Black Rose

⋅•⋅⋅•⋅⊰⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅∙∘☽༓☾∘∙•⋅⋅⋅•⋅⋅⊰⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅

      Время близилось к десяти ночи. Юи и братья-вампиры ещё не вернулись из школы. В особняке находились только я, Аято и, возможно, дворецкий. В коридорах, да и во всём доме, было тихо и слегка темно, как в каком-то заброшенном здании, но оно и не было бы домом вампиров, если всё было бы иначе.       Я была в своей комнате и только-только закончила разбирать оставшуюся одежду из чемодана и сумок по шкафам. Предварительно я переоделась в более удобную, но также красивую одежду, которую я смогла найти среди вещей Каваками Рин, и чтобы я смогла прикрыть багровые и кровавые следы на груди и плечах. Я решила поэкспериментировать с одеждой и другими аксессуарами, которые бы даже не подумала приобрести в родном мире, потому что... я стеснялась и считала себя некрасивой. Ну, а поскольку, я теперь живу жизнью другого человека, то грех — не воспользоваться такой возможностью.       Я нашла чёрное обтягивающие платье до колен и рукавами до локтей, похожее на вязаный свитер, добавила к нему плотные колготки и чёрные каблуки с ремешком. Волосы решила оставить распущенными, только причесала их, чтобы выглядели опрятно. Смотря в зеркало, я не могла налюбоваться девушкой, которая показывалась в отражении.       Мне очень нравится внешность Каваками Рин, она выглядела как настоящая фарфоровая куколка. Однако, по сравнению с ней, настоящая я не так выразительна и привлекательна, на мой взгляд: ломкие чёрные волосы до локтей, худое и бледное тело от недоедания (хотя большая грудь и попа присутствуют), много серёжек в ушах, слегка видимый шрам на верхней губе и совсем не выразительные кари-зелёные глаза, в которых читались зло и обида на весь этот бренный мир. Именно так выглядела я — Елизавета Черных, до того, как попала в мир аниме.       — За эти два дня моя жизнь кардинально изменилась, — полушёпотом сказала я себе под нос, подходя к выключателю в спальне, — может, внешне я и другая, но характер и нравы всё те же.       Жизнь научила меня полагаться только на себя и давать отпор всем, кто посмеет меня оскорбить или сломить. Но, в этом пока нет необходимости, я вполне неплохо держусь. Не сказать, что я уже освоилась, но потихоньку привыкаю к текущей жизни в "золотой клетке". Или будет правильней сказать, в «кровавой клетке». Вот только, для начала лучше сосредоточиться на том, что я ещё не выполнила до конца — узнать побольше о Каваками Рин.       Как только я нажала на выключатель, в комнате стало темно. Снаружи по небу плыли тёмно-серые тучи, которые создавали иллюзию яркости. Несмотря на то, что в помещении стояла тьма, меня это не смутило, я всё прекрасно видела благодаря лёгкому уличному свету. Люстру я выключила не просто так — когда мне надо заняться работой или просто поразмыслить о чём-то важном, я всегда вырубаю основной свет в комнате, заменяя его другим источником света, по типу настольной лампы или фонарика.       Ещё во время первого разбора чемодана, я заприметила свечу в чёрном подсвечнике на тумбочке около кровати. К ним прилагались ещё и спички. Я лёгким движением руки зажгла фитилёк и перетащила свечу на круглый столик около окна. Затем принесла дневник, плеер с наушниками и блокнот для рисования, и устроилась поудобней на стуле, ведь сегодня вечером я планирую познакомиться с настоящей Каваками Рин, а не только с её воспоминаниями.       Первым делом, я решила изучить блокнот девушки. Книжонка была с пружинами, чёрного цвета с шероховатой поверхностью. Открыв её, моё внимание привлекли рисунки на первых страницах — прекрасные цветы, иллюстрированы простым карандашом. По линиям было чётко видно, какая лёгкая рука была у Рин — её имитация теней на лепестках и других частях растений, их тушевание подушечками пальцев, чётко заметное даже невооружённым глазом. Когда я вижу подобные рисунки или картины, у меня в мыслях всегда всплывает каллиграфия, что-то схожее между этими способами рисования всё же есть. В основном, — чёткие линии.       Я пролистала ещё пару страниц; на каждой из них были нарисованы различные японские и европейские цветы: роза, азалия, сакура, лотос, лаванда и гортензия. Только сразу после последнего цветка идут пустые листы.       — Видимо, Рин только недавно начала рисовать в этом блокноте, — размышляла я, — если судить по её воспоминаниям, то она рисует чуть ли не с самого детства, правда.. только цветы. Она нигде этому не училась, её никто не обучал, она добилась такого успеха сама. Это вызывает у меня уважение, как у художника.       В своём мире, рисование было для меня не только как хобби, но и дополнительным способом заработка. Да, у меня была основная работа, но надо же было как-то оплачивать счета за коммуналку, и за все хотелки Барсика. На официальной работе я трудилась четыре дня в неделю: с понедельника по четверг, в пятницу отдыхала, а на выходных занималась рисованием. У меня были аккаунты во многих соцсетях, где я находила аудиторию, а также клиентов. Я рисовала много чего, вплоть от пейзажей до сцен взрослого характера. Мне платили хорошие деньги, и клиенты оставались довольны. Это, в свою очередь, приносило мне радость, ведь так я могла не только заработать лишнюю копеечку, но и отдохнуть, успокоиться.       — Это очень даже хорошо. В свободное время я смогу рисовать всё, что захочу. Если, конечно, некоторые индивидуумы не будут мне мешать…       Отложив блокнот в сторону я решила изучить, на мой взгляд, важнейшую вещь — дневник девушки. Он выглядел как большая книга с кожаной обложкой бордового цвета и с золотой надписью «Diary». Положив его перед собой я открыла первую страницу. Её я прочитала ещё в машине, когда ехала в особняк с Юи. В основном, тут написана небольшая биография Рин, так что перечитывать я не стала, и сразу принялась изучать следующие страницы.

-Первая запись-

      Дорогой дневник, я пишу сюда, потому что кроме Юи, у меня нет друзей и тех, с кем я могла бы поделиться своими переживаниями.       Меня зовут Каваками Рин, мне девять лет и я живу в церкви. Довольно странно, не так ли? Пока другие дети имеют семьи, друзей и какие-то увлечения, мне же повезло меньше. По словам Отца, меня оставили у дверей церкви, когда мне было полгода, потому я не помню этого. Отец растил меня в любви и доброте. Он обучил меня грамоте и писанию, чему я безмерно благодарна. Также, я начала веровать в Бога, я не пропускаю ни одной мессы, никогда не перечу священникам и не желаю совершать грехов.       У нас в церкви есть большая библиотека, в которой хранится много рукописей, различных праведных книг и многого другого, разумеется в рамках разумного и дозволенного. В свободное время я предпочитаю сидеть за книгами, нежели играть с другими детьми. Из-за этого они сторонятся меня, ведь, по их словам, я не интересуюсь ничем другим, кроме книг, а мой безразличный и пустой взгляд пугает их. По началу мне было неприятно это слышать, но со временем я привыкла, а потом поняла, что мне и одной хорошо, ведь зачем мне друзья, если я могу в любой момент поговорить с отцом или поразмыслить о своём? Так продолжается и по сей день.       Ах, да! Отец как-то рассказал, когда мне было чуть ли не год, в нашу церковь подкинули очередного ребёнка. Это была девочка со светлыми, как лапша, волосами и гранатовыми глазами. Ею была Комори Юи. По его словам, она была такой маленькой и беззащитной, что сразу хотелось укрыть её от всего плохого.       С тех самых пор, мы росли вместе. Я проводила с ней почти всё время, пока Отца не было рядом, игралась с ней, читала сказки на ночь и учила писать и читать, как и меня когда-то научили. Я начала воспринимать её как младшую сестру и полюбила как родную. Прошло много лет, мы с Юи выросли. Она превратилась в милую девятилетнюю девочку, но несмотря на это, я продолжала заботиться о ней. Отец мне был благодарен за это и поощрял моё трудолюбие и заботу о девочке. Я была очень счастлива, пока не наступил тот день.       Это был обычный дождливый день, я шла на обед с другими детьми. Мы ели в большой общей столовой церкви. Кормили неплохо, но хотелось бы и лучше. В тот день нам подали картошку с котлетами. Я была очень голодной и сразу после благодарности Богу за еду начала уплетать всё за обе щеки. Закончив с едой я пошла относить грязную посуду ко всем остальным тарелкам, пока один из мальчиков, Тошинори — он был новеньким, не поставил мне подножку. Я упала чуть не сломав нос. Он и другие его дружки начали смеяться надо мной, называя неряхой и свиньёй. Скорее всего, он так говорил, потому что я была полненькой, в отличии от других девочек. Но мне было безразлично на их поведение и поступок, ибо я привыкла к их издёвкам и выходкам. Я отряхнулась и собиралась поднять посуду с пола, как услышала следующее:       — Эй, хрюшка-одиночка, чего это ты так активно крутишься вокруг этой Юи? Хочешь быть её мамочкой? — все начали смеяться с его высказывания. — Да у тебя одни книги на уме! Чего ты так печёшься по Юи? Она просто обычная мелюзга.       Мелюзга?.. Он назвал её мелюзгой?! Меня это не на шутку разозлило и я напала на Тошинори, начав бить его кулаками. Нас разняли, меня отправили в спальную комнату, а его в лазарет. Мне прочитали длинную лекцию о насилии и смирении, но меня это не волновало, ибо он получил то, что заслужил. Но одними лекциями всё не уладилось: мне сказали, чтобы я извинилась перед Тошинори при его поправке, чтобы искупить грех, но я отказалась. Меня всячески уговаривали, однако я стояла на своём. Тогда, воспитательницы, не выдержав моего упрямства, наказали меня — ударив пять раз хлыстом по спине, а затем заперли в каморке, даже не залатав раны. У меня до сих пор остались три шрама от пяти царапин.       После того дня, абсолютно все дети стали избегать меня и бояться, даже новенькие. Меня это не волновало, но стало волновать мнение Юи, потому что я не хотела, чтобы она меня возненавидела. Я ещё больше замкнулась в себе, и почти не выходила из библиотеки. Вместо этого, я начала гулять подальше от других.       Что думает обо мне Юи? Неужели она не хочет меня даже видеть? Мне очень страшно…

-Конец первой записи-

      Закончив читать первые страницы я упёрлась локтями о поверхность стола, скрестив пальцы рук под подбородком. Что я чувствовала во время прочтения и после? Честно, ничего. Во мне было простое чувство безразличия. Странно, не так ли?       Я уже давно, ещё до попадания сюда, чувствую подобное, и вывести на слёзы, или страх, при прочтении чьей-то биографии, это ещё надо постараться. Я задавалась вопросом одного героя из книги — а не бездушная ли я тварь? Поразмыслив и полазив в Интернете я сделала вывод, — что нет, и это абсолютно нормально. Скорее всего, мой мозг так бережно оберегает мою, и так уже расшатанную, психику, что я не проявляю никаких эмоций. Это просто моя защитная реакция на подобные вещи. Я так полагаю.       — Да уж, — прошептала я, — как у нас с тобой много общего, Каваками Рин. Издевательства, несправедливость, страх одиночества и отстранения дорогого человека. Эх...       Я перевернула страницу, решив прочитать следующую запись.

-Вторая запись-

      Дорогой дневник, я пишу спустя неделю снова, потому что со мной приключилось многое, что мне было совершенно не до писанины.       Итак, я остановилась на том, что я боялась отстранения со стороны Юи, что она меня возненавидит, когда ей другие дети расскажут, что я натворила в столовой. Меня не выпускали из кладовой целый день, пока меня не обнаружил Отец. Я была в очень плачевном состоянии, по его словам, и была готова вот-вот уйти к Праотцам. У Отца душа болела за меня, и он спас меня. Когда я очнулась, то застала его сидящем на стуле около моей кровати, а рядом с ним стояла Юи.       Боже… Каково же было моё удивление, и одновременно счастье, когда это маленькое и светлое создание бросилось ко мне в объятия, плача. Она крепко схватилась за меня и не отпускала, не переставая твердить, как она рада моему выздоровлению. Отец кое-как успокоил Юи и попросил ту ненадолго выйти. После её ухода, он спросил у меня, что произошло. Я боялась ему сказать… Нет. Не боялась сказать про Тошинори и других его дружков, я боялась рассказать о воспитательницах, которые наказали меня за непослушание. Я ведь — дитя Божья, служу Богу верой и правдой, и никогда не смею совершать грехи.       Я не выдержала и из моих глаз потекли слёзы, которые я упорно пыталась сдержать. Но вместо того, чтобы меня отругать, Отец лишь погладил меня по голове и спокойно сказал: «Не бойся, Рин, я с тобой. Мой долг — помочь и выслушать тебя, так что ты можешь мне доверять.»       Слёзы шли ручьём. Эти слова заставили меня почувствовать себя в безопасности в окружении человека, который, хоть и не так часто навещал меня, но воспитывал и любил. Я сквозь плач рассказала ему обо всём и много раз извинилась за то, что не послушалась воспитательниц.       Но, когда я закончила рассказ, на лице Отца я увидела… злость? Он это, конечно, скрыл, но я не могла этого не заметить, ведь я его таким никогда не видела. Отец лишь снова погладил меня по голове, сказав, что мне не стоит больше переживать, и что он со всем разберётся. И он сдержал своё обещание, чуть позже выгнав воспитательниц из церкви.       Когда я вылечилась и смогла вновь выходить на улицу, другие дети по прежнему смотрели на меня с настороженностью, но меня это не беспокоило. Однако… нет, не совсем беспокоило. Меня волновало только одно — а что Юи? Неужели, когда я её встречу, она будет смотреть на меня также как и остальные? Мне этого очень не хотелось, и я внутри молилась, чтобы этого не произошло. И как же прекрасно, когда Бог слышит твои молитвы. Юи не отвернулась от меня, она сказала, что её не волнует мнение других.       — «Ведь это ты сделала, чтобы защитить меня, а это уже хороший поступок перед Богом. К тому же, ты по-прежнему моя дорогая старшая сестрёнка.»       Я плакала в тот вечер в библиотеке, подальше от людских глаз, как вне себя. Но не от горя, а от счастья. И сейчас пишу и плачу. С тех пор, мы с Юи стали всё чаще быть вместе. Мы гуляли вместе, вместе ели и проводили много времени в библиотеке и в саду. И я продолжу делать для неё всё, чтобы Юи чувствовала себя счастливой и защищать её.

-Конец записи-

      — Эм… Оу-кэээй!... Ладно, забыли, что у нас там дальше?..       Я начала недоумевать, но продолжила читать дневник дальше, перелистнув на следующую страницу.

***

      Продолжая читать книжонку, я заметила, что в ней были только короткие записи, и уже с конкретными датами. В основном, в них говорилось о том, как Рин проводила свои дни в библиотеке, как проходили мессии в церкви, как её все сторонились и прочее. Однако, в каждом тексте упоминались слова, а то и целые абзацы о том, как для Рин дорога Юи. Она выражала в них всю свою любовь и заботу, рассказывала о том, какая она милая и добрая, что аж тошно становилось. У меня даже всплывали очень нехорошие мысли…       — «Так, вопрос... Что я только что прочитала?! Это какой-то неудавшийся роман начинающего писателя, ей Богу...», — подумала я, закрывая дневник.       Мне было достаточно и пары записей, чтобы примерно понять, что за человек Каваками Рин. Я спрятала дневник в ящике прикроватной тумбочки, даже не дочитав его до конца.       — Какая… интересная, однако, жизнь у Рин, но это странно… — я начала наводить круги по комнате, приложив пальцы к подбородку. — Почему воспоминания и записи в дневнике отличаются в некоторых моментах? Да, это правда, что Рин нелегко жилось в церкви, но в её воспоминаниях нет ни капли намёка на её большую любовь к Юи. Да, она заботилась о ней и учила грамоте с писанием, только и всего. Нихрена не понимаю...       Я встала посредине спальни, почёсывая затылок, а свободной рукой держалась за бок талии. Я надеялась найти хоть какие-то ответы, но вместо этого получила только больше вопросов, как и сомнений.       — Неприятный осадок, конечно, остался после прочитанного. Я бы в таком случае выпила винца для успокоения, но не стоит забывать, что я теперь несовершеннолетняя. Придётся применять иной способ...       Чтобы хоть как-то привести мысли и чувства в порядок, я вышла на балкон своей комнаты, откуда открывался прекрасный вид на внутренний дворик поместья, в клумбах которого росли белые розы.       — Ух ты, а вживую это смотрится гораздо красивее. На удивление, сейчас и не холодно даже.       Я подошла к холодным, как лёд, каменным перилам, оперившись о них локтями. Я чувствовала, как моя голова понемногу пустеет и освобождается от тягостных и неприятных мыслей. Мои длинные шёлковые волосы плавно развивались по ветру, что давало мне приятные ощущения. Я глубоко вдохнула прохладного воздуха и выдохнула, чувствуя как внутри всё расслабляется. Это, пожалуй, первый раз, когда я так спокойно и безмятежно себя чувствовала при нахождении в этом месте. Надо будет этот день отметить на календаре.       — «Эх... Такие странные чувства в груди. Даже не знаю, как описать это всё. То ли привычность, то ли расслабление, то ли предвкушение. Не знаю... — подумала я, прислушиваясь к звукам поющего ветерка. — Я знаю, что будет дальше, знаю будущее. По крайней мере, до конца 2 сезона аниме, я ведь не играла в новеллу и не читала мангу, так что тут сложно говорить чем всё закончится. Но учитывая тот факт, что я теперь тоже являюсь частью этого мира, то логично, что будущее тоже измениться. Это одновременно интригует, но в то же время боязно из-за непредсказуемости. Но меня это никаким боком не касается, я ведь простой нпс, да и только. По большей части, события аниме затронут только Юи и кого-то из братьев. Так что... поживём-увидим, а если что, будем решать проблемы по мере их поступления.»       Тут краем глаза я заметила проход сквозь деревья, который шёл к тому самому озеру, что я видела по приезду сюда. И у меня возникла прекрасная идея прогуляться туда.       — «Всё равно, других пока нет, Аято наверняка где-нибудь дрыхнет. Да, и зачем зависать в четырёх стенах, если есть столько мест, которые можно тут посетить?»       Я вернулась в комнату и начала искать то, чем можно будет прикрыться, если вдруг замёрзну. Я нашла длинную кофту и тут же накинула её на себя. Затем, я обратно вернулась к столику. Блокнот я решила убрать в один из ящиков туалетного столика вместе с пеналом. Вернувшись к прежнему месту я задула горящую свечу и некоторое мгновение наблюдала за плавно исходящим от фитилька дымом. Завораживающее зрелище. Когда дым полностью исчез, я перевела взгляд на плеер с наушниками.       Музыкальный плеер был с экраном и кнопками управления. Он был полностью чёрным и слегка блестел на свету. Под экраном расположены четыре круглые кнопки и большой круглый сенсорный элемент для управления и переключения музыки. На нижнем торце устройства виднелись разъём для наушников, с самими маленькими проводными наушниками, порт для зарядки и слот для карты памяти.       — «Хм. Интересно будет послушать музыку, которая слушала Рин. Но, если там будут церковные песни... Придётся будет спрятать плеер вместе с дневником и никогда их больше не брать в руки.» — я сжала проигрыватель в ладони, — Надеюсь, ты меня не подведёшь. А музыку я очень люблю.       Повезло ещё то, что в кофте, которую я надела, были карманы. Не хочется во время прогулки всё время держать его в руках. Я быстренько положила плеер с наушниками в правое отделение и тихонько вышла из комнаты.       Идя по длинным тёмным коридорам, в которых горели пару свеч на стенах, было очень тихо, только звук моих каблуков раздавался негромким эхом. Это было похоже на типичную сцену из фильма ужасов, когда группа подростков решила исследовать заброшенный особняк с призраками. Но именно эта атмосфера натолкнула меня на мысль о том, как я когда-то гуляла по заброшкам, пытаясь свести счёты с жизнью. Сколько раз это было, можно сосчитать по пальцам одной руки. Но я перестала ходить в подобные места, когда все мои попытки заканчивались неудачно.

***

      Спустившись вниз, я вышла из двери на тот самый внутренний дворик с розами. Ветер стал чуть сильнее, но уличная температура ничуть не изменилась. Пара локонов моих волос ударили по лицу, заставляя меня невольно убрать их ухо. Небо было таким тёмным и пугающим, словно вот-вот должен будет начаться дождь, но меня это ничуть не смутило. Я спустилась по ступенькам и направилась в сторону уже другой лестницы, которая вела к нижнему саду, слыша под ногами шуршащую дорожку, выложенную из гравия.       — Ну, что ж, попробуем. — Я достала плеер и, воткнув наушники в уши, включила его. В плеере было двести пятьдесят четыре композиции. Это заинтересовало меня, и я включила первую песню.       Мелодия заиграла и мои глаза расширились от удивления, когда я услышала ритм музыки, а за ней и первые строки:

♫ Every breath you take

Every move you make ♫

      — The Police... — пробормотала я название группы этой композиции, ловя себя на том, как моё сердце наполняет ностальгия и радость. Это моя самая любимая песня.       На лице тут же всплыла улыбка и я продолжила идти в сторону нижнего сада, а от него же к лесной тропинке, что вела к озеру.

***

      Медленно и вальяжно идя к водоёму, мне в лицо ударял холодный ветер, под ногами шуршали ветки и трава от каждого шага, в ушах играла любимая песня, а на сердце чувствовалась такая лёгкость и свобода, словно я только что сбежала от мужа-тирана. Странные ощущения, но такие приятные. Я подпевала строки песни:

♫ Oh, can't you see You belong to me? How my poor heart aches With every step you take ♫

      Во время пения я невольно подметила тот факт, что настоящая Каваками Рин хоть и японка, но её акцент и говор на английском был корректным и красивым.       Я шла сквозь лабиринты деревьев куда глаза глядят, не боясь того, что кто-то застукает меня поющей в одиночестве. И так продолжалось до конца песни, пока я не обнаружила себя стоящей на небольшом холмике, когда пришла к маленькому пирсу у озера. Водоём был таким же прекрасным и спокойным, смело и чётко отражая деревья с небом. Но что-то было не то.       Моё внимание привлекла фигура женщины, стоящей ко мне спиной на деревянном причале. У неё были фиолетовые длинные волосы и тёмное платье. Хотя я и не видела её лица, но я мгновенно догадалась, кто она. Меня охватил ужас. Губы задрожали.       — Ч-Что?.. — я вытащила наушники из ушных раковин, не отрывая взгляда от силуэта.       Вдруг странная женщина начала поворачиваться ко мне. Я не видела её глаз, лишь только зловещую улыбку на губах с красной помадой. Я хотела убежать оттуда как можно скорее, но мои ноги стали ватными и я не могла сдвинуться с места.       — К-Какого хрена я её вижу?!.. Н-Нет... Не может быть!..       Однако, стоило женщине полностью повернуться ко мне и улыбнуться, показав свои клыки, как в груди меня пронзила нереальная боль, словно меня только что пронзили насквозь копьём. Это была такая адская и острая боль, какую я не ощущала ни разу в жизни. Я инстинктивно схватилась руками за одежду, в районе груди, и упала на колени. Я скрипела зубами, не только сердце, но и голова, всё моё тело болело. В глазах начинало плыть, стоило мне только их приоткрыть. Я старалась медленно дышать, но как только я делала вдох глубже, так боль резко ударяла по сердцу и становилось ещё невыносимее.       — «Твою.. м-мать!..»       Через некоторое мгновение боль исчезла, а за ней почувствовалось облегчение. Я держалась руками о землю, чтобы не упасть. Со лба тёк пот. Я тяжело дышала, стараясь восстановить своё состояние. Чуть приподняв голову я вновь посмотрела на причал, но женщины там не оказалось. Мои глаза ещё больше расширились.       — Ебучий случай... Это что сейчас было?.. — пробормотала я и начала медленно вставать с земли, держа в руках плеер, который я не думая сразу же положила в карман кофты.       Я оттряхнула колени от грязи и опять посмотрела на причал. Видимо, где-то в подсознании я надеялась вновь увидеть эту фиолетововолосую женщину, но и в третий раз я не заметила её. Сердце бешено стучало, голова немного кружилась, но это мне не мешало ровно стоять на ногах.       — Так, ну нахер, я сваливаю! — с этими словами я стала возвращаться к тропинке чуть ли не бегом, желая удрать со всех ног как можно подальше от этого места.       Я бежала медленно, чтобы не упасть, всё-таки на каблуках особо не побегаешь. Я искала нужную дорожку, но вместо этого вышла к аллее у озера с такой же дорожкой из гравия, что и у поместья.       — «Я что.. потерялась? — подумала я, — может у меня память как у Дори, но я точно помню, что пришла к пирсу не по этой дороге.»       Я начала чуть-чуть паниковать, в подсознании думая, что больше никогда не найду дорогу обратно. Но я быстро взяла себя в руки, говоря про себя, что всё будет хорошо. Однако, стоило мне сделать шаг назад, чтобы пойти обратно, как я тут же пошатнулась и упала на землю. Мне показалось, что просто не удержала равновесие, но только я подумала принять сидячее положение, как вдруг в мозг поступил сигнал о резкой боли.       — Ай! — я слегка скорчила лицо, легонько прикоснувшись к лодыжке. — Похоже, я подвернула ногу... Просто класс!       Но, помимо этого, я не только испачкалась, но и слегка отодрала кожу на ладонях от мелких камушков, благо не до крови. Плюс ко всему, каблук на туфле больной ноги сломался. Это означалось, что сейчас я нахожусь в безвыходном положении.       — Вот б— Ай!! — я хотела выругаться, но резкая боль в ноге не дала мне закончить и я снова скорчилась, скрипя зубами.       — Ты что здесь делаешь? — внезапный мужской голос раздался за моей спиной.       Я слегка дёрнулась от испуга и резко повернула голову. Передо мной стоял Шу, недовольно смотря на меня, со скрещенными руками на груди.       — А, Шу, уже вернулся. Ну, гуляю, как видишь, — ответила я, разводя руками, — но, похоже, моя прогулка здесь закончилась.       Я попыталась ровно встать на другую ногу, хоть покалывание в больной конечности давало мне это совершить с трудом. Однако, я кое-как, но смогла ровно встать, опираясь на здоровую ногу, держа в руке только сломанную туфлю. Блондин всё также смотрел на меня с безразличием на лице.       — Шу, — я обратилась к нему, — знаю, ты воспринимаешь меня только как пищу, но.. не мог бы ты мне помочь дойти хотя бы до поместья, пожалуйста?       Но парень по прежнему стоял на месте, не сдвинувшись, даже в лице не поменялся. И я, в принципе, ожидала подобной реакции, хотя в душе было неприятно.       — «Ну, попытка была одна.» — Поняла, как хочешь. — я пожала плечами, смирившись с молчаливым отказом вампира, и попыталась пройти вперёд, прыгая на одной ноге. Да, со стороны это выглядело смешно, но выбора у меня не было.       Я сделала около трёх прыжков, как вдруг опять пошатнулась и начала падать. Я приготовилась встретиться с твёрдой землёй, зажмурив глаза, как внезапно почувствовала чью-то руку на талии. Открыв глаза от удивления я посмотрела на того, кто меня спас от падения, и, конечно же, это был никто иной как Шу.       — Какая же ты беспечная, — безэмоционально пробормотал синеглазый, смотря в сторону.       Я хотела что-то добавить, но не успела, так как вампир ловким движением руки усадил меня к себе на правую руку, держа за ляжки, от чего я лишь слегка ахнула. Я упёрлась руками о плечи парня и посмотрела на него сверху вниз, тут же попав в заложники прекрасных сапфировых глаз. Глаза Шу завораживали, как вода бескрайнего океана. Я почувствовала как на моих щеках появился лёгкий румянец от такого зрелища.       — Долго ещё будешь так на меня пялиться? — задал резко вопрос блондин, от которого я молниеносно вернулась с небес на землю.       — Кхм!.. Извиняюсь, — сказала я, прикрыв рот внешней стороной руки.       Я уже хотела отстраниться от парня, но блондин почему-то мне не позволил этого совершить, схватив меня за верхнюю часть правой руки, оставляя моё лицо в том же положении.       — От тебя идёт такой вкусный запах, — сказал тот, пристально смотря мне в глаза и... улыбаясь?       Моё сердце монотонно забилось, словно я только что получила комплимент от красавчика. Любая другая девушка начала бы уже вовсю негодовать и как-то сопротивляться, но только не я. Мне ж обязательно надо выкинуть такое, чтобы все тут же охренели.       Я прикоснулась рукой правой щеки вампира и сказала: — Так чего же ты ждёшь? Давай~       Я надеялась, что после такого высказывания он не станет пробовать мою кровь, так как я сейчас очень хотела вернуться в дом, пока в следующую секунду...

⋅•⋅⋅•⋅⊰⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅∙∘☽༓☾∘∙•⋅⋅⋅•⋅⋅⊰⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅