Зажигай!

      Фонарик у него во рту.       Чжан Цилин видел, как У Се делает это уже 23 раза (и ведь он же не специально их подсчитывал, не так ли? Это просто рациональное действие), будь то Железный треугольник в какой-нибудь таинственной гробнице, где мало источников света, что разумно, или У Се в Ушаньцзю, возящийся с таинственным ящиком, что, несомненно, совершенно неразумно.       Прямо как сейчас.       Сидя на полу у кровати, скрестив ноги, У Се усердно копается в старинной деревянной коробке с замысловатой резьбой, пытаясь разобраться с механизмом замка. Время от времени он откидывается на кровать, наклоняя голову в знакомом очаровательном жесте, когда шестеренки в его голове работают усердно, поворачивая коробку для тщательного осмотра.       И это было бы вполне приемлемо по мнению Чжан Цилина, У Се - любопытный пушистый комочек, который любит копаться во всем. Нормально время от времени заставать его с новой головоломкой. Что напрягает Чжан Цилина, так это цилиндрический фонарик, засунутый ему в рот, и сосредоточенно нахмуренные брови, наклоняющий голову туда-сюда, чтобы увидеть деревянную шестеренку внутри.       Чжан Цилин слабо вздыхает у двери. Он решает, что должен поговорить с ним, он не знает, почему это так его беспокоит, но, возможно, У Се знает почему.       Несколькими шагами подойдя к кровати Чжан Цилин садится перед ним; глаза все еще устремлены на набитый рот У Се, розовые губы растягиваются на предмете, его щеки впадают каждые несколько секунд когда он дышит. У Се бросает на него взгляд, улыбаясь глазами, прежде чем он снова сосредоточивается на коробке.       Тишина охватывает комнату, за исключением случайных постукиваний пальцев У Се, выясняющих, где замок, а затем Чжан Цилин видит, как кадык У Се дергается, когда он сглатывает с этим проклятым фонариком во рту, скорее всего, накапливая свою слюну.        — У Се, — тихо зовет он.        — Что за остроумие?       Когда Чжан Цилин не отвечает, У Се наконец достает фонарик и повторяет:       — Что это такое?       У Се смотрит на него широко раскрытыми невинными глазами, и у Чжан Цилина пересыхает во рту. Что же, черт возьми, он должен ему сказать?       — Зачем тебе фонарик?       Он приподнимает брови, увидев свет фонарика; на его ручке отчетливо блестит влага от того, что его нелепо засунули в рот У Се.       У Се наклоняет голову набок.       — Чтобы осветить эту область. — он указывает на встроенную внутри систему блокировки. — Иначе я не могу видеть что внутри, Сяогэ.       Он ошеломленно смотрит на человека перед собой. Маловероятно, что Чжан Цилин задаст ему глупые вопросы. Чжан Цилин вздыхает, явно собираясь с духом:       — У тебя нет налобного фонаря?       — Панцзы потерял его, плюс, мне нужно использовать обе руки. — У Се поднимает руки и машет ими с ухмылкой. Чжан Цилин только прищуривается в ответ. — Что ты собираешься сказать, что это негигиенично? Это нормально! Хм, ещё 5 секунд... А нет 5 минут!       У Се хихикает, и звук был настолько чудесным, что Чжан Цилин мог поклясться, что всю дорогу отсюда он слышал щебетание птиц, его глаза сморщились полумесяцами, морщинки в каждом уголке глаз деликатно обрамляли их, делая их еще ярче. Он все еще ухмыляется, когда снова тянется к фонарику, но прежде чем он успевает, не дай бог, спасите душу Чжан Цилина пожалуйста, снова засунуть его в рот, сильная рука схватила его за запястье.       У Се замирает на месте, поднимает голову, чтобы посмотреть на мужчину перед собой, и тут чувствует на своих губах легкий поцелуй.       Ах, точно...       Они не говорили об этом, о статус-кво своих отношений. Было несколько украденных поцелуев, когда Панцзы не видел или когда Чжан Цилин должен был уйти на более долгое время, чем обычно. И все же они никогда по-настоящему не садились и не обсуждали это. В каком-то смысле У Се чувствует, что им это не нужно.       Сяогэ — немногословный человек, как он сам его называл, поэтому они позволяют этому течь естественно. Его мысли рассеялись, когда он почувствовал чужую руку на своей талии, губы горячие, как печь, прижимающиеся к его собственным, поднимающие его вверх и «О, он сильный». У Се подтягивается к Чжан Цилину, который сидит на кровати, и садится на него верхом.       Чжан Цилин отстраняется, не глядя в глаза У Се, и, поскольку он не может устоять перед соблазном, устремляется за новыми поцелуями. Наивняш более чем счастлив впустить его, наслаждаясь ощущением скользкого языка, проникающего в его рот. Он запускает руки в волосы Чжан Цилина, скользя вниз, чтобы свободно держать его затылок, пока поцелуй становится жарче. Его Сяогэ наклоняет голову набок, желая поцеловать его глубже, как будто он недостаточно глубоко погрузился, левая рука У Се ласкает его щеку, молча давая разрешение, потому что, действительно, когда У Се когда-либо отказывал этому мужчине в чем-либо?       Несколько затяжных поцелуев в губы, пока У Се не захихикал думая: «О, он такой очаровательный», У Се целует Чжана в щеку и, о Чжан Цилину тоже нужно поцеловать его в щеки, он снова отстраняется, упираясь лбом в лоб возлюбленного. Он подносит руки к красным опухшим губам, так тщательно зацелованным, и нежно трет их.       — О чем ты думаешь? — У Се заглянул из-под ресниц, он не мог ясно разглядеть выражение лица мужчины, поскольку их лбы все еще были прижаты друг к другу.       — Не делай этого, — вздыхает Чжан Цилин, признавая поражение.       — Что не делать? — У Се отодвинулся, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, когда над его головой загорелась лампочка. — Оооо, — поддразнивает он. — Фонарик?       Те же самые распухшие губы теперь ухмыляются:       — Хочешь, чтобы у меня там было что-нибудь еще...       Чжан Цилин рванулся вперед и поспешно заткнул его, поцелуй потерял свою грациозность, У Се практически пожирался его губами. Укус нижней губы, и Наивняш заскулил.       Ах да, дальше поцелуев дело не пошло. Ну, а почему бы и нет? Время никого не ждет.       Он опускает бедра вниз, на пробу. Он чувствует безошибочную выпуклость напротив своей собственной, и поэтому проворные пальцы У Се тянутся к поясу Чжан Цилина; по-видимому, забывая, как работает ремень брюк, когда его отвлекает такой требовательный рот.       Он не заметил, как ему удалось его расстегнуть.       Или когда он слегка оттолкнул грудь Чжан Цилина, разорвав их поцелуй.       Или когда он опускался на пол.       — У Се..       Парень поднимает голову, наблюдая, как румянец растекается по лицу Чжан Цилина, наверняка его татуировка теперь видна, не так ли? Удерживая взгляд на темных глазах Чжана, он движется вперед и ртом касается выпуклости, теперь увлажненной преякулятом. Он слышит, как у мужчины сбивается дыхание. Чувствуя воодушевленный вновь обретенным духом, У Се дергает края штанов, вынимая изнутри свой приз. Удерживая всю длину в руке, он сглатывает.       Это больше, чем тот фонарик. Ах, во что я вляпался?       Он никогда ничего подобного раньше не делал, хотя теоретически он знает, что делать, но в этом-то и дело! А что, если он облажается? А что, если Сяогэ это не понравится и он сбежит от него или...       — У-У Се.. — голос Чжан Цилина звучит таким надломленным, когда он зовет его, и У Се мысленно отбрасывает свою неуверенность в себе в пустоту.       Он робко пытается сделать несколько котячьих лизков по головке, капли преякулята вытекают, и он скорее чувствует, чем слышит дрожь, пробегающую по телу Чжан Цилина. Отдернув язык, он сглатывает и, разумеется, весьма удивляется тому, как ему не ненавистен вкус. Конечно, это чуждо и необычно, но это вкус его любимого Сяогэ.       Тем временем сердце Чжан Цилина колотится, глаза следят, как орел, с плотно сжатыми губами, он слишком внимательно следит языком У Се, облизывающего его член. Его руки сжимают простыни в кулаках, по-видимому, боясь положить их где-нибудь рядом с Наивняшем, если он потеряет контроль. И поскольку он никогда раньше не терял самообладания, он не уверен, что произойдет, если он это сделает.       Пока он был занят тем, чтобы успокоиться, он почувствовал, как вся его длина поглощается, его рука немедленно взлетела, чтобы схватить волосы У Се, из его рта вырвался сдавленный звук. У Се, похоже, глубоко сосредоточен, как когда он работает с коробкой и фонариком. Он медленно провел губами по длине - звук, когда он высовывает изо рта, заполняет комнату, и уши Чжан Цилина горят. Наивняш ухмыляется как-то по лисьему и шевелит бровями в своей обычной озорной манере, прежде чем он болезненно медленно погружает рот вниз, язык обрабатывает вены по длине, и он не останавливается. Пока Чжан Цилин не чувствует те же самые губы у основания своего члена.       Ох, черт возьми… никаким образом…       Глаза У Се слезятся, и Чжан Цилин всегда ненавидел это видеть. Вид плачущего У Се всегда душил его, потому что он никогда не должен был плакать. Наивняш заслуживает всего счастья, которое он когда-либо мог получить. И все же мокрые ресницы, холодящие румянец на его щеках, с его губами, растянутыми по его собственному стояку, — это такое прекрасное зрелище, Чжан Цилин задается вопросом, сможет ли он оставить его таким навсегда. Смущённым и стоящим на коленях. Но он не станет. Он любит его слишком сильно, чтобы даже осмелиться взять то, что он хочет.       Дрожащий палец касается влажных глаз, стеклянные глаза смотрят на Чжана, когда У Се это делает. И после они закрываются, он делает глубокий вдох через нос, прилагая все усилия, чтобы вобрать всю длину по-настоящему. Он создает вакуум щеками, глотая и посасывая немного, сколько может, не задыхаясь. То, как качается его голова, разрушает тот немногий контроль, который есть у Чжан Цилина, руки теперь сжимают волосы У Се, направляя его движение. Чжан Цилин чувствует, как он мычит, все еще полным потом, удерживая его плоть, и вибрация от этого почти разбивает его вдребезги, он стонет от удовольствия.       Услышав этот звук, У Се удваивает усилия, пальцы ложатся в бедра мужчины, пока он быстро работает ртом, больше всего желая почувствовать, как Чжан Цилин отпускает себя. И это не занимает много времени. Мужчина стонет, когда его хватка усиливается, и прежде чем он успевает отстраниться, рот У Се заполняется его освобождением. Он неизбежно (и приветственно) глотает, все еще нежно посасывая член любимого мужчины, чтобы вызвать ещё один микрооргазм.       После того, как прошла последняя дрожь, У Се отстраняется, струйки слюны тянутся от его губ, и он облизывает их. Теперь, когда его чувства вернулись к нему, его разум наконец-то вернулся к его собственному состоянию возбуждения. Наивняш ладонями касается себя и стонет. Не говоря ни слова, он чувствует, как его тянут вверх и маневрируют так, что он сидит спиной к груди Чжан Цилина.       Рука нежно подталкивает его голову в бок чтобы повернуть к себе, и он поворачивается, чтобы встретить поцелуй, нежный и ласковый. Его стоны приглушены таким образом. Чжан Цилин вытаскивает его член из штанов, и У Се дергается, когда его нежно вытягивают. Чудесные и очень талантливые пальцы Чжан Цилина ласкают по всей длине, и У Се не может невольно не толкаться в пустой воздух. Он скулит в рот Чжана, смело целуя его сильнее, пока мужчина гладит его, голова легкомысленна в экстазе.       И в этот момент У Се подумал:       Я никогда не куплю налобный фонарь.