Ladies and gentlemen, will you please stand?

hajiyou тоору, у тебя будет время для разговора? 10:42 oitooru только проснулся 13:23 oitooru рад, что на утреннике было весело 13:25 oitooru жалеть я тебя, конечно же, не буду, похмелье это твой выбор, и нужно уметь встречаться с последствиями своих решений лицом к лицу но ты милый 13:26 hajiyou я милый, когда страдаю? 13:28 oitooru ты милый всегда 13:29 hajiyou отлично так что насчет моего предложения? 13:29 oitooru если честно, я тоже себя не очень чувствую 13:30 oitooru какие-то проблемы со сном, вторую ночь только под утро засыпаю и я уже знаю, что ты скажешь но я правда не думаю, что ты можешь тут чем-то помочь 13:31 hajiyou тоору, на самом деле как раз об этом я и хотел с тобой поговорить мы с куроо переживаем за твое здоровье 13:23 oitooru вы с куроо? 13:23 oitooru что не так с моим здоровьем? ну, кроме сна я в порядке 13:24 hajiyou думаю, нам стоит обсудить это с глазу на глаз, тоору 13:24 hajiyou если хочешь, я могу поискать нам занятие по парной йоге на следующей неделе 13:28 oitooru извини, но вряд ли у меня будут на это силы 13:29 oitooru может, во вторник заберешь меня с работы? 13:30 hajiyou давай 13:30 hajiyou тоору, ты же знаешь, что о чем угодно можешь со мной поговорить? 13:34 oitooru о, теперь я точно вижу влияние куроо все нормально, хаджиме правда 13:35 hajiyou просто хотел убедиться, что ты не забыл об этом 13:35 hajiyou ты же позвонишь вечером? 13:37 oitooru конечно 13:38 //

Групповой чат "why am I crying? mf I'm broke"

makki ну а ты ожидал, что он с горящими глазами сразу ухватится за возможность излить тебе душу? 17:50 mattsun точно ойкава же не макки 17:50 hajiyou нет, но от этого не легче 17:51 makki тоору кстати очень даже живо поддерживал беседу, когда я жаловался ему на тебя, маттсун 17:51 mattsun ива, макки настраивает твоего парня против меня сделай с этим уже что-нибудь наконец 17:52 hajiyou маттсун, вот честно отъебись 17:52 makki пум-пум-пум 17:53 mattsun на твоем месте я бы начал разговор по телефону иначе это все может затянуться до конца весны 17:54 hajiyou ты не понимаешь по телефону от разговора очень легко уйти он просто бросит трубку и все 17:54 hajiyou а я знаю, что у меня нервов не хватит несколько раз морально себя к этому готовить да и я хочу как-то его поддержать в общем, разговор должен произойти лично 17:55 makki у него нет случайно родственников где-нибудь в новой зеландии? а то я не удивлюсь, если он свалит из страны, лишь бы с тобой не разговаривать 17:56 hajiyou :/ 17:56 mattsun вариант с тем, чтобы обманом вытащить его из дома к макки, а потом подменить макки на иву, мы не рассматриваем? 17:58 hajiyou нет 17:58 makki если что, я согласен а 17:58 makki что ж игнорируйте меня 17:59 mattsun значит, остается давить на жалость 17:59 makki можно еще присылать ему части тела какой-нибудь морской свинки по почте один день, что он тебя избегает, – одна посылка 18:01 hajiyou мне реально стоит перестать с вами советоваться 18:02 // oitooru тетсу, о чем вы с хаджиме разговаривали? 03:19 kurootetsu когда? 08:02 oitooru не знаю, когда, но он сказал, что вы переживаете за мое здоровье 08:09 kurootetsu а он с тобой уже успел поговорить? 08:13 oitooru нет, но очень рвется что вы там себе придумали? 08:14 kurootetsu мы ничего не придумывали, ойто 08:14 kurootetsu просто нам обоим кажется, что ты сейчас проживаешь не самый лучший этап своего восстановления 08:15 oitooru опять двадцать пять 08:15 kurootetsu слушай, у меня тоже нет ни малейшего желания с тобою ссориться давай мы в обеденный перерыв все обсудим 08:16 kurootetsu спокойно, как взрослые люди хорошо? 08:17 oitooru я, пожалуй, не поеду в офис ты не против? 08:19 kurootetsu ойто ты сам знаешь, что делаешь себе только хуже 08:22 oitooru так ты дашь мне из дома поработать? 08:23 kurootetsu ладно 08:24 oitooru спасибо 08:25 kurootetsu поговори с кем-нибудь, ойто если не хочешь со мной, то с ивой или с сестрой с кем угодно 08:27 oitooru не понимаю, о чем ты 08:29 // oitooru зай, насчет вечера я на этой неделе работаю из дома 12:45 oitooru решил прислушаться к своему организму вы с тетсу были правы, я немного устал 12:46 oitooru ты же не расстроишься, если мы перенесем встречу на выходные? 12:50 hajiyou тоору, ты сейчас серьезно? 14:18 hajiyou я говорю, что переживаю за тебя что нам нужно поговорить но вместо того чтобы пойти мне навстречу, ты меня отталкиваешь 14:19 hajiyou я тоже от этого устаю 14:20 hajiyou раз ты работаешь из дома, я мог бы приехать к тебе 14:41 oitooru просто дождись выходных, ладно? 14:46 hajiyou и что изменится? ты просто придумаешь еще одну отговорку 15:10 hajiyou а на следующей неделе у меня выезд 15:11 oitooru хаджиме, я тоже ужасно по тебе скучаю правда ты мне даже снишься 15:14 hajiyou тогда почему ты так не хочешь, чтобы я был рядом? 15:18 oitooru хочу, просто не сейчас 15:18 oitooru если ты меня любишь, то потерпишь до выходных 15:19 hajiyou даже не думай так со мной поступать, ойкава тоору это просто по-свински 15:19 oitooru извини, хаджиме, но мне надо работать 15:22 //       Иваизуми был почти на все сто уверен, что Ойкава ему не откроет. Где-то на подкорке засел страх, что Ойкавы может вовсе не быть дома, что он запер себя в спортзале и методично повторяет подходы, и Иваизуми будет стоять у его двери, беспомощный и разбитый. Но Ойкава даже не стал ждать, пока Иваизуми позвонит второй раз, – ключ в замочной скважине повернулся, не оставив Иваизуми времени на то, чтобы придумать что сказать.       – Хаджиме, что ты тут делаешь?       Ойкава снова прятался в одну из своих худи, и больше всего на свете Иваизуми хотелось просто забраться туда к нему и держать в руках, пока звезды не погаснут на небе. В полутьме на переносице слабо угадывались следы от очков, которые только подчеркивались на фоне общей бледности. Ойкава стоял в проходе, явно не намереваясь пускать Иваизуми внутрь, и они все смотрели друг на друга, пока Иваизуми наконец не нашелся с ответом.       – Что это было за идиотское сообщение? Если ты меня любишь, то дождешься выходных? Ты же понимаешь, что это низко? Я за тебя переживаю, а ты пытаешься это использовать для того, чтобы мною манипулировать, как будто...       – Извини, но, – Ойкава устало прислонился к косяку, и Иваизуми удивленно осекся, – у меня нет сил на то, чтобы с тобою разговаривать. Пожалуйста, дай мне побыть одному. К выходным я как раз отдохну, и мы поговорим, честно.       И всего неделю назад Иваизуми бы, скорее всего, позволил Ойкаве себя убедить. Он бы закрыл глаза на следы недосыпа, оставил бы невысказанными все вопросы и задушил бы свои переживания на корню, потому что так было проще. Но прямо сейчас что-то громадное и тяжелое навалилось на его грудь, словно намереваясь протаранить само его существо, и оставить Ойкаву одного вдруг стало равносильно тому, чтобы сдаться под этим напором.       – Тоору, я знаю, откуда у тебя те ссадины на костяшках, – сказал Иваизуми, потому что ему, как физиотерапевту футбольной команды, привычно приносить дурные вести. Боюсь, ты не сможешь выйти на поле до конца сезона. Я ничем не могу ускорить процесс. Восстановление не гарантирует прежний уровень игры. Каждый игрок на такое реагирует по-своему, но очень часто сперва они не реагируют никак. Они замирают, словно это позволит словам раствориться в воздухе, а значит уберечь их от болезненной правды, которую те в себе несут. Так же и Ойкава сейчас – замер на полувдохе, как будто Иваизуми застал его врасплох. – И что ты уже как минимум месяц периодически не ужинаешь. Может, даже не завтракаешь. И я не пытаюсь ставить тебе это в вину, я просто искренне не понимаю, чем тут поможет ожидание. Если ты устал, я не прошу сейчас же отвечать на все мои вопросы, просто... хватить себя изолировать от всего мира.       – Никто себя не изолирует, Хаджиме, я просто пытаюсь установить границы, которые ты прямо сейчас нарушаешь.       Иваизуми бы рассмеялся, только, судя по всему, Ойкава не шутил. Он скрестил руки на груди и смотрел на Иваизуми снизу вверх. До этого самого момента Иваизуми понятия не имел, как он соскучился по привычке Ойкавы приподнимать подбородок, как будто он задиристый школьник, а не почти тридцатилетний мужчина.       – Почему ты тогда мне открыл, если так не хотел меня видеть?       – Потому что я... – он осекся, потянулся поправить свои кольца, но не нашел ни одного. Иваизуми попытался рассмотреть новые ссадины или следы старых, но с такого расстояния это было невозможно. – Потому что ты мне дорог, и я не хочу, чтобы ты ночевал у моей двери из-за того, что я отказался с тобой поговорить.       – Ты тоже мне дорог! Так почему ты можешь заботиться обо мне, а я о тебе – нет? Почему, когда я вижу, что тебе плохо, ты из раза в раз пытаешься мне доказать, что тебе не нужна моя помощь? – Иваизуми повысил было голос, но, строго говоря, в нем не было ни энергии, ни желания ссориться. – Тоору, если твои границы тебя ранят, я не могу их соблюдать.       – И с каких пор ты решаешь, что меня ранит, Хаджиме?       Пощечина. Не отрезвляющая, а просто причиняющая боль.       – Я не решаю, я вижу, что тебе больно, и ты закрываешься от меня, как до этого с Кьётани, и...       – Знаешь что? Пошло оно все, – и на секунду Иваизуми правда испугался, что подо всем Ойкава имел в виду их. Он потянулся к его руке, но Ойкава сделал шаг назад, внутрь квартиры. – Я не хочу, чтобы ты меня таким видел! Просто уйди, оставь меня в покое, я хочу быть один! Я не могу спать, не могу есть, у меня с самого утра все болит, я не... Я не могу тебе сейчас ничего дать! – последнее вырвалось у него явно громче, чем Ойкава хотел, и Иваизуми на мгновение прислушался, не выбежит ли кто-нибудь из соседей на шум. Губы Ойкавы напоминали тонкую линию, и сперва Иваизуми даже не понял, что они дрожат. – Тебе ведь нравится, когда я говорю о своих желания, так уйди наконец, у меня нет сил с тобой разговаривать. Я сам тебе напишу, когда мне станет лучше, я тебя прошу... Я должен быть один, Хаджиме.       Когда Ойкава плакал в прошлый раз, Иваизуми несколько часов подряд не выпускал его из рук, а потом сделал вид, что ничего не произошло. Сейчас ни один из вариантов не казался подходящим, и инстинкты, которые обычно помогали ему справляться со слезами Макки и Маттсуна, тоже молчали. В конце концов, чувство беспомощности догнало Иваизуми и ухватило его за пятки. Хватка холодила кожу подобно паре стальных кандалов.       – Я ничего от тебя не жду. Ты, такой, какой ты есть, это все, о чем я могу просить.       Это все, что он мог сказать, все, на что был способен его мозг после столь выматывающего дня. А в чем смысл выдавливать из себя слова? Это всего лишь слова, они ничего не исправят. Иваизуми в любом случае проиграл. В том, что Ойкава сейчас – лишь тень себя самого, была и его вина.       – Что если я в это не верю?       На лице Ойкавы не осталось и следа былого гнева и раздражения, лишь какая-то горькая печаль, от которой у Иваизуми на языке стало кисло. Он улыбнулся, поджав губы, и Ойкава рукавом стер с лица и эту эмоцию.       – Я не могу тебя заставить. В этом и проблема.       Губы Ойкавы лишь на мгновение изогнулись в невеселой усмешке, так и намекающей: а я ведь говорил. Иваизуми хотелось взять его за плечи и хорошенько встряхнуть, вернуть наконец его мозги на место, но он лишь стоял и смотрел. Ойкаву, казалось, полностью занимали какие-то мысли, а Иваизуми лишь хотелось, чтобы он с ним поговорил. Чтобы объяснил, как они здесь оказались.       Ледяная хватка почти нежно обвила его шею – эдакий ошейник в дополнение к кандалам, и Иваизуми мысленно начал отсчет до того момента, когда она вынудит его склонить голову и сдаться.       – Мы можем просто... – начал было он, но одновременно с этим Ойкава втянул сквозь зубы воздух, словно ему недоставало храбрости произнести следующие слова.       – Я сейчас сплю на первом этаже, так что не знаю, поместишься ли ты на диване.       Ответ слетел с его губ молниеносно, пусть сказанное Ойкавой и не укладывалось в голове.       – Если хочешь, я могу лечь в спальне.       – Нет, не хочу.       Ойкава явно исчерпал последние запасы своей энергии, и с учетом того что стрелка часов едва перевалила за девять вечера, это вызывало беспокойство. Он отошел от двери, пуская Иваизуми в квартиру, и почти сразу скрылся в ванной. Когда зашумела вода, Иваизуми понял, что ему доверили закрыть дверь. И даже то, что на связке болтался дубликат ключа от его квартиры, Иваизуми нисколько не обнадежило.