Календула

— Таким образом… Опираясь на доступные нам источники… Городской архив… Библиотека замка Невер… Личная библиотека лорда Алагондара… Голос мастера Шенны гулко разносился по Малому Залу, и от скрупулезного перечисления книжных хранилищ, к которым главный архивариус обратился в поисках сведений о Словах Власти, Силлин затосковала. Студенты Академии тоже так делали: долго и старательно убеждали ее, что готовились к зачету по алхимии и знают все-все, честно, — кроме вот разве что ответа на заданный ею вопрос. Дрок, похоже, пришел к тому же выводу.  — Спорим, скажет, что облажался? — прошептал он ей на ухо, обдав запахом табака. Силлин согласно хмыкнула. Однорукий Винтер на миг отвлекся от докладчика и смерил их холодным взглядом. За большим круглым столом Малого Зала их было всего восемь человек. Силлин и Дрок сидели бок о бок, вполоборота к закрытой двери, Винтер и Аарин слушали архивариуса, расположившись спиной к окну. Чуть поодаль, справа, леди Эльтура и магистр Клаудиус, нестарый еще мужчина в черной мантии, что-то тихонько обсуждали, склонив головы друг к другу. При виде своего бывшего преподавателя по основам стихийной магии Силлин опешила, но оказалось, в последний год магистра перевели на заведование библиотекой Гильдии Плащей. — Собрание книг леди Челдарсторн… Собрание книг преподобного судьи Ускара… Мастер-шпион задумчиво сцепил пальцы в замок. — Библиотека Академии… Дрок поскреб небритую щеку и с завистью посмотрел на седовласого мужчину по правую руку от архивариуса. Главный археолог Невервинтера, мастер Форд, прибыл в замок порталом прямиком из гробницы и, проворчав что-то про трудную ночь и скелетов, преспокойно заснул, подложив под голову свернутый плащ.  — …В контексте артефактов, заклинаний, ритуальных предметов или предметов старины… Совпадений и упоминаний не найдено. Ага. — На всякий случай, — архивариус передал Винтеру свиток, — мы с помощниками составили список книг, рукописей и гримуаров, в которых встречалось упоминание «Слов Власти» вне контекста. У меня все. Коллега? Долговязый магистр Клаудиус кивнул, поднялся из-за стола и заложил руки за спину в до боли знакомом жесте. — Благодарю. Итак, как уже сказал мастер Генд, в библиотеку Гильдии направили два запроса на поиск информации. Первый запрос оказался недостаточно конкретным, чтобы мы смогли его обработать, однако совмещение его со вторым запросом позволило сделать вывод, что так называемые Слова Власти — это четыре древних артефакта с неустановленными, но предположительно мощными свойствами. Одно из Слов находилось в Лесу Невервинтер, откуда и было извлечено неизвестными весной текущего года. Данный артефакт имел форму одной четвертой части каменного кольца с выгравированными на нем символами. Приблизительный размер дуги — от полутора до двух футов… По рукам пошел грубоватый рисунок. Архивариус потряс за плечо археолога, и тот с трудом отлепился от импровизированной подушки. — Изображение основано на результатах краткосрочного обмена ментальными образами между госпожой Шарвин и некоей природной сущностью, именуемой «Дух Леса». К моему величайшему сожалению, госпожа Шарвин не смогла в точности воспроизвести символы на поверхности артефакта, из-за чего лингвистическую принадлежность символов… Дрок закатил глаза. «Чертовы зануды», донесся до Силлин его шепот.  — …установить не удалось. Более того, мы не нашли в библиотеке Гильдии никаких упоминаний о подобных артефактах. Леди Сарптил… — Магистр вопросительно покосился на волшебницу, и та коротко кивнула, — …обратилась к архимагу Арунсуну. Он также оказался несведущ в данном вопросе. Дальнейший поиск информации в архивах союзных Гильдий возможен, однако потребует времени и, скорее всего, окажется нецелесообразным. Аарин спокойно ждал продолжения. Интересно, подумала Силлин, сколько из сказанного ему уже известно?..  — Тем не менее… — Магистр Клаудиус выдержал небольшую паузу. — Нам бы хотелось проверить одну гипотезу. Судя по дополнительным сведениям, предоставленным мастером Гендом, вышеупомянутые артефакты имеют отношение к неким рептилоидам. В надежде уточнить поиск, мы с коллегами из архивов попытались провести расовую идентификацию. Источником для анализа послужили словесные описания особей двумя очевидцами, и, должен признать, результат нас… заинтриговал. Он пару раз качнулся с пятки на носок. — Мы не смогли установить принадлежность описанных особей ни к одной из ныне существующих ящеричных или змеиных рас. По морфологическим признакам данные рептилоиды ближе всего к лизардам, народу топей, однако крупнее и мощнее их. К тому же, некоторые особи обладали выраженным магическим даром… Принимая во внимание, что Слова Власти были созданы… некоторое время назад, леди Сарптил предположила… — Он на секунду замолк, собираясь с духом, — …что дело касается представителей другой эпохи. Дрок громко хмыкнул. — Мы отдаем себе отчет в слабых сторонах данной гипотезы, — сухо сказал маг. — Однако всякое предположение должно быть проверено. Дабы исключить возможность ошибки из-за некомпетентности, леди Сарптил, мастер Шенна и я сочли необходимым обратиться к признанному специалисту по археологии и истории, мастеру Форду. — Магистр Клаудиус выжидательно замолчал. Мастер Форд зевнул, едва не вывихнув челюсть. — Что? А, да, спасибо… Я уж посижу, извините. Говорите, какие у вас там рептилоиды? Архивариус передал ему стопку листов, и археолог углубился в чтение, нимало не смущаясь взглядов.  — Хм, хм, хм… Посмотрим… Так, конечности… хвосты… крыльев нет… а гуманоидность?.. ну, змеелюды и правда отпадают… чешуя, когти… зубы… м-да… А почему не ящеролю… Ого-го! От стоп до затылка… Хм… И впрямь. Ну, что сказать… Это все, что есть? Хотелось бы прояснить пару моментов… — Оба очевидца находятся здесь именно для этого, мастер Форд. — При звуках голоса Аарина Силлин почувствовала, что краснеет. — Господин Дрок. Госпожа Мэриголд. — О, это вы хорошо придумали! — Археолог повернулся к «очевидцам» и взмахнул изображением Госпожи. — Скажите, уважаемые, кто это рисовал? Дрок и Силлин переглянулись. Силлин скрестила руки на груди: — Я. — Отлично, с вас и начнем. — Мастер Форд шлепнул рисунок на стол лицом вниз и наскоро расчертил таблицу прямо на оборотной стороне. — Госпожа Мэриголд, верно? Значит, вы говорите… всего было восемнадцать особей. Из них четыре с сильными магическими способностями? — Да. — И по виду они походили на лизардов? — Да. — Рост… около десяти футов? — Да. Навскидку. — Конечности пятипалые? — Да. Грифель заскользил по бумаге, заполняя графы. — Форма черепа как у...? — Ящериц. — Лицевая часть черепа вытянутая или короткая? — Вытянутая у семнадцати особей и короткая у одной. — Острые костяные выросты на пяточной части стопы имеются? — Имеются. — Выросты на локтях? — Да. — Клиновидные, саблевидные? Парность? Длина? Силлин сосредоточилась. Сцена на крыше Башни встала перед ней как наяву. — Саблевидные, — сказала она и сжала левую руку правой так, что побелели костяшки. — По одному на конечность. Длиной… я бы сказала, до фута. — Гребни между лопатками есть? В голове зазвенел тревожный колокольчик. Археолог один за другим перечислял идентификационные признаки, которые она уже видела сведенными в большую, на разворот, таблицу… — Есть. — Головные гребни выражены? Не дергайся, Мэриголд. — Вы имеете в виду большие затылочные отростки или малые лицевые? Мастер Форд удивленно поднял на нее глаза: — Госпожа, вы читали труды по расовой морфологии? — Я имела честь ознакомиться с исследованиями господина Джакса, который вел раскопки к востоку от Порт-Лласта, — вежливо ответила она, от всей души надеясь, что археолог Форд и археолог Джакс не ненавидят друг друга и ее ответ не вызовет волну научного негодования. — О, Джакс из Уотердипа? Тот, что по Создателям? — Археолог подался в ее сторону: — А скажите, ему удалось выбить денег на… — Поймав взгляд леди Эльтуры, он осекся. — Хотя, наверное, сейчас не время… Так как насчет головных гребней, госпожа? — Были. Затылочные у всех, лицевые — у рептилоидов с магической силой. — Число и расположение лицевых отростков совпадает с тем, что отмечено на рисунке? — Да. Кажется, да, — поправилась она. Археолог задумчиво поскреб бороду. — А зубная формула?.. — Не знаю… — Как это — «не знаете»?! Это же невероятно важно! Определение числа, типа и сточенности зубов у найденных скелетов… — Мастер Форд, смею напомнить, мы столкнулись с живыми рептилоидами, и у нас не было возможности пересчитать их зубы, — раздраженно ответила она. — Но, уверяю вас, они были длинные, острые и в превосходном состоянии! Дрока и Винтера одолел внезапный приступ кашля. — А, живые, ну да, ну да… — Археолог стушевался. — А скажите-ка… К дискуссии подключились архивариус и магистр, и Силлин пришлось ответить еще на добрую дюжину вопросов по идентификаторам и отрисовать по памяти несколько ящеричных морд, прежде, чем ученые мужи выпустили ее из своих цепких лап. Мастер Форд, едва не светясь от воодушевления, принялся рассчитывать пропорции черепов. О втором очевидце он забыл напрочь, и Дрок, пользуясь этим, задремал, смешно приоткрыв рот.  — Ну, что же. — Археолог проставил последний крестик в таблице. — Если предоставленная информация верна и ваши агенты говорят правду… — Удостоверившись, что Аарин кивнул, он размашисто вывел под таблицей свой вердикт. — Тогда я подтверждаю гипотезу. Все это весьма похоже на саррукхов. Аарин и Винтер недоуменно нахмурились, зато остальные отреагировали мгновенно. — Надо же… — Невероятно… — Я знала, что… «Твою мать», подумала Силлин. Она ткнула Дрока под ребра, и тот, всхрапнув, недовольно открыл глаза.  — Саррукхи, или сауриан, или сауроиды, — говорил мастер Форд, обращаясь, в основном, к Аарину и Винтеру, — это одна из рас Создателей, возникших в Дни Грома. Расцвет их магократической цивилизации был многие тысячелетия назад, еще до похолодания, когда большую часть Торила покрывали тропические леса. На сегодняшний день эта раса считается вымершей. Мы их гробницы уже раскапывали: жутковатое зрелище, скажу я вам… От саррукхов произошли ныне живущие Чешуйчатые: лизарды, юань-ти, коатли и так далее. Ну, а всего описано пять рас Создателей: саррукхи, батрачи, сильваны, драконы и люди. Он подождал, пока Винтер допишет предложение. — Сильнейшими, разумеется, были драконы. Они контролировали обширные территории и сражались между собой за землю, партнеров, статус… Малые расы смогли потеснить их, только овладев магией, но драконы и сейчас сохраняют кое-какое влияние. Батрачи — это амфибоиды. Их потомки — это наземные перевертыши-доппельгангеры и морские локасах и тако. О сильванах нам известно совсем мало. Они жили в тесной взаимосвязи с деревьями и вымерли от магического мора, вызванного то ли драконами, то ли демонами… Фей видели когда-нибудь? Вот феи, коры и прочий лесной народец — это то, что нам осталось. Ну, а про людей, — тут он развел руками, — вы и сами все знаете. Аарин и леди Эльтура обменялись тяжелыми взглядами. — Мастер Форд, вы хотите сказать, что мы столкнулись с представителями вымершей древней расы? — хмуро спросил шпион. — Я все правильно понял? — Или с ними, или с промежуточными гибридами. Ох, какая новость… Как жалко, что вам не удалось прихватить с собой живую особь… или хотя бы ее голову… — Мастер Форд сокрушенно вздохнул. — Если ваши артефакты имеют отношение к саррукхам, им вполне может быть пара десятков тысяч лет… Он задумался. — Свяжусь-ка я, пожалуй, с Лилиан Кембридж, — решил он. — По дружбе. Она специалист по древностям и, думаю, может быть вам полезна. Но сразу предупреждаю: работать с ней тяжело!  — Напугал ежа голой жопой, — проворчал Дрок и взъерошил и без того растрепанные волосы.

***

Странное это было время и странные это были дни. Теплые, тихие, неожиданно мирные после пережитых треволнений, они казались Силлин ужасно долгими — и все же пролетали слишком быстро. В Невервинтере царила весна. Утренний ветерок разносил по городу пронзительно-нежный аромат шиповника и вкусный запах теплого хлеба. Из домов слышались обрывки разговоров; звучал смех, хлопали двери, стучали по мостовой каблучки легких туфель, грохотали колеса карет и повозок. Глухо ворчал Крытый рынок, завлекая покупателей сырами и ветчиной; свежей, только что из порта, рыбой; медом, орехами, сладостями; и среди шумного скопища крикливых зеленщиц и приветливых цветочниц, как и каждый Миртул, сидела, пощелкивая орешки, морщинистая госпожа Агата в окружении охапок кипенно-белой и изысканно-лиловой сирени. В ветвях Большого дуба, на радость мастеру-друиду Ниатару, пересвистывались птицы. Подкрепившись из кормушки, они перепархивали с дерева на маленькую скамью, со скамьи — на лучи вывески-звезды Гильдии магов, с вывески — на фонарь, с фонаря — на бортик фонтана, а оттуда, вспугнутые криками детей или тявканьем собаки — на широкое плечо статуи Невера-основателя, и, устроившись поудобнее, насмешливо свиристели вслед прохожим, удостаивая особого внимания юношей-новобранцев городской стражи, что гордо выпячивали грудь, едва завидев симпатичных барышень. Казалось, все вернулось на круги своя, казалось, беда миновала… …Так надвигается гроза в середине лета. Ветер стих, солнце греет жарко, на горизонте ни облачка, однако небо уже не прозрачно-голубое, а грязноватое, будто припорошенное пылью, и воздух тяжек и душен в предчувствии неизбежного… Краткие дни спокойствия, затерявшиеся меж двух бурь. Время ожидания.

***

— Бешабины сиськи! — Дрок вывернул последний карман. — Кажись, посеял… Слышь, Мэриголд, может, у тебя… О. Спасибо. Он раскурил трубку от лепестка магического пламени и с наслаждением затянулся. Было это в замке Невер, через три дня после разговора с археологом. Они столкнулись в одном из коридоров Северного крыла. Слово за слово, насмешка за насмешку — и агент, заявив, что подохнет, если «вот прям щас» не покурит в хорошей компании, потащил ее к внутреннему дворику. Сидеть на каменном бортике под аркой галереи, даже подложив под себя куртку, было холодно, однако Силлин терпела. Мерзнуть — это все-таки не то, что оставаться после допроса наедине с мыслями. — Будешь? — Дрок протянул ей трубку. — Не. — Она прокатила огонек в пальцах, добавляя энергии, сконцентрировалась и принялась вылепливать нужную форму. Первые дни после восстановления резерва приходилось разрабатывать управление магией как руку после перелома. — Gorak… Vu'vocane… С ладони сорвалась крупная ало-оранжевая пчела и, описав дугу над аккуратно подстриженными кустиками жимолости, приземлилась на чашу фонтана; забегала взад-вперед, ловко перебирая огненными лапками. — Ничо так, — оценил Дрок. — А теперь обратно! Пчела послушно поднялась в воздух. Силлин поймала ее, пошептала и снова выпустила — на этот раз огненной бабочкой с изящными крыльями. Покружив над агентом, бабочка прямо в воздухе превратилась в летучую мышь, метнулась к кольцу дыма, упала сквозь него на землю дубовым листом и стала миниатюрной саламандрой, которая проворно подбежала к протянутой руке и впиталась в нее, оставив на коже розоватый след. — Чой-та ты не в форме, Мэриголд, — констатировал Дрок, наблюдая, как Силлин, морщась, мажет ожог заживителем. — Да ладно, в первый раз, что ли… Раскастуюсь понемногу. — Я не об этом, дорогуша, — хмыкнул он. — Я о твой убитой физиономии. — На себя посмотри, — буркнула она. Агент, не смущаясь, вытянул из кармана воображаемое зеркальце. — Дрок, любимый, ты великолепен! — дурашливо пропел он. — Ты само совершенство! У тебя самая сексуальная в мире щетина! Твои синяки под глазами сводят меня с ума! М-м-м-м-м, а этот запах табака и пота… Иди, иди сюда, радость моя, дай я тебя поцелую… Не выпуская изо рта мундштук, он как-то умудрился вытянуть губы трубочкой и громко чмокнул воздух. Силлин невольно прыснула со смеху.  — Во-о-о-о-от, это уже лучше. Это уже почти совсем хорошо. Улыбайся почаще, Мэриголд, у врагов от этого несваренье случается. — Он подмигнул ей и выдохнул кольцо дыма. — Эльтура с тобой закончила? — Нет. Еще завтра. — На предмет? Силлин дернула плечом. — Хочет узнать, как я спаслась из Башни. — Хех, не она одна… Наделала ты шуму своим… геройством. Только флаг ей в руки. Без менталистики-то. — Ну, у мага можно попробовать поднять память по остат… Что? — Запрет на вмешательство в сознание агентов без крайней нужды, Мэриголд. Скажи спасибо нашему начальнику. От мысли, что в голове у нее не будет копаться самая могучая волшебница Невервинтера, Силлин сразу стало легче дышать. — Спасибо, — искренне сказала она. — Я на такое даже не надеялась. Дрок усмехнулся. — Да ладно! Ты-то уж давно должна была понять, что Генд — нормальный мужик. — В смысле? — насторожилась она. Рука дернулась к вороту рубашки — и опустилась обратно. Амулет Аарина лежал дома, надежно спрятанный в магической шкатулке. — Без смыслов. Кто другой тебя после чумы сразу бы в разведку бросил. — Взгляд Дрока стал жестким. — Из тех, кто на грани, если правильно надавить, хор-р-р-р-р-рошие агенты выходят… Только вот Генд давить не любит и людьми не разбрасывается. Поверь, Мэриголд, не потеряй мы почти всех магов, он бы тебя в Лускан не потащил. Силлин помолчала, переваривая сказанное. — А что я должна была бы делать? Если бы не Лускан? — Почем мне знать? Может, подключилась бы к анализу донесений. Голова у тебя неплохо варит, нестыковки видишь, книжки читаешь, опять же… Археолог про тебя потом чуть ли не с придыханием говорил. С зубами, правда, ты его знатно расстроила. Она задумчиво подперла голову, прислушиваясь к пению воды в фонтане. — Мда-а-а-а-а… — протянул Дрок. — Не нравится мне все это… Лицо его в клубах сизоватого дыма выглядело угрюмо. За терпким запахом табака Силлин вдруг почудился сладкий душок дурман-травы. — Ты ведь веришь в то, что сказал мастер Форд?.. — Я верю в то, что видел. И в то, что знаю. А знаю я, что от магов можно ожидать чего угодно. — Дрок пытливо посмотрел ей в лицо. — Вот почему так получается, а, Мэриголд? Почему, если творится какая-то срань, вы обязательно к ней причастны? И ведь говоришь же вам, говоришь… Силлин ничего не ответила, и он мрачно отвернулся, пыхтя трубкой. — Иногда я думаю, — сказал он немного погодя, — что было бы проще, если б она на моих глазах погибла. Так бы я хоть знал наверняка. А то умом понимаю, что не выжила… А все жду — вдруг вернется. Он вздохнул.  — Иди-ка ты домой, Мэриголд... Отдыхай. Пока еще можно.

***

Отдыхай, пока еще можно… Что ж, совет был неплох. Она могла бы ему последовать, ибо приказы явиться в Северное крыло вскоре иссякли, и она снова оказалась предоставлена самой себе. Но допросы растревожили ее мысли. Тщетно Силлин пыталась отгородиться от них повседневными делами. Дом сверкал чистотой, из сада исчезли заросли крапивы, колдовство удавалось все лучше и лучше, и все же большую часть времени она проводила в одиночестве, а одиночество, как известно, располагает к размышлениям. А ведь были еще и сны. В этих снах она поднималась по винтовой лестнице. Шаг за шагом, виток за витком. Монотонное, отупляющее движение. Стоило убрать со ступеньки ногу, и ступенька тут же исчезала, поэтому Силлин ничего не оставалось, кроме как продолжать идти — туда, на самый верх, где под грозовым небом Лускана стоял в окружении чудовищных скелетов Маугрим Коротир. Во снах он не был ни по-настоящему живым, ни окончательно мертвым, и от стоп его по сиреневой ауре Башни гангреной расползалось черно-фиолетовое пятно. Леди Арибет де Тильмаранд, спеленатая оранжевыми путами, тоже не была по-настоящему жива. С такой дырой в груди выжить разве возможно?.. Но стоило эльфийке отпить из каменной чаши, как дыра заполнялась густо-багровым, а путы превращались в несокрушимый доспех. А еще — Силлин видела это ясно — к руке Маугрима протягивался багровый прочный поводок, сплетался с черными нитями, что прошивали его тело, и уходил в громадную когтистую тень. Ибо во снах Госпожа являлась ей всего лишь тенью, всего лишь фантомом, но даже и так она была страшная, страшная, страшная… Было во всем этом что-то неправильное. Что-то... неестественное. Наученная горьким опытом кошмаров, Силлин чуяла это нутром. Из ночи в ночь — ни единого изменения: лестница, крыша, предательство Арибет, спасение Дрока, зелье — и жаркий рев пламени. И самоубийственный прыжок в пустоту. Казалось, память раз за разом ведет ее по цепочке событий, чтобы отыскать выпавшее звено — но за миг до удара о землю она неизбежно просыпалась.  — Вероятно, ты еще не готова адекватно воспринять произошедшее, — изрек Боддинок и передал ей толченую валериану. — Угу, — буркнула Силлин, ссыпая порошок в котел. Ей не хотелось адекватно воспринимать произошедшее. Ей хотелось спать без сновидений. Травяной эликсир не помог, и она раскошелилась на магическое зелье первого, а затем и второго порядка. Бесполезно. Сны так никуда и не пропали — зато наутро она едва смогла встать с постели и полсуток потом мучалась тошнотой; и что-то ей подсказывало, что со снотворным третьего порядка лучше не рисковать… Промаявшись несколько дней и перепробовав все привычные способы борьбы с кошмарами, она, скрепя сердце, обратилась к леди Эльтуре. Вообще говоря, подошел бы любой мало-мальски подкованный магистр, однако дело касалось засекреченных сведений, и надо было соблюдать известную осторожность. — Дурные сны? — переспросила леди Эльтура, приподняв идеально очерченную бровь. — Сны какого рода? Силлин, нервно сжимая-разжимая пальцы, объяснила. — Боюсь, ничем не могу помочь, госпожа Мэриголд. — Увидев, как вытягивается ее лицо, леди Эльтура снизошла до объяснений. — Магическое и ментальное истощение, сведенные в одну точку, не проходят бесследно. Вы дали сознанию слишком сильную нагрузку. Чтобы спасти себя, оно отреагировало единственно возможным образом — забыло. В подобных случаях ткань памяти часто необратимо повреждается. Однако вам, очевидно, повезло, и восстановление возможно — и идет оно через сны. Подавлять их категорически нельзя. Более того, не думаю, что это получится. Сны не прекратятся, пока вы не вспомните. А вспомните вы только тогда, когда будете к этому готовы. — И сколько это продлится?.. — У всех по-разному. От нескольких дней до нескольких месяцев. Можно вернуть память насильно, но, поверьте моему опыту, ничем хорошим для вас это не закончится. — Несколько месяцев?! — ужаснулась Силлин. — А нельзя ускорить процесс? Хотя бы чуть-чуть?.. Леди Эльтура немного подумала. — Страх, — произнесла она. — Вас выталкивает из сна страх погибнуть. Но этот сон — всего лишь отражение того, что уже случилось. Все, что вы в нем видите — в прошлом. Реальной угрозы вашей жизни нет. Принятие этого факта может оказаться ключом к принятию воспоминаний. Пробуйте. Надеюсь, у вас хватит благоразумия не обращаться к менталистам. Силлин мрачно кивнула. — И да, госпожа Мэриголд, — Голос леди Эльтуры застал ее у самой двери. — Я, кажется, предупреждала насчет опасных экспериментов. А вы опять прибегли к «Огненной паутине». Под ее грозным взглядом Силлин втянула голову в плечи. — У меня не было другого выхода, — пробормотала она. — Разумеется. И все же я крайне рекомендую воздержаться от использования «Паутины» в обозримом будущем. Как и от любого стимулятора сходного действия. — Почему? — Вопрос вырвался непроизвольно. Леди Эльтура раздраженно щелкнула пальцами. — Скажите, что случится, если истончившуюся нить резко и сильно дернуть? — Она… порвется? — Вот и не дергайте. Хорошего вам дня. Выйдя из Гильдии, Силлин купила у лоточника кусок пирога с мясом и луком и медленно съела, почти не чувствуя вкуса; и долго потом бесцельно бродила по улицам, натыкаясь на прохожих, — хмурая и неприкаянная, в старой мужской рубашке и штанах, которые какой-то год назад сидели на ней внатяг, а теперь, наверное, свалились бы, если б она не прихватила их ремнем. А когда наступили сумерки, и она вернулась домой, на столе ее ждало магическое письмо. Новый вызов в замок Невер. Завтра же, рано утром. И цель вызова, как и всегда, не была указана.

***

Вышколенный слуга почтительно сопроводил ее до Северного крыла и передал с рук на руки седоусому Айвори, охраннику. В штаб-квартире разведки Невервинтера были свои люди и свои слуги — отдельный, замкнутый мир. Чужих в него не пускали. И, хоть Силлин чужой уже не была, Айвори бдительно обыскал ее, проверил, нет ли артефактов, магической защиты и маскировки, и только потом выдал временный пропуск — медную пластинку на шнуре, теплую, будто нагретую солнцем. — Внутренний двор, — пробасил он. — Ожидайте. В тишине раннего утра мелодичный плеск фонтана звучал по-особенному чисто и звонко. «Голос воды успокаивает душу», — сказал как-то Аарин. Выросший в пустыне, он очень любил воду, и Силлин не раз и не два представляла, как темнокожий юноша-пират ныряет в морскую глубину, как мастер-шпион великого города сидит под звездным небом на каменном бортике фонтана… Странно было понимать, что эти мысли и разговоры вдруг обрели реальность, и она находится сейчас в том самом внутреннем дворике, у того самого фонтана, и, зябко кутаясь в куртку, глядит на темно-зеленые кусты жимолости с изящными бутонами цветов. Замок Невер ей не нравился, его гулкие коридоры и просторные залы нагоняли тоску. Но здесь — здесь было почти уютно. Здесь действительно можно было просто сидеть и, отрешившись от мыслей, чувствовать: уверенную твердость земли под ногами; едва уловимое движение прохладного воздуха; мелкие водяные брызги; приятную теплую тяжесть куртки… Силлин закрыла глаза и, наверное, даже задремала немного, потому что негромкое «Госпожа Мэриголд?» раздалось совсем неожиданно и совсем близко.  — А? — Она сонно заморгала. По лицу мастера-шпиона скользнула улыбка. — Прошу, следуйте за мной. По-своему его кабинет немногим отличался от комнаты в казарме Кендрака. Минимум вещей, максимум практичности — и груды бумаг на всех свободных поверхностях: отчеты, письма, свитки, схемы, карты… Силлин замешкалась, не зная, куда сесть, но Аарин быстро разрешил ее сомнения. — Располагайтесь, госпожа. — Он сгреб документы с ближайшего стула и переложил их на плоскую крышку большого сундука. — Вы, наверное, еще не завтракали? Простите за ранний вызов, но днем у меня сегодня ни минуты свободной… Он налил в кружку чаю и пододвинул к Силлин тарелку, на которой возвышалась аппетитная горка тостов с маслом. — А т… вы? — Уже. — Он сел по другую сторону стола и взял из стопки бумаг нераспечатанный конверт. — Не торопитесь. У меня есть, чем себя занять. Хрустя тостами, она с тихим удовольствием наблюдала, как он работает: спокойно и методично, ни на что не отвлекаясь. За первым письмом последовало второе, за вторым — третье… Добравшись до конца его Аарин ненадолго задумался, и, протянув руку к документам справа, на самом краю, безошибочно вытащил нужный отчет. Пролистал, сверил информацию. Кивнул. Окна кабинета выходили на восток, и заливавшие комнату солнечные лучи гладили темные сильные руки, касались плеч и шеи. Когда Аарин встал и направился к карте Северных земель, занимавшей чуть ли не половину стены, свет упал на белый полупрозрачный шар, притаившийся меж бумаг, и шар вспыхнул будто драгоценный бриллиант из сокровищницы лорда. — Работы меньше не становится, да? — Силлин добавила в чай меда. — Не становится. — Аарин покрутил в пальцах булавку с синей стеклянной головкой и аккуратно воткнул ее в карту среди лесов на северо-востоке. — В свете последних событий — особенно… Он со вздохом вернулся к столу, выдвинул верхний ящик и достал оттуда кожаный мешочек. — Итак, госпожа. Полагаю, вы уже поняли, что ваше участие в лусканской операции не прошло незамеченным. — Да. Мастер Генд. — Тогда вы понимаете и то, что проявленный вами героизм не может остаться без награды. Она яростно потерла кулаком щеку. — Ну, я бы не сказала, что… — Ум. Упорство. Способность принимать решения в критической ситуации. Невероятная храбрость. — Аарин говорил уверенно, твердо, и от этого она еще больше смутилась. — То, что вы совершили, под силу немногим, и мне искренне жаль, что единственная награда, которую город может предложить вам в настоящий момент — денежная. Увидев сумму в казначейской ведомости, Силлин округлила глаза. — А это не слишком… — пробормотала она. — Это решал не я. По моему мнению, вы заслуживаете большего, но, возможно, я не совсем объективен… — Губы дрогнули, однако голос остался серьезным. — Я знаю, что события Лускана не прошли для вас бесследно. Деньги пригодятся. Пряча мешочек с рубинами во внутренний карман куртки, Силлин вздохнула.  — А еще мне сообщили, что вас мучают кошмары. «Так и знала, что не надо обращаться к Эльтуре!» Она стиснула зубы. Прекрасно. Именно об этом она и мечтала — чтобы Аарин Генд увидел, какая она самом деле слабачка. Любой нормальный человек на ее месте уже давно оставил бы прошлое в покое и переборол свои страхи! Однако отпираться было бессмысленно, и она неохотно кивнула. — Я могу чем-то помочь? — осторожно спросил он. — Нет, мастер Генд, не думаю. Леди Сарптил считает, что сны — первый этап возвращения памяти, и… — Она дернула плечом, — Тут можно только терпеть и ждать. Переживу. — Это настолько плохо? — Это… — Она запнулась. — Неприятно. Но я справлюсь. — Не сомневаюсь. Вы всегда со всем справляетесь. — Ну… — Она принялась крутить большими пальцами, упрямо глядя в стол. — Не всегда и не со всем. Но у меня не в первый раз кошмары. Я знаю, как о себе позаботиться. — Если я просыпаюсь от кошмара, мне обычно помогает движение, — проговорил Аарин. — Двигаться, чувствовать свое тело. Выйти на свежий воздух. — Мне тоже, — призналась Силлин, поднимая на него глаза. — Или еще вот сосредоточиться на дыхании. — Или что-нибудь съесть. — Или зажечь свет. Он немного подождал, но она не стала развивать мысль и рассказывать о том, что уже которую ночь просыпается, сжимая в пальцах его амулет. — Иногда помогает записывать сны. — Видя, что она недоуменно хмурится, Аарин пояснил: — Дурные сны отражают наши страхи, а когда облекаешь страхи в слова, лучше их понимаешь; если понимаешь — можешь действовать. А еще, записав страх, создаешь ему физическое вместилище, которое можно уничтожить. Сжечь. И развеять пепел. Силлин пожевала губами. — Никогда не пробовала… А вообще, лучше всего — если рядом кто-то есть. — Поняв, что это прозвучало двусмысленно, она покраснела и поспешила добавить: — Ну, я хочу сказать, живое существо. Кот, например. У моей соседки есть кот. Здоровый такой. Рыжий. Полосатый. Иногда я просыпаюсь, а он сидит рядом и мурчит. — Кот. — Да. Аарин опять улыбнулся, и она почувствовала, как запылали не только щеки, но и уши.  — Никогда не пробовал.  — Никогда?..  — Никогда. В теплых солнечных лучах плыли крохотные пылинки, мягко опускались на груды документов, на бесконечные отчеты, планы, донесения; на чернильницу, и большую печать, и кружки с недопитым чаем, и белый шар «Тишины»… Сухо тикали часы. За правым плечом мастера-шпиона сквозь приоткрытую дверь виднелась смежная комната — ковер на полу, угол кровати… Наверное, он и правда жил здесь, в сердце Северного крыла. Силлин вдруг стало грустно. Острое щемящее чувство требовало выхода, и, увлекаемая им, она тихо спросила:  — Почему ты отдал мне амулет? Улыбка тотчас исчезла. Лицо Аарина превратилось в отстраненную маску. — Я хотел, чтобы он был у тебя, — произнес он самым равнодушным тоном. К горлу подкатил комок. — Шпион, мать твою! Ты хоть раз можешь ответить на вопрос прямо?! — Она зажмурилась. Если бы он сказал «Могу» или «Не могу», она развернулась бы и ушла, хлопнув дверью, и, видят Боги, никогда больше не посмотрела бы в его сторону, даже если бы потом пришлось годами реветь в подушку — но когда она, шмыгая носом и изо всех сил стараясь не расплакаться, открыла глаза, Аарин сказал иное.  — Я хотел, чтобы амулет был у тебя, потому что он мне очень дорог. Как и ты. Но теперь я не знаю, что делать. Он замолчал, подбирая слова, и Силлин застыла — боясь даже дышать, чтобы не спугнуть его. — Все случилось слишком быстро, — наконец сказал он. — Поиски культа, Лускан, предательство Арибет… Лорд Нашер хочет назначить меня Правой Рукой, и тогда мои обязанности возрастут вдесятеро, и я… не смогу отставить их в сторону ради тебя. Я не был уверен, что в подобных обстоятельствах ты захочешь… продолжать… то, что между нами. И я подумал, что лучше оставить решение за тобой. Он неотрывно глядел ей в глаза, и Силлин видела, как он напряжен, как трудно ему ждать ее ответа… И все же он ждал. И — она откуда-то это знала — принял бы любой ответ. Страх ошибиться когтистой лапой сдавил горло. — Ясно. — Она сглотнула. — Хорошо. Положим, я знаю, чего хочу. Но чего хочешь ты? Не молчи. Пожалуйста… — Я не знаю, Силлин, — Его рука, лежавшая на бумагах, сжалась в кулак. — Я... беспокоюсь о тебе. Я хочу быть с тобой. Но… Исходя из моего опыта, смешивать долг и любовь… Нельзя. На слове «любовь» сердце пропустило удар. Он и правда… Все-таки… Но следом прозвучало слово «нельзя». Лицо Аарина начало расплываться у нее перед глазами. Силлин моргнула и почувствовала, как по щеке течет что-то теплое, капает, капает… Он смотрел на нее с больной тоской, но не двигался с места. Все еще ждет, поняла она. Все еще ждет, что она примет решение и за себя, и за него. Проклятый шпион… Да как ты смеешь… Она зло вытерла слезы. Упорство, значит? Что ж, будет тебе упорство! — Почему? — Она не узнала свой голос. Его рука дрогнула. — Силлин, я не хочу об этом рассказывать. Тебе, из всех людей. — Почему? Черные глаза зажмурились, будто она ударила его под дых. Медленно, очень медленно, Силлин протянула руку и коснулась сжатых в кулак пальцев. Погладила; еще раз; и еще; и еще; так осторожно, так бережно, как только могла; гладила, пока кулак не раскрылся, и пальцы, его темные и ее светлые, не переплелись. — Пожалуйста, Аарин. — Никогда прежде она не отваживалась вслух называть его по имени. Глаза в глаза, лицо в лицо, они застыли друг напротив друга в солнечном свете, и только тиканье часов напоминало о том, что мир вокруг все еще движется. — Двадцать лет назад, — глухо сказал Аарин. — Я только начал служить Невервинтеру. Моим первым заданием было ослабить влияние Гильдии воров. Гильдийцы контролировали подполье, шантажировали аристократов, угрожали даже самому лорду Нашеру… Никто не чувствовал себя в безопасности. Он помолчал, собираясь с духом. — Я перепробовал все. Подкуп, ловушки, обман, облавы. Городская тюрьма была переполнена. Но Гильдия так и не сдалась. Тот, кто управлял этой сворой, был хитер и дальновиден. Агентов… уничтожали. Ко мне подсылали наемных убийц. Я понял, что единственный способ по-настоящему ослабить Гильдию — это устранить ее главаря. Я решил заняться этим сам. Внедриться. Взглянуть на моего врага. Лично оборвать его жизнь. Силлин внимала, чувствуя, как пульсирует кровь в прижатых друг к другу ладонях.  — Боги знают, сколько времени и усилий я потратил на то, чтобы меня приняли за своего. В конце концов, мне это удалось. Чтобы добраться до главаря, надо было войти в круг его доверенных людей. Доверял он немногим. Все, что мне оставалось — это упорно продвигаться в ранге, пока я не удостоился самого пристального внимания… Когда меня впервые допустили в личные покои главы Гильдии, я думал, что был готов… к чему угодно. Однако я оказался еще слишком молод. Слишком любопытен. Я сглупил. Он замолчал и долго пришлось ждать, прежде, чем он продолжил рассказ. — Каллиара. — У Силлин ёкнуло в груди. — Так ее звали. Так звал ее вначале я. Эльфийской крови. Красивая. Умная. Дерзкая. — Аарин буквально выталкивал из себя каждое слово, и с каждым новым словом ей становилось все труднее дышать. — Она жила так, будто любой миг мог стать последним. Вела себя так, будто мир уже был у ее ног. Мне казалось, что она одинока так же, как я, что мы похожи… Я влюбился прежде, чем это понял. — Его пальцы дрожали — или, может, это дрожь ее собственных пальцев передавалась им?.. — Я… знал, что так нельзя. Что это слишком опасно. Но ничего не смог с собой поделать. Ничего. — Она знала, что ты… — Силлин закусила губу. — Двойной агент? — Нет. Сначала — нет. — А потом?.. Аарин мягко высвободил пальцы и скрестил руки на груди. — А потом я убил ее, — сказал он.

***

Силлин многое знала про любовную сторону жизни, хоть и не все — из личного опыта. Деревенские мальчишки к внучке «старого хрыча» Трэверса приставать не отваживались; в Гильдии Плащей она мало кому была интересна. Но невозможно было жить в одном доме с Маркусом и не знать, что происходит между мужчиной и женщиной за дверями спальни. Строго говоря, спальней дело не ограничивалось. Силлин — сначала девочка, а потом девушка — могла наткнуться на брата, сплетенного с очередной любовницей, где угодно. В коридоре. На ритмично поскрипывающей лестнице. Или в гостиной, на столе. Или под деревом в саду. Или, да простят ее Боги за любопытство, в ванной. Маркус редко оставался без внимания. Девочкой Силлин злилась, потому что эти вечные бабы отнимали Маркуса у нее. Девушкой — грустила, что у нее самой никого нет. Потом просто привыкла. Аарин был старше ее почти на пятнадцать лет — взрослый, красивый, страстный мужчина. Конечно, у него были возлюбленные, были любовницы; первая, наверное, появилась еще тогда, когда она сама пешком под стол ходила! Глупо было ревновать его к призракам прошлого. И все же оброненное по неосторожности имя мучило ее. Ту женщину Аарин точно любил — наверняка потому, что та женщина была намного лучше… Силлин догадывалась, что таинственная Каллиара сделала ему очень больно: бросила его ради другого или погибла — от болезни, при родах, из-за трагической ошибки; в общем, туда ей и дорога! Но никакие догадки и близко не стояли с правдой, сказанной недрогнувшим голосом. «Я убил ее». Мастер-шпион с горькой усмешкой наблюдал за тем, как меняется ее лицо. — Я тянул до последнего. Искал другой выход. Но она начала готовить покушение на лорда Нашера, планировала переворот, а я не мог позволить этому случиться. Я надеялся, что мне удастся… переубедить ее. Отговорить. — Но тебе не удалось?.. — Не удалось. Поэтому я открылся ей. Сказал, кто я такой. Думал, она будет в ярости. Но, обнажая меч, она выглядела всего лишь немного разочарованной. Он зажмурился — то ли чтобы сосредоточиться на воспоминаниях, то ли чтобы не видеть ее лица и отражавшихся на нем чувств. — Пока мы сражались, я… умолял ее отказаться от замысла. Бросить Гильдию. Остаться со мной. Говорил, что защищу ее от гнева лорда Нашера… — Он снова усмехнулся, запрокинул голову и, не открывая глаз, снисходительно произнес: — «Я не изменюсь ради тебя, Аарин — как и ты не изменишься ради меня. Покончим с этим». Он помолчал. — Я до сих пор все помню. Свист моего меча. Кровь у меня на руках. Ее холодеющие губы. — Он говорил спокойно, но Силлин казалось, что он заживо сдирает с себя кожу. — Наверное, был другой выход. Я не сумел его найти. Все свелось к одному-единственному выбору: убийца во имя долга или предатель во имя любви. Дрожа всем телом, она поднялась на ноги. — Я выбрал. И я знаю, — услышав звук ее шагов, Аарин судорожно вздохнул, — что согласиться с таким решением… особенно на твоем месте… Но может, ты смогла бы… понять, почему… Руки ее крепко его обняли, и он замер, так и не договорив. — Понимаю. Она действительно понимала. Она забыла, с чего начался этот разговор, забыла про злость и желание вывести Аарина на откровенность. Ему было больно и плохо, и в попытке защитить его от этой боли она только и могла, что обнимать и шептать, шептать, чувствуя, как вздрагивают его плечи: — Я правда, правда, правда понимаю, я знаю, почему, правда… Прости, что заставила… Боги, Аарин, мне так жаль… Он не плакал — только дышал неглубоко и рвано, и пальцы его до треска ткани вцепились в ее рубашку. — Спасибо, — выдохнул он чуть слышно. Часы в кабинете отзвонили семь. Вторя этому звуку, снаружи, с одной из башен замка, раздалось «Бом… бом… бом…». Гул колокола вспугнул голубиную стаю, и птицы пролетели мимо окна, мазнув по комнате быстрыми тенями. — Я никому раньше… Не рассказывал об этом, — прошептал Аарин. Голова его покоилась у Силлин на груди, теплое дыхание щекотало кожу в вырезе рубашки. — Сколько я мечтал о том, чтобы у меня был… Кто-то близкий. К кому можно было бы… обратиться за поддержкой и… утешением… Но… — …Но тебе приходилось со всем справляться в одиночку, — тихо закончила она. — Всегда. Потому что даже если рядом кто-то был, на самом деле никого не было. — Да, — так же тихо ответил он и поднял голову. — Силлин?.. Он попытался ее обнять, однако, подхваченная неожиданной мыслью, она отстранилась. — Подожди. Так… Где же… Она зашарила по карманам. — Знаю, что глупо, — бормотала она, — И, наверное, это не нужно, но… — Она извлекла на свет старый ключ и решительно протянула его Аарину. — Вот. Просто — просто хочу, чтобы ты знал. Неважно, любовники мы или нет. В моем доме для тебя всегда найдется место. Несколько томительных мгновений он не шевелился, и Силлин будто увидела себя со стороны: бледная, растрепанная, красноглазая, одежда болтается, ключ этот дурацкий… Сгорая со стыда, она уже готова была сунуть его обратно в карман — но тут Аарин поднял руку, осторожно взял ключ и отложил на стол, на стопку донесений. Поднялся. Под его взглядом Силлин нервно дернула плечом и сдала назад. — Это не потому, что я готова на все ради твоего внимания, — залепетала она. — Совсем нет! То есть… я люблю тебя и хочу быть с тобой, да… Но я не маленькая, я могу принять отказ! Аарин молча шагнул к ней — и оказался близко, чересчур близко… Она скрестила руки на груди.  — И усложнять тебе жизнь не стану, правда! Просто… так нельзя — совсем одному. Это тяжело. И больно. И… — Силлин… — … ты такого не заслужил, и… — Я люблю тебя. Глядя на ее ошеломленное, растерянное лицо, он улыбнулся — и, Боги, что это была за улыбка!.. — Люблю, — повторил он. — Всем сердцем.

***

Это утро, последнее весеннее утро, было самым теплым и тихим из всех. Над площадью перед замком Невер раскинулось чистое светлое небо. Рослый стражник у ворот позевывал и в ожидании пересмены нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Во внутреннем дворике Северного крыла среди пьянящего аромата цветущей жимолости пел фонтан.  — Милая, милая, — шептал Аарин, прижимая ее к груди. — Любимая моя… Какой же я дурак… Так долго ждать тебя — и так испугаться… Как бы я хотел, чтобы мы сейчас были далеко отсюда, вдвоем; чтобы ничего этого… — груды документов за его спиной походили на заснеженные горные пики, — …не было… — Знаю, — пробормотала она, улыбаясь. Сейчас она улыбнулась бы в ответ на что угодно. На душе было легко-легко — легко и радостно как никогда в жизни. — Город, долг и все остальное... Как-нибудь справимся. Что-нибудь ведь придумаем, верно?.. — Да. — Он поцеловал ее. — Конечно, милая. Обещаю. …В то же утро, всего пару часов спустя, они узнали, что Лускан объявил Невервинтеру войну.