True Sapphire.

***

Ей снился сон. Жаркий, летний день. Она маленькая девочка, облачённая в белый сарафан, неугомонно бегающая во дворе пристройки от своей матушки. Матушка была такой же, как на последней фотографии, оставшейся после ее смерти. Ферайе бежит, не оглядываясь назад, быстро перебирая густую траву ножками, одетыми в красненькие туфельки. Бегать долго не получилось, наивный ребёнок столкнулся перед чертой на хозяйский двор с другим мальчишкой. Дети не выдержали равновесия и рухнули на землю, повалившись. — Яман? — обращается девочка, восторженно хлопая глазками.  Мальчишка, внушительно старше Ферайе оборачивается назад и не видит никакого Ямана. — Где Яман? — удивлённо интересуется мальчик, все также бегая глазами по сторонам. — А ты не Яман? — протянула девочка, раскрывая глаза ещё в большем удивлении, чем мальчишка подросткового возраста. — Нет. — отрицательно качает головой мальчишка. И что-то меркнет вокруг, наступает темнота, Ферайе проваливается будто под землю, и уже оказывается возле могилы матери, одетая в темное платьице, поверх ее детских косичек завязан чёрный платок. День смерти ее матери. Она сбежала из дома и пришла в поисках материнского тепла, которое у неё забрала сырая и холодная земля. — Мамочка. — роняя крупные слёзы с детских глаз, проговорила девочка, и чувствуя невозвратную потерю, опустилась поверх могилы. Ферайе казалось, что земля принявшая ее маму согреет ее, что она снова услышит снова ее убаюкивающий голос.  Она не чувствует, как чьи-то руки помогают ей подняться, усаживают рядом с надгробной плитой, прижимая к себе, чтобы успокоить раненное сердце ребёнка. Они сидят в таком положении какое-то время, пока девочка не поднимает глаза, чтобы увидеть лицо утешающего ее человека. И она видит перед собой…

Атеша. 

Но он почему-то был совсем взрослым мужчиной. Оглушающий звук, все покрывается туманом, на неё движется ослепляющая темнота, и Ферайе вскакивает с криком на кровати испуганно, разбегаясь нервно глазами по сторонам. Это нарушает и спокойный сон Атеша, который приблизился к ней прижимая к себе. — Все, все. — заключая в свои объятия, молвит мужчина, поглаживая ее по взлохмаченным после сна волосам. — Это всего лишь сон. Ферайе жмётся к нему крепче и будто согревается мгновенно от той мертвой мерзлоты во сне.  Ей удаётся стабилизировать дыхание, благодаря его поддержке и тому, как его руки заковали ее в замочек на плечах, позволяя успокоиться после кошмара.  Ферайе чуть отстраняемся и смотрит на него потерянным взглядом, анализируя то, что увидела во сне, и то, что происходило сейчас. Атеш во сне был ровно таким же, как сейчас. — Мне приснилась мама, какой-то  взрослый мальчик и тот день, когда ее не стало. — Ферош волнительно сцепила трясущиеся руки в замок и вновь бросила глаза на Атеша, который смотрел на неё все тем же, погасшим взглядом, его рука в качестве поддержки коснулась ее плеча, и от этого жеста, она разволновалась ещё больше. Точно также он утешал ее во сне, но прижимая к себе. Ровно также она плакала в детстве в объятиях маленького Ямана. — Яман в тот день утешал меня, но во сне, когда я подняла голову, то я почему увидела тебя, Атеш.  Ферайе глядит на Атеша и видит, как его густые брови напряжённо сдвигаются, в чем-то был подвох. Почему во сне был Атеш, если ее раны от потери матери, вылечил Яман? — Ты в порядке? — бросает Ферайе взволнованно в его сторону, видя, как его взгляд отстранился и ушёл в себя. — Да, вполне. — коротко отвечает и поднимается с кровати.  — Но в этом сне, ты был таким же, как сейчас. Не ребёнком. — задумчиво продолжает Ферайе, и встаёт уже в полный рост на кровати. — Я же никогда не видела тебя ребёнком, ты старше нас с Яманом. — Ферайе встречается с этим непонятным пристальным взглядом и пожимает плечами, она спускается с кровати рядом с мужчиной на пол.  Лицо Атеша мгновенно меняется на заинтересованно-удивленное, густые брови сводятся друг к другу, а правая рука тянется к ее щеке. Он знал и помнил совершенно больше, чем она.  — Это всего лишь сон, Ферайе. Не нужно на нем акцентироваться. — меняясь в прежнее спокойное состояние, Атеш последовал к шкафу, откуда взял с вешалки черную рубашку. — Я в душ, потом поеду на фабрику, ты кажется хотела осмотреть ателье, я мог бы подвезти тебя. — его голос свёлся к равнодушию, напоминая о вчерашнем инциденте. — Хорошо, — Ферайе отходит в сторону, расчерчивая между ними расстояние — поедем после завтрака. 

***

К завтраку они спускаются спустя какое-то время, и сразу же сталкиваются с толпой в гостиной, громкие голоса в перемешку, чей-то смех и радостные восклицания. Ферайе и Атеш непонимающе переглядываются, и все же останавливаются в дверях, лицезря, как невысокий силуэт полноватой женщины, счастливо всех обнимал. Женщина была одета в строгий костюм, а на голове красовался красивый изумрудного цвета платок. Атеш сразу же узнал пришедшую в особняк старушку.  Сестра деда Омера — тетушка Камуран. Его лицо обретает нервный отголосок, рука за которую держалась Ферайе, играя роль его жены, напряглась и девушка почувствовала это.  — Ты в порядке? — тихо обращается к мужчине и волнительно смотрит на него.  Атеш недолго думая, выдерживает лёгкую паузу, после чего одобрительно кивает, они следуют дальше. — Доброе утро. — мягко ложится голос Атеша на возникшую тишину, и все присутствующие оборачиваются. — Атеш! — пожилая женщина радостно вскрикивает и подходит к своему внучатому племяннику, заключая его в крепкие объятия. Ферайе видит, как Атеш держится, что— то волновало его в присутствии этой женщины. Она внимательно смотрит на каждый жест Атеша, и то как женщина не замечает, что доставляет ему видимый дискомфорт.  — Как ты возмужал, мой мальчик! — женщина улыбается, протягивая руку, буквально заставляет Атеша склонить голову, чтобы поцеловать ей руку в уважение.  Дикость какая-то. Ферайе становится не по себе, ком в горле встаёт, становится тяжело дышать, она легонько касается рукой шеи, чем привлекает внимание женщины. — А это, что за красавица с тобой? — любопытно выпрашивает женщина, а  сама пристально смотрит сверху вниз, уже проверчивая в голове образ спутницы Атеша. Классическое чёрное платье из плотной, но легкой ткани на поясе, длина до икр. Допустимая для женщин особняка. Густые, некрашеные волосы, собранные в высокий хвост. Украшений по — минимуму. Все согласно канону семейства Гюльсой.  — Это моя жена — Ферайе. Она дочь Мухсина. — помогая растерянной Ферайе, которую уже до костей изучил взгляд властной тётушки Камуран, пояснил Атеш. Мужчина подхватывает свободную руку Ферайе и притягивает к себе, демонстрируя женщине свои чувства к своей жене. — Мы женаты три года, но я очень люблю ее. — тёплые губы касаются кожи руки, и Атеш встречается с ее глазами, превратившиеся в щенячий взгляд, тронутый его мимолетной нежностью.  А вот тетушка Камуран сразу же сменилась в лице, ее глаза удивлённо распахнулись, он бросала взгляды то на Ямана, то в сторону Атеша и Ферайе.  — Дочь Мухсина?! — растерянно сорвалось с губ женщины. А Атеш добавил: — Я влюбился в неё сразу же, как увидел после возвращения с Америки. — его глаза заблестели и бросились цепким взглядом в сторону Камуран. Взгляд Ферайе был брошен то на мужа, то на приехавшую женщину. Почему в их разговоре столько напряжения и таинственности?  Женщина смотрит пробирающе-пристальным взглядом на Атеша, а затем наигранно сменяется в лице. — Машаллах, я помню тебя совсем девочкой, и ещё тогда твоей покойной матушке говорила, что хотела бы тебя в невестки кого-то из мальчиков. — Камуран подходит ближе к Ферайе и берет ее за руки, натягивая улыбку. — А это оказался Атеш… — тяжёлый вздох сорвался с ее уст, и Ферайе внимательно уловила его, прищуривая глаз. — В детстве вы… — Тетушка, мы с Ферайе очень занятые люди, много работаем, а у Ферайе готовится к открытию собственное ателье. — Атеш внушительно прерывает ее своим спокойным голосом, а глаза блещут пламенем, готовым уничтожить, если женщина не замолчит. — Нам нужно позавтракать и ехать, вечером мы поговорим. — Атеш подхватывает Ферайе за руку и утаскивает не за общий стол, который ещё не был накрыт, а на кухню. Завтракать они будут отдельно, вдвоём и на кухне. Сразу же после ухода парочки, женщина бросила им взгляд в спину, разговор не был закончен. Она дождётся его продолжения. — Мама Камуран, — наконец спектор ее зрения Гюльфем решила перенять на себя, все это время обеспокоено, наблюдая за происходящим. — тебе нужно отдохнуть с дороги, у нас есть подготовленная комната, а потом можно со всеми позавтракать. Напряжение в особняке поднималось с каждым днём, а приезд тётушки Камуран, был неожиданным и мог принести новые волнения в их семью. Гюльфем хорошо знала сестру своего свекра. Женщина жестка и бескомпромиссна, ее боялся даже Омер Гюльсой, и пожалуй, единственным человеком, который мог ей противостоять был старший сын Гюльфем — Атеш.  — Подожди, Гюльфем. Что ты меня в стены закрытые гонишь, я хочу осмотреться, вас всех разглядеть, меня не было столько лет. — отказывается женщина достаточно холодным и стальным голосом, а сама с улыбкой подходит к Окану, который, как маленький ребёнок расплывается в улыбке и тянется к ней с объятиями, но кажется, что объятиям продлиться было недолго. Женщина переводит счастливый взгляд на своего любимчика — Ямана, но меняется в лице, видя рядом Алейну.  — А эта, паршивка, почему сидит здесь, а не в доме прислуги?! — узнав, наконец, девицу, сидевшую рядом с ее любимым «Яманым», недовольно бросила Камуран. — Алейна — жена Ямана, сестра. — разбить молчание решил своим вмешательством Омер. — Она наша невестка.  Большие глаза пожилой женщины становятся еще шире, этот дом успел превратиться в дурдом за время ее отсутствия. Ну, что ее удивит в следующий раз? — Ягнёнок, посмотри, какое красивое платье я сегодня надела. — с всегда поднятым настроением, неутолимой энергией, заряжая всех вокруг в гостиной наконец появляется Шермин. По реакции Гюльфем Гюльсой, прикрывшей лицо рукой, было понятно, что сейчас тетушку Камуран совсем добьют новостями.  Женщина оборачивается, чтобы понять кто из присутствующих является «Ягнёнком», и глаза ошарашено в истерическом удивлении, останавливаются на Омере. Выруливать ситуацию, придётся Окану. Парень поднимается с дивана, подходя к своей тётушке, решает познакомить Камуран с молодой женой Омера. — Эта наша бабушка — Шермин. —  немного заторможенно объясняет Окан, а потом пожимает плечами. — Я говорил дедушке, что боюсь ситуации, что мне придётся выгуливать в парке маленького дядю.  — Окааан.. — протягивает Гюльфем, расширяя свои зрачки.  — Так вышло, сестра, я очень счастлив с этой женщиной. — Омер протянул руку Шермин, пододвигая ее к себе ближе и ставя рядом. — Ты приехала погостить или? — Или что? — уже резко и грубо срывается с губ женщины. — Ты забыл, что половина этого особняка моя? — Нет, тетушка, дедушка ничего не забыл. — уже перенимая инициативу спасателя ситуации, на сцену вышел Яман, который одарил женщину своей широкой и доброжелательной улыбкой.  Яману Камуран была рада больше всего, она больше всего любила его с детства, больше всех баловала и считала, что именно он должен стать главой семьи, вместо Атеша, сбежавшего в Америку. — Ах, Яманым, мой Яманым. — женщина по-матерински гладит его по щеке. — Как мир допустил, что почти вся твоя семья стала идиотами? Яман сдержанно поджимает губы, разбегаясь глазами от прямоты тётушки.  — Нам нужно решить вопрос с моей долей в особняке, Омер. — наконец, не тая причины своего приезда, выстреливает в накалённую ситуацию, Камуран.  Все стоявшие в гостиной сменились в лице на похоронные физиономии.  — Камуран, ты же знаешь ситуацию. — начинает обеспокоенно Омер. — Если бы вы хотели решить ситуацию семьи, то давно бы затянули свои животы, а не довольствовались роскошью! — женщина молнией во взгляде бросает на Омера, грозно произнеся.  — Тетушка, мне кажется, что тебе нужно обдумать свои действия. — начинает аккуратно Яман, который явно не был заинтересован в действиях Камуран, они не смогут найти лишние деньги за половину особняка, а продавать дом в голове у Ямана не укладывалось никаким образом. — Ты сейчас очень взволнована и напряжена, продажа особняка не принесёт ничего хорошего нашей семье, дорогая. — Ах, Яманым, ты все такой же наивный, как в детстве… — с печальной улыбкой произносит женщина. — На продажу, я не дам разрешения. Ищите деньги. И тут ситуация стала непонятной Гюльфем. Что сейчас пыталась сделать эта женщина? Она будто сотрясала баланс и пыталась сходу захватить влияние в особняке, заставляя всех стать ее марионетками. — Никакой продажи не будет. — невозмутимой сталью позади раздался голос Атеша, уже готовый выходить с Ферайе по своим делам. — Я достану деньги за твою долю, тетя, но ты в этом случае откажешься от всех притязаний на особняк, соберёшь свои вещи и поедешь туда, откуда вернулась!  Последние слова Атеша прозвучали на достаточно громком тоне, он резко шагнул вперёд, и Ферайе сразу же остановила его, положив одну руку на плечо, а другой мягко ухватилась за его локоть. — Любимый, мы сейчас опоздаем. — волнительно сглатывая при всех своим мелодичным голосом произносит, Ферайе. — Ты обещал мне решить все дела до обеда, а после ты заберёшь меня из ателье домой. Атеш, как под гипнозом поворачивает на неё лицо и смотрит завороженно, она назвала его возлюбленным при всех, вся семья услышала ее слова, и Атеш внимает ее просьбе соглашаясь. — Конечно, любовь моя, как я мог забыть.  Ответил Атеш, и взяв ее за руку, они последовали к выходу за порогом которого их игра окончилась.  Они так и не поговорили, оставив какие-либо попытки.

***

— Этот чертов Атеш заплатит у меня за каждое унижение. — сидя за столом, уверенно говорил Вурал, обращаясь к завтракающим рядом Баде и Боре. — Отец, тебе не надоело? — не соглашается с ним к всеобщей неожиданности, Бора. — Атеш всегда так поступал, он не знает других методов и способов. Вспомни чем все закончилось. Баде прищуривает глаза и внимательно смотрит на брата, прикусывая нижнюю губу, ей нужно было сделать ход.  — А я думаю, отец прав. — делая небольшой глоток кофе, произносит Баде. — Гюльсои должны знать своё место.  Ход номер два был сделан, важно было теперь стравить Атеша и отца. Теперь все, кто ее недооценивал, будут платить по счетам, одного за другим скинет на своём пути.  — Что я вижу… — с усмешкой отвечает, Бора. — В тебе, дорогая, проснулась отвергнутая женщина. — Бора прищуривает глаза, изучая мимику сестры. — Ты же знаешь, что Атеш и Ферайе теперь вместе?  Баде усмехается, поджимая губы, смотрит внимательно на Бору, и понимает, что скорее всего в этот раз они окажутся по разные стороны. — Не знаю, но мне жаль этих неудачников, вместо того, чтобы начать с нуля, они вновь заковали себя прошлым.  Разочарованно, парировала в воздухе Баде, искусно делая вид, что ей все равно. — У них большая любовь. — отвечает Бора и встаёт из-за стола. — А мне нужно отвезти свою машину в сервис, поэтому, я вас оставлю.  Бора выходит из-за стола на уличной веранде, проходя за угол дома, но уходить не спешит. — Бора сказал, что Атеш снова сошёлся с этой Ферайе? — вдумчиво каким-то планом в своей голове, наконец переспросил у дочери, Вурал. — Да, ты же слышал, папа. — повторяет Баде ранее озвученную информацию, а в голове прокручивает мысли о том, что отец клюнул, как рыбка на вторую наживку.  — С неё мы и начнём. — поднимая на дочь совсем недобрый взгляд, расплываясь в широкой улыбке, заключил Вурал Бакырджи. Бора все слышал, опуская взгляд в сторону. Отец собирался навредить Атешу через Ферайе, и наверняка, предпримет эти попытки совсем скоро. Нужно его остановить. Атеш не нравился и Боре, он каждой своей клеточкой жаждал сбросить Гюльсоя куда—нибудь только от одной мысли о том, что Ферайе выбрала этого мужчину, но сейчас стоял вопрос безопасности Ферайе. Отец не из тех людей, кто будет щадить, в особенности, если это женщина Атеша Гюльсоя, который нагибал его отца не первый раз, заставляя склонять колено. Коротко вздохнув, Бора быстро побежал из дому, у него уже был собственный план. Сработает ли?  — Я думаю, что это хорошая идея проучить Атеша, отец. — соглашается Баде и кладёт руку поддержки на руку отца.  Баде хотела мстить. Всем. Каждому мужчине из своей прошлой жизни, начиная с Вурала, Атеша и заканчивая Борой, из-за которого отец никогда не воспринимал ее всерьёз. Она ненавидела Вурала за то, что тот лишил ее семьи, тогда она не прожила бы судьбу обделённого ребёнка, зная что отец никогда не доверит ей все свои дела, только потому что она неродная.  — Очень хорошо, что ты вернулась Баде. — одобрительно качает головой мужчина и принимается дальше за еду в своей тарелке. А ее изящные пальчики, державшие в правой руке телефон, спешно набирали буквы. «Яман, будь готов, отец решительно настроен, жди указаний.» Конечно, ее сообщение было отправлено Яману Гюльсою.

***

Ферайе озадаченно расхаживала по просторному помещению, разбегаясь глазами по углам, давая последовательные указания рабочим по размещению рабочей мебели.  — Ошалеть, какая роскошь! Со спины Ферайе настиг голос пришедшей Хазал, удивлённо распахнувшей рот.  — Это все Атеш для тебя сделал? — Хазал не теряла возможности очередной раз подтвердить уже известную для себя информацию. — Угу. — сорвалось с губ Ферайе, наблюдавшей за Хазал, что высматривала каждый угол. — Мы готовимся к открытию, нужно все подготовить. Хазал свободно проходит на середину помещения, где уже был установлен большой и длинный стол для рабочего процесса, и совершенно, не стесняясь усаживается на него. — Почему ты этим занимаешься? Ты же могла попросить Атеша, он бы нанял соответствующих людей. Ферайе поворачивается на бывшую подругу и смеряет ее достаточно холодным взглядом, но все же решает ответить. — Атеш нашёл помещение под ателье в самом проходном районе Ургюпа, обеспечил самой качественной техникой и мебелью, но это мое ателье, Хазал… — Ферайе сменяется на достаточно недружелюбный взгляд и подходит ближе.— Тут все будет так, как я хочу, потому что я собираюсь тут работать и это мое детище. — черноволосая запрыгивает на стол, усаживаясь и смотрит на то, как рабочие вешали полки светло-кофейного цвета на стенку. — Сейчас у меня больше амбиций, чем когда-либо, и я собираюсь стать лучшим модельером.  Русоволосая девушка сдвигает глупо и непонимающе брови друг к другу. — Ты что собираешься работать? — глаза Хазал уже грустно опустились. — Я думала, что это просто подарок и ты будешь шить для себя. Зачем тебе работать с таким мужем, как Атеш?  Хазал за эти три года внушительно отупела, и это то, в чем Ферайе теперь уверенна полностью. Тёмные глаза черноволосой молодой женщины закатываются, она недовольно выдыхает. За кого Хазал ее принимает? Она не собиралась становиться содержанкой Атеша даже в статусе его жены.  — Чтобы на ногах крепко стоять, Хазал! — уже раздраженно срывается с губ Ферайе. — Сегодня у тебя может быть все, а завтра ты окажешься на дне. — ее повышенный голос прерывается, она не выносит открытой тупости старой подруги. — Вот ты. Ты разве не хочешь сделать свою жизнь более стабильной, чем скитаться по углам?  — На меня не клюют богатые мужчины, как Атеш, Ферайе! — оправданно тянется обиженный голос Ферайе. Разве дело было в Атеше? Он, безусловно всегда был рядом, подстраховывал и помогал, но Ферайе никогда не отказывалась от попыток подняться на ноги самой, пойти по этой неизвестной дороге жизни и узнать, что такое настоящее одиночество, что такое страх остаться без шанса сделать свою жизнь лучше. Это тоже было отчасти, благодаря Атешу, но Ферайе все три года плыла по течению самостоятельно.  — Дело не мужчинах, Хазал. Я хочу идти и без Атеша, как сделала это за три года в Стамбуле. — она спрыгивает со стола, сцепляя руки в замочек. — Тебе также, как и мне двадцать шесть, Хазал. Эта жизнь полна крутых поворотов, и никто не знает, сможешь ли ты без собственной опоры удержаться на ногах. А для этого мало иметь красивого и состоятельного мужчину.  — Только, если он потеряет к тебе интерес, глупышка Ферош. — Хазал не упустила возможности ляпнуть изжитой правдой. — Но, полагаю, ты как и тогда, мало заинтересована в том, чтобы привязать к себе этого мужчину, смотри, не облажайся снова. Потом тебе такого, как Атеш, никто не отдаст обратно.  Скучающе вздыхая, Хазал поняла, что здесь ей ловить нечего и схватив свою маленькую сумочку, подошла к Ферайе, фальшиво чмокая ее, как подруга в щеку. — Я пойду, мне нужно успеть к Дамле. Он вечером уезжает.  Дамла была всего лишь прикрытием, ведь Хазал пришла всего лишь оценить уровень «любви» Атеша Гюльсоя в денежном эквиваленте к дурнушке Ферайе.  

***

  Атеш сидит в своём кресле генерального директора уже около часа, свободно раскинувшись, а в голове, словно колоколом стучат слова Ферайе из особняка: 

«Любимый, мы сейчас опоздаем.»

То, как она робко сказала, каким взглядом посмотрела на него.   Атеш чуть встряхивает голову в другую сторону, не позволяя путающим мыслям овладеть его разумом. Почему она это сказала именно так? Атеш опирается руками на поверхность стола, задумчиво глядя на телефон. Но позвонить ему не было суждено, так как в дверях его кабинета появился Бора Бакырджи.  — О, значит я не ошибся в том, что ты с раннего утра, уже трудишься на благо своего никудышного семейства. — не упуская возможности признать никчёмность семейства Гюльсой, говорит Бора, усаживаясь за свободное кресло, вызывая у Атеша вопросительный взгляд. Какого черта этот парень пришёл и провоцирует его снова? Откидываясь спиной в свое кожаное кресло, Атеш пристально уставился на Бору.

Ну, давай парень, посмотрим что ты подготовил на этот раз!

— Но это не мешает твоему семейству, пытаться черпать выгоду по сей день от некудышных Гюльсоев. — спокойным голосом отвечает, Атеш, а затем поднимает свой взгляд на парня и прожигает его блеском. — Для чего ты пришёл?  — Вот так бы сразу, я и сам не горю желанием видеть тебя, упрямый баран. — Бора сразу же смолкает, видя, как Атеш загорается и превращается в разъяренного зверя. — Я пришёл сказать, что тебе стоит тщательнее присматривать за Ферайе из-за моего отца. — Ты серьезно, парень? — Атеш вскакивает из-за стола и уже швыряет ежедневник в парня. — Ты что совсем бессмертный приходить и говорить со мной о моей жене?  Бора резко вскакивает в поисках защиты, сейчас в него полетит все, что попадалось Атешу под руки. — Отец собирается что-то сделать, идиот! — уже выкрикивает парень, и Атеш сразу же останавливается, сдвигая брови друг к другу. — Я пришёл предупредить, и надеюсь это останется в тайне.  Атеш уводит взгляд в сторону, чтобы вот-вот не сорваться на Бору. Какого черта он делает? Он должен стоять по одну сторону со своим отцом, чтобы нанести ему непоправимый урон. И Атеш на какое-то мгновение замирает, потрясённо опуская взгляд. Бора пришёл из-за Ферайе. Он видел их вместе, Ферайе подтвердила, что они провели вместе ночь, и то что Бора пришёл просить его о защите Ферайе, значило, что у этих двоих большая, взаимная любовь.  — Ты боишься, что твой отец узнает о ваших с Ферайе отношениях. — тяжело вздыхая, наконец отвечает мужчина, а сам сжимает правую руку в такой пламенный кулак, что готов ударить им прямо по стеклянному столу в кабинете.  — Может и так, но сейчас не время делать на этом акцент. — Бора лжёт ему, хоть и понимал, что Атеш скорее всего думает о том, что их с Ферайе связывают очень близкие отношения. — Позаботься о Ферайе, как ее муж. Атеш закрывает глаза, уже не сдерживаясь и тихо смеётся. Ирония судьбы, какая-то. Любовник его жены приходит к нему просить защиты для Ферайе.  — Я позабочусь о ней, не сомневайся. — мужчина уже не сдерживается и хватает Бору за его серую рубашку, притягивая к себе. — Но ты держись от неё подальше. — уже сквозь зубы шипит Атеш и резко отпускает парня. А Бора смеётся… Громко и уже не сдержано. Атеш, который волновал Ферайе вопросом его чувств к ней, сейчас продемонстрировал своему сопернику силу своей любви к этой женщине, готовую смести все на пути, если хоть один волос будет готов упасть с ее головы.  — Ты ненормальный? — глаза Атеша, наливающейся разъяренной лавой, расширяются, он толкает Бору. — Пошёл отсюда! — Какой ты слепой дурак, Атеш Гюльсой! — едва успокаиваясь от смеха, молвит Бора, а затем его лицо сменяется на что-то серьёзное внимающее к себе взгляд Атеша. — Ферайе — настоящее сокровище, она ценнее рубинов и сапфиров. Не делай вид, что ты не видишь этого. — Бора резко поправляет рубашку, уже готовый уходить, пока никто не увидел его и не донёс отцу. — Защити ее и поговори с ней, ей есть что тебе сказать. — парень вскидывает на него палец, указывая и говорит каким-то поразительно стальными и мотивирующим голосом.  Он только что дал подсказку своему сопернику. Почему? Потому что знал, что двери, которые будет всегда открывать Ферайе… Она всегда будет искать в них Атеша. Не его, не Ямана. Атеша. Он — ее возлюбленный.  И Боре придётся уйти с этого ринга, чтобы она — лучшая женщина его жизни, смогла стать счастливой. Бора уходит, оставляя Атеша один на один в его пустом кабинете.  Мужчина, облачённый в темно-синий костюм, бросил озадаченный взгляд в след Боре, и остался смотреть в одну точку какое-то время, поэтапно переваривая все сказанное Борой. Он вспомнил и о том, как Ферайе просила его о разговоре, как показывала важность разговора для нее. Мужчина достает из кармана пиджака свой телефон, открывая мессенджер, чтобы написать смс.

«Ферайе, давай сегодня погуляем и поужинаем вне дома?»

Он ничего не написал про разговор, но дал возможность в своих намерениях сделать обоим шаг. Ответ не заставил себя ждать и через минуту дисплей его айфона загорелся.

«Хорошо. Приезжай за мной в шесть, я освобожусь к этому времени.»

***

Вечер. Шесть. Атеш приехал к зданию нового ателье Ферайе. Большая светлая вывеска сразу же привлекает его внимание, кажется Ферайе серьезно увлеклась процессом открытия. Поднимаясь по ступенькам, мужчина, ничего не подозревая входит в здание. Его шаг лёгок и быстр, он находит дверь помещения практически сразу, и совершенно не кажется ему странным, что она закрыта. Ферайе должна была быть внутри, мужчина открывает дверь и останавливается.  Его глаза расширяются в нервном удивлении, улавливая каждую деталь перевёрнутой мебели внутри. Там был настоящий хаос. Он бросается внутрь помещения, осматривая каждый угол, пока не слышит телефонный звонок за спиной. Но это был не его телефон. Он бросает взгляд вправо, видя валяющуюся сумочку Ферайе и рядом телефон, не успокаивающийся от раздающихся звонков. Чуть опустившись, Атеш берет телефон Ферайе и видит, что тот разбился при падении, но экран уверенно выдавал имя звонящего — «Бора Бакырджи». Он смахивает зелёную трубку и слышит волнующий голос Боры. — Ферайе, срочно звони Атешу, пусть заберёт тебя и не отпускает из виду. Это очень важно, Ферайе, тебе грозит опасность.  Атеш сжимает руку в кулак и закрывает глаза на мгновение, понимая, что он не успел. Слишком поздно… Ферайе попала в руки людей Вурала. — Они забрали ее, Бора. Я еду к твоему отцу.  Звонок отключается, Атеш выбегает прочь здания обратно в свою машину, на которой уже через несколько минут рванул к своему врагу. Если хоть палец людей Вурала дотронется до Ферайе, он превратит весь город в пепелище. Сожжет каждого.