True Sapphire.

*** 

Атеш всю дорогу по возвращению домой провел в смутных сомнениях происходящего. Яман ненавидел его, он знал об этом, что воспользуется совершенно любой возможностью, чтобы ударить его в спину. Но откуда он узнал о случившемся с Болатом? Почему Ферайе поддерживает связь с Мехмедом? Его голова буквально разрывалась от вопросов. Мужчин едет впереди, наблюдая через боковое зеркало за машиной Ферайе, которая аккуратно следовала за ним следом.  Его уязвимым местом всегда была эта чудесная женщина. С самого детства, даже тогда он ушел и оставил все ради нее, ради ее благополучия и  безопасности. Сейчас он снова должен защитить ее от той губительной силы, которую она даже не понимает и не знает, так как привыкла смотреть на мир сквозь поиски хорошего в плохом… Через час они прибывают в особняк, который уже полностью погружен в царство Морфея. Ферайе останавливается в гостиной и смотрит на Атеша, направляющегося в сторону своего кабинета. — Я хочу, чтобы ты рассказал мне. — она нервно глотает настигая его своим желанием в спину. Атеш закрывает глаза, тяжело выдыхая, зная, что сейчас ему придется рассказать, придется сказать глядя ей в глаза, что он взял в руки пистолет и убил человека. — Я поднимусь к тебе, как только сделаю свои дела. Это недолго. — мужчина поворачивается и смотрит на нее совершенно открытым взглядом, но не находит легкости в ее напряженных глазах, потому что знает, что теперь она будет беспокоиться о последствиях информации, которую сегодня узнала.  Будет беспокоиться о том, как мужчина, которого она позиционировала, как самого заботливого, порядочного, доброго и сильного, готового защищать и оберегать, взял в руки пистолет и выстрелил в человека… — Я не лягу спать, пока ты не придешь. — ее голос ломается в волнительном протесте. Она не собиралась отступать. Атеш улыбается, но его улыбка больше похожа на печальный отголосок, ведь самое сложное для него было пережить страх, что эта горячо — любимая женщина не поймет его решений и не сможет принять. Атеш приходит меньше чем через десять минут и не обнаруживает Ферайе в комнате, пока не слышит звук воды из ванной комнаты. И это придает ему временный покой, что его женщина находится в полной безопасности. Отпустив короткий вздох он смотрит на закрытую дверь, за которой находилась Ферайе печальным взглядом, полностью погруженный в тяжесть своих дум. Они должны были проживать свое лучшее время, но проживают этот ужас, подвергая риску стабильность в своих отношениях. Когда они обретали почву под ногами, чувствовали себя умиротворенно и немного счастливыми, судьба сотрясала их, ударяя о жизненные препятствия. Мужчина садится в кресло рядом с кроватью, в его руке стакан с недопитым виски, он часто пьет, пытаясь снять то натянутое, словно струны скрипки напряжение внутри него.  Он пьет короткими глотками, а затем скучающе оперевшись на ладонь лицом, тяжело вздохнул.  Тихий звук двери, маленькая фигура Ферайе выплывает из — за двери, обмотанная в полотенце на теле. — Ты уже пришел? — она застенчиво отпускает взгляд и бросается к шкафу, чтобы взять что — то из одежды. — Я сейчас надену что — нибудь и вернусь.  Ее рука потянулась к ручке шкафа, но так и не открыла, так как Ферайе ощутила за спиной хмельное дыхание мужа. — Ты стал очень много пить. — она оборачивается, встречаясь с его печально разбитым взглядом, жаждущим ее утешения.  — Быть может ты найдешь для меня другое лекарство? — Атеш опускает взгляд на ее немного раскрытые губы, его руки опускаются на ее абсолютно обнаженные плечи. — Может мне станет легче? Ее будто охватывает невесомость и слабость, ноги подкашиваются, но она выдерживает равновесие и застенчиво отходит в сторону, но неудачно, задевая ногой болтающийся шнур от гирлянды которую любила включать по вечерам и буквально падает на кровать. Ее глаза волнительно разбегаются в тот момент, когда Атеш оказывается сверху и его губы рушатся ей на щеку. — Атеш… — тяжелым вздохом падает тихим голосом, ее ноги напрягаются, от смелого движения его рук по ее бедрам. — Атеш… Все бесполезно, мужчина лишь опускается губами к шее, пальчиками гуляя по ее рукам. Минута, она выгибается словно кошка под ним от жара его губ на ключицах  и она частично осознает, что если сейчас его не остановит, то они не поговорят.  Ее руки зарываются в его волосы сзади, она останавливает его, помогая ему поднять лицо, чтобы услышал.  — Ты обещал мне рассказать! — ее голос ударил сталью сравнимой с его голосом.  Атеш смотрит на нее безумно распахнув глаза от ее внезапного проявления, он молчит и только потом качает головой, соглашаясь. Ферайе отпускает свое напряжение , помогая опуститься его лицу обратно на ее живот, ее пальцы аккуратно и нежно проводят по его лицу, она снова повторяет: — Расскажи мне. — она не хочет, чтобы между ними были даже такие тайны, которых он сам боится, что терзают его сомнениями о том, что она примет и поймет.  — Это может потрясти тебя. — наконец тихим голосом раздаются слова Атеша, что все еще лежал на животе Ферайе немного приобняв ее. — Я обещала тебе. — она печально улыбается, играя пальцами нежно по его волосам. — Как ты мог забыть, что я обещала тебе? — ее вновь ударяет воспоминанием о прошлом, но она опускает подробности лишь медленно и аккуратно продолжает, желая, чтобы он рассказал. — Я никогда тебя не оставлю.  Атеш улыбается с печалью в глазах о том, что возможно она помнит о том, что «ляпала» ему будучи совсем ребенком. Он чуть приподнимается и целует жену в живот. — Я пытался решить все мирным путем. — он говорит и укладывается обратно, это делало его спокойным и стабильным. — Все по закону и правилам, которым всегда следовал, но в тот раз ничего не сработало.  Ферайе волнительно сглатывает, немного замирая и понимает каждое его слово, потому что знала, что однажды так случится. Однажды он столкнется с самой страшной для себя правдой, что не все его принципы и правила будут работать.  — Я помогу тебе, продолжай. — Ферайе опускает руки ему на плечи, поглаживая. — Я не оставлю тебя.  — Я уговорил Вурала не проливать кровь и призвал отдать Болата на суд в полицейский участок. — Атеш поднимается на руки и подтягивается выше укладываясь вместо живота ей на грудь, чувствуя потребность слышать ее сердцебиение. — Но я оказался слишком глуп для мира Вурала и просчитался. Если бы я не выстрелил, Озер Болат перерезал был глотку моему отцу, а затем убил бы меня.  Ферайе вздрагивает от одной только фразы «убил бы меня». Ее руки охватывает неконтролируемый тремор рук, она тянется пальцами к его лицу, чтобы понять не ослышалась ли она… Тяжелый вздох падает с ее горла, она встречается с его глазами и ее сердце уходит в пятки, замирая, будто теряя признаки жизни. Она дышит еще волнительнее, ее руки обхватывают его лицо, ее взгляд становится болезненным и одержимым. — Я знала, что ты не сделал бы это просто, ты защищал отца и свою жизнь. — ее взгляд становится нервно — одержимым болью, что в одно мгновение она могла бы потерять его. Потерять своего Атеша, потерять возможность вот так касаться его, быть с ним единым целым. В миг ее любовь могла остаться вечной и не прожитой, скрытой… — Я так боюсь за тебя.  Атеш смотрит на нее с сожалением, что все же рассказал, потому что видит, как ее бросает беспокойство, как его признание терзает ее, он берет ее ладони, притягивая к себе, чтобы поцеловать, и как только его пламенные губы касаются ее ладони, он обнаруживает, что они ледяные. Теперь ужас завладевает его взглядом, он вздрагивает резко приподнимаясь. — Ты такая холодная. — он проверяет ее руки чуть выше, затем двигается по плечам, убеждаясь, что она вся промерзла. Его взгляд опускается на все ее тело, она все еще лежала в одном полотенце под ним. — Тебя нужно одеть.  Он вскакивает с кровати и мчится к шкафу, чтобы взять для нее теплую пижаму.  Ферайе непонимающе поднимается, удивляясь его поведению, она бросается  к нему, цепляясь за его руку, чтобы увидеть, что ему нравится. Черный. Он выбирает черную, шелковую пижаму. Ему нравится черное на ней, как раньше, черный это то, что дает немного покоя и уверенности в жизни, создавая баланс.  Ферайе улыбается от полного счастья, принимая одежду из его рук. Он так внимателен и заботлив, несмотря на разрушающийся мир вокруг него и старается сохранить фундамент ради нее.  — Я сейчас оденусь и вернусь. — она поднимается на носочки и чмокает его в щеку, а потом уплывает в ванную комнату. Переодевшись полностью, ее вздох снова падает, она смотрит в собственное отражение в зеркало, ее волосы все еще оставались разбросаны в стороны, и в ее хитрую головку приходит совершенно детская идея. Она выдвигает ящик под раковиной, где стояла коробочка с резинками, она достает две розовые и одинаковые, точно такие же как в детстве. Прикусывая нижнюю губу Ферайе еще шире улыбается, начиная разделять пряди на две части.  Несколько минут и она уже, как та девочка из детства с двумя косичками, что крутилась и прыгала во дворе. Быть может он вспомнит? Быть может он поймет, что она помнит намного больше, чем он думает и это ранит ее сердце? У многих взрослых людей не бывает того, что было у них, когда они были детьми. Ферайе выходит из ванной комнаты и встречается с Атешем, что уже сидел на кровати. Короткий смех счастья срывается с его губ, он встает с кровати, раскрывая одеяло на кровати. — Кого — то мне это напоминает. — Атеш фальшиво делает вид, что не помнит, видя как Ферайе кривится в лице, как в детстве, начиная противостоять ему. — Ты! — Ферайе кидает в него подушку, а сама плюхается в кровать под одеяло. Она делала так в детстве, когда бесилась на него и шкодила ему в отместку. Атеш смеется и кладет брошенную в него подушку на место и залезает на свободную часть кровати. — Госпожа Ферайе, идите сюда, вам надо хорошенько согреться. — Атеш шутя притягивает к себе, укладывая на грудь. — Ты всегда так делала, — он глазами ее по макушке, проводя пальцами по сплетенным косичкам вниз. — играла в эти свои игры, а шел за тобой по пути. Ты помнишь? — Атеш вздыхает  и мечтательно поднимает глаза на потолок, вспоминая о том прекрасном времени, что было у них тогда и печально  осознавая, как сильно они изменились и уже были не теми. — Ферайе, ты помнишь, как это было? Атеш бросает вопрос снова в воздух спустя несколько минут, и снова не получает ответа. — Ферайе?! — ее имя падает вопросом. Тишина. Атеш чуть приподнимает голову и обнаруживает, что девушка уже покинула его в царство Морфея. Его сердце радуется от этой близости, он чувствует себя с ней таким, как раньше…  Атеш чуть притягивает одеяло, накрывая ее плечи. 

***

Атеш приезжает на фабрику раньше всех, так как ранним утром получил смс о внеплановом собрании акционеров. Он чувствовал, что Яман в скором времени после отправки Окана в психушку, затеет новую игру. Мужчина спешно поднимается по лестнице в свой кабинет, чтобы успеть ознакомиться с ушедшими от его поля зрения делами. — Господин Атеш. — Возле двери в кабинет, Атеша настигает тихий, женский голос.  Атеш оборачивается и видит за углом лицо Масал. Мужчина подозрительно сужает глаза, и все же оставляет свой кабинет и идет к девушке. — В чем дело, Масал?! — Атеш бросает на ходу вопрос. Масал оглядывается по сторонам, и выходит навстречу. — Я вчера звонила вам весь вечер, вы были недоступны. Мне нужно сказать вам кое — что важное. Это касается господина Окана. — Масал быстро тараторит и боится, что их могут услышать, ее глаза разбегаются. — Мы можем поговорить там, где нас никто не побеспокоит?  Атеш все больше находится в замешательстве. Зачем Масал с ним говорить? И какое отношение Масал имеет к Окану?  — Мой кабинет полностью оснащен шумоизоляцией, поэтому мы можем поговорить там, только у меня полчаса Масал, мне нужно подготовиться к совещанию. — Атеш направляется к двери своего кабинета , призывая Масал следовать за ним. — Я и должна была успеть сделать все до сегодняшнего собрания, так просил, господин Окан. — Масал улыбается как дурочка, держа в руках папку с документами. Атеш заходит в кабинет и садится за стол, выдвигая стул напротив для Масал.  — Я слушаю тебя. Масал все еще недоверчиво осматривается по сторонам за стеклами, опасаясь, что их могут увидеть, и если это будет Яман, она не сможет выдавить и слова, но она вспоминает Окана, который сказал ей о желании спасти Ямана от влияния их ненасытной тетушки и это дает ей больше решительности. — Господин Окан подписал доверенность  на управление фабрикой господину Яману. — Масал выдыхает, ей кажется, что она не только спасает Ямана, но и придает его в этот момент. — Эти документы у меня и сегодня, я должна буду их дать господину Яману после того, как начнутся возражения против его кандидатуры на пост директора фабрики.  Атеш пристально уставляется на Масал, делая получить больше информации, и теперь уже слова летят с его стороны. — Откуда у тебя эти документы? И какое отношение ты имеешь к Окану, если к нему никого не пускают? Атеш руководствовался логикой, но у него было так мало информации, чтобы понимать насколько важна информация девушки, пока она ему не расскажет все. — Господин Яман просил меня присматривать за господином Оканом в больнице, он заплатил врачам, чтобы никого кроме него и меня не пускали, я не знаю с чем это связано. — Масал прерывается и снова смотрит на стеклянную стену за спиной, убеждаясь что за ними никто не следит. — Господин Окан просил меня сказать вам об этом до того, как я передам господину Яману эти документы, и он просил, чтобы вы как— то связались с ним.  Теперь Атеш одобрительно кивает, принимая ответ Масал. Значит, Окан находился в здравом уме и имеет какие-то цели после принятия таких решений. Это обнадеживало Бакырджи, поскольку Окан был единственным, кто держал Атеша вблизи Гюльсоев.  — Еще господин Окан передал мне это. — она достает пакет с теми самыми «витаминами»  и протягивает Атешу. — Он думает, что господин Яман давал ему не витамины и просил меня сдать эти капсулы на экспертизу. — Девушка смолкает, она видит, что это лучшее решение, избежать большего предательства по отношению к Яману. — Не поймите меня неправильно, я очень ценю свою работу и отношение всех ко мне, думаю вам стоит сделать это самому.  Атеш раскрывает глаза, понимая в чем подозрения брата. Но почему Окан не сказал ему ничего о том, что принимал какие — то лекарства? Атеш отдергивается, важно сейчас справиться с происходящим, а не с тем, что уже было скрыто и случилось. — Тебе какая выгода с этого всего, Масал? — Атеш улыбается и не понимая качает головой. — Ты могла ничего не говорить, пойти к Яману и наслаждаться местом рядом с ним. Масал согласна со всем, что говорил господин Атеш, и она действительно могла ничего не говорить и пойти сразу к Яману, но было то, что настораживает Масал в поведении ее мужчины, то что ее пугает и может привести Ямана к катастрофе, если вовремя не спасти. — Вы правы, но — она улыбается , уводя печально взгляд в сторону. — я не нахожу все поступки господина Ямана верными, и более того господин Окан сказал мне, что за всем стоит госпожа Камуран и нам необходимо спасти господина Ямана. Атеш смеется с ее внезапной наивности, и с улыбкой принимает ее ответ, доверяя всему, что она сказала, но решает не говорить того, что думал на этот счет. Атеш знал Ямана с детства, Окан уже лучше знал своего брата, поэтому легче было найти причину, чем обличить чудовищный облик Ямана.  — Ты можешь идти. — молвит мужчина, а сам устремляется пристальным взглядом на стеклянную стену, заливаясь холодной ненавистью в глазах.  Масал поднимается, и как только поворачивается в сторону двери, то обнаруживает, что за стеклом стоял Яман. Девушка нервно сглатывает, ей кажется, что она пропала, но она совершенно не подает виду, потому что если она разоблачит себя, то может потерять доверие Ямана.  Когда Масал выходит из кабинета Атеша, то Яман сразу же бросается к ней с подозрительными вопросами. — Что ты там делала? Что он хотел от тебя? — его руки цепко хватают девушку за локти, прижимая к стене. Масал видит это дикое проявление и ее глаза расширяются в неверии, что это был Яман. — Он дал мне поручение подготовить зал для собрания. — испуганно отвечает девушка, а затем добавляет. — И хорошо, что ты появился, я боялась, что он спросит о содержимом в моих папках. Там подписанная доверенность.  Яман облегченно выдыхает и отпускает девушку.  — Этот Атеш всегда лезет не туда, куда надо. — бросает в воздухе, а затем обращается к Масал. — Ты иди и сделай, что он хочет, потом сделаем то, о чем мы договаривались.  Масал моргает глазами, словно что — то сорвалось с ее глаз, и она видела совершенно другие проявления Ямана. Она знала только его страдающую сторону по женщине его брата, но то, что у Ямана есть личные амбиции, противоречащие интересам братьев стало для нее настоящим открытием.  Когда Яман уходит, она печально смотрит ему в след, чувствуя, что скорее всего ошиблась снова…

***

Совещание акционеров начинается почти через час, Атеш входит в переговорную практически последним, ему было важно поработать над тем, какие действия он примет после решений Ямана. Он обходит стол присутствующих, добираясь до своего места напротив Ямана. У него  уже был выписан второй счет для Ямана, и брату придется заплатить по заслугам. Яман всегда начинал все первым, и сейчас он начал первым, коснувшись сначала Ферайе, а затем Окана…  Мужчина совершенно в спокойном пребывании  духа садится на свое кресло за столом и совершенно наплевательски закидывает одну ногу на другую, складывая руки в замок перед собой.  Его цепкий и пристальный взгляд устремляется на Ямана, и от этого взгляда старшего брата, Яман заметно напрягается, начиная нервно теребить подлокотник своего кресла.  Повисла тишина, Атеш с улыбкой выдает усмешку.  — Давайте начинать. — он с прилежным спокойствием говорит и совершенно безмятежно улыбается, как дурачок, уже готовы ко всем играм Ямана. Омер смотрит на Атеша с подозрением, а затем на Ямана что уже очевидно нервничал, и во всем происходящем пожилой мужчина испытывал подвох. Он уже подготовил свою кандидатуру на пост исполняющего обязанности директора фабрики, но в поведении обоих внуков читалось что — то неведомое для него.  — Что ж, начнем. — Грозный голос господина Омера разрушает повисшую тишину. — Вы все знаете, что случилось с моим внуком Оканом Гюльсоем, что исправно до того дня выполнял все свои обязанности на посту директора фабрики. — пожилой мужчина тяжело вздыхает, и опускает ручку из рук на стол, нервно цокая. Его заботил тот факт, что директора фабрики меняются как перчатки. — Но мальчик болен, а наше дело не может стоять в простое, ожидая его исцеления, поэтому пока ситуация не обретет ясность, я как учредитель фабрики и ее создатель, принял решение избрать временно — исполняющего обязанности директора. Господин Омер смолкает, осматривая всех присутствующих, что как одни качали головой в согласии, и тогда мужчин дает свое веское слово. — Я предлагаю кандидатуру Атеша Бакырджи. Яман выдыхает, кажется он понял причину торжествующего поведения Атеша. Он просто знал, что дедушка захочет отдать ему фабрику. Теперь уже Яман издевательски смеется, глядя на Атеша. — Браво. — Яман совершенно уравновешено реагирует, и даже умудряется в поддержку похлопать в ладони.  Но Атеш знает, что Яман играет… Сейчас, когда большинство акционеров назовут его имя, Яман предоставит доверенность Окана, чтобы оставить его в шаге от триумфа.  — Господин Омер, я отказываюсь. — Атеш уверенно отвечает и абсолютно непробиваемым лицом смотрит на Ямана. Яман вздыхает с усмешкой от эффекта неожиданности. Он так хотел лишить брата триумфа в глазах всех акционеров, показать, что этой доверенностью Окан доверяет своему кровному брату больше, чем Атешу. Яман встряхивает головой от нервозности, ситуация обострялась не по плану. Глаза Омера Гюльсоя удивленно расширяются, он смотрит на Атеша с полным непониманием. По сей день этот парень, несмотря на вышедшую правду о своем рождении держался их семьи вблизи, делал хорошую работу, чтобы фабрика двигалась к успеху и процветала. А сейчас он так легко отказывается от поста, к которому был готов и которого был достоин… — Меня устраивает полностью мое нынешнее положение, и я продолжу работу на благо целей для успешного развития нашего общего дела.  Акционеры потерянно переглядываются, их волнению нет предела. И Атеш понимает, что сейчас он должен сказать свое слово, чтобы выполнить баланс климата на фабрике среди ее работников и партнеров.  — Я предлагаю кандидатуру Ямана Гюльсоя. — Атеш говорит о своем предложении совершенно спокойно, без видимого подвоха. — Фабрика принадлежит Гюльсоям, значит управлять должен Гюльсой. — он выдерживает паузу и смотрит на разочарованного Омера, затем переводит взгляд Ямана, пребывающего еще в большем замешательстве и ушедшего в свои мысли. — А я не Гюльсой.  Атеш совершенно бесцеремонно встает с кресла, забирая папку с документами, которая ему не понадобилась и окатив всех пристальным взглядом, молча уходит из совещательной.  Он знает, что все сделают так, как он сказал, потому что иного выхода не было.  Абсолютно спокойно мужчина  спускается в кофетерий на первом этаже, параллельно набирая телефон Ферайе, чья безопасность его волновало больше всего. — Доброе утро, любовь моя. — его голос звучит с особой нежностью и заботой. — Я ушел утром, не решившись разбудить тебя. Как начался твой день?  Ферайе стоит, оперевшись на поверхность рабочего стала в ателье, радостно бегая глазами по помещению с улыбкой. Он впервые за этот месяц снова позвонил ей с самого утра, он снова беспокоится о том, как она начала свой день, и ей кажется, что их прежние дни возвращаются.  — Твоими молитвами со мной все хорошо, любимый. — она дает ему ответную любовь в словах, а у самой играют бабочки в животе только от одной мысли любви к этому замечательному мужчине. Несмотря на трудности, что сотрясали их каждый раз. Она всегда будет рядом и теперь точно никогда не покинет его, потому что ее сердце просто разлетится на ошметки, если она не сможет уберечь его от грядущих ошибок. — Может вечером погуляем или посмотрим фильм вместе? Конечно это был ее намек на то, чтобы сегодня вечером он вернулся пораньше.  — Я освобожусь пораньше, дома на месте определимся планами на вечер. — Атеш улыбается все держа звонок и принимает чашку с выбранным кофе. — Пусть твой день пройдет хорошо. Я люблю тебя.  — И я тебя, пусть у тебя тоже все будет хорошо. — Ферайе улыбается и радуется такому примитивному и пустому разговору, как ребенок.  Атеш кладет телефон на стол и хочет в тишине выпить свой кофе, но кажется тишина сегодня его полностью игнорировала, так как прямо сейчас к нему за стол уселся Яман, очевидно пришедший за объяснениями того, почему он так легко согласился ему уступить. — Ты ведь это сделал непросто так. — Яман даже не интересуется готов ли Атеш к общению с ним. — За этим решением определенно что — то стоит.  Атеш делает глоток и безразлично смотрит на чашку, которую ставит обратно на блюдце.  — Ничего кроме желания уничтожить тебя, Яман. — его голос абсолютно спокоен, а взгляд поднятых глаза на Ямана наливается уже нескрытой ненавистью. — Ферайе рассказала мне о том, что ты сказал ей и как ты это сделал.  Яман пребывает еще в большем шоке. Ферайе действительно сказала ему? Она сказала ему о том, что это он рассказал? Он отрицательно качает головой, и не хочет думать, что Ферайе сказала Атешу о том, что это он рассказал ей про Озера Болата. Ферайе, которую он знал о таких вещах будет молчать до конца, не желая катастрофических последствий для всех.  — О чем ты? — Яман включает реакцию непонимающего человека, он всегда так делал, когда уходил от правды. — Но твоя попытка провалилась, я смог объясниться с Ферайе за совершенное мною убийство. — Атеш говорит тихо, наклонившись к Яману, чтобы тот лучше слышал и они не были настигнуты кем — то врасплох. — А все почему? Яман расширяет глаза в ужасе от того факта, что Ферайе действительно выдала его, зная, что Атеш может пойти на радикальные меры. Он нервозно выдыхает и усмехается глядя на Атеша, который добивал его дальше. — Потому что женщина, которую ты все еще хочешь отнять у меня — моя жена. — он сверлит Ямана взглядом, и сжимает руки в кулаки, чтобы не схватить брата прямо тут и не устроить драку. — Она моя жена не только телом, которое я получаю когда и где хочу, но душой и сердцем. Мы с ней одно целое, так что не допускай больше ошибок, Яман. — Так ты, поэтому отказался? Потому что решился мстить. — Яман смеется, его глаза озаряет блеск триумфа.  — Ты не продержишься на этом кресле и полгода, сам себя закопаешь и создашь проблемы фабрике. — Атеш совершенно спокойно повествует брату о том, что будет дальше с головокружительной карьерой Ямана на посту директора. — А потом, когда ты потеряешь над всем контроль, потеряешь свой авторитет и власть, я буду тем, кто заберет все обратно. Это только начало, Яман.  Атеш поднимается, выпрямляясь в полный рост и уходит безмолвно прочь, тем самым завершая разговор с братом для себя. Глаза Ямана судорожно трясутся, он громко рушит руку на поверхность стола. Чтобы он не сделал, как бы он не пытался этот ублюдок Атеш повсюду выходит сухим из воды…

***

После совещания Атеш решается проехать к Меттину, так как обещал забрать его вечером, но этот вечер ему придется отдать Ферайе, так как они нуждались во времени друг с другом. Атеш приезжает на квартиру, которую дал для Мелис и Меттина. Мужчина звонит в звонок  и ждет пока ему откроют. Дверь отворяется на пороге, как ни в чем не бывало появляется Мелис, смотрящая на него своими цепкими глазами. — Привет, ты за Меттином? Ты вроде вел речь о вечере. — Спокойно молвит женщина, зацикливая свое внимание на свежем, алом маникюре.  — Вечером не получится, поэтому я возьму Меттина сейчас на прогулку и верну его через пару часов. — Атеш молвит, так и не переступая порог, он расставил все границы с Мелис для себя еще в прошлый раз. — Подготовь его, я подожду его тут.  — Тогда я тоже соберусь. — с надеждой на сердце молвит Мелис , натянуто улыбаясь. — Я приехал, чтобы провести время с сыном, Мелис. — Атеш пересекает все ее попытки снова, она знает, что она будет делать это бесконечно, она никогда не примет факт того, что для него всегда была только Ферайе, несмотря  яркую молодость и страсть с Мелис в прошлом.  — Хорошо. — Мелис едва хватает самообладания, чтобы не выдать своего раздражения. Она закрывает дверь, оставляя Атеша за порогом и отправляется готовить сына к встрече с отцом. Через пятнадцать минут мальчик полностью готовый к прогулке, буквально выбегает с объятиями к своему отцу. — Папа! — мальчик обнимает своими маленькими ручками отца. — Ты сегодня рано пришел, но я все равно соскучился.  Атеш печально улыбается, принимая любовь этого удивительного мальчика.  — Сегодня мы погуляем несколько часов, а завтра, я возьму тебя вечером к себе в особняк. — Атеш чмокает мальчика в щеку и щелкает его по носу в тот момент, когда он опускает лицо. — Тебе нужно в этот вечер быть с Ферайе? — мальчик медленно спрашивает, проговаривая. А Атеш в изумлении от находчивости и дальновидности сына улыбается и качает головой.  — Я обещал ей.  Мальчик поджимает губы и качает головой. Через полчаса они оказываются в ближайшем парке, Атеш медленно идет, удерживая мальчика за руку. Метите был хорошим ребенком и Атешу не было причины жаловаться на то, что он родился, ведь это его ребенок, часть его жизни и ее продолжение. Он находил время с сыном, как возможность прожить спокойную жизнь без волнений и потрясений, ту сторону, которой он мог бы жить, если бы не вернулся еще три года назад, если бы отрезал все свое прошлое. Но какой бы тогда была его жизнь? Какой была бы его жизнь без Ферайе и того, что их связывало? Метин пользуется молчанием отца и выдает очередную недетскую чепуху со своих уст.  — Ферайе хорошая, жаль, что она отказалась быть моей второй мамой, — он запинается, так как еще путался в словах. — я бы любил ее также, как тот ребенок, который еще не появился, но по вашим планам в пути.  Атеш останавливается и поразительно смотрит на ребенка который лишь пожал плечами. Он опускается на корточки перед мальчиком. — Ты хочешь, чтобы она стала твоей второй мамой? — Тон Атеша мягок, он тронут словами ребенка. Мальчик качает в согласии головой, радостно хихикая. — Это было бы хорошо, она кормила бы меня вкусными кексами. — немного умолкнув Меттин тяжело вздыхает. — Ты можешь уговорить ее?  Атеш улыбается, видя какие хитрые ходы использует мальчишка и одобрительно кивает. — Я сделаю всевозможное.  Этот мальчик еще больше усилил убеждения Атеша в тех мыслях, которые посещали его последние дни неоднократно. Что если бы Меттин действительно стал их с Ферайе ребенком? Что, если бы он поговорил с Мелиа начистоту и убедил, что мальчику лучше остаться с ним, а ей устраивать свою жизнь, он бы помог, помог даже восстановиться в модельном бизнесе. Нет, он не собирался лишать ее прав матери, она всегда будет для Меттина его матерью , женщиной, которая дала ему жизнь. Но Атеш также видел, что Меттин инструмент амбиций в руках Мелис, он прекрасно понимал, что она вновь пытается вернуть его расположение через ребенка. Может закончить эти игры до того, как они закончатся для Мелис поражением?

***

Мехмед не может свыкнуться с той мыслью, что это короткое пересечение может закончиться вот так. Без последнего разговора и какого — либо объяснения. Он виноват, виноват в том, что оказался недальновиден, что не был предусмотрительным, и вероятнее всего эта чудесная женщина даже не захочет выслушать его. Он надеется застать ее в ателье, адрес которого получил намного раньше, когда собирал полное досье.  Он заходит в помещение в тот момент, когда Ферайе увлеченно крепила детали на образец платья, что висел на манекене.  Ферайе чувствует, что кто — то пришел, поэтому откладывает булавки декор в сторону, а затем оборачивается и видит Мехмеда. — Я хотел всего лишь поговорить.  Ферайе тяжело выдыхает и соглашается.  — Хорошо, я выслушаю, но потом вы уйдете.  Мехмед проходит ближе и чуть облокачивается на стол, остановившись рядом с Ферайе. — В тот день, когда я пытался убить Атеша, я не знал, что вы будете вместе. —  Мехмед понимает, что это не оправдывает его действий, но тем не менее его вина не столь высока, как вина другого человека. — Этот идиот Яман мне ничего не сказал, он вероятнее хотел, чтобы вы пострадали вместе со своим мужем или то, чтобы я убил Атеша у вас на глазах. Яман? Ферайе удивленно вскидывает глаза на Мехмеда. Ее губы едва шевелятся, когда голову взрывает тот факт, что Яман был тем, кто не просто ненавидел Атеша, а хотел его смерти… Родного брата. — Яман? — она недоверчиво и рассеянно спрашивает.  — Я тогда искал Атеша, а Яман нашел меня сам и вызвался помочь. — Мехмед понимает, что эта ситуация шокирует ее еще больше, но он не хотел оставаться в ее глазах единственным чудовищем.  Ферайе нервно сглатывает, в голове проносятся картины того дня, как Яман среагировал на новость о ее беременности, как провоцировал. Ферайе встряхивает глаза и шатается , упираясь на поверхность стола.  Мехмед подходит ближе, желая помочь ей. — Вы в порядке, Ферайе? — его обеспокоенный голос рушится в повисшую тишину.  Ферайе ставит руку на уровне, вытягивая ладонь, чтобы он не приближался.  — Все нормально.  Теперь она знает, что Яман был тем, кто хотел смерти ее ребенку. Яман был тем, кто принес его в жертву за убийство, совершенное Атешем. — Я готов понести наказание за вашу утрату и те трудности, что вы проходите после потери ребенка.  Ферайе качает головой, одно только упоминание о мести заставляет ее лицо искажаться в неприязни. Она устала от мести, всех разборок, конфликтов, ей просто хочется сейчас спрятаться от внешнего мира.  — Это не вернет мне моего малыша, Мехмед. Вы не понимаете? — она тяжело вздыхает, цепляясь рукой за шею. — Как и не вернет вам вашего отца?  Мехмед смотрит на Ферайе, и кажется понимает к чему она взывает.  — Все ущербы возмещены и каждый разбирается с последствиями своих решений, поэтому — она смолкает и смотрит на мужчину достаточно серьезным и пристальным взглядом. — вы оставите моего мужа в покое, а я вам гарантирую, что Атеш более не побеспокоит вас.   Мехмеда охватывает дикое любопытство, что эта умная женщина собиралась сделать. Неужели она расскажет мужу, что за всем стоял Яман? — Вы расскажете ему про Ямана? Ферайе вздыхает и качает в отрицании головой. — Яман и так получит свое после того, как рассказал мне о гибели вашего отца. Атеш не оставит его в покое, есть вещи которые я знаю очень хорошо о своем муже. Лгать тоже было нельзя, на ней уже и так было достаточно лжи перед Атешем, но если она скажет, то Атеш точно убьет Ямана, она даже разбираться не всем не станет, потому что Яман все больше не чувствовал границ в совершаемых им действиях.  — Вы обещаете мне? — она поднимает на него свой поразительно пристальный взгляд в ожидании ответа. — Я согласен. — Мехмед обреченно соглашается, зная что в этот раз ему придется отступить по просьбе этой чудесной женщины, что словно солнце снизошла в темный мир мафии, пытаясь призвать всех к своему свету. — Спасибо. Я желаю вам удачи. — она говорит достаточно искреннее, потому что ей был дорог тот баланс, который связывал их в общении. Мехмед был тем, кто слушал и слышал ее.  Мехмед понимает, что она просит его уйти, поэтому следует к выходу, молча соглашаясь, но один вопрос терзал его голову и он не может уйти, пока не задаст. — Ферайе, мы еще увидимся? Ферайе печально смотрит, но все же дает ему желаемый ответ. — Конечно, — она выдерживает паузу. — Теперь идите. После того, как Мехмед растворяется из ее рабочего помещения, Ферайе возвращается к процессу работы над платьем, что для пробного варианта ей прислала госпожа Назлы.  — Что Мехмед Болат забыл у тебя? Ферайе через десять минут усердной работы в креплении вставки со стразами, буквально вздрагивает от стального голоса Атеша за спиной. Она откладывает все рабочие детали в сторону и идет к нему навстречу. — Он приходил просто поговорить. — Ферайе улыбается, обхватывая руками Атеша за шею и смотрит на него мечтательным взглядом. — Ты освободился пораньше?  Атеш чувствует, как она легко опускает тему Мехмеда, не дав ему возможности задать еще вопросы, и ему это не нравится. Не нравится то, что Ферайе таким образом защищала этого человека перед ним. Что он значил для нее? Его глаза наливаются болью, и ему кажется, что она нарочно улыбается ему. Что если история меняла свое назначение, а его роль теперь становилась другой? — Да, я решил заехать за тобой. — Атеш отгоняет сразу же мысли и решает не донимать ее расспросами. Он все выяснит сам, как и делал всегда. — Ты ведь сегодня без машины?  Ферайе улыбается еще ярче и одобрительно кивает. — Да, я сегодня поехала на автобусе, решила прогуляться перед работой на свежем воздухе.  Ферайе тянется к Атешу , чтобы зацепиться за его губы, поднимаясь на носочках, но Атеш прерывает ее, его голову вновь занял Мехмед, который совсем недавно находился здесь с Ферайе наедине.  — Собирайся, поедем домой. — он игнорирует тот факт, что только что лишил ее поцелуя. Ферайе смотрит на него, волнительно, не зная, как ей реагировать. Она решает отпустить, подозрительно опуская глаза. Мысли заполняют ее голову возможными причинами о том, почему он не дал ей поцелуя. Она совершенно сбитая с толку неожиданностью хватает сумочку и идет следом за Атешем.  Из поездка домой проходит совершенно безмолвной. 

***

После разговора  с Ферайе, Мехмед отправился в один из известных баров Ургюпа. Мужчина занимает свободное место за барной стойкой и просит налить ему одну порцию виски со льдом. — Ооо, Болат! — хмельной голос Ямана настигает Мехмеда. — Не думал, что тебя можно увидеть в таких местах.  Мехмед поворачивается и смотрит на Ямана, что едва держался на ногах из — за выпитого алкоголя. Мехмед недовольно кривится в лице и испытывает к Гюльсой явное отвращение.  — Что, ты расстроился, что Ферайе все узнала? — Яман смеется и усаживается рядом. — Не надо было думать о ней, чуть споткнешься, она сразу уходит. Она такая женщина.  Мехмед усмехается и делает глоток виски, а затем поворачивается к Яману. — И ты, поэтому, до сих пор думаешь о ней и хочет забрать ее у своего брата?  Мехмед видит, как Яман заливается ненавистью в лице и нервно глотает жидкость из своего стакана. — Только между нами есть большая разница, Яман. — Мехмед устало вздыхает, вскидывая руку к верху. — Я совсем не хочу забирать у Атеша Ферайе.  Яман непонимающе встряхивается. — Ты хочешь сказать что у тебя к ней вообще нет никакого интереса, как к женщине? Ты что слепой совсем? Мехмед снова смотрит на Ямана, зная, что тот вообще не задумывался никогда о роли той или иной женщины в своей жизни. — Она красивая, бесспорно, любой мужчина захочет, чтобы такая умная и красивая женщина была рядом, но не я.  Яман сдвигает брови в недоумении. А что тогда было то, что он видел в их встречах? — Но, а ваши разговоры? — Яман удивленно задает вопрос. — Люди не могут общаться? Думаю у нас с тобой совершенно разные понятия о женщинах, ты думаешь о них только в одном ключе. — Мехмед просит бармена повторить еще одну порцию виски, а затем добавляет. — Как и вес в глазах Ферайе с этого дня.  — К сожалению, ты теперь убийца ее ребенка и вряд ли она захочет с тобой говорить. — Яман коварно улыбается, зная что тема детей для Ферайе деликатна и проблематична, ведь она даже не сумела сохранить ребенка Атеша. — Тем не менее, я поговорил с ней. — уверенно добавляет Мехмед и встречается с замершем лицом Ямана. — Ты прав, что я виновен в ее выкидыше, но теперь, она знает имя и того, кто не предупредил о ее нахождении рядом с Атешем. — Мехмед пододвигается ближе и сверлит Ямана уже триумфальным взглядом. — Она знает, что человек, который не беспокоясь о ее состоянии и безопасности, который знал, что она носит ребенка, но тем не менее подверг риску ее жизнь и был готов потратить ее жизнь под моими пулями, она знает, что этот человек ты, Яман.    Мехмед встает с барного стула, и достает из портмоне несколько бумажных купюр, которые оставляет бармену за выпитый виски.  — Будь здоров, Яман Гюльсой. — с этими словами Мехмед спешно уходит прочь, оставляя Ямана наедине с его кошмаром. 

***

Вечером Ферайе после ужина занималась уборкой чистой посуды. В этих простых и бытовых вещах, она находила некоторое успокоение для себя и в этом они были похожи с мамой Гюльфем.  — Ферайе?! — на кухне снова появляется Атеш, который совершенно в поднятом расположении духа проходит на кухню и останавливается возле нее. — Что ты хочешь, любовь моя?! — она радостно улыбается, складывая бокалы на полку.  — Где ключи от твоей машины? — Атеш совершенно спокойно и безмятежно спрашивает, а сам несдержанно опускается губами ее щеке и шее.  Ферайе чуть наклоняет голову , освобождая ему доступ. Короткие вздохи падают с ее губ, она откидывается ему на плечо, полностью теряя над собой контроль.  — Они на тумбочке в спальне, остановись Атеш. — она вздыхает и смеется от того, что все же получила порцию его поцелуев за день. — Нас могут увидеть, будет неудобно. Лучше сделать это в комнате.  Атеш тяжело выдыхает и закатывает глаза наверх. Снова какие — то преграды и барьеры стеснения. Ему стали надоедать эти нелепые причины и отказы, доводя его до внушительного раздражения.  — Я схожу за ключами и вернусь.   Ферайе улыбается ничего не подозревая, собираясь до конца закончить с остатками посуды, чтобы к возвращению мужа освободиться.  Атеш приходит через пять минут и Ферайе уже ждет его, сидя на барном стуле. — Атеш, там в ключах кажется села батарейка, посмотри пожалуйста. — она молвит, глядя на ключи в его руке, не думая о том, что он собирался озвучить ей какое — то решение.  — Тебе они больше не понадобятся. — Атеш совершенно невозмутимым взглядом смотрит на Ферайе и видит, как отражение ее лица меняется в непонимание. Ферайе вздыхает и не понимает, что происходит. —  Почему? — она задает вопрос в ожидании ответа с нескрытым волнением.  — С завтрашнего дня, ты будешь ездить с охраной, я запрещаю тебе водить. — Темнота его глаз наливается ревностью и переживанием за то, что она все еще имела связи с нежелательными людьми. — Я против твоего общения с Мехмедом Болатом. Контроль со стороны охраны будет для меня гарантией.  Ферайе смотрит на него полностью с выбитой почвой из — под ног, расширив в удивлении глаза. Это действительно был он? Это был ее Атеш?  — Что это значит?! — она с истеричной усмешкой спрашивает снова.  — Игры закончились, Ферайе, пора наводить в нашей жизни порядок. — Атеш полностью избегает позывы ревности, чтобы сказать, что это более веская часть, которая беспокоит его.  — Атеш, ты никогда по — настоящему не делал со мной таких вещей. Почему ты делаешь сейчас из меня узницу? — ее глаза нервно трясутся, ей кажется что сейчас они наполнятся слезами, но она держится. — Ты знаешь, что мне некомфортно везде ходить с охраной. Почему ты это делаешь? — ее голос поднимается, она не может себя контролировать. — Потому что ты нарушаешь все то, о чем мы с тобой договариваемся, ты — моя жена, и как твой муж, я обязан защитить и позаботиться о тебе. — Атеш противостоит ей в ответ, сверля ее безумным взглядом, шипя неприятные слова. — Решение принято и обжалованию не подлежит. — он аккуратно отталкивает ее в сторону и направляется к выходу. Ферайе стоит в полном шоке от его действий. Она его жена или пленница?   Ее руки на эмоциях судорожно сносят подставку с чашками с барного стола на пол, превращая все в осколки. Атеш оборачивается и его глаза удивленно расширяются.  — Я не буду жить в клетке! — Она кричит на него, переводя дыхание в спокойный ритм.  Но в ответ получает совсем не то, потому что он знает, что битая посуда — часть ее манипуляций, чтобы он отменил свое решение. — Можешь разбить тут все, Ферайе. — Атеш наигранным равнодушием поджимает губы и смотрит без всякого волнения на нее. — Завтра закажешь ту посуду, которая тебе понравится.  Атеш отворачивается, в тайне от нее тяжело вздыхая от отвратительного поведения со своей стороны, но он должен это сделать ради ее безопасности, потом он поговорит и объяснит ей все, и конечно же она получит свои ключи обратно.  Ферайе вздрагивает от его безразличия и это приводит ее в наибольшее бешенство, она сносит и стоявшую вазу на столе на пол.  Атеш слышит эти звуки с кухни в гостиной и смеется с диких проявлений своей любимой женщины.  — Сынок, что там стряслось? — Гюльфем обеспокоено подходит к Атешу, укутанная в свою любимую шаль.  — Ничего, страшного, мы с Ферайе немного повздорили, но я должен был это сделать, чтобы наш брак вернулся в прежнее русло.  Гюльфем недоверчиво смотрит на Атеша, полностью понимает о чем шла речь, так как сын делился с ней совсем недавно тем, что его беспокоило. Но не были ли действия Атеша столь радикальны? — Я успокою ее, иди к себе в кабинет, чуть позже поднимаешься наверх, я приведу ее.  Гюльфем гладит сына по спине и тяжело вздыхает. Ее сын никогда не изменится в своей решительности и порой жесткости действий.  Гюльфем заходит на кухню и видит, как Ферайе действительно плачет, оперевшись руками на стол.  — Дочка, в самом деле, ты разнесла тут все. — Гюльфем удивлено смотрит на пол, где были разбросаны осколки.  Ферайе поднимает свое лицо, что затекло растекшейся тушью на лице.  — Мама, он забрал ключи и сказал, что теперь я в клетке. — она бессильно рушится к свекрови  с объятиями. — Почему он так сделал?  Гюльфем печально улыбается, гладя ее по волосам. — Все — все, дочка, давай умой свое лицо и мы уберем тут все, а я расскажу тебе почему так вышло.  Ферайе доверчиво поднимает глаза и идет в сторону раковины, чтобы умыться и выслушать все, что ей расскажет свекровь.  Гюльфем следует к инвентарю для уборки и берет все необходимое, начина аккуратно заметать осколки с пола. — Ферайе, ты возьми тоже убери с другой стороны, так будет быстрее . — советует Гюльфем, когда Ферайе уже стояла с чистым лицом в ожидании дальнейших действий.  Фером аккуратно следует к запасному инвентарю, чтоб не наступить на осколки и начинает заметать. — Мой сын очень сильный человек, Ферайе. — Гюльфем начинает с аккуратных слов, чтобы правильно донести до невестки. — Этот характер волевой, сильный и решительный у него с самого детства.  Ферайе смотрит на Гюльфем и одновременно заметает, соглашаясь с тем, что она говорит. — Я что — то помню из нашего детства. — и облегченный вздох выходит из нее наружу.  — Сейчас он взрослый мужчина, и он очень любит тебя, он всегда любил только тебя. — Женщина останавливается, с улыбкой раскрывая одну руку за другой, чтобы объяснить нагляднее. — Сначала он любил тебя, как самую ценную девочку во всем мире, теперь он любит тебя, как самую драгоценную для него женщину во всем мире. И обида Ферайе отступает. Она улыбается теперь уже от счастья, и молча принимается закончить с последним углом на полу.  — Я скажу тебе, только ты не говори, что это я тебе сказала. — голос Гюльфем становится тихим, она оглядывается по сторонам. — Атеша очень беспокоит твое общение с этим человеком, кажется, Мехмедом Болатом. — Она подходит к Ферайе ближе, когда та уже закончил с остатками стекла на полу и выдвигает стул, чтобы та присела. — И с другой стороны Яман, который вертится вокруг тебя и непонятно чего хочет. Ферайе поджимает губы, надувая щеки, абсолютно понимая куда клонит Гюльфем. Ее сильный мужчина, ее темный рыцарь, никогда не проявлявший противоположных эмоций в виде ревности, истерики и чего — то подобного, столкнулся с этими чувствами и не в силах их сдерживать. — Вы хотите сказать, что он ревнует меня? — Ферайе раскрывает в удивлении рот, не понимая почему он это чувствует, если она теперь только с ним и любит только его. — Но я принадлежу только ему, я люблю только его, мама Гюльфем.  — Тш… — Гюльфем ставит палец на губы, призывая умолкнуть. — Он боится, что ты будешь, что — то разделять с одним из этих мужчин, и даже не как женщина, а в целом, Ферайе. — Но я счастлива только с ним. Как я могу с кем — то разделять что — то, что делает меня счастливой? — Ферайе смолкает, качая головой от сложности ситуации, которая решалась одним словом.  — Он собственник Ферайе, и если ты принадлежишь ему, то ты его целиком и полностью. — женщина признает в слух одну из самых горьких правд о своем старшем сыне. — И рядом с тобой не может быть других мужчин, даже если они твои знакомые или друзья.  — Хорошо, все контакты с любыми мужчинами вокруг меня закончатся, но сейчас то мне что делать? — Ферайе вновь упрямо дует  щеки, а затем добавляет. — И вообще, он повел себя просто отвратительно.  Гюльфем наклоняется к Ферайе чуть ниже, чтобы говорить почти шепотом.  — Мой сын еще и мужчина, Ферайе. В любом случае все мужчины вокруг тебя всегда будут сбивать его с толку. — Женщина опускает взгляд, а затем хитро улыбается. — А ты его жена и его женщина. Когда он придет, дай ему все, что он хочет от тебя, пусть выпустит все из себя. Ферайе опускает взгляд , понимая о чем говорит Гюльфем и закрывает рот, как ребенок, мысленно пугаясь и смущаясь, что сегодняшней ночью спальня может быть разнесена только из — за той причины, что они с Атешем уже больше месяца не были близки, как муж и жена. — А потом он сам тебе все вернет, девочка. Ты же женщина, как ты можешь не знать таких хитростей?!  Ферайе еще больше впадает в осадок, потому что она никогда не соблазняла Атеша, чтобы от него что — то получить. Он всегда был добр и щедр к ней без этих особенностей их отношений. И более того, она никогда намеренно не надевала ничего, чтобы пробудить в нем страсть, как мужчины. Но сейчас слова Гюльфем были единственным выходом, чтобы без стресса и дальнейшего вреда стабилизировать свои отношения. Тем более Ферайе обещала ему. Сейчас она должна сделать первый шаг. Ферайе прикусывает нижнюю губу и внезапно спрыгивает со стула. — Спасибо, мама. — она чмокает Гюльфем в щеку обнимая и буквально несется наверх по лестнице в свою комнату.