Холод в Лондоне

С утра шел снег. Падал с неба и таял, едва ли успевая коснуться земли. Такуми закрыл окно, по пути вытряхнув на улицу их импровизированную пепельницу из обрезанной металлической банки. Сам-то он не курит, так что пришлось делать из подручных материалов. — Там холодно. — Сильно? Рёске поставил на кухонный стол вторую мокрую кружку и выключил воду. Начал поиски полотенца, которое, между прочим, лежало прямо у него под рукой. Все ещё растрёпанный после сна, он казался… Пожалуй даже немного милым. — Ноль или чуть меньше, там снег. Рановато конечно… Такахаши тоже выглянул в окно и узрел довольно оживленный двор в целом и крайне мерзопакостную погоду в частности. Задумался и внимательно посмотрел на собственное лёгкое пальто. Пришел к выводу, что прогноз погоды соврал, ведь обещано было достаточно тепло, а тут — на те. — Бери мою куртку. — Что? — Говорю, можешь взять мою куртку. — Такуми прошел по скрипящим половицам в спальню и открыл шкаф. Выкинул оттуда в направление кровати кофту и брюки. — Транспорт все равно ходит так себе, а ты вроде хочешь поехать после конференции на автобусе. Я-то на машине. — А я все равно не очень доволен этим фактом. Знаю, как ты водишь. — Рёске громко вздохнул и тоже начал переодеваться. Пожалуй появляться на собрании врачей в футболке и домашних штанах не лучшая идея. — Ладно. Встретишь на входе? — Да. Но… Скорее всего придется терпеть группу учеников. Мне поставили именно тот класс, который такое представление точно не пропустит. — Может даже научатся чему-то полезному. — Пара человек точно, остальные скорее всего еще не смогут понять. — Такуми бросил беглый взгляд на часы и вышел в коридор. Следом там появился Рёске, которому в руки сунули коричневую куртку с мехом на капюшоне. — Давай подвезу, как ты тогда решил прогулять пары ради меня. — Опять Кейске все рассказал? — Конечно. Когда напьется, он все секреты мне сдает. — Вот засранец мелкий… — Сказал тот, кто нагло пропустил почти две пары и потом не спал сутки, пытаясь написать все конспекты. Внезапно Такахаши достаточно угрожающе навис над Такуми, пользуясь небольшой разницей в росте и тем самым прижимая того к все ещё закрытой входной двери. Скрипнули ботинки по линолеуму и зашуршала верхняя одежда. За стеной что-то болтали соседи, а в подъезде хлопнула чья-то входная дверь. — Сейчас кое-кто тоже прогуляет свои уроки. Если, конечно, не перестанет это вспоминать. Хмыкнув, Фудживара аккуратно подтянул к себе воротник чужой рубашки — благо куртка была расстёгнута — и оставил поцелуй на губах. Пальцами другой руки провел по шее и ощутил, как Рёске слегка вздрогнул. Улыбнулся в поцелуй. Пожалуй, можно было и немного опоздать на первый урок. Ну или же потом рвануть на максимально-дозволенной скорости в академию, умело лавируя в потоке и не сильно притормаживая в поворотах.

---ххх---

Мобильник оглушительно громко вибрировал и явно пытался упасть со стола. Шла большая перемена, но спокойно пообедать, впрочем как и довольно часто, не получалось и если бы это были все проблемы… Но нет. В учительской сдох чайник. Теперь ни чая, ни кофе не было. И это серьезно ударило по настроению преподавателей, так что в коридоре теперь переодически можно было услышать жалобы детей друг другу, что учителя «какие-то злые сегодня». — Привет. Да, уже иду. Сбросив звонок, Фудживара подхватил со спинки стула пальто, кивнул соседу по кабинету, который ради этого даже отвлекся от заполнения журнала, и вышел в коридор. А там… Ну, это было страшно. На лестнице его чуть не сбили дети, лишь в последний момент затормозив. Один, правда, вместо этого съехал по перилам, но все хотя бы остались живы. Потом кто-то из старших попросил пересдать нормативы. А ещё позже охранник опять перепутал его с учеником и не хотел пропускать. Вот наконец спасительная дверь. Холодный ветер тут же растрепал волосы и Такуми поежился. Все тем же быстрым шагом преодолел двор с остатками клумбы по обеим сторонам тротуара, теперь же просто пустыми участками земли, и приветственно кивнул Рёске. Постучал к охраннику. — Девид, пропустите его пожалуйста. Вот пропуск от администрации, руководство знает. Мужчина выглянул из окошка небольшой будки на КПП и внимательно считался в текст. Ещё раз взглянул на Фудживару и пожал плечами, после чего открыл ворота. — Как знаешь, но всё под твою ответственность. Эй! Молодой человек, проходите! — и ехидно продолжил, хитро оглядел двоих мужчин. — Что, лучшие друзья или как? — О чем вы? — Ну, просто знакомые куртками не меняются. Ладно, дети малые, идите уже играть в свои машинки. И захлопнул окно. Такахаши удивлённо поднял брови, но все же зашёл на территорию и Такуми взял того за руку. — И… Это нормально? — Наверное. — они шли в сторону парковки и Фудживара бездумно звенел ключами в руках. — А Ицуки, кажется, до сих пор не в курсе. — Это тот твой друг на восемьдесят пятом? Я действительно удивлен, как он не заметил. — Он все ещё считает, что я встречался с Микой. Садись, сейчас сразу перешлю машину на трек. Щёлкнул замок, Такуми первый опустился на сидение и почти тут же повернул ключ, заводя мотор. Мимо них прошла самая злобная завуч, громко цокая по асфальту каблуками сапог. Заметила Рёске и недовольно нахмурились, но пока что промолчала. И на том спасибо. — На своей машине? — Да. Тренировочные я не могу водить, не чувствую их.

---ххх---

Пальто полкило куда-то на заднее сидение, перчатки туда же. Брелок-панда медленно раскачивался из стороны в сторону. — Давай процентов шестьдесят. И аккуратно, лучше остановись, но не въедь никуда. — Понял. Отогнав всю учебную группу подальше, Такахаши махнул рукой и черная Тойота рванула вперёд, легко проходя все шпильки небольшой трассы, которая в академии считалась одной из самых сложных. Привычный контроль ситуации и сосредоточенность, едва уловимые изменения в весе руля: этот был немного легче, чем в восемьдесят шестой, но обычно это не сильно ощущалось. Контроль газа. Связка сцепление-передача-сцепление. Идеальные перекладки и траектория прохождения. Такуми краем глаза заметил, что едет близко к бетонной стене и слишком неаккуратно отклонился, переключая передачу. Боль прошила запястье, а после расползалась и дальше, примерно до середины спины. Точно… Перелом руки, как после рассказали, куча осколков стекла. Какая-то травма спины с заумным названием, которое понял Рёске, но не запомнил сам Фудживара. Работая практически одной рукой, он закончил круг и затормозил возле остальных, подняв целое облако пыли и грязи. Кто-то из мелких испуганно отшатнулся, но вот некоторые наоборот хотели подойти, но им этого не дали. Настолько больно, что дышать едва возможно. В глазах все расплывалось, так что получилось лишь открыть дверь и рухнуть на руки Такахаши, который пытался тут же хотя бы внешне осмотреть и понять, что случилось и что делать дальше. — Класс, идите отсюда! — Учитель Фудживара, нам правда идти? Молчание. Такуми лишь вцепился в чужие плечи в попытке устоять. Ледяной ветер постоянно менял направлено, поднимал сухие листья и швырял в лицо снова пошедший снег. В ушах шумело. — Такуми. Посмотри на меня. Давай, просто смотри. Дети, идите уже! — Такахаши грозно рявкнул на группу и ученики отошли ещё дальше, но все же подхватили оставленные на лавке вещи. — Скажите кому-нибудь из учителей, что мы здесь. Бегом. Малышня испуганно покивала и сорвалась в место, слишком буквально поняв команду. Рёске проводил их взглядом и положил одну ладонь на щеку Такуми, а второй рукой аккуратно взял за запястье. Снова перешёл на японский. — Ты как? — Жить буду… Рука. Болит… — Давай на пассажирское, дойдешь? Сдавленно выдохнув в ответ нечто, что можно было с натяжкой назвать согласием, Такуми все же — не без помощи — обошел машину и рухнул на сидение. Снова согнулся от боли, но в этот раз уже не так сильно. По крайней мере получалось сказать хоть что-то. — Скоро пройдет… Кажется… От здания академии быстрым шагом приближались несколько преподавателей.

---ххх---

Такахаши Рёске был теплый. Даже скорее горячий, прям как обогреватель. Такуми тут же поделился этой мыслью, чувствуя, как чужие грубоватые ладони задержались на лопатках. Боль вроде утихла, но какое-то противное липкое чувство оставалось. Они сидели на кровати в квартире Фудживары, по радио играла какая-то музыка. За окном улучшилась погода и теперь догорал яркий закат и комната погрузилась в какую-то странную уютную меланхолию. — Спасибо? Они снова ненадолго замолчал, но в этот раз уже Рёске снова начал разговор, теперь перебирая все те же короткие каштановые волосы. — Знаешь, ты все равно был прекрасен за рулём. — Я выкладывался не на полную. — Знаю, но это… Красиво. Думаю через несколько лет ты полностью восстановишься и станешь ещё лучше. Он сильнее сжал руки, обнимая, и положил голову Такуми на плечо. Только сейчас понял, от все ещё влажной кофты пахнет каким-то одеколоном, а от волос — еловым шампунем. Солнце медленно опустилось ниже и в комнате стало темно. Ещё не настолько, чтобы ничего не видеть, но довольно сушественно, чтобы легко врезаться лбом в дверцу приоткрытого шкафа. — Может быть летом я приеду домой… — Мы будем ждать. И твой отец тоже. — Ты с ним общался? — Пересеклись один раз на той заправке. Я забирал перебравшего Кейске, они с Ватару тогда решили погулять и не рассчитали свои силы. А твой отец заехал заправиться, вот и поговорили. — Точно… — Такуми зевнул и позволил себе всем весом навалиться и Рёске, роняя их. — Он же второй, кто понял, что мы встречаемся. — Первый. Кейске не в счёт, он тогда принял прямое участие в организации признания. — Это когда он орал «вы меня достали, просто засоситесь уже?» Фудживара хихикнул и оставил на чужой шее поцелуй. Он мог это делать, и знал, что это слабое место. — Ты специально? Если ты не перестанешь, то утром спина у тебя будет болеть из-за другой причины. Вся идиллия оказалась прервана громким ударом сначала по стене — предположительно дверью — а потом ужасающим грохотом. Где-то с другой стороны залаяла собака. Кажется у соседей сверху упал шкаф. Или сам сосед. Последнее было бы приятнее, потому что он имел удачную привычку кидать окурки с окна, чего никогда не делал ни один из курящих знакомых и родственников Такуми, и все эти окурки вечно попадали то на голову, то на подоконник. Так что теплилась надежда, что хотя бы теперь упал именно виновник утреннего плохого настроения.