Engel mit schwarzen Flügeln

      «— Убирайся! Пошла прочь отсюда! — кричал мужчина, громя дом.       Осколки битого стекла летели во все стороны. Чайный сервиз, был безвозвратно уничтожен ударом молотка.       — Куда же я пойду? — спросила девушка, прикрыв лицо руками, чтобы осколки не поранили лицо. — Ты совсем обезумел, Марк.       — Это я обезумел! Я обезумел!— взревел мужчина. — Кажется, ты забыла, с кем разговариваешь, дрянь! Если бы ты знала свое место, мне бы не пришлось...       — Знала свое место? Я тебе не собачка и не зверушка, чтобы знать свое место! Я твоя жена! Была твоей женой! — швырнув кольцо в лицо Марка, Виктория принялась собирать вещи, наспех складывая в рюкзак. — Я больше не позволю издеваться над собой, даже ради своей семьи! А у нас с тобой нет ничего общего! Есть ты и твое уродство!       — Проваливай! Ты все равно вернешься, ведь идти тебе некуда.»

***

      — Виктория? — Цвакельман коснулся ее плеча, легонько встряхнув.       Виктория вздрогнула от нахлынувших воспоминаний. Распахнув глаза, она увидела возвышающегося над ней волшебника с плетеной корзиной в руках. Ее замешательство не укрылось от цепкого взгляда волшебника, который догадывался, в чем дело. И эта ситуация становилась неудобной для них двоих.       — Вот, — всучив корзину ничего не понимающей девушке, волшебник подошел к печи, заметив на каменном выступе глубокую посудину, до верху наполненную пирожками. Волшебный аромат печеного теста разносился по замку, раздражая вкусовые рецепторы. Именно по этой причине Цвакельманн и спустился на кухню.       Подцепив пирожок, волшебник сделал первый укус, блаженно прикрыв глаза. Воздушное тесто, пряная начинка из картофеля и поджаренного до золотистой корочки лука с добавлением красного перца заставили волшебника причмокнуть от удовольствия.       — Может быть, остро, — пояснила Виктория, заметив, как Цвакельманн перестал жевать. — Я немного переборщила с красным перцем. Но в целом должно быть съедобно.       По правде говоря, волшебник даже не обратил на это внимание. Пирожки были настолько вкусными, что небольшая острота в данном случае являлась приятным послевкусием.       — Вкусно, — заключил волшебник, потянувшись за вторым пирожком.       — А для чего мне корзина — спросила Виктория, покрутив предмет в руке.       — Сходишь в лес за грибами.       — Грибами,— переспросила девушка. — А зачем вам грибы?       — Надо пополнить кое-какие запасы.       — И вы позволите мне покинуть замок?       — А ты хочешь уйти?       Хотелось ли ей покинуть замок? Хороший вопрос. Если бы Цвакельманн спросил ее об этом месяц назад, Виктория тот час сбежала бы, ни раздумывая ни секунды. А теперь... Теперь она не спешила покидать стен этого замка. Здесь, как ни странно, ей было спокойно. Не было криков. Не было боли и бесконечного страха быть однажды убитой, попав под руку обезумившего супруга. У нее сошли синяки. Ну, почти. За исключением двух больших — на правом бедре и ребрах. Мазь из трав, что изготовил для нее волшебник, чудесным образом залечила все раны на ее теле. Но вот залечить израненное сердце, увы, мазь была не способна. Коротая долгие вечера в комнате, что выделил ей Цвакельманн, Виктория думала о том, как здорово, наконец, оказаться свободной, сбросив незримые цепи, что сковывали ее на протяжении долгих лет.       Впервые оказавшись на пороге его замка, Виктория и не надеялась, что такой, как он проявит милосердие. Поначалу Петросилиус казался ей сумасшедшим волшебником, прозябающим в замке в гордом одиночестве. В самом начале их «совместного» проживания его поведение и странные привычки казались ей ненормальными. Волшебник постоянно следил за ней. И нет, он не следовал за ней по пятам, тяжело дыша в спину. Нет. Он следил за ней при помощи глаз, что были рассредоточены по всему замку. Они были буквально везде и даже в купальне, создавая определенные проблемы. Викторию это до чертиков пугало и одновременно раздражало, особенно в ночное время. Ведь, согласитесь, немного жутко, когда посреди ночи ты просыпаешься от того, что безумный волшебник неустанно следит за тобой?       Но если подумать, Виктория тоже была не совсем «нормальной». У нее тоже были свои предпочтения и привычки, с которыми не желал мириться ее супруг. Чего не скажешь о Цвакельманне. Волшебник хоть и кривил губы, всем своим видом показывая недовольство, но все же мирился с ее причудами и даже научился «закрывать» на них глаза. Он никогда не кричал на нее и почти не касался. Изредка, лишь для того, чтобы разбудить, когда она засыпала в библиотеке с книгой в руках. Тогда волшебник осторожно касался ее руки или плеча, легонько встряхивая. Как только Виктория просыпалась и ее аметистовые глаза встречались в его , Цвакельманн тут же убирал руку, пряча ту в мантию. И не потому, что боялся. Быть может, стеснялся. Или просто не умел по-другому. Правда, со временем, преодолев барьер и отринув страхи, волшебник нередко брал спящую девушку на руку и относил в ее комнату, заботливо укрывая пуховым одеялом.       И теперь впервые за месяц он предлагал ей добровольно покинуть замок, надеясь, что она не сбежит при первой же возможности.       — Я бы с удовольствием прогулялась по зачарованному лесу, вот только я не знаю дороги.       Доев, четвертый по счету пирожок, Цвакельман утер жирные губы вафельной салфеткой, что аккуратно лежала рядом с посудой, а затем полез в карман своей мантии, достав изумрудный шар.       — Он будет твоим проводником, — пояснил волшебник, держа шар в руке. — Шар укажет дорогу и направить в том случае, если ты заблудишься. Ты никогда раньше не была в зачарованном лесу?       — Ни разу. Если вам есть что сказать — скажите прямо сейчас.       Поднявшись со стула, Виктория сняла с себя фартук, бросив его на стол. Расправив складки на пышной юбке, мисс Мюллер взяла чистое полотенце, уложив его на дно корзины.       — Остерегайся зуги и не прикасайся к фосфоресцирующим грибам.       — Фосфоресцирующим грибам?       — Они светятся в темноте. А еще из них делают отменные настойки. У этих грибов довольно широкое применение.       — Так как же мне собрать их, если к ним нельзя прикасаться?       — Можно прикасаться к ножкам, а не шляпкам. В противном случае гриб теряет фосфоресцирующие свойства, — пояснил волшебник.       — Так вот что находится в тех светящихся баночках на вашем столе! Те самые грибы?       Кивнув, Цвакельманн направился к выходу. Остановившись в дверях, волшебник обернулся, поманив Викторию пальцем.       — Что еще? — следуя за волшебником, девушка придерживала полы длиной юбки, чтобы не упасть.       Волшебник был на удивление молчалив и даже позволил себе замедлиться, следуя к выходу в более медленном темпе. Еще одна странность, которую заметила Виктория спустя время. Если раньше волшебник носился по замку, будто загнанный зверь, постукивая каблуками остроносых туфель, то теперь же он стал более спокойным. Чудесным образом куда-то делись нервозность, а за ней и тревожность. Лицо немного порозовело, а мертвенно-бледная кожа приобрела здоровый оттенок, преобразив волшебника. Исчезли черные круги под глазами, как и ужасно длинные ногти, которые Цвакельманн обстриг сразу же, едва на оцарапав Викторию. Он стал причесываться и следить за собой, ведь, как ему показалось, он немного себя запустил. Иногда волшебник выглядел даже нормально. В такие моменты Цвакельманн ничем не отличался от обычного мужчины. Разве что был гораздо старше Виктории. — Следуй за шаром и не пытайся сбежать.       Эта фраза стала дежурной. Цвакельманн знал: бежать ей некуда. Волей судьбы или шутки ради она оказалась добровольной пленницей в его доме. И, надо признать, такое соседство было ему по душе. Виктория не маячила перед глазами, не создавала проблем, не задавала лишних вопросов и не совала свой аккуратный носик в его дела. Правда, случались дни, когда Цвакельманн разрешал ей смотреть на эксперименты, которые он проделывал. Виктория находилась на безопасном расстоянии и всякий раз, когда у него получалось, восторженно хлопала в ладоши, будто дитя, впервые узрев волшебство. Ее аметистовые глаза загорались от восторга, и слабый огонек в груди волшебника согревал его душу. А израненное сердце, скованное льдами, билось с удвоенной силой, напоминая, что он все еще может чувствовать.       — Мне некуда бежать, — остановившись у входа, Виктория подняла глаза на волшебника. — Признаться я и не хочу.       — Не заставляй меня нервничать и постарайся вернуться до захода солнца. В лесу обитает множество опасных существ. И далеко не все они дружелюбны к человеку. К тому же я думал открыть за ужином бутылочку лунного вина из личной кладовой.       Взмахнув своей палочкой, Цвакельманн вернулся в кабинет, оставив Викторию в полном недоумении.

***

      Непроходимый лес и бесконечные изумительные пейзажи, простирающиеся на сотни миль, предстают перед теми, кто осмеливается войти в зачарованный лес, чтобы познать его тайны.       Следуя за волшебным шаром, Виктория с трудом сдерживала эмоции, сменяющиеся по мере продвижения вглубь волшебного леса. Восхищение и полный восторг распирали изнутри, притупив чувство опасности. Ведь, несмотря на светлое время, здесь все еще было опасно. И, как сказал волшебник, потеряться здесь можно на раз-два. К тому же обитатели леса, с которыми лучше не пересекаться, никогда не дремлют, рыская в поисках свежего мяса.       Помимо живых существ, здесь можно было найти каменные изваяния древних богов, которым поклонялись многие волшебники. Присмотревшись, Виктория заметила высеченные на камне символы, похожие на те, что она видела на мантии Цвакельманна.       Остановившись у дерева, ствол которого источал изумительный хмельной аромат, Виктория несмело коснулась липкой коры, собрав пальцами прозрачный нектар.       Надо сказать, в сезон «цветения» толстые стволы деревьев разбухали, и сквозь кору проступали сладкие капли сока, из которого делали хмельное лунное вино. Виктория не раз слышала об этом вине, но так и не разу не решилась его попробовать. Поговаривают, оно созревает в пухлых дубовых бочках, вступая в реакцию со сбором тысячелетних трав, высушенных по особой технологии, пробуждая в человеке те качества, которые он предпочел бы скрыть. И не обязательно отрицательные.       Слизав нектар с пальцев, Виктория двинулась дальше, продвигаясь в самую глубь зачарованного леса. Шар катился медленно и неторопливо, будто кто-то незримый читать Цвакельманн направлял его, показывая наиболее безопасный путь.       В зарослях зеленеющей травы стрекотали зуги, перебирая лапками в поисках пищи. А невиданной красоты красные певчие птицы сидели на ветках многовековых деревьев, издавая волшебные звуки. Их массивные крылья раскрывались при пении и под лучами закатного солнца переливались огненно-рыжим светом, глядя на который можно было ослепнуть.       — Волшебство, не иначе, — прошептала Виктория, остановившись на фосфоресцирующей поляне.       Цвакерманн не обманул: грибы на самом деле издавали слабое свечение, хотя на улице было еще светло. Опустившись на корточки, Виктория поставила корзину и, достав складной нож, врученный волшебником, осторожно срезала ножку изумрудного гриба, положив его в корзину. Следом шел пурпурный гриб, за ним лазурный, бурый, малахитовый. Девушка остановилась лишь тогда, когда корзина была доверху наполнена грибами всех цветов радуги. И не только.       Сложив нож в кармашек, Виктория накрыла грибы полотенцем и, следуя за шаром, направилась обратно, надеясь добраться до замка без особых приключений.