Первая ночь

Кабинет Хазыма был обставлен в ужасно несовременном стиле. Дверные ручки сверкали не хромом, а медью; кресла имели округлую выпуклую форму, что, впрочем, не мешало им быть достаточно мягкими и удобными, даже классический оттенок красного дерева — повсюду и во всём — вызывающе претил молодости. Ранним утром в одном из таких кресел манерно устроился полноправный хозяин Эгемен, в другом, напротив него, расположился Ягыз со стаканом виски в руке. Сын являл собою полную противоположность отца. Если наследник отличался благородной красотой и аккуратностью, то патрон имел грузный и приземлённый вид, не смотря на дорогой костюм и сапфировые запонки. И вот сейчас, будучи в хорошем расположении духа, его вроде бы добродушный смех напоминал кашель, а лукавые глаза, бегавшие по бумагам, отражали напыщенность, заумность и… старость. «Подозрительно довольный. Слишком. Неужели Хазан могла повестись на всё это?» — делая маленький глоток за глотком, задавался вопросами молодой любовник. — Ну как? Вас всё устраивает? — обратился словно к начальнику он. — Нет, пожалуй не всё. — Ну кто бы сомневался. — Меня не устраивает, что в восемь утра ты уже со стаканом. «Старик неисправим.» Ягыз было хотел продерзить что-то об анонимном сообществе алкоголиков, но резко передумал. — Да ладно… у всех у нас есть маленькие грешки. Верно, папа? Хазым наконец-то оторвался от чтива. Он учуял от сына неуловимый подтекст. — Несомненно. — Как вчера провёл вечер? Вопрос, так неожиданно брошенный в лоб, произвёл должное влияние — на мгновенье лицо старшего Эгемена перекосилось. Щетина над верхней губой покрылась испариной, а рот безобразно причмокнул несколько раз невпопад. — Не твоё дело. — взяв себя в руки, ровно отчеканил отец. Ягыз понял, что попал в цель. «Ахуеть блять». А ведь он до последнего надеялся, что встреча не состоялась. Мысль об примитивном ужине в интимной обстановке вызывала у мужчины приступ брезгливости, непосредственно сам же интим — не воспринимался разумом вообще. Его настроение в момент испортилось. Глаза наполнились злобой и отвращением. Только к кому? К родителю или к Хазан? Организм срочно потребовал порцию никотина. Но как Хазым разволновался… Кто бы мог подумать… он стыдится своей страсти к молоденькой девушке. Хотя имея в кармане миллионы, может гордиться и бросаться этим открыто. Невозможно полностью узнать человека. Ни за пять лет, ни за двадцать восемь. У нас у всех есть то, к чему никому не добраться… С чем ты остаёшься один на балконе… ранним утром, куря сигарету. Ягыз Эгемен плавно и уверенно охеревал от собственных ощущений, что сношали его цинизм и самовлюблённость самым грубым образом. Он ревновал Хазан. Безумно ревновал. ******* Адвокат Чамкыран сегодня на работу опоздала. Мать извела допросами, где она пропадала до полуночи. Пришлось врать, что задержалась у подруги за бокалом шампанского… А может стоило сказать, что ужинала с господином Эгеменом? Вот бы Фазилет обрадовалась… Голова шумела с похмелья, а вчерашнее прощание с Ягызом до сих ныло внизу живота. Она была обижена и увлечена одновременно. Сумасшедший идиот… Так бездарно перепутать её характер с её отношением к нему. «Интересно, мы когда-нибудь займёмся сексом просто в постели?» — подумала девушка, когда увидела напарника в кабинете. «Мой характер зависит от меня, а моё отношение — от твоего поведения, кретин!» Видимо мраморное личико выдавало её подспудную грозную мысль, ибо Ягыз вопросительно уставился в ответ, подогнув густую бровь. — Здравствуй. — следом произнесла она. — За столом тебя ждёт твоя работа. Читай. Колюще режущий тон не предвещал ничего хорошего. В самолёте такой бы попросили убрать во время посадки. После реплики Эгемен и вовсе отвернулся к окну. — Оферта готова? — Внимательно читай, госпожа адвокат. Помни, тебе за это платят. — Ты что, всю ночь работал? Ответа не последовало. Хазан присела за бумаги, но вдруг осознала… лучшего доказательства его чувства и придумать было нельзя! И дело не в отчуждении и грубости, нет… Почти готовый контракт за двенадцать часов — вот как его задели пошленькие Хазымовские намёки! Значило ли это, что Чамкыран всё-таки хороший адвокат? Скорее нет, чем да. Губы растянулись в удовлетворённой улыбке — в ней ликовала женщина, а не советник по правовым вопросам. — Ай-яй. Молодец какой. Я обязательно перечитаю каждую буковку. Но сначала кофе. Ягыз молчал. Он усердно рылся телефоне и параллельно спрашивал себя не чересчур ли очевидно его настроение? Блять. Возможно… но поздно. Он всё ещё находился в ней, хоть и выстроил между ними эмоциональную крепость. Спустя минут семь снова послышался голос Хазан: — Так что? Чай? Кофе? Капучино?..... Минет? Тишина будоражила. Кресло медленно повернулось по направлению звука. Эгемен посмотрел пристально, почти с прищуром, поглаживая свои пальцы от косточек и обратно. Язык будто натачивал клыки за сухо сомкнутым ртом, ресницы не смыкались. Девушка любопытно наблюдала за ним, также не моргая. Как много умели эти пальцы… Она вспомнила каждое их движение… Чёрт! От досады до возбуждения — одно воспоминание. — Ну что ж ты замолчала? Меня интересует последний пункт. — беспристрастно заявил он. — На счёт капучино?.. Я пошутила, душа моя. Ты не употребляешь ничего слабее двойного эспрессо. — адвокатша откровенно играла. — Нет. На счёт минета. — Тоже шутка. — Напрасно. Я разве не доказал тебе однажды, что со мной нельзя шутить? И он и она поднялись из-за стола. Чамкыран скрестила руки перед собой. Взгляд уверенно и надменно держался на мужчине. Но подсознательно она готовилась защищаться. — Всё становиться скучно предсказуемым, Ягыз-бей. Не попросишь, а опять потребуешь? Я знаю в точности каждое слово, которое сейчас прозвучит. — Ты меня переоцениваешь, малыш. Я уже две минуты как курю после. Не торопясь, бесшумно, как хищник, он приблизился и слегка наклонился… знакомый дразнящий запах… но как оказалось, чтобы снова всучить ей стопку бумаг. — Читай. — поставил точку Эгемен. Смесь ароматов табака, кожи и хлопка остались в носу. Её любовник даже не прикоснулся к ней, а она чуть не кончила. ******* Совещание состоялось практически к концу рабочего дня. Сегодня — важное и внеплановое. На кону контракт. Все собрались в конференц-зале и начались дебаты. Хазым Эгемен ни разу не посмотрел на Хазан и выглядел совершенно безразлично, хотя она сидела на соседнем стуле. Адвокатша постоянно косилась в противоположную от хозяина сторону и явно испытывала неловкость. Ягыз же, в свою очередь, испепелял обоих. В своей манере… холодно и злобно. «Красивый, умный… благородный подлец» так она описывала его в своих мыслях. Хороший адвокат думает о фактах. Отличный адвокат — о противнике. — Договор вступает в силу с момента акцепта заказчиком настоящей оферты. То есть завтра. И действует до даты окончания проведение нами всех услуг. — Контракт будет нашим. — Оферта имеет силу, если в ней прописаны существенные условия для заключения договора. — Так и есть. — Там нет чёткой цифры. Обозначенной цены. — Существенные условия зависят от предмета договора. Эгемен-групп составляет договор на выполнение работ, цена — не существенное условие, её не обязательно указывать. — А что же тогда обязательно? — Сроки! Срок необходимо указать в первую очередь, это существенное условие. Вокруг много и долго говорили. Поставщики, соучастники, партнёры. Девушка готовилась к тому, о чём ей придётся сказать. «Ему настолько всё ровно? Чего он добивается? Назло мне? Или отцу?» — Я всё пересмотрел. Неплохо. Последнее слово по формальностям за Хазан-ханым. — в конце концов подытожил Эгемен старший. «Неплохо… сука. И так всегда. Ну пускай, ладно, сойдёт, годиться, что-то около того… " Ни разу в жизни Ягыз не слышал похвалы и одобрения. А формальности конечно же за Хазан-ханым. Молодой человек перевёл на неё смелый, приглашающий взгляд. Чамкыран под столом беззвучно стучала каблуком и ногтями царапала юбку, но внешне держалась блестяще. И, слава Аллаху, умела читать между строк, где всегда чисто и без опечаток. Она выровнялась и выдохнула. — Филигранно, Хазым-бей. Мы полностью готовы. Ягыз сузил глаза и еле заметно закивал подбородком. Не одобрительно, а наоборот — словно презирает её как последнюю шлюху. Аллах-Аллах… В глубине души он впервые самому себе озвучил мысль, что возможно тайно запал на эту женщину. Да как так то, блять? Совещание завершилось. Отдалённые голоса остались где-то позади, Эгемен заперся в кабинете. Он снова налил виски, снял пиджак и, подвернув рукава белой рубашки, плюхнулся на диванчик с туфлями. Шарики Ньютона, один из которых он отвёл и отпустил, лихо зашлись в мелодичном ритме… монотонно ударяясь друг о друга, вовлекаясь в единый темп… Звон завораживал. Мужчина расслабил шею и прикрыл веки. Она должна прийти. Минут десять, не более. Стрелка успела сделать лишь четыре оборота, как в дверь постучали. — Ягыз. Открой. Это я. Стук усилился. Хазан наверняка нервничала. — Тут моя сумочка и плащ. Открой немедленно. Утомлённый, но в предвкушении, напарник не сразу открыл замок. — Прости. Я решил, что ты уехала на другое совещание. — последнее прозвучало с ударением. — Почему ты не уточнил, что именно считается акцептом в самой оферте? — с лёту выдала адвокатша. — Это уже записано в законе. — Сабанчи Холдинг обернут всё против нас в два счёта. Это мальчишество и саботаж! Мужчина мягко улыбнулся. Чамкыран взвинчено ждала ответа, но он не торопился… Добивал её своим убийственным спокойствием. Их временно закатанная в консервную банку страсть теперь словно уступила каким-то другим играм. На выносливость, взаимоуважение, гордыню… сквозило не пошлостями, а более высокими материями. — Ну так зачем ты промолчала? Тебя же спросили при всех. — Значит проверял? — Ты ещё успеваешь поставить мне двойку. Иди. Хазым наверняка ждёт. — Не волнуйся. К завтрашнему дню оферта будет идеальной. И я не стану говорить о тебе с Хазымом. — Хазан приняла победную стойку. — Мы не вспоминаем про работу, когда говорим о личном. Ягыз вскипел. Ещё утром он думал, что воображение хуже, чем реальность, ведь оно безгранично. Но услышав из её уст надменное признание, понял, что готов убить обоих — и бывшую любовницу и отца! Он грубо схватил девушку за руку выше локтя, точно оставляя ссадины. — Пошла на хер отсюда. — сквозь зубы процедил он. Хрипло и угрожающе. Но не отпустил. Чёрт возьми, а девушка ждала поцелуя. И абсолютно не сердилась… Обычно сердятся, если тот, кто тебе нравится… не ревнует. Она упивалась происходящим. — Я не ужинала с твоим папочкой, идиот. Соврала, что у меня ужасная мигрень и до двенадцати пила апероль в баре… одна и без белья. Что на это скажешь? — Я знаю, что он был с тобой вчера. — зрачки бегали по лицу, то и дело опускаясь на пухлые губы. — Ты что, влюбился в меня, Эгемен? Напарница не ожидала от себя такой прямолинейности. Шарики Ньютона застучали громче. Орехово-шоколадные глаза широко распахнулись от волнующей догадки. Его поцелуй прокричал «да», хотя он и не ответил вслух. Скорее — безрассудно хочу, страстно желаю, с ума схожу, ненавижу тебя… Хазан Чамкыран решила, что влюблён и точка!! Она получила маленький оргазм от одной этой мысли. И собственнически вплела пальцы в его густые волосы, отдаваясь горячим прикосновениям. Трогала его везде, пока он раздевал… бегло проводя ладонями по глазам, бровям, скулам, опускаясь на плечи, ягодицы, спешно возвращаясь к шее и затылку. Это походило на какой-то хаотичный танец, полон безумных движений, стонов и фантазий. Не свойственный обоим. Она всё ему позволяла и отдавала взамен. Эгемен мало соображал. Податливость любовницы напрягала. Он ведь вовсе не ликовал, как она, а собирался наказать и даже обидеть. В дурмане ревности, возбуждения и ощущения колоссального удовольствия от её близости мужчина потерял контроль над происходящим. Руки не повиновались… вместо того, чтобы срывать пуговицы рубашки, он чувственно снимал их с петель. Хазан упала на него сверху и сама обнажилась полностью. Любовь — это когда даёшь и хочешь давать. Страсть — когда берёшь и хочешь брать. До любви, наверное, ещё было далеко. Оба взяли, что хотели. И свободно курили в открытое окно. — Ты же говорила, что работаешь на закон. Врать плохо, Хазан-ханым. — Нет, не так. Я сказала, что я адвокат. Иногда мне плевать на закон.