До дна не доберусь сама.

Вера дополняет диалог порой, по сути в нем участия не принимая. —Наши тут.—Она показывает на ребят, недалеко от нас. Я замечаю знакомую стриженную голову. Марат. Меня успокаивает мысль, что Андрей не с ними, заставляя наконец вдохнуть полной грудью за вечер. Но где он тогда? Марат тоже меня замечает, приподнимая брови. Благо, его мимика всегда говорит все за него, а я всеми силами делаю вид, что не увидела. Что мне все равно. Вспоминаю про ее слова. «Наши тут.» и меня даже немного корежит от мысли, что я могу быть кем-то на подобии. —Ваши.—Поправляю я девушку, прикусывая потрескавшуюся и без того губу. Не скажу же я ей, что боюсь? Боюсь даже смотреть на этих людей, а тем более называть их "своими"? Со временем я все больше смотрю в сторону кудрявого урода,( иначе не могу выразиться), заставившего моего брата выглядеть подобным образом. Не знаю, чем я руководствовалась, но точно не головой на плечах. Это влияние Айнар? —Как отдыхается?—Когда ты незнакомый человек, пройти в другой круг незамеченным банально невозможно. Но я не в нем, я рядом. Удивлённые глаза на меня обращают свое внимание, а их владелец усмехается так, будто бы я прямо сейчас предложила ему что-то непотребное. Что за дети сейчас... —Хочешь присоединиться? —Откажусь.—Я жмурю глаза в улыбке сильно уж притворной. —А твои пацаны знают про твои бабские поступки?—Говорю не громко, но достаточно, дабы недалеко стоящие его "пацаны" услышали. Кудрявый замялся как-то, не зная, о чём я и вовсе говорю. Кто знает, о чем я вспоминаю прямо сейчас? Или просто припугнуть? Я ближе к нему подхожу, дабы на ухо шепотом уведомить. Прикрываю одним рукавом водолазки свою вторую руку, претендующую на чужие часы. —Соңгы татар, югыйсә алар сезне кул белән каршы алмаслар. **** Со временем наблюдать стало немного скучновато, но ради Айнар я готова была потерпеть. Я наблюдала за их химией с Вахитом и к сожалению, могу признаться, что она там есть. Они смотрят на друг друга каждый раз, когда другой отворачивается. И так смотрят своеобразно. Выжидают, пока кто-то из них выдаст слабину и взглянет в ответ. Я тяжело вздыхаю, понимая, что врят-ли их ждёт оптимистичный конец. —А ты чья будешь? —Слышу я возле себя и искренне шарахаюсь, поворачиваясь на источник шума. Ранее я не видела ни чьего прихода, так что появление незнакомого парня выше на головы так две заставляло прижаться интуитивно ближе к стенке сзади. На меня смотрел симпатичный молодой человек, с небрежными завитушками на голове. Тёмные брови, грубая шея, интересная форма губ и зелёные холодные глаза, смотрящие чуть ли не в душу. Я поджимаю губы, боясь сказать и слова. Да, его глаза были именно холодными. Я не видела в них тоски или радости, только что-то пугающее и настораживающее. —Ничья, человек я.—Кое как выдавила из себя, похрустывая костяшками обмороженными от холода. Парень такой реакции не совсем понял. Скорее, посмотрел на меня, как на прокоженную. —Да, знаем.—Говорит в последствии, кидая какой-то насмешливый отголосок. Я брови хмурю, считая, что тот банально смеётся с меня. —Я сказала что-то смешное? —Ни в коем случае.—Говорит тот уже с улыбкой, упираясь на стену плечем своим. Нас разделяет не такое уж и большое расстояние, от чего я буквально сжимаюсь изнутри. Понятия не имею, что именно ему нужно, но точно знаю, что нехорошее. Ограбить? Убить? Или что похуже? Я рассматриваю его лицо. Он весь в каких-то синяках и садинах. Я собиралась отойти ещё на шаг назад, но сзади неприятная преграда в виде стены. Стараюсь выглянуть из-за его широкой спины, словить взгляд Айнар, но её из виду потеряла. Как и Вахита. Они куда-то ушли. —Бляха..—Кидаю я, собираясь пройти к гардеробу, проверить, есть ли её куртка. Но новому знакомому такой расклад не сильно симпатизирует. Он легонько за руку меня придерживает, у меня даже мурашки от подобного жеста пошли, не пойми чего. Я вопросительно в глаза его грубые смотрю. —Поздно уже девушке в такое время самой ходить. Проведу.—Меня удивляет его самоуверенность. Нет, правда, неужели такие предложение раньше у него с рук сходили? Никогда ранее я не общалась с парнями на подобие него. Конечно, я общалась раньше с обычными парнями, хоть и предпочитала больше девушек. Я хочу огрызнуться, колкое сказать что-то, но боюсь. Я не выдергиваю руку из лёгкой хватки ведь застыла. Моё тело вновь ватное. —Ты из универсама?—Говорю я тихо, щенячий взгляд не специально строя. Тот лишь хмыкает, гордо отвечая. —Есть такое.—Руку мою отпустил уже давно, но я этого даже не замечаю. Стою так же как и до этого. Хотела спросить по поводу местоположение Вахита, ибо понимаю, что Айнара с ним, но увидев плече знакомое в далеке без раздумий рванула туда, позабыв о нежеланном новом знакомом. Они двое на меня внимания особого не обращают. Выясняют отношения. Он её сильно за руку тянет, та чуть ли не ревёт, но врят-ли от неприятной хватки. Скорее, от безразличия парня напротив. Мысль о том, что это их личное дело отпадает сразу. Я переживаю за подругу. —Мы уходим.—Говорю, подойдя к девушке и руку ее из хватки Вахита выдергивая. Так на картавого смотрю, будто бы именно сейчас он причина всех мировых эпидемий и воин. Чувствую руку холодную на плече своём даже через ткань тонкую. Не успеваю даже повернутся. Слышу возле себя тембор знакомый. —Бросил тебя, что-ли?—Спрашивает кудрявый парень, брови приподнимая. Вторая рука в кармане, на вид, стареньких спортивок. —Простите?—Я искренне не понимаю, о чем тот мне глаголет. —Ревность это штука тяжёлая.—Тот цокает, наигранно головой мотая. Я грубо руку Айнар откидываю, уже не чувствуя прошлого страха перед этими зелёными глазами. В сторону картавого пальцем показываю, даже не замечая как тот улыбается в наглую. Голову приподнимаю, дабы в глаза ровно смотреть своему оппоненту. —Я никогда бы не имела дел с такими, как вы.—И это правда то, что я думаю. Я даже не сразу осознаю кому и как я это говорю. И вместо следующего подкола или шутки я лишь слышу молчание от этого незнакомца. Я даже понятия не имею, как его зовут. Слышу короткое «Адель..» от подруги, но уже поздно что-то перефразировать или сглаживать. .Молодой человек делает глубокий вдох и выдох, переносицу потирая. —А что, прокоженные какие-то?—Это совсем на прежний тон не похоже. Я снова изнутри сжимаюсь, но отойти себе не позволяю. Меня блондинка сбоку за руку тянет, но я не поддаюсь. —У вас же человеческого нету ничего. Людей избиваете и хвастаетесь ходите.—Говорю явно тише, но как могу. От любого шороха дергаюсь, боясь, что получу. Вижу как желваками играет. Стрёмно. Сейчас уже не те понятия. Женщин тоже бьют. Никакого уважения даже между собой. —У меня больше человеческого чем в ментах, энгрэ бэтек. *** Идём с Айнар в полной тишине. Уже довольно темно, фонари еле освещают улицу, заставляя иногда спотыкаться об тяжёлые груды снега, предавая важности безопасности. Хрен знает, какие чмыри в такое время ходят? Я точно знаю, что ждёт меня дома, но думать об этом ну совершенно не хочется. Блондинка со мной не разговаривает, хоть и не обижена. Она банально расстроена чем-то, не отходя от меня ни на шаг. Тишину нарушают люди, шумно проходящие мимо и скрип снега под нами. —Адель, они не такие.—Неуверенно заявляет блондинка, а я лишь бросаю тихий смешок, поправляя пальто, ибо жутко уж холодно. —Они хуже. —Ты на Валеру не обижайся.—Говорит так, будто бы мы старые друзья. Хоть я и не знала точно, но догадывалась, кто такой Валера. В голове вырисовывался силуэт высокого устрашающего молодого человека, грозно смотрящего на меня будто на беспомощного щенка, потерявшего хозяина. Вот какие они, эти уличные. —Да побоку мне на твоего Валеру. Я по его глазам вижу всё.—Говорю громче положенного, но проходящим молодым людям на меня безразлично. Они веселы и лишены вниманием другими людьми. —Такие как он и твой Вахит просто используют девушек в своих целях и не более. **** —Мам, чего ты так сразу.—Пытаюсь я оправдаться перед женщиной, опустив глаза в пол. Теперь уже Андрей сидит как примерный сын, пытаясь съесть хотя бы ложку уже холодного супа, но выходит скверно. Волосы мешают взору, но спустя пару попыток больше их не убирал. Терпел. Глаза уставшие на тарелку смотрят, думая о чем-то своем. И я его понимаю. —Ты видишь, что на улице происходит? Что мне думать, когда у меня дочь такая красивая одинёшенкая по улице ночью ходит?—В своей истеричной манере высказывается русая женщина, нервно волосы теребя и отстукивая пальцами по столу второй рукой. Вид у нее грустный. Видно, что человек много нервничает, и мне очень жаль, что в этот раз причина таких переживаний это я. —Я с Айнар. —Никаких больше таких походов, ясно? Вы оба!—Срывается мама, глаза прикрывая, губы кривя. Кажется, ещё немного и она заплачет, кинувшись на нас двоих с ножом, лежащем сзади меня, который я откладываю не глядя подальше. *** Я ем очередную ложку холодного и редкого супа, шеркая по дну тарелки. Засовываю в рот ложку полную очередную, чувствуя то, как пища просится назад. Голову на руку опираю, вспоминая за день все произошедшее, думая, что же с часами делать новыми. Нащупываю в кармане штанов домашних, в которые сразу переложила из пальто. «—У меня больше человеческого чем в ментах, энгрэ бэтек.» Почему-то чем больше я думаю об этих словах, вспоминаю все больше деталей. Тембр голоса, ставший в раз грубее. Жестикуляцию одной рукой, ведь другая была в кармане, шероховатой и красноватой в области костяшек, больше моей однозначно в раза два точно. И глаза, те холодные глаза, которые я подметила сразу. Я не знаю, дорисовала ли это себе в голове или нет, но я могу поспорить, что в этот момент я видела искру.

***

—Бабы. —Дамы.—Перебивает меня мой лысеющий с ранних лет друг(шутка), шморгая носом. Поворачиваюсь на товарища, насупившись. Настроение ни к черту. —Нет, Вахит, это называется «бабы». Подчёркиваю главное и очевидное для себя. Хлопья снега красиво подсвечивал еле работающий фонарь, на что я раньше внимание не обращал. Но сейчас это казалось очень уж красивым и необычным. Что-то не так. —Подруга её..вот это уже—баба. Продолжает он скучноватый и рутинный спор. —А Айнур моя это дама. —Может ещё эта ...как её ..мудмуозель?—Я тихо смеюсь со своего предположения, поглядывая на совсем не веселого друга. Мне его не понять. Да и он, кажись, сам себя совсем не понял до сих пор. А я себя давно понял, и все меня поняли. —Она девушка моя, Валер.—По лысому прямо видно как он грузиться, и сейчас именно тот случай. Думает о чем-то, размышляет. —О глупостях думаешь всяких.—Выкидывая окурок прихожу к выводу. —А ты о таком не думаешь, что-ли?—В его глазах прямо читается скептицизм. —Не думаю. Никогда не сомневался в своих словах и не собираюсь. Переживать о ком-то, кто не является твоей семьей—бабское дело. Своих дел по горло. **** Андрея уже не было, хоть обычно с утра его пробуждением занимаюсь непосредственно я. Зато наличие матери дома было очень даже слышно.