Right Time Wrong Place

      Прошло меньше недели с момента распечатывания Сатору Годжо, а в Токийской магической школе не было ни минуты покоя. Те, кто остался, чтобы выступить в качестве запасных в битве Сукуны и Годжо, разрабатывали план. Сам же "сильнейший маг" тренировался, изматывая себя, но при этом иногда заглядывал на общие собрания в неизменно приподнятом расположении духа.       Хигурума не мог понять, почему он выглядел таким невозмутимым. Будь он на месте Годжо (что, конечно, было невозможно), он бы ужасно нервничал. Тревога и ненависть к себе и так поселились глубоко в его душе и не отпускали, вместе с неизменным чувством вины за совершённые преступления. Хигурума старался смириться со своей ролью в этой битве. Он уже согласился вступить в бой сразу после Кашимо, который пойдёт после Годжо. Значит, третьим. Хироми продолжал неустанно настраивать себя на то, что ему суждено умереть. Страх сковывал его, но он изо всех сил старался не думать о том, что ждет его впереди. Главное было другое — в любом случае он виновен, как преступник. Ему бы вынесли смертный приговор или приговорили бы к пожизненному заключению. Если же он хотя бы поможет Школе в этой битве, то его смерть будет куда полезнее. Хотя бы будет такой шанс. Что такой отвратительный человек, отступивший от своих принципов и забывший, в чём клялся сам себе, всё же принесёт какую-то пользу своим пустым существованием.       Каждый день мысли о собственной судьбе не оставляли Хигуруму в покое. Они сопровождали его на каждом шагу, терзая изнутри. Его разум будто застрял на одном месте, бесконечно возвращаясь к тем же вопросам и переживаниям, от которых не было спасения. После собраний и долгих часов в библиотеке, он неизменно слонялся по школе, пока не останавливался в одном случайном коридоре школы, где прислонялся к окну, тяжело опираясь локтями на подоконник. Холодное стекло давило на лоб, но боль от самообвинений была куда сильнее. Мысли крутились в голове без остановки, обрушивая волну за волной. Он мог стоять так на протяжении нескольких часов, а затем отправлялся домой, где иногда даже продолжал по инерции работать, заполняя какие-то бумаги, но при этом он почти не спал. Сон словно отступил, уступив место бесконечной усталости. Каждый раз, когда Хигурума пытался закрыть глаза, перед ним всплывали кошмары, вытесняя любое желание отдыхать. Поэтому Хигурума предпочитал не спать вообще или дремать по паре часов прямо в кресле. Беспокойный сон заставлял нервничать ещё сильнее. Даже напускное хладнокровие не помогало. Одним словом, ему было паршиво.       Вот и сейчас Хигурума стоял у окна, думая о своём, как вдруг за его спиной раздался жизнерадостный громкий голос, разорвавший тишину:       — Эй! Это ты тут решил пробовать новое?       Хигурума обернулся. По коридору к нему подходил Сатору Годжо. Высокий, широко улыбающийся, в широких белых штанах и чёрной футболке, даже без привычных очков или повязки. Видимо, после тренировки. Хироми ответил ему недоуменным взглядом. Откуда Годжо знал? Да и Хигурума уже перестал преследовать эти "новые ощущения". Исполнять эти разные "последние желания" перед казнью. Стало как-то не до этого. Годжо тем временем подошёл к тому же окну и, встав к нему спиной, упёрся ладонями на подоконник. Из вежливости Хигурума повернулся к нему, но как ответить, так и не решил, да и не успел, ведь Годжо уже сам продолжал:       — Итадори рассказал мне, что ты поставил себе цель пробовать разные вещи, которые раньше не осмеливался. Так?       Теперь всё стало понятно. Тогда Хигурума пробовал ванную полностью одетым. Так-то Годжо был прав. Поэтому Хигурума кивнул.       — Допустим, так.       — Отлично! — радостно улыбнулся Годжо, закинув руку на плечо Хигуруме с лёгкостью, будто они были давними друзьями. — Я согласен, пошли!       — Куда это? — сразу опешил Хироми, делая шаг в сторону.       — Пробовать новое! — жизнерадостно объявил Годжо, снова сокращая дистанцию.       — Прошу прощения. Я совсем вас не понимаю. Какое ещё новое? — продолжал недоуменно спрашивать Хигурума, не понимая, что он него хотели, да ещё и так настойчиво. Эта настойчивость, наоборот, ещё сильнее его сбивала, совсем не давая связать слова в более связные предложения, чтоб сформулировать толковый ответ.       — Всякое разное! — туманно ответил Годжо и расплылся в ухмылке. — А потом ты за это купишь мне мороженое.       — Да подождите же вы… Годжо-сан… — совсем путаясь от такой настойчивости и бреда, который нёс сильнейший маг, сбивчиво начал Хигурума. — Годжо-сан, подождите! Какое ещё мороженое?!       — Клубничное, разумеется, — спокойно ответил Годжо, даже с намёком на серьёзность. — А ещё со сливками, карамелью, сахарными звёздочками и вафельной крошкой.       "А не слипнется?" — мелькнуло в голове Хигурумы, но вслух этого не сказал. Он все ещё не понимал, что это за бредни ему рассказывает Сатору Годжо и чего вообще от него хочет. Какое, к чёрту, мороженое? Хигурума вздохнул. Не зря говорят, что талантливые сверх меры люди всегда со странностями. Однако за свою долгую карьеру адвоката Хигуруме приходилось вести разговоры с людьми, которые находились далеко от нормального восприятия реальности. Вот и сейчас он решил придерживаться той же тактики.       — Ну… Ладно, это я, допустим, могу, хорошо. Но почему именно я?       — А кто ещё? — будничным тоном отозвался Годжо, будто это и правда было само собой разумеющимся, хотя Хигурума так и не понимал, при чём здесь был он.       — Как это, "кто"? У вас есть друзья. Ученики. А меня вы совсем не знаете, — чуть подумав, Хигурума спросил с явной надеждой в голосе. — Может, я просто дам вам денег на мороженое? В знак уважения, что вы будете драться с Сукуной первым.       Недоуменно хлопнув своими пышными ресницами, Годжо неожиданно рассмеялся.       — Ты что, думаешь, у меня денег нет? — он наклонился ближе, глаза блеснули весельем. — Я сам себе что хочешь куплю, да и тебе, если попросишь. И в том-то и веселье, что мы друг друга не знаем! Тоже новое, а?       — В том, чтобы почти незнакомый мужчина купил вам мороженое? — Хигурума поднял бровь.       — Пото-о-ом! — протянул Годжо, легко покачиваясь с носка на пятку. — После нового!       Хигурума тяжело вздохнул, его плечи слегка опустились. Он, чуть поворачивая лицо, встретился взглядом с ярко-голубыми глазами Годжо. Они явно искрились озорством. Хироми не то чтобы разделял его, ведь так и не понимал, чего это Годжо к нему пристал и как сделать так, что он отстал обратно.       — Нового... Чего "нового"? Нам скоро умирать. Обоим, вероятно, — Хигурума отвёл взгляд и пробормотал. — Мне-то уж точно... — он снова повысил голос, чтобы Годжо его услышал. — И что теперь?       — Так самое время! — довольно улыбнулся Годжо, будто бы слова Хигурумы только подтверждали его мысли. — Вот держу пари, что ты так зашивался на своей работе, что тебе и спать-то было некогда, тем более с мужчинами, тем более со мной. Вот я и решил помочь тебе исправить это! — он усмехнулся и похлопал Хигуруму по плечу. — И можешь даже не благодарить.       Хигурума в шоке распахнул глаза. Что Годжо ему предлагал? Что?! Он машинально сделал шаг в сторону, чувствуя, как всё тело напряглось. Слова Годжо эхом отзывались в его ушах, и он не мог поверить в их смысл. Неужели Сатору Годжо так, между делом, предлагал ему постель? Просто не верилось, что сильнейший маг современности мог так вскользь, средь бела дня, посреди школьного коридора, предлагать мужчине переспать с ним. Первое, что захотел сделать Хигурума, это просто ответить бескомпромиссное "нет", но, всё же желая верить, что с Годжо не могло быть всё настолько плохо, попытался изобразить наивность.       — Вы… Вы… Вы совсем с катушек слетели?! Поспать я и без вас один могу!       — Ну я же не в этом смы-ы-ысле! — протянул Годжо с притворным укором, положив руку на плечо Хигурумы и подтянув его ближе. — И я же угадал! Да и ты тоже точно понял, о чём я говорю, не строй из себя дурака, я в курсе, что ты очень умный.       — Г-Годжо-сан, вы… — Хигурума втянул голову в плечи, но Годжо сразу его перебил.       — Да что ты заладил, "Годжо-сан", "Годжо-сан"... Ты же меня старше. Обращайся проще.       — Годжо-сан, — Хигурума вздохнул. Это было куда сложнее, чем он думал, но всё же то, как Годжо отметил его интеллект, немного льстило. Всё остальное же казалось глупой игрой, и Хироми даже начал подумывать, откуда их может снимать скрытая камера, и в какой момент Годжо скажет, что это розыгрыш. — Это простая вежливость. И уважение. Я вас уважаю и не могу отзываться без почтения. И, доношу до вашего сведения, что я уже перепробовал всё, что хотел.       — Ты, кстати, так и не ответил на мой вопрос, — усмехнулся Годжо, слегка качнувшись вперёд. – А, значит, я прав. У тебя такого не было. И не мог ты всё перепробовать, зачем врать?       — Ну… я… — Хироми оказался сбит с толку, но Годжо даже не пробовал слушать.       — Так ещё и Нанами умер… — он вздохнул, явно отзываясь с горечью об этом событии.       — Нанами...? — повторил Хигурума, подняв бровь. — Я слышал, про него уже говорили. Вроде, это проклятое оружие. Его назвали в честь человека, как я догадываюсь. И этот человек был вам близок?       — Вроде того, — подтвердил Годжо, покачиваясь с носка на пятку. — Он, конечно, был каким-то серьёзным и угрюмым, почти как ты, да и ближе него у меня, наверное, последний год никого не было. И теперь его очень не хватает… — Годжо вздохнул, так и не выпуская Хироми из своих объятий, но почти сразу улыбнулся, поворачиваясь к нему. — Вот я и подумал, что ты точно можешь мне с этим помочь. Или я тебе. Ты как больше любишь — сверху или снизу?       Хигурума замер на мгновение, а затем, словно по инерции, резко отшатнулся в сторону, как будто пытаясь инстинктивно сбежать от происходящего. Да как… как Годжо может такое предлагать? Почему у него так скачет настроение? С ним явно было что-то не так. Распахнув глаза так, что они, казалось, сейчас вывалятся из орбит, Хигурума ладонью прикрыл нижнюю часть лица, а взгляд нервно заметался по сторонам, ища скрытую камеру.       — Вы… — голос Хигурумы задрожал, когда он попытался найти правильные слова. — Знаете, нет ничего смешного в том, чтобы так подходить к малознакомым людям…       — Да ладно тебе… — лениво произнёс Сатору, снова притягивая Хигуруму к себе. — Я ж тут на полном серьёзе предлагаю. Не хочешь попробовать? И можно даже без мороженого! — он вздохнул и сглотнул слюну. — Хотя оно вкусное… Но ради тебя готов отказаться.       — Если вы серьёзно, то мне ещё страшнее, — Хигурума предпринял попытку оттолкнуться от Годжо руками, но безуспешно, из-за чего не выдержал и повысил голос.       — Зачем мне с вами спать?! Я что, похож на человека, который это сделает?!       Годжо по-детски широко распахнул глаза.       — А что, нет?       — А что, да? — не менее по-детски парировал Хигурума и снова попытался оттолкнуться, хоть и понимал, что вот с Сатору Годжо ему бесполезно тягаться в физической силе. — Пожалуйста, объясните ход своих мыслей, как вы решились на это?!       — Ну-у-у… — Годжо задумался, разглядывая Хигуруму с любопытством, словно пытаясь рассмотреть его получше. —Ты такой весь строгий, в костюме, загнанный… Всегда держишься вдали от других, значит, к тебе не так уж и сложно подкатить. К тому же ты не выглядишь, будто у тебя вообще много опыта, и мне сказали, что ты решил пробовать всякое новое, вот я и подумал, что если я попрошу тебя помочь, ты можешь согласиться, — он хмыкнул и, не раздумывая, небрежно провёл пальцами по подбородку Хигурумы, легко повернув его лицо к себе. — Примерно вот так. Что скажете, господин следователь?       — Я адвокат, — почти беззвучно поправил его Хироми, но Годжо только усмехнулся.       — Ну, а ведёшь себя, как следователь.       Закатив глаза, Хигурума повернул голову обратно, и Годжо в этом ему не помешал. Сильнейший маг точно был не в себе, Хироми был в этом уверен. И, может, он и правда сейчас вёл себя как следователь, но не устроить Годжо допрос после таких откровений он не мог. Поэтому, собрав всю свою волю и воспитанность в кулак, он заговорил так, как всегда общался с обвинёнными в преступлениях — спокойно и по существу. В принципе, всё ещё как с ребёнком.       — Хорошо. Это я понял. Но какой тогда ваш мотив? Вы сказали "помочь". Помочь с чем?       — Да ты ж умный… — Сатору тоже закатил глаза, опираясь на Хигуруму со всё большим весом. — Я ж уже сказал тебе, с чем. И поможем мы друг другу. Что-то вроде "ты потрёшь спинку мне, я тебе", но только не спинку… Ну так что? Может, мне нужно сказать "пожалуйста"?       — Вы думаете, что "пожалуйста" затащит человека в постель? — выдохнул Хигурума, пытаясь сохранить терпение, но, вдруг поняв абсурд ситуации, он резко дёрнулся, пытаясь вырваться из хватки Годжо, его лицо порозовело от растущего гнева и смущения. — И вообще! Вы — Сатору Годжо! Вы можете переспать с кем угодно куда лучше меня! Так что выпустите меня и идите поспрашивайте кого-нибудь ещё!       — Не могу я с кем угодно! — возмущённо воскликнул в ответ Годжо, не давая Хигуруме вырваться. — И вообще, я хочу с тобой! Я уже всё придумал! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста? Так лучше?       — Ну почему я?! Вы же такой красивый! — тоже сильнее вскипел Хигурума от такой невоспитанности и невежества и продолжил, сам не осознавая, что делает Годжо комплименты. — Почему?! Что вы во мне такого нашли?! Вы можете любую красавицу подцепить с такой внешностью! Или красавца, раз на то пошло!       — Могу! — улыбаясь, подтвердил Годжо. — Но красавицу не хочу! Хочу тебя! И я же уже сказал! Строгий, уверенный, в костюме, а ещё и эти глазки... Они как у щенка, такие же большие и классные. Чего ты отказываешься? Думаешь, я каждый день о таком прошу?       Хигурума стушевался, его плечи поникли, а губы сжались в тонкую линию. Он нахмурился, опустив голову, пытаясь осмыслить сказанное. В его глазах появилась тень сомнения, и он не знал, как реагировать. Хироми было крайне странно слышать, что Годжо "хочет" его. Что его вообще кто-то "хочет". Годжо был прав, опыта у него было мало — одна девушка ещё во время учёбы в университете, и потом всё, на личной жизни был поставлен крест. Да и тогда он и не слышал этого "хочу", а теперь… Оно всё же недурно так льстило.       — Ну… — его лицо ещё сильнее порозовело, и он перестал вырываться. Хигурума, отведя глаза, стиснул зубы, пока его разум лихорадочно пытался найти рациональное объяснение происходящему. — Я знаю, что последний месяц вы провели в заточении, а сейчас — не знаю...       — А вот и не каждый, — с ноткой обиды в голосе ответил Годжо. — И вообще-то в заточении было невыносимо скучно, знаешь ли! — его голос наполнился насмешкой, словно он пытался сделать это звучание более лёгким, чем оно было на самом деле.       — Представляю... — Хигурума так и не смотрел ему в глаза, но всё же с сочувствуем вздохнул. — Я, как и сказал, по роду деятельности адвокат. Часто был в тюрьмах.       — Да? — с интересом улыбнулся Годжо. — Значит, ты и вправду умный. Но в такой тюрьме, как у меня, ты ещё точно не был. Магическое заточение вообще отвратительное. Изнуряет. До меня никто не выбирался, и вдвоём там тусить нельзя. А жаль, так бы точно было веселее. А то вокруг одни скелеты, даже поговорить не с кем.       — Одиночная камера... Особо строгий режим... — пробормотал, рассуждая, Хироми. — Немного понимаю, откуда у вас сейчас такая тактильность... Даже если ко мне… — дёрнув плечами, он снова с надеждой попросил. — Выпустите? Спущу на аффект.       — Неа, — усмехнулся Годжо, хоть и немного ослабил хватку. — И я вообще очень тактильный. Просто сейчас ещё сильнее, чем обычно. Нанами тоже всегда дулся. И чего значит "даже ко мне"? Думаешь, я не могу хотеть тебя касаться? — он придирчиво осмотрел Хигуруму, взяв его за второе плечо и наклонившись поближе, даже принюхиваясь. — Ты вроде не грязный... и не скользкий... И пахнешь приятно...       — Не грязный и не скользкий... — нехотя согласился Хигурума, отклоняя шею назад, как можно дальше от Годжо, его нос сморщился, а взгляд был полон смущения и явного дискомфорта. — Но не такой привлекательный, как вы. Совсем. Вы, наверное, даже не знаете, как меня зовут.       — А вот и знаю! — самодовольно улыбнулся Годжо и ткнул Хироми в грудь пальцем. — Ты — Хигурума! И в чём ты прав, в том прав… — он поправил волосы, явно красуясь. — Со мной вообще сложно сравниться. Тут дело не в тебе, а во мне. Но ты всё равно тоже ничего. Не переживай.       — Вы… правы, — Хигурума, ошеломлённо моргнув, поднял глаза на Годжо, не веря, что тот действительно знал его имя, ведь до этого самого момента его не называл. — Хироми Хигурума. И правы вы и в том, что я — "ничего". Совершенно ничего особенного. Но... — с едва заметной надеждой он спросил. — Вы правда меня хотите? Не разыгрываете?       — Неа, — снова отозвался Годжо. — Вообще не разыгрываю. Знаешь, это было бы совсем не смешно, если бы я так себя с тобой повёл. Мне ж на тебя не плевать, — вздохнув, он будто бы нехотя добавил. — А из-за того, что мне приходится тебя вот так уговаривать, теперь хочу ещё больше...       Чуть прикусив нижнюю губу, Хигурума взглянул снизу вверх на прижимающего его к себе высокого мужчину и сглотнул. "Хочу ещё больше". Эта фраза обжигала, заставляя терять дар речи, а кровь приливать к щекам. Сатору Годжо хочет его. Хигурума так и замер с румянцем на щеках, кусая свою губу, пока Годжо рассматривал его, такого смущённого, с широко раскрытыми глазами, которыми он недоумённо хлопал. Хироми и не осознавал, как выглядел, пока Годжо не вздохнул:       — А теперь ещё и поцеловать…       — Я думал, одно из другого вытекает, — пробормотал Хигурума, ещё больше смущаясь.       — Не, ну это конечно да, но сейчас я захотел просто тебя поцеловать, — признался Годжо и наклонился ближе, соблазнительно добавляя. — А потом уже и в процессе, да?       — Как вы просто об этом говорите… — ещё сильнее смутился Хигурума от таких рассуждений, причём беззаботных, и выдохнул, стараясь успокоиться, хоть взгляд всё же невольно упал на чужие губы, что явно не получилось утаить. — Скажите, у вас часто люди так соглашаются?       Заметив этот взгляд, Годжо облизнулся. Это движение языка заставило Хироми нервно сглотнуть. Почему это было так соблазнительно и привлекательно?       — Хигурума-а, — растягивая слова ответил Годжо более низким и глубоким голосом. — Думаешь, я часто такое предлагаю? Это вообще не так. Я очень избирательный в этом плане. И это я даже не переходил к тому, чтобы начать говорить гадости, чтобы ты согласился.       — Не переживайте, — Хигурума продолжал сохранять видимость спокойствия, несмотря на то, как откровенно нарушалось его личное пространство. — Вот гадостей я про себя наслушался от обвиненных людей. И всё. Пошутили и хватит. Вам нужно тренироваться. Битва меньше, чем через месяц.       Хироми снова упёрся руками в чужую грудь, пытаясь оттолкнуть Годжо подальше от себя, чтобы он не пересекал его личные границы, но тот и сам немного подался назад, непонимающе хлопая ресницами.       — Эй, ты ведь уже почти согласился. Я видел! — он бесцеремонно наклонился вперёд, указывая на себя. — У меня, знаешь ли, шесть глаз. Я почувствовал, что ты не против. И я же уже сказал, что не шучу, Хигурума-а...       Это уже походило на нытьё. Хигурума закатил глаза, не понимая такое поведение взрослого мужчины. Оно ему претило. Но Годжо был прав в том, что он почти его продавил. Почти.       — Знаете… Это вас совсем не красит... — он вздохнул, уведя взгляд в пол, но потом снова поднял глаза и не очень уверенно заглянул в чужие. — Неужели вы правда хотите? Со мной... Переспать?       Последнее слово прозвучало особенно неуверенно, ведь и сам Хигурума понимал, что это звучит как стопроцентный бред. Но Годжо будто бы тут же успокоился и широко улыбнулся своей белоснежной улыбкой.       — Ага! Наконец-то до тебя дошло! Правда хочу, чтобы ты со мной переспал! И поцеловать тоже всё ещё хочу!       — Ну-у-у…       Это прозвучало уже совсем неуверенно. Хироми, вопреки любому здравому смыслу, начал серьёзнее думать о том, что ему предлагали. Он впервые посмотрел на Годжо несколько оценивающе. Проскользил взглядом по его лицу с его гладкой кожей и правильным, в отличие от собственного, носом, на большие голубые глаза с пушистыми белыми ресницами, и... Хигурума неожиданно оказался завороженным. Такие глубокие и такие красивые. Он в жизни таких не видел. И, вместе с такой обезоруживающей улыбкой, Сатору Годжо был совершенно обворожительным. Хигурума завис, прекращая попытки оттолкнуть его. Нужно было смириться с одним безусловным фактом — Сатору Годжо очень красивый, и это, наверное, мог сказать каждый, что женщина, что мужчина.       Он откровенно залюбовался. И не мог отвести взгляда от лица. Оно было совсем без изъянов. Будто кукольное. И этот человек хотел его поцеловать. Его, Хигуруму, совсем ничего выдающегося внешне из себя не представляющего. Неужели такое возможно? И можно ли упустить такую возможность?       Заметив, как Хигурума, не моргая, смотрел на него с лёгким румянцем на щеках, Годжо наклонился ближе к лицу Хироми. Улыбка его стала мягче, а голос — более тихим и завораживающим:       — Можно?       Хигурума поджал губы. Уж лучше бы Годжо просто это сделал, чем заставлял лично согласиться. С другой стороны, это было проявление той вежливости и осмотрительности, которую Хигурума уже от него не ожидал, что ещё сильнее склоняло чашу весов в пользу Годжо. И вот, Хироми решил. Хотя бы поцелуй с мужчиной он может себе позволить. Терять-то ему было нечего, особенно если он скоро умрёт или окажется в тюрьме. Можно попробовать и понять, нравится ему или нет, а там уже можно разобраться на месте, что будет дальше. Годжо, видимо, и не собирался прямо заставлять его. Поэтому, для храбрости выдохнув, Хигурума совсем тихо ответил:       — Допустим, да. Можно попробовать.       Довольно-довольно улыбнувшись, Годжо наконец убрал руки с плеч Хигурумы. Он наклонился ещё ближе, смотря в его карие глаза, и чуть прихватил его нижнюю губу своими, почти сразу проделал то же с верхней, после чего наконец накрыл своими губами чужие, целуя пока мягко, хоть и явно чуть торопливо. Хигурума чувствовал себя как-то некомфортно от этого поцелуя, но всё же, как мог осторожно, отозвался на него. Он думал, что сейчас через пару секунд отстранится, скажет, что за этим всё, но... Мягкость и теплота губ Годжо поменяли его планы. Почти сразу Хироми и сам поцеловал его с большим желанием, ведь так давно этого не делал, что теперь, когда смерть и наказание были так близки, ему захотелось получить хоть немного этого тепла. Годжо, стоило Хигуруме только отозваться на поцелуй, выдохнул в его губы и сразу поцеловал более крепко и страстно. Хироми даже показалось, что и сам Годжо будто бы соскучился по поцелуям. Так торопливо он хватал его губы своими, будто и сам давно этого не делал. И, всё меньше осознавая, что он делает, Хигурума забросил одну руку Сатору за шею, привлекая того к себе. Годжо усмехнулся в его губы и углубил поцелуй. Крупные ладони Сатору легли Хигуруме на спину, а сам он прижал его к себе и сделал шаг к стене. Ведомый Годжо, Хироми сделал шаг назад и опустил вторую руку куда-то на его поясницу, осознавая, как же тяжело целовать человека, который выше тебя на голову, отчего надавил на его шею сильнее, притягивая ближе к себе. Годжо, ещё сильнее склонившись вперёд, уверенно вёл Хигуруму к стене. Когда спина Хироми коснулась холодной поверхности, он ощутил легкий озноб, который прошёл по всему телу. С губ Сатору сорвался довольный выдох, и он сразу же подсунул колено между чужих ног, перенося одну руку на голову Хироми, запуская пальцы в его волосы, чтобы чуть приподнять её для собственного удобства, продолжая целовать с явным наслаждением.       Хироми отвечал на поцелуй с растущей страстью, сам удивляясь, откуда в нём проснулось это желание. С каждым мгновением он всё больше погружался в ощущение близости, которое, казалось, забыл за долгие годы. Он не знал, откуда оно взялось, почему ему нравилось то, как Годжо касался его, как прижимал к стене и как требовательно целовал. Слишком это всё было приятно, даже сильнее, чем Хироми себе воображал, когда соглашался. Пальцы Хигурумы непроизвольно сжали ткань футболки Сатору, и он прерывисто выдохнул, невольно растворяясь в моменте, пока Годжо, продолжая несильно сжимать его волосы, целовал крепко, глубоко и страстно. Всем телом он прижался к телу Хигурумы, будто бы в ответ на то, как пальцы сжались на его одежде, и, немного ёрзая, начал слабо двигать коленом между его ног. Хироми издал тихое мычание от такого движения колена, но вдруг ему показалось, что он услышал ещё какой-то звук там, дальше по коридору. С огромным усилием воли, словно вырываясь из плена своих ощущений, Хигурума отстранился от чужих губ.       — Годжо-сан…       Вопросительно промычав на это тихое хриплое бормотание, Годжо снова наклонился к нему, его пальцы нежно коснулись лица Хигурумы, а губы скользнули по челюсти, как будто случайно промахнувшись. Хироми же был уверен, что слышал шаги и чей-то смех. Кто-то шёл сюда. Хигурума подался назад, вытягивая шею, и снова повторил, уже настойчивее.       — Годжо-сан!       — Да что? — недовольно отозвался тот, глядя на Хигуруму чуть расфокусированным взглядом. — Если ты скажешь, что поцелуй тебе не понравился, я обижусь, потому что точно знаю, что делаю это очень хорошо! И ты тоже меня обнимал! Так что никаких передумал!       — Да не в том дело! — Хигурума резко упёрся руками в его грудь, на этот раз с неизвестно откуда взявшейся силой толкая Годжо назад, и тот от неожиданности чуть отступил.— Сюда кто-то идёт!       — А, да, это я почувствовал, — лениво ответил Годжо, с улыбкой проводя пальцами по своим губам. Его глаза сверкнули лёгким озорством.       — Почувствовал…? — опешил Хигурума, так и касаясь спиной стены.       — Ну да. Шесть глаз, всё такое, — беспечно ответил Сатору, указывая через плечо. — Там всего лишь трое учеников.       Хигурума резко выпрямился, лихорадочно поправил галстук и быстро провёл ладонью по волосам, пытаясь придать себе хоть немного более собранный вид, хотя его лицо всё ещё пылало от недавней близости с Годжо. И сделал он это как раз вовремя. За угол, туда, где они стояли, завернули ученики. Второй курс, если Хигурума правильно помнил, а с ними и Итадори Юджи. Поправляя быстрым движением костюм, чтобы дети ни дай бог не поняли, чем тут они занимались, Хигурума сделал шаг в сторону ровно в тот момент, когда Итадори поднял руку и помахал ею в их стороны.       — Годжо-сенсей! Добрый день!       Как ни в чём не бывало, Годжо помахал в ответ, его лицо озарила широкая улыбка. Одной рукой он потянул Хигуруму ближе к себе, будто по-дружески, обнуляя его попытки прикинуться мебелью.       — Хигурума-сан, и вы тут! Здрасьте!       Вежливо кивнув, Хигурума порозовел. Он отчаянно пытался спрятать своё смущение, опустив глаза в пол, но чувствовал, как Итадори продолжает на него смотреть, явно улавливая напряжённость в его движениях. Только бы они не поняли…       — Ага! — ответил вместо него Годжо, так и продолжая приобнимать сдавшегося Хироми за плечи. — Мы тут с Хигурумой решили пообщаться. Знаешь, у него так язык подвешен.       — Да-а, — медленно протянул Итадори, коснувшись пальцем щеки. Его взгляд пробежал между Годжо и Хигурумой, словно он пытался понять, что происходит. — Хигурума-сан очень умный.       — Я заметил, — усмехнулся Годжо, крепче прижимая Хигуруму к себе.       — Мы идём тренироваться, сенсей! Камо-сан хотел показать пару приёмов.       — Отлично, так держать! — похвалил Годжо и игриво улыбнулся, похлопывая адвоката по плечу. — Я тут тоже, может, научу чему-нибудь полезному Хигуруму, да?       Пусть Годжо и обращался к нему, Хироми не поднимал взгляд, пока оставшиеся ученики не поздоровались с Годжо и вся компания не прошла дальше, заворачивая за другой угол в коридоре. Когда шаги начали затихать, Хироми поднял явно недовольный взгляд на Годжо, на что тот, продолжая смотреть перед собой, ответил вздохом.       — Ну чего тебе опять не нравится? Не мог же я дать себе тебя упустить? Особенно пока ты так мило смущался.       — Не нужно было так делать со мной, — недовольным громким шёпотом ответил Хигурума. — И зачем вы завязали диалог? И зачем этот комментарий про мой язык?       — Ну он же и правда у тебя подвешен… — Годжо наклонился к чужому лицу и Хигурума демонстративно отвернулся.       — И ещё чему-то будете меня учить. Зачем эти двусмысленные фразы?       — Чтобы ты и дальше так мило смущался… — промурчал Годжо, целуя Хигуруму в так удачно поставленную шею.       — Х-Хватит… — чувствуя мурашки от щекотки, пробормотал Хигурума, невольно наслаждаясь прикосновением губ к его шее, пока его голос дрожал от противоречивых чувств. — Не нужно, Годжо-сан.       — Нужно-нужно… — губы Годжо мягко скользили по шее Хигурумы, вызывая всё новые волны мурашек. Одновременно его рука уверенно сжала талию Хироми, заставляя того промычать и по-детски возразить.       — Н-Нет, правда не нужно…       — М-м, да?       — Д-Да, — судорожно выдохнул Хироми, ещё сильнее открывая шею и подставляя её для поцелуев. — Вдруг кто увидит…       — И что? — усмехнулся Годжо, целуя в шею чуть выше первых поцелуев. — Увидят и увидят... Все, вроде как, уже в курсе о моих пристрастиях. Я вот как-то в юбке ходил, и ничего...       — А я… — прошептал Хироми и на секунду прикусил губу от удовольствия, чтобы не издать непрошенных звуков. — Я не привык... Вообще к вниманию...       — М-м-м… Интересно, как ты в суде тогда выступал, Хигурума-а…       Стараясь отдышаться, пока Годжо зацеловывал его шею, Хироми представил, как на него будут смотреть, если застукают с Сатору Годжо. Будут указывать пальцем, будут хихикать за спиной. Думать, что он так "лёгок на подъём". Что его так просто затащить в постель и сделать это может даже мужчина. Что он, Хигурума, "не такой". Наконец понимая, насколько всё происходящее неправильно, что он себе и Годжо позволяет, Хигурума замотал головой.       — Стоп… Стоп-стоп-стоп.       Отрываясь от его шеи, снова смотря затуманенными страстью глазами, Сатору прошептал:       — Согласен. Нам пора уединиться. Что ж ты сразу не сказал, что уже совсем не терпится? Я вот не знаю, как ты, но я бы хотел на кровати. Хотя, конечно, можно и в туалете по-быстрому, если тебе совсем-совсем хочется. Куда?       Пользуясь возможностью, Хигурума вынырнул из чужих объятий и сделал пару шагов в сторону, достаточно, чтобы оказаться от Годжо дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. Несмотря на огромное желание ослабить галстук, Хигурума наоборот затянул его потуже, заставляя себя думать, как бы поскорее отсюда уйти.       — Никуда, — выдохнул он, приглаживая волосы. — Я вспомнил… Мне пора.       — Э-э-эй… — Годжо нахмурил брови. — Куда это?       — Домой. Есть документы, с которыми мне нужно поработать, — голос Хигурумы всё ещё дрожал, но он старался звучать убедительно. Его взгляд метался по коридору в поисках выхода.       — Я не согласен! — Годжо надул губы и шагнул к Хироми. — Тебе же понравилось! Я чувствовал!       — Я был не против, — не желая совсем уж откровенно врать, согласился Хигурума. — Но не могу я…       — Ты боишься, да?       — Годжо-сан, — вместо ответа обратился к нему Хироми. — Прошу прощения, но мне правда нужно идти.       — Оу, — по выражению лица Годжо, на миг изменившемуся, было заметно, что он расстроился, но потом он снова улыбнулся, как ни в чем не бывало. — Услышал. Тебя. Ладно, иди, куда тебе там надо. Но если будет что-то нужно… — он быстро достал визитку и небрежно сунул её в нагрудный карман Хигурумы. — Вот мой номер. Не забудь, Хигурума. — Годжо заботливо похлопал его по карману, словно удостоверяясь, что тот заметил этот жест.       — Услышал вас… — буркнул Хигурума, развернулся на каблуках туфель и быстрым шагом направился по коридору, прочь из магической школы.       Его щёки пылали румянцем. Шею пришлось втянуть в плечи, чтобы постараться скрыть эту постыдную красноту. Как он вообще позволил себе такое? Поцелуй с Сатору Годжо? Как ему в голову только пришло, что это что-то, что можно попробовать? Кретин. Полнейший слабохарактерный и безвольный кретин. На губах ещё оставался этот сладковатый привкус поцелуя, как и во рту от прикосновений чужого языка…       Хигурума похлопал себя по щекам и запустил ладонь в волосы. Нет, так не пойдёт. Нужно было думать о чём-то другом. Что было до прихода Годжо? Мысли так смешались, что Хигурума и не мог вспомнить. Наверняка что-то о битве. Он штудировал все книги с уголовным кодексом Японии на все эры, которые мог найти, лишь бы получить лучшее понимание, что можно сделать с Сукуной, в случае, если их основная задумка с Итадори не сработает.       Он похлопал меня по груди.       Ещё один хлопок по щекам. Его ладони громко ударили по коже, оставляя на ней лёгкий розоватый след. Соберись. Хигурума встряхнул головой и продолжил путь домой. Его ноги двигались автоматически, глаза рассеяно скользили по улицам, но сам Хигурума не замечал ничего вокруг. Мысли тянули его обратно к Годжо, к недавним событиям. Лишь когда он подошёл к своей двери, холодные пальцы коснулись ключей, реальность снова настигла его. "Уже дома?" — удивился он, не вспомнив, как оказался здесь. Ещё раз встряхнув головой, Хироми провернул ключ в замочной скважине и вошёл внутрь.       Квартира встретила его тишиной. Она была тесноватой, но уютной и ухоженной. Войдя в узкий коридор, служащий прихожей, Хигурума на мгновение задержался, глядя на себя в зеркало на стене. Его отражение смотрело на него с усталостью, как будто лицо принадлежало кому-то другому. С лёгким вздохом он прошёл дальше, не замечая, как его пальцы скользнули по полированной поверхности тумбы. Справа находилась крохотная кухня, где располагались небольшой обеденный стол, пара стульев и старенькая плита. Стены кухни были увешаны несколькими полками с посудой и банками специй. Почти всем этим пользовались крайне редко — у Хигурумы едва хватало времени, чтобы поесть, и делал он это чаще всего на ходу. Напротив плиты располагалась рабочая поверхность с раковиной, а над ней висели аккуратно расставленные шкафчики. Несмотря на размеры, здесь всегда было чисто, и в воздухе часто витал аромат свежезаваренного кофе, без которого Хироми совсем не мог.       Комната, единственная в квартире, выполняла сразу несколько функций — это была и спальня, и рабочее пространство. Вдоль одной из стен стоял вместительный книжный шкаф, заполненный книгами и папками с документами от пола до потолка. Противоположную стену занимал шкаф с одеждой, в котором аккуратно висели костюмы и рубашки. В углу стояла кровать с аккуратно заправленным покрывалом, рядом с ней — ночной столик с настольной лампой.       Главное рабочее место было представлено небольшим письменным столом, который буквально утопал в кипах бумаг, папках с документами и разбросанных по нему ручках и карандашах. Над столом висела полка с бумагами, а на столе в уголке стоял старый ноутбук, окруженный хаосом рабочих материалов. Напротив кровати, у стены, находился небольшой комод с зеркалом, на котором лежало несколько предметов личного пользования — часы, кошелек и пара книг.       Ванная комната была такой же маленькой, как и всё в квартире, но в ней помещалось всё необходимое: душ, раковина и зеркало. Всё было скромно, но чисто — хозяин явно следил за порядком. Плитка на полу немного потёрлась, но в помещении всё равно ощущалась уютная атмосфера.       Сняв пиджак и аккуратно повесив его на спинку стула, Хигурума расслабил галстук и, не раздеваясь, завалился на кровать, чувствуя, как под ним прогнулся матрас. Хироми завёл руку за голову и вздохнул.       Вот так денёк…       Он впервые за столь долгое время поцеловался. Лет за тринадцать, если не больше. Было совсем не до того. После того, как его первая и единственная девушка его бросила, ещё в университете, Хироми просто не находил времени для романтики. Учёба, ещё раз учёба, потом работа… Всё так завертелось… Но кое-что ещё завлекало его мысли, уводя в сторону. Ты покойник. В этой битве ты умрёшь. Без вариантов. Ты уже смирился с этим. Ты решился на это. Так почему же сейчас так себя повёл?       Ответ был очень прост. Ему захотелось тепла. Простого человеческого тепла, которого он так долго не ощущал. Его сердце болезненно сжалось от этого осознания. Одиночество… Такое долгое и холодное. Вот и захотелось хоть чего-то похожего на ласку. И ведь это было лаской. Годжо не был груб. Он был страстен, да, но точно не груб. И он сам был очень мягок с Годжо.       "Тебе же понравилось! Я чувствовал!"       Да. И правда очень, очень понравилось. Куда сильнее, чем должно было. Это из-за отчаяния? Долгого отсутствия близости? Или просто понравилось? Или понравилось быть желанным, хоть на миг? Ответа не было. Но понравилось. И даже сейчас, лёжа в постели, Хигурума пробуждал у себя в голове мысли о том, как оно могло быть, если бы он не отказался. Если бы они продолжили. Приятное тепло разлилось по телу, и в то же время чувство вины обжигало его изнутри. Как далеко это могло было зайти?       Его сердце забилось быстрее при этой мысли, а в голове мелькали образы того, как они могли бы оказаться ещё ближе, ещё теплее. Но с этими мыслями пришла и тревога. Он не мог просто позволить себе такое... Или мог?       "Ты боишься, да?"       Такой странный вопрос. Но слишком точный. Хигурума боялся. Боялся этих ощущений. Таких приятных и давно забытых ощущений. Когда тебе просто хорошо. Без оглядки. Когда можно забыть, что ты натворил, что вас ожидает. Просто раствориться в моменте. Пусть его и хватило всего на пару минут, но какие это были минуты... И он и вправду боялся этих ощущений. Но теперь чувствовал себя, как наркоман в ломке. Хотелось ещё. Да, он мог просто включить фильм для взрослых и, как обычно, выпустить пар, но это было не то. Не сейчас. Хотелось чего-то настоящего. И это желание в нём сегодня поселил Сатору Годжо, причём совершенно неожиданно.       Внезапный порыв. Хигурума рывком поднялся с кровати, словно что-то внутри него наконец заставило его действовать. Его пальцы дрожали, когда он потянулся к карману пиджака, достал визитку и посмотрел на неё. Телефон Годжо. Визитка лежала в его руках, а пальцы будто кололо иголочками от нервов и ожидания. Он почти чувствовал тепло бумаги, словно от прикосновения самого Годжо. Так хотелось позвонить. Или написать. Сделать хоть что-то. И Хигурума не понимал, что тогда он получит. И чего хотел получить. Продолжения? Чего-то большего? Правда переспать с мужчиной? И не просто мужчиной, а самым привлекательным, которого он видел в своей жизни. Разве можно было надышаться перед смертью? Разве мог он, человек, который даже в зеркало не мог заглянуть без омерзения к самой сути своего существования, теперь так спокойно отдаться страсти с другим человеком?       С другой стороны… В голову Хигурумы пришла шальная мысль. Может, Годжо тоже чувствует, как близка его собственная смерть?       Эта мысль поразила его, как холодный ветер. Сатору Годжо, хоть и казался беззаботным шутником, на самом деле был сильнейшим магом. И Хироми слышал разговоры о том, что будет, если он проиграет. Да, и сам Хигурума рассматривал свою смерть как данность, но ведь он вступит в бой, только когда Сатору Годжо умрёт. Неужели смерть Сатору Годжо так же неминуема, как его собственная? Глаза Хигурумы распахнулись шире, и сам он немного побледнел. Медленно, как в тумане, он отошёл назад и присел на кровать. Годжо тоже хотел надышаться перед смертью. Сильнейший маг, казалось бы, неуязвимый, на самом деле мог чувствовать то же, что и он — смертность. Он просидел в заточении больше месяца, а теперь его просто кидали на растерзание. Да, он сам был не против, да, он был сильнейшим магом, но когда все вокруг рассуждают о том, что будет после твоего проигрыша, ты волей неволей станешь о нём задумываться. И если они были в одной ситуации, то Хигурума начал немного понимать Годжо. Да и тот всё-таки заразил его этим желанием. Ощутить человеческое тепло в последний раз. Вздохнув, Хигурума достал из кармана свой телефон. Набрав номер Годжо, он сохранил его, но не смог заставить себя нажать на кнопку вызова. Он просто смотрел на экран, будто надеясь, что решение придёт само собой.       Позвонить? Написать? И что сказать? "Простите, я подумал и решил, что всё же хочу с вами переспать"? Ужасно. Как о таких вещах вообще могут говорить или писать? Нет, говорить Хироми точно не сможет. Оставался один вариант.       Поджав губы, Хигурума открыл пустой чат с Сатору Годжо, нажал на строку для сообщения и замер. Что писать? Нужно ли писать? Тело просило разрядки. Мозг хотел её не меньше, услужливо подкидывая горячие картинки. Но рассудок старался докричаться, заявить, что это всё безобразно, глупо и постыдно, отчего Хигурума мешкал. Нужно было решить и решить сейчас. На часах уже была половина десятого вечера. Зажмурившись, Хигурума резко выдохнул, открыл глаза и написал.       "Добрый вечер, Годжо-сан. Вас беспокоит Хироми Хигурума."       Его пальцы скользнули по экрану так быстро, что он даже не успел осознать, что делает. Сообщение отправлено. Моментальная реакция. Хигурума ощутил, как сердце замерло на долю секунды. В животе сжался тугой комок. Какой же идиот… Хигурума уже потянулся, чтобы удалить сообщение, но на нём появились злополучные две галочки, а наверху ехидная надпись "печатает". Хигурума затаил дыхание и обеими руками сжал телефон, чувствуя, как быстро колотилось сердце у него в груди.       "Привееет! Ну как там твои документики? Не устал ещё?"       Хигурума прикрыл глаза. Такая очевидная и глупая ложь это была с его стороны. Не нужно было быть детективом, чтобы её распознать.       "Прошу прощения, но про документы я соврал. Вы были правы, я испугался."       Дописать последнее слово, а потом ещё и отправить сообщение было слишком трудно. Хигурума снова задержал дыхание, прежде чем отправить его. Пальцы нервно заскользили по экрану, и с каждой секундой его внутренний диалог становился всё громче. Что ты делаешь? Такая глупость. Он даже в подростковом возрасте так себя не вёл и не чувствовал.       "А, ну теперь понятно. Бывает. Ты мне написал, чтобы признаться, что соврал?"       Хироми тяжело сглотнул. Годжо подталкивал его. Явно он сидит сейчас там с ухмылкой и ждёт, пока Хигурума сам его попросит о том, о чём они уже оба в этот момент догадались. Но после такого отказа в школе, Хигурума понимал, что сам себя в такую ловушку и загнал.       "Нет. Ещё хотел сказать, что мне и правда понравилось."       Это было худшим признанием в его жизни. Такая стыдоба. Хигурума почувствовал, как лицо начало гореть, и рука инстинктивно прикрыла глаза. Почему это было настолько унизительно? Пальцы, казалось, онемели, но телефон в руке снова завибрировал, и Хироми опустил нетерпеливо к нему глаза.       "Это я и так знал."       Хигурума беспомощно упал на кровать. Годжо издевался над ним. Мучил, заставляя сказать слова, стоящие поперёк горла. И ведь не со зла, он просто развлекался. Имел на это полное право. Внезапно к Хигуруме пришла мысль, что написать следующим, ведь уже пару минут держал Годжо в ожидании.       "Прошу уточнить, ваше предложение всё ещё в силе?"       Отправил. Сердце сжалось до крошечного комка. Будто прыгнул с обрыва. Пусть и звучало это обтекаемо, но всё равно очень прямо. Про себя Хироми молил Годжо, чтобы он больше не издевался и уже понял, о чём речь, и сообщение от сильнейшего мага не заставило себя долго ждать.              "О том, чтобы переспать? Конечно. Мне же только ты и был интересен, Хигурума."       Только ты. Даже если эти слова и были лестью, они грели душу. Уголок губы Хигурумы дрогнул, и он написал ответ быстрее, чем подумал.       "Только не в туалете. Там я не согласен под любым предлогом."       "А и не надо. Я это так, к слову предложил. Все-таки в постели куда удобнее, гигиеничнее и вообще... всё под рукой, если понимаешь, о чём я ;) "       Порозовев, Хигурума ждал от Годжо следующего сообщения, но его не поступало. Снова нужно было побороть свой стыд и написать первым, да и выдерживать эти пытки столь долго становилось невыносимым.       "К вам или ко мне?"       Какая безвкусица и пошлость. Хигуруме стало ещё более стыдно за себя. Но он даже не успел подумать, как в ответ уже прилетело ехидное сообщение.       "Нуу... я даже не знаааю... если у тебя, конечно, есть такая же шикарная двуспальная кровать, люксовый номер и всё, что хочешь, в тумбочке, то, конечно, к тебе!"       Хигурума окинул взглядом свою квартирку, хоть и прибранную, но совсем не презентабельную, вздохнул и побеждённо ответил.       "Значит, к вам."       Сообщение отправилось, как молчаливое признание поражения. Хигурума вздохнул и провёл рукой по лицу, словно смывая последние остатки смущения. Он знал, что решение уже принято. Оставалось только следовать за ним.       "Вот и отлично! Скажи, во сколько мне за тобой зайти? Сейчас?"       Вот этот вопрос был сложнее. С одной стороны, если это будет "сейчас" он не успеет передумать. С другой — не успеет подготовиться. Подготовка для Хигурумы была куда важнее. Передумать он мог бы ещё пять раз, мог проклинать себя и обзывать последними словами, но подготовиться он был обязан. Душ, чистая одежда и небольшое исследование темы в интернете.       "Заезжайте за мной через час, пожалуйста. Сейчас отправлю адрес."       Хигурума глубоко вздохнул, ощущая, как внутри него нарастает беспокойство. Время — его союзник и враг одновременно. Это был его шанс подготовиться, но и его наказание — час, полный тревожных мыслей и сомнений. Следующим сообщением Хигурума отправил адрес недалеко от дома, в котором он жил, решая не указывать точный адрес, чтобы Годжо не увидел его маленькую квартиру, а ответ уже успел прийти.       "Договорились! До встречи ;) Целую :* "       Сглотнув от такого сообщения, Хигурума выключил телефон и хлопнул себя по коленям. Решение было принято, и теперь он был заложником своих действий. Нужно было принять неизбежное. Нужно было подготовиться.