Календула

— Мулхоранд, значит… — Колючий взгляд командира Башенной охраны, Ислунда, впился ей в лицо. — А разрешение, значит, от самих Капитанов получили? Силлин пренебрежительно хмыкнула, поглаживая сидевшую на запястье Ровену по оперенной спине. Ворониха каркнула. Цепочка с печатью Капитана Курта у нее на шее демонстративно качнулась, ероша иссиня-черные перья. — Ну что же… — Ислунд в третий раз прочел пропуска и снова не нашел, к чему придраться: составлено было по всем правилам, оттиски магической печати светились фиолетовым. — Значит, к самому Архимагу с визитом? «Ни слова, Мэриголд, иначе, Богами клянусь, я тебя придушу самолично!» Копируя леди Эльтуру, Силлин подпустила во взгляд холодного презрения и расстроенно взмахнула рукой, как бы говоря «Мне так хотелось бы ошибиться насчет ваших умственных способностей, но увы…» За время обучения в Гильдии Плащей каждый адепт получал таких разочарованных взглядов и жестов сполна, ибо не родилось еще адепта, который не спутал бы заклинание, не взорвал бы зелье, не попытался бы смухлевать перед носом у экзаменаторов или не учинил бы какую-нибудь особенно наглую каверзу. И не было среди магистров Гильдии равных леди Эльтуре, способной одним движением брови остановить разъяренного минотавра и заставить его испуганно спрятаться за ближайшей колонной — что уж говорить о попавших под раздачу адептах. Ислунд оказался крепким орешком: не попятился и не икнул, как страж у внешних ворот Башни Братства, а лишь нахмурился. Дрок положил руку на эфес меча, и, высокомерно цедя слова, высказал все, что думает о шакальих рабах, сующих нос в чужие дела. — Да я-то что, я ничего, — Услышав густой акцент «мулхорандца» Ислунд сразу умерил подозрительность. — Простите, милорд… — он сверился с документом, — …Кафири. В городе сейчас неспокойно, и столько послов в Башне собралось, не хочется пропустить с ними внутрь какого-нибудь шпиона… Силлин поскребла пальцами шею Ровены, пряча за движениями дрожь. Перевертыш смиренно подставила ей и голову тоже и чуть прикрыла глаза, будто от удовольствия. Дрок властно протянул руку за пропусками. Ислунд замешкался: — Не сочтите за грубость, но аудиенции у Архимага вам придется ждать довольно долго. После битвы и переизбрания в Башне еще не восстановлен порядок…  — Переизбрания? — «Милорд Кафири» скривился. На его месте Силлин больше бы заинтересовалась битвой.  — Да, милорд. Арклем Грит был низложен. Кто занял его место — не знаю. Маги еще не отдали никаких распоряжений о…  — Нас это не волнует. — Царственной уверенности в голосе Дрока можно было только позавидовать. — Нам нужен Архимаг, кем бы он ни был. Помедлив мгновение, Ислунд передал ему пропуска и поклонился.  — Я открою для вас двери Башни. Прошу, подождите здесь. Издалека оплот чародеев напоминал исполинское серое дерево, выросшее на чудом уцелевшем в реке Мирар острове. От центрального «ствола» отходили ветви башенок поменьше, те тоже ветвились, и иглы многочисленных шпилей уходили ввысь, прямо к тяжелым облакам. Вблизи же, подумала Силлин, Башня была подобна огромной руке. Руке, растопырившей в предвкушении когтистые пальцы, только и ждущей, чтобы лазутчики ступили… На гладкой стене появилась трещина, и полукружья дверных створок, неотличимых по цвету от камня, беззвучно разъехались в стороны. Внутренний двор перед входом лизнуло сиреневым светом.  — Милорд Кафири, миледи Акана, милорд Джахи. — Ислунд приблизился. — Ваши покои будут на первом ярусе, справа от главного зала. Ожидайте там, пока кто-то из магов не придет и не выслушает ваше прошение. — Ожидать?! — Лицо Дрока исказилось от гнева. — Немыслимо! — Это касается всех послов, милорд, и, клянусь, это ради вашей же безопасности. — Шакал! Считаешь, мы не способны себя защитить?! — Дрок запальчиво потянул из ножен клинок. Даэлан Красный Тигр перегнулся через голову Силлин и оскалился, обнажив длинные орочьи клыки.  — Ни в коем случае, милорд. — Пальцы Ислунда сжали рукоять меча. — Но сейчас в Башне неспокойно, если вы покинете пределы первого яруса и пойдете искать магов, они могут принять вас за врагов. Дрок в сердцах вогнал оружие обратно в ножны. — Хорошо! Мы подождем. И, клянусь Хорус-Ре, долго ждать нам не придется! — Он повернулся к Силлин — и с неожиданным для образа гордеца почтением согнул спину в поклоне и сделал приглашающий жест в сторону открытой двери. Похоже, леди Акана должна была войти в Башню первой… Силлин предпочла бы развернуться назад, к воротам; вновь шагнуть сквозь упругую пленку защитных заклятий, вновь окунуться в кошмар Лускана — но разве у нее был выбор? Ровена захлопала крыльями, и, чувствительно царапнув коготками кожу, перелетела к «хозяйке» на плечо. Не было. Воздух почти искрился от магических эманаций. Кончики пальцев зудели, сердце билось будто испуганная птица в руках птицелова. Силлин не надо было делать чуткими ни руки, ни глаза, чтобы знать, где находятся нити Плетения. Они едва не липли к коже: только потянись, только коснись… Странное, пьянящее ощущение — паутина силы, расположенная так близко к телесной реальности. Чувствует ли это Даэлан Красный Тигр, варвар-утгардец? Догадывается ли об этом любовник чародейки Дрок? Слышит ли потрескивание энергии Ровена, чья способность к обороту идет от иного, природного корня? Шелестя платьем, Силлин миновала Ислунда и переступила порог Башни Братства. …Страшно ли им так же, как ей?.. По обеим сторонам короткого коридора горели магические светильники, и в их сиреневом неестественном свете маскировка агентов казалась Силлин нелепой. И все же сопровождавший их молодой слуга не задал ни единого вопроса. Они прошли за ним в просторный круглый зал, мимо претенциозного мраморного фонтана, мимо застывших рядом громад големов — стальные тела с синими полосами, тяжелые кулаки больше Даэлановой головы — к единственной настежь распахнутой двери, за которой обнаружились оскорбительно маленькие, в две комнатки, покои. Не обращая ни малейшего внимания на возмущение Дрока, слуга выскользнул наружу и вскоре вернулся с обедом: ароматный суп, жаркое, спелые, совсем не по сезону фрукты, вода и вино. На все попытки завязать разговор он лишь сдержанно кивал и, расставив еду и питье, вышел вон.  — Шакалий сын, ублюдок крокодилий, — громко проворчал Дрок, высунувшись за порог комнаты. — Никакого почтения! — Его спрятанная за спиной рука оттопырила три пальца, потом один. Ворониха сорвалась с плеча Силлин и черной тенью вылетела в главный зал. Они в молчании принялись за еду, прислушиваясь, не донесется ли снаружи крик или металлический скрежет.

***

Перевертыш, целая и невредимая, вернулась к десерту — сладкие рубиново-красные вишни не оставили равнодушной даже Силлин, которая с трудом проглотила несколько ложек супа и едва притронулась к жаркому. Дрок закрыл дверь на ключ, достал из сумки небольшой стеклянный шар с темной линией на матовой поверхности и как-то по-особому, со щелчком, крутанул его в руках. Половинки шара сверкнули белым и комнату окутало «Сферой тишины». Птица, хлопая крыльями, опустилась на кровать, посмотрела черными умными глазами на притулившуюся рядом колдунью, на Дрока; каркнула негромко, просительно. Дрок хмыкнул и махнул Силлин рукой:  — Пересядьте-ка на стул, госпожа послица. Она послушно переместилась, и агент, подойдя к кровати, приподнял за уголок покрывало. Птица тут же скакнула в образовавшееся укрытие. Холмик затрепыхался и начал стремительно расти, принимая очертания человеческого тела. — Ну? — Я видела шесть разных делегаций. — Хмурая взъерошенная Ровена села на постели, закутавшись в покрывало до подбородка. — Орки. Люди. Кажется, кто-то из Пограничья. В одну дверь он стучал дважды, но никто не ответил. В каждой комнате, кроме нашей, есть охранный голем. Дрок поскреб щеку. — Ладушки. Надо подумать… Ты ешь пока. Он закрыл глаза и надолго замолчал. — Ну, что, — сказал он, когда Ровена закинула в рот последнюю вишенку. — В первую очередь надо бы поболтать с другими послами, вызнать, что они тут делают. Мэриголд, Тигр, вам эта задача не по зубам, уж извините. Тут надо уметь изворачиваться и складно врать. Разобьемся на пары. Мы с Ровеной пойдем по послам, а вы проверьте-ка комнату, в которой никто на стук не отзывался. Если в ней кто есть — просто скажите, что ошиблись дверью и возвращайтесь. Если пусто — обыщите все. Документы, записки, дневники, ключи, любые странные штуки хватайте и тащите сюда. — А что будет, если нас накроют? — Что, что… Жопа, вот что. Баррикадируйте комнату и валите через портал. Сейчас, где же… Ага! На стол лег аккуратно перетянутый бечевой сверток. — Главное — хорошенько все запомнить и передать Генду. — Дрок разрезал бечеву и принялся разворачивать ткань. — Если придете сюда, в комнату, а через пять-шесть часов ни я, ни Ровена не вернемся, тоже валите. Если начнется вдруг буза-беготня, тем более валите! И, Боги упаси, не надо геройствовать и нас спасать, не то завязнете намертво! И не оценивайте собранную информацию! Мало, много, полезная, не полезная… Доставьте ее Генду, он разберется, что к чему. Он извлек на свет небольшой камень на длинном шнурке. — Знакомо? Обращаться умеем? — Здравствуй, Порт-Лласт, — буркнула Силлин, разглядывая магический переносчик. — Нет, это скорее «Прощай, Лускан!». Однозарядный. Доставит прямо в гавань. Найдете корабль «Перехват». Кто-то из наших уже там будет. Дождетесь Генда — и дело в шляпе. — Ставить портал в полной магов башне?! — Силлин помотала головой. — Его же кто угодно поднять сможет! — А тебе хочется с боем прорываться к выходу и потом топать через весь Лускан? — Нет, но тащить за собой хвост через портал — опасный вариант! — Безопасные варианты кончились, Мэриголд, — отрезал Дрок. — Хорош гундеть. Ровена посмотрела на него с упреком. — Ладно, молчу, молчу. — Дрок встал. — Покушали, отдохнули, теперь пора и за работу. Пойдем, Тигр, пусть наши ле-е-еди переоденутся. Дверь в смежную комнату громко за ними хлопнула. Ровена вздохнула. — Он не всегда такой, — сказала она извиняющимся тоном. — Он… переживает. — Знаю. Но портал… Ровена выпростала руки из-под покрывала и помогла ей расстегнуть платье. — Из всех наших проблем, — проговорила она, — эта может оказаться наименьшей.

***

Письмо, найденное в пустующих покоях для гостей Братства магов Лускана

Миледи Арибет, Мастер Маугрим поручил мне объяснить Вам, как перемещаться по Башне. Не знаю, известно ли Вам, что ярусы Башни не соединены друг с другом обычным способом? Для перемещений мы используем телепортаторы. Первый из них расположен в зоне для посетителей, в дальнем зале. Вам нужно лишь коснуться колонны и сообщить о желаемом месте переноса, и телепортатор откроет для Вас путь. До второго яруса, к комнатам адептов, может добраться кто угодно. Однако чтобы попасть выше, необходимо иметь при себе рунный камень желаемого яруса (разумная мера предосторожности, не правда ли?). Сформированный портал остается открытым всего полминуты, миледи, поэтому ступайте в него сразу, не мешкая. Прилагаю к сему письму рунный камень, который позволит Вам добраться до личных покоев мастера Маугрима. Он с нетерпением ожидает вашего прибытия. Ваш покорный слуга, Адепт Пим.

***

Письмо с инструкциями. Ключ. Небольшой дневник в кожаном переплете.  — Там точно больше ничего интересного не было? — Дрок бездумно вертел в пальцах кинжал.  — Только охранный голем.  — Никаких следов присутствия… кого-то другого?  — Нет.  — Ты уверена? Ты абсолютно уверена?  — Да пойди сам проверь! — взорвалась Силлин. — Что мы, по-твоему, совсем идиоты?! Даэлан резко, до боли, сжал ее ногу, и Силлин, зашипев как кошка, отвернулась и продолжила осмотр. Кулачище голема, расколов защиту, пришелся Даэлану в бок, и она только под зельем «Бычьей силы» смогла выволочь тяжелого, задыхающегося полуорка из разгромленной ими посольской комнаты, где, судя по всему, останавливалась пропавшая леди Арибет де Тильмаранд. «Миледи Арибет. Мастер Маугрим поручил мне объяснить Вам, как перемещаться по Башне…» Силлин скрипнула зубами. Она не знала, кто этот Маугрим, но одно то, что кто-то из магов ждал прибытия паладина… Она осторожно коснулась теплой кожи полуорка, где не так давно багровел огромный кровоподтек. Слава Богам, ребра срослись. Однако потратить в первой же схватке зелье лечения критических ран — не лучшее начало. Леди Арибет ушла в Башню мстить культистам, сказала ей Ровена. Но части головоломки вокруг этой сердцевины не складывались… — Ебаная паладинша, — простонал Дрок в тон ее мыслям и с размаху воткнул кинжал в стол, едва не перевернув чернильницу. — От баб одни только беды! — Он рывком поднялся с кресла и принялся мерять шагами комнату. Ровена промокнула рукавом черные брызги, не переставая писать: она зашифровывала разговоры с послами и молча, методично заполняла символами один лист за другим. Ни она, ни Дрок так и не сказали, что выяснили, но не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы по их напряженным лицам понять — ничего хорошего. Силлин поймала Дрока за руку, и тот недовольно остановился.  — Кто такой этот Маугрим?.. — Она спросила тихо, чтобы не разбудить снова задремавшего Даэлана.  — А ты что, не… А, ну да. — Дрок криво усмехнулся. — Ты ж у нас маленькая. Тебе ж не сообщили.  — Просто. Скажи. Кто. Он. Такой.  — Маугрим, дорогуша, — Дрок четко выговаривал каждый слог, — это тот, кто приказал культистам схватить тебя и допросить, а потом избавиться от трупа. Кусочки головоломки крутанулись и сложились без единого шва. Силлин почувствовала, как из-под ног уходит земля. — Не может быть… — Она в отчаянии схватилась за голову. — Нет! — Похоже, что может, Мэриголд. — Дрок снова зашагал: от двери до двери, от двери до двери…  — Кому-то надо вернуться с уже найденной информацией. Остальные пойдут дальше. — Ровена не спрашивала.  — Да.  — Тигр остается? Дрок оглянулся на полуорка.  — Да. Без вариантов. — Он присел напротив нее. — Кто уходит, Мэриголд или я? — Перевертыш отложила последний лист донесения и аккуратно присыпала его песком, чтобы быстрее сохли чернила. Дрок с горьким смешком потер запястье.  — Придется тебе. Сама ведь знаешь, бои в закрытом пространстве — не твое. Да и соваться к магам без мага… Эй, Мэриголд… Ау! — Он пощелкал пальцами у нее перед носом. — Ты с магами когда-нибудь сражалась?  — Слушай сюда, Сила. Повторять не буду. Правил только три, даже ты запомнишь. Первое. Если можешь убегать — убегай, если можешь спрятаться — прячься.  — Да, — глухо ответила она. — Опыт есть.  — Вот и отлично. Скоро у тебя будет куча возможностей его использовать и доказать мне, что ты не беспомощная д… — Заткнись.

***

 — А если нельзя ни спрятаться, ни убежать?  — Тогда правило второе: не давай им завершить заклинание. Нарушай концентрацию всеми доступными способами. Всеми, мелочь — это всеми. Если придется ради этого показать магу голую задницу — покажешь как миленькая. Швыряй канделябры, бей по яйцам, кричи, плюйся, оскорбляй их матушку, подпусти им паразитку через Плетение, приготовь ловушку, защиту с двойным дном — все, что угодно. Абсолютно все. Ясно?  — Но это же нечестно! — В драке похуй на честность. Не веришь мне — спроси Марка. В драке главное вырубить их прежде, чем они вырубят тебя. И поэтому третье правило — самое важное, Сила: бей на поражение. Сразу. Второго шанса может не быть.  — А если я их серьезно покалечу?..  — В том и смысл.  — А если они этого не заслужили?!  — Да щас. Напали — значит, заслужили. Пойми уже, мелочь, тебя никто из них жалеть не станет! Не хватает сил — бери хитростью. Бери подлостью. Скоростью. Чем угодно. Пристань к Марку, пусть покажет, как сломать колено или, не знаю, ухо там оторвать... И срочно учись кастовать от Плетения, а не только от резерва! — Но я же не волшебница! — Нет, не волшебница. Ты колдунья. Ну и что? — Магистр Клаудиус говорит, нельзя смешивать типы кастования… — Что б он тебе другое сказал, формалист хренов! Официально их смешивать и нельзя. И на экзаменах с тебя будут заклинания чисто от внутреннего резерва требовать, а с волшебников — исключительно формулы, расчеты и структуризацию Плетения. Но в жизни-то кто проверять станет? Все колдуны, кто не дурак, к гибридке приходят. А ты у нас все-таки не полная дура. Она перевернула бездыханное тело на спину и принялась обшаривать карманы и кармашки красной мантии. Зелий нет, жезлов нет… То ли уже все израсходовал, то ли самонадеянно полагался лишь на собственные умения — только вот умений оказалось недостаточно: красивое молодое лицо мага искажала предсмертная судорога; длинные волосы липли к стекавшей по щеке крови. За ее спиной Даэлан ломал дорогой дубовый комод. Дрок, что-то недовольно ворча, обшаривал полки. Поразмыслив, она сняла с пальца мертвеца кольцо, от которого шел легкий магический флёр. Боддинока бы сюда… Ее способностей хватило, чтобы определить защитный тип чар и потенциальную связь со стихийной магией, но не более. Ладно, положим, «Защита от элементов»… Пригодится. А амулеты есть? Нет?! Боги, как он вообще в этом гадюшнике до младшего магистра дожил, с таким инстинктом самосохранения?! Даэлан вывалил на кровать содержимое ящиков. Вдвоем они обшарили сумки, вывернули карманы повседневной одежды и мантий и сбросили все на пол — ничего интересного; перелопатили пачку писем — на их основе можно было написать любовный роман про мужеложцев. Сундучок для зелий был пуст, не считая крохотного фиала с фиолетовой пузырящейся жидкостью. Силлин тоскливо защелкнула крышку: она еще не настолько отчаялась, чтобы хвататься за неизвестные зелья. Дрок терзал какую-то шкатулку. — Дай. Наверняка замагичена. — Нет, тут другое… О, смотри! Шкатулка открылась, и на покрывало выпало несколько разной формы камней с ядовито-зеленым глазком в центре. Силлин опасливо провела над ними рукой, прислушалась к ощущениям. — Оно. — Что это? — Даэлан указал на символ, выбитый под глазком ближайшего к нему камня, похожего на закругленный полумесяц. — Руническая цифра. Четыре. Думаю, это номер яруса. — Силлин осторожно коснулась камня, повертела, но больше никаких надписей не нашла. — Еще тут у нас доступ к третьему, пятому и шестому. — Сколько всего? — Без понятия. Хотя… Вряд ли меньше восьми. — Натолкнувшись на недоуменный взгляд Дрока, она пояснила: — Лазарет и алхимичку не считаем, их обычно если делают, то делают в подвале. Рядышком. — Она хмыкнула. — У нас на этот счет в Гильдии много шуток ходило. Здесь первый ярус — это посетители. Второй, где мы сейчас — общежитие для адептов и младших магистров. Выше должны располагаться лаборатории и библиотеки с разной степенью опасности и личные покои старших магистров и архимага. Архимаг обычно занимает целый этаж, чаще всего — верхний. В Гильдии Плащей адептам дают временный доступ к паре помещений и хранилищ, а младшим магистрам — уже к двум-трем полным ярусам. Тут четыре камня, положим, лаборатории: стихийки, призыва, тварей и конструктов, по одной на ярус и еще… — Так, стоп, Мэриголд, почему? — Почему что? Одна лаборатория на ярус? Потому что так следить проще. С опасными существами нужно постоянное дежурство и присутствие сдерживающих заклятий. Если существо удерет — сразу ясно, какое и откуда. В прошлом веке лаборатории перемежали с комнатами, и стандартом Гильдий было «один адепт — одна лаборатория», но, во-первых, так никогда не хватало золота на все исследования, а, во-вторых, человеческие жертвы… — Боженька Огма, успокойся, Мэриголд, я просто спросил! — Короче говоря, — немного уязвленно продолжила она, — имеем четыре яруса. Плюс два нижних. Плюс покои архимага. Плюс апартаменты старших магистров обычно занимают полный ярус и связаны с личными лабораториями. Итого — восемь. — И где нам искать леди Арибет?

***

Годы и годы спустя воспоминания о Башне Братства все еще возвращались. Очертания коридоров, комнат; запертые двери в неизвестное; решетки, из-за которых выглядывали твари; составные части големов и конструктов, сделанных то из железа, то из мяса; тела арканистов на шахматно-пестром полу, к которым тянулись, впитывая остатки магии, нити Плетения. Шорох энергии, готовящейся стать заклинанием. Ощущение, что тебя вот-вот схватят. Она просыпалась от собственного крика, как и после других своих кошмаров, и начинала привычный, давно отработанный ритуал: садилась, глубоко и старательно дышала, пила воду; зажигала свечу, доставала дневник и при теплом мягком свете записывала сон — все, все, что могла вспомнить, заново переживая его и иногда плача, а иногда — рыча от злости; затем перечитывала написанное, вырывала лист и подносила его к язычку пламени. Воспоминания корчились, горели, чернели, рассыпались пеплом и на время теряли над ней власть, и тогда она могла снова заснуть и не просыпаться по ночам — до следующего раза, который приходил неизбежно, будь то через месяц или через год. Хлопанье крыльев бесчисленных мефитов в лаборатории призыва на третьем ярусе… Даэлан отражает нападение магов, в его «Каменную кожу» вгрызается кислота, потому что второй слой защиты уже истаял от ударов стихийной магии, кричит что-то Дрок, а она изо всех сил дергает на себя рычаг, оживляющий голема, зная, что если не получится сейчас, то… Эриния в лаборатории тварей скалится сквозь решетку, скрежещет когтями, сулит все блага мира, если они ее выпустят — и когда они молча уходят прочь, вслед им несется обещание ада… Выпотрошенный минотавр на каменном алтаре: кишки развешаны на полкомнаты, сердце не бьется, а он мычит и все пытается встать… Из ниоткуда вылезает хихикающий маг, облизывает покрытые кровью пальцы… Кто-то крадется за тобой след в след, шлепая босыми ступнями, обернешься — тишина… Она берегла резерв до последнего. Дважды им уже приходилось вести бой в мертвой зоне, где Плетение было истощено до предела. Заряды жезлов к восьмому ярусу закончились, закончились даже те крохи магии, что она выкачала из украденных у мертвецов предметов, и в ход пошли зелья: огненным шаром взорвались две «Кошачьих грации», стала льдом «Сила быка»… Непреложное правило алхимии: в каждом зелье содержится запас магической энергии, и при должном умении его тоже можно обратить в топливо для заклинаний. После зачистки и осмотра седьмого яруса — очередной привал; час быстрого, неглубокого сна, восстановить защиту — и дальше, дальше. Они все еще были втроем, все еще в состоянии сражаться. Они все еще не нашли ни леди Арибет, ни Маугрима, ни — Дрок суеверно не произносил ее имени, но кого он пытался обмануть? — Лили. Она не ошиблась: на восьмом ярусе находились покои Архимага Братства. Она ошиблась: ни Маугрима, ни леди Арибет там не оказалось.  — Осторожно. Ничего не трогайте. — Плетение в комнате бурлило и вихрилось над каждой книгой, пульсировало у каждого ящика. Силлин опасливо приблизилась ко второй двери, где воздух едва не посверкивал энергией. Незаперто? Почему? Лаборатория, и маг сейчас в ней? Должен же был почувствовать стороннее присутствие… — Готовы? — тихо спросила она. Рывок — и оглушительная пустота мертвой зоны. — Добрый вечер, — прошелестел странный, раздававшийся будто с нескольких сторон сразу, голос. Силлин ударила без раздумий. Мощный разряд электричества сжег только что выпитое «Орлиное величие», пронесся по темной зале и бесследно всосался в холодное синее свечение магической решетки, за которой сидела на полу чья-то фигура. — Неплохая попытка, смертная, но если б эту темницу можно было расколоть столь примитивным способом, я давно бы ее покинул. — Фигура поднялась и поманила ее к себе тонкой рукой. Лица Силлин разглядеть не смогла. Она не двинулась с места. — Кто ты? Покажись! — Голос дрожал. Незнакомец в темнице засмеялся, и его неестественный — будто застучали друг о друга костяные игорные кубики — смех заполнил уши. — Зажги свет — и увидишь сама. — Неплохая попытка, Маугрим! — Она не опускала руку, готовая в любую секунду бросить перед собой огненный шар. — Ошибаешься. Я не он. Я Арклем Грит, и я десятилетиями владел Башней, пока не объявился этот узурпатор. Неужели мы так и будем стоять в темноте, играя в подозрительность и теряя драгоценное время? Даэлан молча снял со стены потухший факел и подставил ей под руку и, поколебавшись, она уронила с пальца сгусток огня. Зашипела, разгораясь, смола. Дрок последовал примеру утгардца, и они пошли вокруг зала, зажигая свет. — Теперь, смертная, тебе хорошо видно? Она не смогла подавить вскрик. Человеческий череп на обнаженных позвонках шеи насмешливо стукнул зубами и блеснул голубоватым пламенем из пустых глазниц. На огороженном магическими решетками квадрате пола стоял лич. Из рукавов его мантии высовывались белые костяные запястья, из ворота — голова, на которой не было плоти, и Силлин знала, что само одеяние скрывает в себе уже не тело, а отполированный скелет, вместилище магии и знаний, полученных в обмен на все, что составляет жизнь. Лич Арклема Грита был высоким, без единой трещинки на черепе, с ловкими фалангами пальцев. Она со смесью отвращения и страха глядела, как он поправляет воротник мантии и переступает с ноги на ногу, щелкнув косточками по полу. Обречь себя на подобное ради силы и власти… — Однако же ты припозднилась. Я надеялся, что после схватки с магистром Валинтой ты сразу поднимешься сюда… Ее таланты в области боевой магии впечатляют, не правда ли? — Ты знал, что мы придем? — Разумеется. Башня Братства — по-своему живое существо, а я — господин Башни, и эта маленькая тюрьма не изменила мою способность чувствовать ее дыхание. — Я думала, нежить не чувствует. — О, конечно, придирайся к каждому слову, маленькая недоверчивая колдунья, я, в отличие от тебя, никуда не тороплюсь. Силлин недовольно дернула плечом. — Раз не торопишься и делать тебе нечего, то ответь, кто такой Маугрим?  — А-а-а-а-а, вот вопрос, достойный внимания. И в самом деле, кто? — Лич приставил указательный палец к крепким зубам — туда, где раньше смыкались губы. — Маг? Да. Выскочка, захвативший власть над Братством? Да. Безумец? Возможно, возможно… Как бы то ни было, ему благоволит… Госпожа. И он чудовищно силен. Ты, маленькая колдунья, не сможешь и мечтать о таком могуществе. Даже сила, обретенная мною в нынешней форме, ничем мне не помогла. По спине побежали мурашки. Совокупной силы превращенного в лича архимага оказалось недостаточно?.. — Как такое возможно? — выдохнула она. — Я и сам размышляю над этим. — Огонь в глазницах загорелся ярче. — Природа сил Госпожи Маугрима мне до конца неясна, но все так или иначе приходит к потокам первородной энергии, верно? Видишь ли… Чуму напустили на Невервинтер, чтобы насытить Госпожу жизнью. Каждая жертва, каждая смерть питала и укрепляла ее. Но чума была остановлена, а Госпоже нужно еще. Маугрим, сила от ее силы, жаждет найти некие Слова Власти. — Никогда о них не слышала. — Неудивительно, маленькая колдунья, ведь о них не слышал до поры даже я. Древние артефакты, должно быть. Маугрим упомянул, что числом их четыре, и одно Слово у него уже есть. Голова шла кругом, и Силлин замолчала, пытаясь выхватить из потока мыслей хоть один по-настоящему важный вопрос. Лич смотрел только на нее, не обращая ни малейшего внимания на замерших рядом Даэлана и Дрока, и те не вмешивались в беседу, а ей так нужна была помощь… Она ведь ничего не смыслила в дипломатии, она не была готова к такому… Спины коснулась большая ладонь; осторожно погладила между лопаток. Силлин повернула голову: Даэлан. В глазах утгардца была нерушимая уверенность. К горлу подкатил комок. Она кивнула и вновь повернулась к Арклему Гриту. — Ты сказал, — голос сипел, — что Маугрим — узурпатор. Значит, это он — новый Архимаг Братства? Лич недовольно развел руками. — Допустим. — Значит, он тоже чувствует Башню и знает, где мы находимся?.. — Нет. Разве он оставил бы меня в живых — о, не морщись, это просто фигура речи — если бы уже раскрыл все ее секреты? — Но ты знаешь, где сейчас он сам? — Разумеется. Однако не думаешь ли ты, что я расскажу об этом за просто так? Пристыженная и раздосадованная, она снова замолчала. — Что ты хочешь взамен? — хрипло спросил Дрок. Лич ничего не ответил: он смотрел только на Силлин. — Что ты хочешь? — эхом повторила она. — Свободы, разумеется. — Нет. Исключено. — Слова вырвались сами собой. — Почему же? — Ты нежить! — А ты, жить, слаба как гусеница, и все же я, Архимаг и Старейший магистр, не отказываю тебе в помощи из лицемерия. — Потому что сейчас ты беспомощен сам! — Но и у тебя нет выбора. Ты пришла вслед за Маугримом, а он мой враг, и я знаю, где он находится, и только я могу тебе помочь. — Арлем Грит ткнул себе через плечо. — Видишь эту дверь? Дверь, массивная, угольно-черная, была наглухо закрыта. — Она запечатана магией. Сиди под ней хоть сто лет, пробуй все известные тебе трюки, открыть ее ты не сможешь. А она ведет к телепортатору, которым ушел Маугрим и его гостья, падшая паладинша. Падшая. Дрок тихо, сквозь зубы, начал бормотать проклятия. — Ты сможешь открыть эту дверь? — Да. Если ты меня освободишь. Она сжала кулаки и резко выдохнула, будто перед прыжком с речного обрыва. — Что я должна сделать? — Прекрасное, правильное решение. — Лич одобрительно похлопал костлявой ладонью о ладонь. — В таком случае, обрати внимание на жаровни в углах этой комнаты. Все, что нужно — разбить их одну за другой. Порядок не важен. — И в чем подвох? — А круг призыва рядом с моей тюрьмой не наводит тебя ни на какие мысли? Она застонала. — И какого рода стражей призовет сюда повреждение стабилизаторов? — Не ниже пятого уровня, маленькая колдунья. Не разочаруй меня.

***

Три зелья и жалкие крохи резерва — вот и все, что осталось у нее после битвы. Три зелья — и еще, на поясе, надежно закрепленная в кожаном кармашке — лантанская «Паутина», к которой она прибегнуть так и не рискнула. Бледный Даэлан тяжело дышал, по лицу его стекали капли пота. Дрок привалился к стене, чередуя глотки лечилки с ругательствами. Жабообразный серый слаад — последний из четырех призванных тварей — распластался на грязном полу, наполовину обугленный и утыканный арбалетными болтами, как еж — иголками. Со смертью слаада магическая тюрьма рассыпалась и пылью разлетелась по залу, и в иное время Силлин с удовольствием и восхищением наблюдала бы за тем, как синие искры структурируются, формируют новую сеть нитей Плетения и постепенно исчезают, переходя на полуматериальный, невидимый обычному глазу, пласт бытия; но сейчас ее хватало только на то, чтобы безучастно полусидеть-полулежать у стены, пока Арклем Грит проверял, достаточно ли восстановился магический поток. Последний раз она так выматывалась, наверное, в крепости Хельма. Даэлан, принявший на себя основной удар стражей, выглядел совсем худо. — Бешабины отродья… Сраные магистры… Блядская Башня… — Уважаемый, — раздался сухой голос лича. — Нельзя ли потише? Дрок замолчал на полуслове и зло сплюнул на каменный пол. Кастовал бывший Архимаг Братства сосредоточенно, не торопясь, однако легкость, с которой он оперировал магией, выдавала долгие годы совершенствования. Дверь дрожала, потрескивала и становилась все светлее и светлее, пока не стала белой, как снег в середине зимы, и, ослепительно вспыхнув, не растворилась в воздухе, открыв проход в следующую комнату. — Приятно снова чувствовать себя полноценным, — заметил лич, поворачиваясь к Силлин. — Нет, этим путем они не вернутся. — Дрок, нацеливший на проход арбалет, что-то буркнул, но оружие не опустил. — Тебе понадобится камень доступа, не так ли, маленькая колдунья? С хрустом присев перед ней на корточки, он вытащил из сумки на поясе аметистовую пластинку с изображением зубчатой башенной верхушки. Силлин протянула руку и даже не вздрогнула, когда гладкие кости мазнули по ладони.  — На вашем месте я бы не мешкал. — Череп Арклема нависал над ней, полыхая огнем глазниц. — Маугрим не будет ждать вечно, а ты и твои приятели уже и так сильно устали. Особенно вон тот, полукровка. Не думаю, что после двух полновесных ударов магии смерти он в состоянии сражаться. — Знаю, — пробормотала она. — Спасибо за совет, лорд Грит. И за помощь. Лич хихикнул. — Считай, что тебе повезло. Не будь я заперт и не будь Маугрим моим врагом, наша беседа могла бы пройти совсем иначе… — Он положил руку ей на голову, и Силлин вздрогнула, ощутив, как он считывает ее дар. — Жаль, ужасно жаль. — Рука убралась назад. — Это был бы изумительный эксперимент. Раздался механический щелчок, но свистнувший в воздухе арбалетный болт рассыпался прахом еще на подлете, даже не коснувшись бывшего Архимага Братства. — Изумительный, — повторил лич, не сводя взгляда с застывшего лица Силлин. — Колдовство брата и сестры… Жертва одной крови и магии… Молодой Мистрил стал бы даже сильнее меня и ах, как много мы могли бы с его помощью узнать о не-жизни!.. — Он с сожалением поднялся на ноги. — Однако теперь придется исследовать этот феномен на собственной шкуре. Удачи, маленькая Мэриголд. Не попадайся мне снова. Молниеносный взмах костлявого запястья — и лич исчез. — За-е-бись, — выразил общую мысль Дрок в наступившей тишине.

***

Последняя запись в личном дневнике леди Арибет де Тильмаранд, паладина Тира

…Маугрим отвел мне покои на первом этаже, рядом с послами — не знаю, сколько мне здесь находиться. Он говорит, что служит великой силе. Намекает, что, причастившись этой силы, я испытаю трепет и благоговение несоизмеримые с теми, что вызывал во мне Тир. Я не знаю, правда ли это. Я не уверена больше ни в чем, кроме того, что Пала. Я утратила любовь моего лорда, моего народа и моего Бога. Я осталась одна в мире, где нет ни справедливости, ни надежды. Эти мысли не покидают меня. Они отравляют каждый миг бодрствования, наполняют шепотом сны. Я сойду с ума. Я уже сошла с ума… И все же сделать что-то неправильно — лучше, чем не сделать ничего. Я уже ступила на этот путь и не могу свернуть с него. Быть может, в конце пути я добьюсь справедливости, и сны прекратятся. Больше мне уповать не на что.

***

Над Лусканом гремела гроза. Дождевые струи плетьми хлестали по стенам и шпилям Башни Братства. Остроконечные крыши боковых ее башенок изо всех сил тянулись вверх, но все равно не дотягивались до плоской центральной верхушки, ощерившейся на небо двумя кругами редких широких зубцов: один круг — по краю крыши, другой — в самой ее середине, обтянутый светящейся магической пленкой. Скрючившись за колонной телепортатора в двух шагах от края, невидимые Дрок и Силлин дрожали от холода.  — Повтори.  — В бой не вступать. Прятаться. Слушать, смотреть и запоминать.  — Так. Если засекут?..  — Сразу уходить порталом. Но…  — Никаких «но». Это приказ. С хвостом как-нибудь разберемся. Ты меня поняла?  — Да…  — Что ты сделаешь, если засекут меня?  — Уйду в портал.  — Что ты сделаешь, если поймают тебя? Силлин сглотнула.  — Сдохну.  — Неправильно. Уйдешь в портал.  — Ага…  — Ты точно все поняла?  — Поняла.  — Вот и ладушки. Она всхлипнула.  — Страшно?  — Очень…  — Не бойся, девочка. Что уж теперь бояться. Ты вон через всю Башню пролезла и с костяшкой этой разговаривала дай-то Боги… Просто не попадись. — Невидимая рука на миг коснулась ее щеки. — И не реви. Нормально все с Тигром будет.  — Я не реву. Это дождь.  — И не дергайся.  — Пшел к огру в задницу.  — А ручку напоследок поцеловать?  — Перебьешься. Он тихо фыркнул и ускользнул в дождь. Сверкнула молния. Загрохотало. «Воровский шаг» скрыл поступь Силлин, а «Невидимость» спрятала ее от посторонних глаз, но поколебавшись, она все-таки достала и выпила зелье ускорения, самое ею нелюбимое из магических усилителей. Мир тут же превратился в тягучий сон. Голова резко закружилась, в висках застучало. Приноравливаясь, она на пробу пошевелила пальцами и переступила с ноги на ногу, проследила за полетом водяной капли — крупной, круглой, падавшей на крышу мягко и плавно, будто сухой лист по осени. Новый росчерк молнии протянулся по небу, и прежде, чем он исчез, Силлин успела рассмотреть каждую синюю веточку. Мысли проносились в голове с удвоенной скоростью. Она не сразу совладала с их потоком. Дрок пошел направо, значит… Прежде, чем она успела додумать, до внутреннего круга зубцов оказалось не больше пяти шагов. Она остановилась. Отгремел гром. Слушать, смотреть и запоминать. Слушать было очень трудно: звуки в медленном мире растягивались и перемешивались, искажаясь до неузнаваемости. Однако смотреть она могла. И, зажав рот ладонью, Силлин смотрела. Леди Арибет де Тильмаранд, Правая Рука лорда Алагондара, служительница Бога Справедливости, безмятежно стояла в кольце монстров. Двуногие, двурукие, хвостатые, в полтора раза выше обычного человека, чешуйчатые и желтоглазые, они трепетали красными змеиными языками и подергивали длинными лапами с лезвиями когтей. Гуманоидные рептилии дикого народа топей рядом с этими ящерами были что комнатные собачки перед стаей матерых волков. Драконоподобные морды-лица ничего не выражали, но в глазах с вертикальными зрачками светился разум, древний и жестокий. Разум той поры, когда властвовал один-единственный закон: убивай, убивай, убивай. В руках леди Арибет была каменная чаша. Чашу эту ей передал рослый мужчина в мантии мага, и Силлин внутренне содрогнулась, увидев на его безволосой голове три ужасных багровых надреза. Мужчина покровительственно кивнул эльфийке, и та поднесла чашу к губам. Сделала глоток. Второй. Ящеры торжествующе взревели, примешивая новый звук к какофонии шипения и дождя. Их пасти разевались медленно-медленно, и это было бы даже забавно, если бы Силлин не стояла всего лишь в нескольких шагах от этих пастей. Дрок, умоляю, будь осторожен… Портальный камень висел на шнурке на шее; Силлин невольно потянулась к нему, но отвела руку. Не время. Еще не время. Великие Боги, что будет, если они полезут за ней в портал?.. Леди Арибет начала меняться. На миг Силлин уверилась, что сейчас та отрастит зубы-мечи, выпустит когти и покроется чешуей и присоединится к кругу чудовищ… Но эльфийка осталась эльфийкой. А сквозь прекрасные тонкие черты, сквозь равнодушную усталую маску начала проступать, становиться видимой, иная леди Арибет, которую до поры сдерживали цепи долга, любви и веры. Эта Арибет ненавидела. Эта Арибет готова была разорвать горло каждому, кто осмелится подойти слишком близко. Лицо ее искажала ярость и невыносимая боль, и единственное, что могло заставить эту боль уйти — месть. Убивай. Убивай. Убивай. Рев прекратился; ящеры опустились на колени, почтительно сгорбив спины и глядя на серые камни крыши. Силлин не поняла, как устояла на ногах. Ей хотелось рухнуть ниц, закрыть лицо руками, превратиться в пыль, в ничто, ибо Та, что появилась перед Арибет и Маугримом из фиолетовой воронки портала, источала Тьму и Страх и сама была Страхом. Бездушный злобный голос зашелестел, перекрывая дождь, и гром, и шум, и от голоса этого невозможно было ни убежать, ни спрятаться. Один-единственный вопрос, растянутый в полную ужаса бесконечность. И после этого вопроса — уверенное, звонкое, такое же бесконечное «Да». И победный шипящий смех. И новая волна леденящего страха, потому что магическая пленка вдруг исчезла, а Арибет, Маугрим и Госпожа начали поворачивать головы, а там, с противоположной стороны круга, почти вплотную к коленопреклоненному ящеру, стал видимым Дрок.

***

Прежде, чем Силлин успела что-то подумать, она уже бежала, огибая по дуге каменный круг зубцов. Дрок еще не понял, что произошло. Он все еще стоял, сжимая в руке меч и глядя на Падшую Арибет так, будто впервые ее увидел. Ближайший к нему ящер вот-вот поднимется, вот-вот ударит… Почему они все так медлят? Портал, Дрок, портал! Давай же!.. Скорее! Будто в ответ на ее мысль, агент перевел взгляд на свою руку. Вздрогнул. Потянулся к портальному камню. Ящер перед ним повернул морду. Пальцы коснулись переносчика. Поднялась для удара лапа… Не. Смей! Силлин остановилась, выхватила кинжал Винтера, замахнулась — так, как учила Мара — и бросила, резко, быстро, не допуская даже и мысли, что не попадет в цель. Из камней под ногами Дрока выросла золотая воронка. Лезвие вонзилось в чешуйчатую ладонь. Ящер отдернул когтистые пальцы. Воронка всосала фигуру агента и исчезла. Дождь мягкими бесчисленными шариками опускался на спины чудовищ. Мантия Маугрима на плечах потемнела от воды. Волосы Арибет липли к бледным щекам. Силлин, невидимая, быстрая, напряженная, будто струна, смотрела, как поднимаются головы и разеваются красные пасти, как щерит зубы Госпожа, а острые костяные гребни на ее голове блестят в свете молнии. Маугрим поднял руку и, шевельнув пальцами, властно потянул воздух к себе, и погасшее было золотое свечение воронки вновь начало проступать на камнях. И мир в очередной раз остановился, а Силлин погребло под лавиной образов. Семнадцать ящеров. Падший паладин. Архимаг. И эта Тварь… Тварь останется здесь, паладин и архимаг — возможно, но остальные… Один за другим они ныряют в портал. Один за другим появляются из него в гавани Лускана. Первым умрет Дрок, не успев отойти от выходной точки переноса. За ним — агенты, что охраняют корабль. Боддинок будет сражаться до последнего, но против стольких врагов не устоит. Даэлан еще очень слаб, и Лину, целительница, будет защищать его до конца — быстрого и, быть может, не слишком мучительного. Ровена подчинится приказу и полетит прочь — доберется ли она до Невервинтера?.. А Аарин Генд… Ее застрясло. Первый ящер, приспустив на желтый глаз веко, смотрел на воронку — пока нестабильную, но, судя по интенсивности свечения, еще пять-шесть секунд и… Выбора не было. Силлин сдернула с крохотного фиала предохранительную печать вместе с пробкой и одним глотком выпила теплое, густое, терпкое зелье. Мир загромыхал — и загорелся огнем.

***

Сила. Бешеная, заемная. Невероятная. Маленькая огненная Мэриголд стояла под налитым темнотой небом, и видела теперь абсолютно все. Каждый узелок Плетения, каждую его нить. Росчерки энергии в молниях и крупицы ее в каплях дождя. Три багровых светоча ящеров-магов. Черно-фиолетовый смерч Маугрима и над ним — удушающую черноту Госпожи. Оранжевые веревки ярости и боли, опутавшие Арибет. Под ногами испуганно пульсировала сиреневым прочная кожа Башни. Арклем Грит был прав: живая, она — живая… Прости, прошептала ей мысленно Силлин, едва дыша от жара. Прости. И спустила огонь с цепи. Камни зубцов осыпались крошевом. Взорвалась колонна телепортатора у самого края крыши. Чешуйки на телах ящеров обуглились, и огонь жадно впился в обнажившееся бледное мясо. Хрупкие косточки портальной воронки истончились — и сгинули без следа. Что видят сейчас люди и крысы Лускана, глядя на Башню магов?.. Маугрим, Арибет и Госпожа стояли в коконе «Неуязвимости», равнодушные к реву и стонам соратников. Лицо Арибет ничего не выражало. Маугрим смотрел оценивающе, с кривой ухмылкой. В глазах Госпожи Силлин прочла свою смерть. Огонь все еще бушевал в теле, пожирая остатки резерва и магии зелий. Силлин снова стала видимой, и дождевые струи били ее со всех сторон, но она не чувствовала ни боли, ни холода — лишь жар. Совсем как тогда… Кажется, дозировка и в этот раз оказалась неправильной. С другой стороны, Боддинок ведь предупреждал — две трети резерва для балансировки контр-эффекта, а у нее этих двух третей не было. Жаль, не получится сказать ему об этом. Маугрим расхохотался и поднял руку, и Силлин сделала то, последнее, что должна была, чтобы защитить тех, кто стал ей дорог, и когда она бросила свое тело вниз, за край крыши, пустота тоненько засвистела в ушах. «Вернись», прошептал Аарин Генд. Прости. Я...

***

Из архива Тайной службы Невервинтера, год 1372

Имя: Силлин Мэриголд, чел., ж, Тарсах, 3, 1343 г. Род занятий: Младший мастер алхимии в Академии Невервинтера (до Воющей смерти). Младший патрульный городской стражи, Черное Озеро (до Воющей смерти). Подтвержденный член Гильдии Многозвездных плащей с 1367 г. Место проживания: Невервинтер, Черное Озеро, Фонтанный тупик. Близкие родственники: Ангус Мэриголд, отец, жив (Буковицы). Мари Мэриголд, мать, жива (Буковицы). Мистрил Мэриголд, старший брат, жив (Уотердип). Роза Мэриголд, невестка, жива (Уотердип). Том Мэриголд, племянник, жив (Уотердип). Нед Мэриголд, племянник, жив (Уотердип). Уинифред Мэриголд, племянница, жива (Уотердип). Маркус Мэриголд, старший брат, мертв (Невервинтер). Трэверс Мэриголд, дед, мертв (Буковицы). Семейное положение: Не замужем. Детей нет. Любовные связи: Постоянного любовника нет. Дружеские связи (см. приложение 1): Сослуживцы. Магический дар (см. приложение 2): Средней силы. Тяготеет к стихийной магии. Активно использует вспомогательные магические инструменты (жезлы, зелья). Фамилиар — фея. Боевая подготовка (см. приложение 3): Базовая. Владение простым оружием. Личные качества: Умная. Обучаемая. Адаптируется. Склонна к работе в одиночку и/или с ограниченным кругом лиц. Эмоциональна. Недоверчива. После смерти Маркуса Мэриголда (Уктар 1371 г.) нестабильна. Склонна к самоповреждению. Склонна к самопожертвованию.

***

Темнота. Холодно. Ой-й-й-й, холодно-то как!.. Она тихонько заскулила, задрожала и поглубже зарылась в… одеяло?.. Да во что угодно, только бы согреться… Кто-то рядом облегченно выдохнул. — Вы уверены, что с ней все будет в порядке?.. — Да, господин Генд. Ран нет, контр-эффектов и проклятий нет. Резерв вычерпан до нуля, но через несколько дней покоя он восстановится. Боддинок! Грохот открытой двери.  — ГДЕ ОНА? — взревел Дрок.  — Тише, тише… — увещевающий голос Даэлана.  — Она живая?!  — Живая! — Смешливый женский голос, очень знакомый…  — Сейчас будет мертвая! Пусти, я ее голыми руками удавлю! Сказано же было — в портал! Магичка безмозглая, сучья дочь… — А вот и не удавишь! — Мара?.. — Гримгно сказал, Молчаливому Лорду она сегодня без надобности. Гони деньги! Силлин приоткрыла один глаз. Аарин Генд и Боддинок Глинкл смотрели на нее так, будто на голове у нее росли ветвистые оленьи рога. На всякий случай Силлин пощупала макушку. Чисто. Рука слушалась плохо, тело ломило от усталости. Она открыла второй глаз, поморгала. Полутемная комната, заполненная людьми. На лицах — радость, злость, облегчение, недоумение… Живы. Боги, они все живы… Спасибо, спасибо… — Где я?.. — просипела она.  — На корабле «Перехват», госпожа Мэриголд, — напряженно отозвался мастер-шпион.  — А… — Она чихнула. — Понятно… Понятно ей не было решительно ничего. — Как я… сюда попала? — Нам бы тоже хотелось узнать! — Дрок гневно упер руки в бока. — Какого черта, Мэриголд! Ты вывалилась на палубу прямо из воздуха, когда мы уже...  — Что?..  — Да, да! — Глаза Боддинока горели любопытством. — А ведь основополагающее правило перемещений в пространстве заключается в том, что для структурирования портала необходим якорь твердой горизонтальной поверхности на входной и выходной точках переноса! Что ты помнишь, Силлин? Последнее, что она помнила — это нескончаемое падение с Башни Братства, и от одной мысли об этом ее пробила дрожь, а из горла вырвался всхлип. — Господин Глинкл, мне кажется, госпожа Мэриголд сейчас не в том состоянии, чтобы отвечать на подобные вопросы. — Но… — Вы сами сказали, что ей нужен покой. Пусть поспит. Вы свободны. Всех касается! Голоса заворчали, забухтели, и агенты Тайной службы один за другим вышли из каюты. Последним исчез Боддинок, увлекаемый под руку пошатывавшимся Даэланом. Дверь за ними закрылась на ключ, и Аарин Генд обернулся.  — Как вы себя чувствуете, госпожа?  — Холодно, — неуверенно отозвалась она. — И очень устала.  — Неудивительно… — Он подошел и набросил на нее второе одеяло, а сверху — большую тяжелую куртку, и Силлин благодарно вздохнула. — Госпожа Ровена, господин Красный Тигр и господин Дрок рассказали мне, что творилось в Башне Братства. Кто бы мог подумать… — Он покачал головой и присел на край кровати. — Кто бы мог подумать… Он осторожно погладил ее по щеке, и Силлин улыбнулась. Живой. Как хорошо… — Кобра, — с упреком сказал он. — Клянусь Богами, когда я спрашивал, не найдешь ли ты в Лускане монстров, я и представить себе не мог, что… — Эй. — У нее застучали от холода зубы. — По к-к-к-р-р-р-райней м-м-м-мере, это б-б-б-были не д-д-р-р-а-к-к-ко-н-ны. Мастер-шпион усмехнулся, стянул сапоги и лег рядом.  — Ох, милая, — пробормотал он, обнимая ее. — Хотел бы я надеяться, но, боюсь, с твоими талантами ты и до драконов доберешься. Она невольно рассмеялась и прижалась к нему, чувствуя, как согревается заледеневшее тело. Корабль нес их домой, в Невервинтер.

Конец первой части