re-lsent

И здесь я должна спать? — подумала Элинор, не в силах в это поверить. Какие кошмары таятся в высоких углах? Какое дыхание необъяснимого страха коснется моих губ?.. Она снова встряхнулась. Очнись, Элинор, очнись… --- Ширли Джексон

-1-

Автомобиль плавно затормозил возле ее дома и свернул на подъездную дорожку, но Рил не пошевелилась. Откинувшись на спинку сиденья, она с безразличным видом ждала, пока Игги, продолжая свой нескончаемый монолог, откроет перед ней дверь: — …Ах! Посмотри, как поздно, Рил! Ты не должна работать допоздна! Рил мимоходом отметила, что он прав: она раньше никогда не задерживалась на работе до момента, когда свет купола начинал угасать, и на смену искусственному дню приходила искусственная ночь. Она посмотрела в окно, обводя взглядом панораму города, вереницу сияющих огней — привычный пейзаж. Игги наклонился и заглянул внутрь. — Ты передумала? Хочешь поехать куда-то еще? — Нет, Игги. — Игнорируя его протянутую руку, Рил вылезла из машины и не спеша двинулась к дому. Игги последовал за ней. — Ты могла бы позволить себе не работать, ты ведь внучка Регента! — В первую очередь, я гражданка, Игги, — ответила Рил, — а значит, я должна приносить пользу Ромдо, как и все остальные. — А еще ты должна заботиться о себе. Взгляни на эти синяки под глазами, Рил! Ты должна показаться Дедалу! — Обязательно, Игги, — кивнула Рил, прикладывая ладонь к сенсорной панели дверей. Панель загорелась, и двери открылись, пропуская ее внутрь. — Мне записать тебя к нему? А, глупый старый я, ты же можешь приходить к нему в любое время без записи. Как насчет завтра, Рил? Рил? Обычно раздражающая болтовня Игги сейчас успокаивала. Рил прошла через холл, рассеянно оглядываясь. Все было в порядке: вещи на своих местах, лампы горят, никаких неположенных теней в углах, но Рил все равно ощутила легкий холодок, пробежавший по коже. В солнечном сплетении у нее что-то сжалось. — Рил? — Да, Игги? — Рил обернулась к нему. — Мы едем к Дедалу завтра? — спросил авторейв, глядя на нее. Иногда Рил казалось, что у его лица действительно меняется выражение, и сейчас она готова была поклясться, что Игги выглядит обеспокоенным. — Я сама запланирую встречу с ним. Позже, — сказала Рил. — Ты… Она подумала, что может попросить Игги остаться. Как глупо! Она ничего не боялась — только в детстве, когда ее пугали огромные фигуры Дерриды, Лакан, Гуссерля и Беркли, нависавшие над ней в полутемном помещении, где дед проводил аудиенции. Но теперь ей чудилось, что с болтовней Игги дом казался немного уютнее, а огромная фигура авторейва внушала чувство безопасности. Даже несмотря на участившиеся случаи заражения «когито», Рил в глубине души не верила, что Игги, ее Игги, может подхватить вирус. — Ты закончил с нашими отчетами? — спросила Рил. — Хотел закончить выгрузку, когда отвезу тебя, — ответил Игги. — А что? Ты хотела внести правки? — Нет, оставлю это тебе, — ответила Рил. За все время работы инспектором она не написала ни одного отчета — зачем, если авторейв может сделать это за тебя? Она даже не читала их ни разу, полностью полагаясь на Игги. Рил рассеяно огляделась, будто ища что-то забытое, а потом с утомленным видом приложила ладонь ко лбу. — Ладно, Игги, можешь идти. — Все в порядке, Рил? — спросил Игги. — Ты какая-то не такая. Мы можем заехать к Дедалу прямо с утра… — Все нормально, просто устала, — перебила его Рил. — Езжай, Игги, и не забудь подзарядить аккумуляторы. Ты будешь нужен мне завтра. Как и послезавтра, и вчера, и каждый день… В Ромдо ни один человек не делал ни шагу без своего Антуража. Когда за Игги закрылась дверь, Рил со вздохом прислонилась к стене. Ее кожа покрылась мурашками, хотя дома было совсем не холодно. Она наконец-то осталась одна. Одна. Будто услышав ее мысли, лампочка над ее головой мигнула, и Рил, собравшись с силами, оттолкнулась от стены и пошла на кухню. Зря она отпустила Игги: он бы сделал ей какой-нибудь чай, чтобы расслабиться и спать крепко. Возможно, визитом к Дедалу тоже не стоило пренебрегать: он мог бы выписать ей таблетки… Но все упиралось в вопросы: Дедал стал бы спрашивать, почему она плохо спит. Рил могла бы соврать, но… Решив, что с завариванием чая она точно справится, Рил включила чайник и застыла, зачаровано глядя на пузырьки, клубящиеся внутри его стеклянной колбы. Она не спала нормально уже неделю, и усталость давала о себе знать. Но расслабиться ей было не суждено. Едва сонливость навалилась на нее, едва Рил начала ощущать, что заснет прямо здесь, сидя за столом перед закипающим чайником, она услышала шорох. Будто кто-то прошел по коридору за ее спиной, шурша одеждой. Рил резко выпрямилась и оглянулась. В коридоре было сумрачно: одна из ламп погасла. — Глупые лампы! — пробормотала Рил и добавила громче, хотя дома не было никого, кроме нее, кто мог бы ее услышать: — Завтра нужно вызвать ремонтников, пусть проверят все здесь! Эти дурацкие лампы постоянно перегорают. Она вышла в коридор, дошла до погасшей лампы и, привстав на цыпочки, постучала по ней. Лампа заморгала, но разгорелась снова. — Так-то лучше, — сказала Рил. Она вернулась на кухню, но застыла в дверях. Ее чашка стояла на столе рядом с чайником, а Рил не помнила, чтобы ставила ее туда. — Кажется, мне и впрямь пора посетить Дедала, — заметила Рил, со смешком, но смешок прозвучал нервно. И вправду, Рил, ты разговариваешь сама с собой на пустой кухне. Подойдя к столу, Рил заглянула в кружку, будто ожидала увидеть там… что-то. Но там ничего не было, кроме пакетика чая с мелиссой и ромашкой. Рил залила пакетик кипятком. Все нормально. Завтра она вызовет ремонтников. А кружку она наверняка достала сама, на автомате — не мудрено забыть такое, когда не высыпаешься… Но почему она не высыпается? У Рил не было объяснения, которое бы удовлетворило ее. Либо она сходит с ума, либо… Легкий шорох за спиной. Звук, подозрительно напоминающий тихий вздох. Рил крепче сжала чашку и уставилась на ее содержимое. Она одна дома. Кроме нее здесь никого нет, никого не может тут быть… В этот раз звук был ближе, и Рил резко обернулась, расплескав горячий чай по столу и обжегшись. Никого. Как она и думала. Но ровно на секунду она была уверена, что позади нее стоит кто-то, что она может почувствовать его, увидеть его. Она была одна. Это — настоящее. А тени, что мерещатся ей в углах — нет. Так и не допив чай, Рил направилась в ванную. Она заметила, что ей не хочется оставлять оружие, но ходить с ним по собственному дому?.. В короткой борьбе между возможностью почувствовать себя спокойнее и ощущением, что она окончательно свихнулась, раз идет купаться с дробовиком, Рил уступила последнему. Она не станет подыгрывать своему разуму. Она одна в доме. Остальное ей лишь кажется. Она не станет держать оружие при себе, как не стала бы плевать через левое плечо от сглаза: делать так — лишь укреплять собственные фантазии, вдыхать в них новую жизнь. Но она закрыла дверь ванной на замок. Это началось неделю назад, но сейчас Рил казалось, что замечать что-то подобное она стала раньше. Чужое незримое присутствие поначалу заглушали звуки музыки или разговоров, даже ее собственные мысли. Рил уже не могла понять, когда она на самом деле стала чувствовать то, что чувствовала, слышать звуки, которых не должно было быть и замечать тени там, где не было ничего, что могло бы их отбрасывать. Начав сомневаться в собственной адекватности, она будто запустила какой-то процесс. И теперь, лежа в ванной и глядя в потолок, Рил пришла к выводу, что ей нужен взгляд со стороны. Кто-то, кто может точно сказать, сошла ли она с ума или нет. Игги? Пускай завтра он останется здесь. Если только — Рил сардонически усмехнулась своим мыслям — ее галлюцинации не испугаются присутствия авторейва. От теплой воды потянуло в сон, и переодевалась Рил уже на автопилоте, мечтая только о том, чтобы упасть в кровать и закрыть глаза. Она проснулась глубокой ночью посреди в темноте от ощущения, что кто-то стоит над ней. Было холодно: Рил резко села и обхватила себя за плечи. Некстати ей вспомнилось вычитанное в детстве: что там, где обитают призраки, всегда стелется холод. — Эй… — Рил почти сразу же рассердилась на себя за это слабое «Эй» — ей не к кому было обращаться. После нескольких неудачных попыток включить лампу вслепую, Рил наконец нашла выключатель, но раздался сухой щелчок, и лампа не зажглась. — Проклятье! — пробормотала Рил. Она спустила ноги на пол, поежившись от холодного прикосновения, и побрела, выставив руки вперед. Она почти сразу наткнулась на выключатель, но не спешила его включать. Ее сердце тревожно стучало, что, казалось, его можно было услышать, но Рил медлила, прислушиваясь. Ближе, еще ближе… Она резко обернулась и увидела это, всего лишь на мгновение: огромная, смутно видимая в темноте тень, высотой почти до самого потолка. Рил отшатнулась к стене, ударила по выключателю кулаком, и светильники озарили комнату мягким желтым светом, заставив ее прищуриться. Она была одна. Но теперь Рил была уверена, что видела что-то. Значило ли это, что она сходит с ума или, что кто-то тайком пробирается в ее дом?

-2-

Утром Рил пришла к выводу, что все гораздо проще, чем ей представлялось ночью. Если кто-то пробирается к ней в дом, то его можно заметить, зафиксировать его проникновение. Если она сходит с ума, значит кроме нее тут никого нет, и значит пора сдаваться Дедалу. И пока она не докажет присутствие — или отсутствие — кого-то в доме, остальные метания и размышления будут бессмысленны. Ободренная этой простой мыслью, Рил пила крепкий кофе и дожидалась Игги. Когда он заехал за ней, Рил уже была готова. — Доброе утро, Рил! — поздоровался Игги, заходя в гостиную. — Едем к Дедалу? — Нет, — ответила Рил. — В управление. Она заперла дверь, проверила, работают ли замки и исправна ли сенсорная панель и села в машину. Дождавшись, пока Игги усядется за руль, Рил добавила: — И еще кое-что. Сегодня ты останешься тут на ночь вместе со мной. — Что случилось? — спросил Игги. — Обычно ты не любишь когда я… как это ты говоришь? «Болтаюсь у тебя под ногами». Или ты решила пригласить меня на ночевку? Будем смотреть фильмы всю ночь? — Это ночевка, — ответила Рил. — Но без фильмов. И сделай заказ от моего имени. Мне нужны камеры, я думаю десятка должно хватить. Коридор, моя спальня, кухня, гостиная. Если не пригодятся, вернешь их. — Что-то точно случилось, — посетовал Игги. — Ничего. Просто проверяю кое-что, — ответила Рил. Знакомый пейзаж, проносящийся за окном, убаюкивал, и Рил подумала, что не случится ничего плохого, если она подремлет немного, пока они будут ехать. — Не беспокойся Игги, мы же в Ромдо. Это самое безопасное и скучное место на Земле… В итоге Рил чуть не опоздала, потому что Игги не стал ее будить, когда они приехали. Работа в разведке имела свои преимущества: при желании, Рил могла бы подключиться к уличным камерам по каналам безопасности. Правда, на все требовалось время: отправить запрос, обосновать его, получить разрешение. Второй пункт сейчас был наиболее озадачивающим. Рил вела сейчас пятерых иммигрантов, и все они проживали в иммиграционном центре, поэтому необходимости следить за ними не было. Пришлось поднять старые дела, и отправить запрос, мотивируя его дополнительной проверкой одного из иммигрантов, уже получившего временное удостоверение. «Извини, Винсент Лоу, — подумала Рил, нажимая на кнопку «отправить». — Но это нужно для дела. Я обязательно отпишусь, что проверка нарушений не выявила». Это была своеобразная сделка с совестью. Служба безопасности могла устроить свою дополнительную проверку иммигранту, про которого вдруг вспомнила разведка. Вечер был посвящен распаковке и установке камер — устанавливал их Игги, потому что Рил отказалась от помощи техника, не желая давать поводов для слухов — и казалось, что наведенная суета испугала ее призрака. Свет не моргал, кондиционер не включался сам по себе, а чашки двигались с места на место только если их переставлял Игги. Впервые за несколько дней Рил легла спать со спокойным сердцем и по-настоящему выспалась. Соблазн оставлять Игги дома дальше был велик: Рил не представляла, насколько она недооценивала хороший сон раньше. Но ей необходимо было проверить свою догадку. Опять же, ее просьбу могли удовлетворить со дня на день. Поэтому уже на следующий день Рил ночевала одна. И снова ничего. Может, Игги и впрямь спугнул призрака? *** Возможность воспользоваться доступом к камерам пропала впустую. Ни сквозняков, не передвигающихся предметов. Рил отлично высыпалась. Это было даже обидно. Тот подъем, который Рил испытала, когда решила ловить своего «призрака», пропал. Выходит, это были ее нервы? Она просто придумала себе опасность, утомленная мирной и пресной жизнью в Ромдо? Впрочем, Ромдо тоже мог показать зубы. Рил и Игги предстояла рутинная поездка: выявление нелегальных иммигрантов и тех, у кого истекал временный пропуск. Напуганные внешним миром, люди стремились остаться в Ромдо, даже если для этого приходилось идти на нарушения. Они прибывали издалека — иногда настолько издалека, что даже разговор с ними превращался в проблему. — Киен эрес? А донде дебемос ир? Но абло ту идиома! — Игги, перевод, — раздраженно попросила Рил. Игги приложил руку к голове. Огонек в его темных глазах заморгал: переводчик пытался опознать язык по возгласам, которые издавали иммигранты, перебивая друг друга. Их была целая группа: непохоже, что они были на учете, скорее сумели открыть один из внешних шлюзов и пробрались внутрь. — Откуда вы вообще здесь взялись! — с досадой заметила Рил. Большинство иммигрантов были билингвами, как жители Ромдо, менялся лишь один из языков. А эти будто других языков и не знали. — Вы должны проследовать со мной в центр иммиграции! — громко сказала она. — Центр иммиграции! «Эль сентро де инмиграсьон» — кажется, хоть это они поняли, но зашумели пуще прежнего. Наконец проснулся Игги и начал переводить ее слова. Иммигранты затихли, слушая его. Рил перевела дух и окинула взглядом большое помещение, в котором они укрывались: застоявшийся воздух, свет едва попадал внутрь через грязные окна. Одинокий авторейв-уборщик снова и снова проезжался по одному и тому же месту: сбоил, должно быть. Рил медленно прошлась по кругу, но остановилась. Ее взгляд приковали пятна, которые авторейв беспрестанно затирал, но никак не мог стереть, лишь размазывая по полу. — Игги, — позвала Рил. — Вызывай службу безопасности. Все серьезнее, чем мы думали. И спроси их, есть ли здесь кто-то еще. На вопрос Игги дали несколько разных ответов, но Рил заметила, что иммигранты стали оглядываться и коситься на Рил. — Говорят, что никого, — отчитался Игги. — Служба безопасности будет тут через пять минут. — Ага, как же. Не спускай с них глаз, а я пройдусь. — Рил положила руку на оружие и двинулась дальше. Через сломанные двери, которые уже не закрывались, по темному коридору, она брела, прислушиваясь. Шум споров постепенно затихал за ее спиной, чем дальше она уходила. Света здесь было еще меньше, но Рил видела цепочку темных пятен на полу, ведущих ее вглубь здания. Будто кто-то раненный шел, или его несли… Ее слух уловил чей-то быстрый шепот, и Рил осторожно вытащила оружие из кобуры. Неслышно шагнув вперед, она пинком распахнула приоткрытую дверь и заглянула внутрь. Сначала она не разглядела деталей, лишь то, что бросилось ей в глаза: окровавленная грязная простыня, мужчина склонившийся над телом… — Разведка! — рявкнула Рил. — В сторону! Мужчина вскинулся и заорал в ответ: Рил не поняла ни слова, но теперь увидела, что он придерживал голову женщины, лежавшей на полу. Цвет кожи женщины почти сравнялся с грязно-белой простыней, которой она была укрыта, и это было очень плохо. — Пожалуйста, отойдите, — сказала Рил. Она медленно опустила оружие и демонстративно убрала его в кобуру. — Я хочу помочь. Мужчина вновь крикнул что-то и поднял руку. Рил увидела, что в ней зажато оружие: такие выдавали в управлении по контролю за авторейвами для устранения взбесившихся машин. Рил представляла, что может сделать с человеком пуля, пробивающая броню авторейва, и тут же подняла руки. — Я хочу помочь! — повторила она. — Я из службы иммиграции. Сентро де иммиграсьон! Рука мужчины дрогнула. Он уставился на Рил с несчастным, потерянным выражением лица, но потом тверже сжал оружие. «Откуда оно у него, — подумала Рил, отступая. — Кто-то передал ему? Как они вообще все тут оказались?..» Что-то темное мелькнуло за огромным окном над головой мужчины: тень, но Рил ощутила пугающее дежавю. Ей было знакомо это мимолетное движение, которое раньше она отмечала лишь краем глаза. Будто поняв что-то по ее лицу, мужчина поднялся, продолжая угрожать ей оружием. Все будто произошло одновременно: голова женщины ударилась о пол с глухим стуком, тут же с грохотом осыпалось стекло, и бахнул выстрел. Рил бросилась на пол, но щеку успело обжечь. Света стало больше, теперь, когда грязные стекла не мешали ему проникать внутрь, а блестели на полу сотнями осколков. Один из таких осколков застрял в шее мужчины, и теперь его кровь смешивалась с кровью той несчастной, что лежала рядом. Рил медленно поднялась на ноги и как во сне прижала пальцы к саднящей щеке. В коридоре раздался топот — это Игги спешил на выручку. Рил подняла глаза и посмотрела наверх, туда, где было окно. Никакого движения. Никаких темных теней. *** Пришлось пригнать целый автобус, чтобы забрать иммигрантов. Авторейвы-коронеры упаковали тела погибших и увезли на экспертизу. Игги, хлопоча, как наседка, и не слушая возражений Рил, повез ее к Дедалу, несмотря на то, что Рил не пострадала. Пуля даже не задела ее, а саднящее ощущение осталось из-за ожога, оставленного на ее щеке — так близко пуля прошла. Дедал проводил осмотр, пока в прозекторской буквально по соседству коронеры раскладывали тела: главный врач Ромдо сам решил заняться погибшими. — Что с ней было? — спросила Рил, глядя на укрытое тканью тело сквозь обзорное стекло. Живот женщины был большим, и не опал до сих пор, несмотря на то, что ее тело обмякло. — Опухоль, — ответил Дедал. Он прижал к щеке Рил резко пахнущий ватный диск. — Не вырезанная вовремя, — он поднял глаза и посмотрел на Рил. — Ты ведь скажешь мне, если что-то будет не так, Рил? С твоим циклом или самочувствием? — Да, конечно, — отмахнулась Рил. Несмотря на то, что она знала Дедала с детства, и он был ее врачом, порой он балансировал на грани бестактности со своими вопросами. — Такие вещи порой очень коварны, — заметил Дедал. — Граждане должны следить за своим здоровьем… С щекой все будет в порядке. Он налепил на ожог пластырь и улыбнулся ей. — Спасибо, Дедал, — пробормотала Рил. — Игги сказал, что ты плохо спала в последнее время, — заметил Дедал. — Точно ничего не хочешь мне рассказать? Тени, видные лишь краем глаза. Вещи, передвигающиеся сами по себе. Стекло, обрушившееся тогда, когда иммигрант хотел выстрелить в нее. — Нет. — Рил покачала головой. — Все нормально. Игги просто слишком остро среагировал… как обычно. — Если бы я не недавние тесты, я бы решил, что он подхватил «когито». — Дедал хмыкнул. — Держи в курсе, Рил. Все-таки не только Игги о тебе беспокоится. Заходи иногда, просто так. Игги отвез Рил домой, по пути раз двадцать уточнив, не нужно ли ей, чтобы он остался с ней на ночь. И все девятнадцать раз Рил отвечала «нет», а на двадцатый просто приказала отключить приложение Тьюринга. Когда за Антуражем закрылась дверь, Рил тяжело привалилась к ней спиной, и еще раз потрогала обожженную щеку, заклеенную пластырем. Завтра ей нужно будет написать отчет о случившемся, а пока… Лампа в конце коридора заморгала, будто привлекая ее внимание, а, когда Рил подняла на нее глаза, погасла с легким хлопком.

-3-

Рил сидела в кресле, зачарованно глядя на тусклый светильник на столике. Почти весь свет в гостиной был выключен. Сквозь окна было видно тусклое свечение купола, отражавшего свет городских огней. Могло показаться, что Рил спит с открытыми глазами, но она слушала. Ее дыхание, биение ее сердца, шорох одежды — и ничего больше. Была ли она одна на самом деле? Или что-то, что преследовало ее, выжидало тоже? Снаружи по улице проехала машина, и светлый блик от фар пробежал по стене, на мгновение высветив черную полусферу, притаившуюся на потолке. — Я не боюсь, — тихо сказала Рил. — Я просто обеспокоена. Дом казался пустым, как обычно. Играли ли с ней злую шутку ее нервы, или кто-то действительно таился в нем, Рил выяснит это. Укладываясь спать, Рил долго не могла заснуть, несмотря на усталость. Она лежала в темноте спальни, глядя на потолок, то вспоминала что-то и тянулась за своим блокнотом, то откладывала его и пыталась заснуть. Когда дрема наконец начала брать над ней верх, на часах был первый час ночи. И в блаженном состоянии, когда твои мысли неподконтрольны тебе, а образы, что возникают в голове, находятся где-то на грани яви и сна, Рил услышала шум. Ей понадобилось время, чтобы осознать, что она слышала. Легчайший шорох подле ее кровати. Никогда до этого Рил не было страшно открыть глаза. Сейчас же она неподвижно лежала, не шевелясь, зажмурившись, стараясь дышать как можно ровнее, чтобы не выдать, что она не спит. И она мысленно умоляла шорох быть просто случайностью: перепадом давления, искаженным звуком с улицы… Но звук повторился. А потом Рил почувствовала то, от чего ее кожа покрылась мурашками, а горло стиснуло. Она почувствовала как прогибается матрац кровати под чьим-то весом, и это ощущение было реальным. Кто-то был внутри! Он стоял рядом, он смотрел на нее… А Рил не могла заставить себя открыть глаза. Она чувствовала чужое присутствие, его вес, кажется, она даже могла услышать дыхание. Должно быть это привело ее в чувство — звук чужого дыхания. Рил открыла глаза и резко села на кровати. Это было пятно темноты, нечто более темное, чем погруженная во мрак комната, бесформенная чернота. Фигура опиралась о край ее кровати, будто на коленях склонившись в молитве перед амвоном. Со сдавленным вздохом Рил пододвинулась к спинке кровати, подобрав под себя ноги. Фигура шевельнулась, и Рил, перегнувшись через подушки, дотянулась до светильника и включила его. Мягкий желтый свет залил комнату, и осветил лишь смятые одеяло и простынь. Рил чувствовала, как ее сердце колотится от волнения: не дожидаясь дня, чувствуя, что сегодня сон к ней уже не придет, она открыла записи с камер, методично проверяя каждую. Никого. Никого. Никого. Ее страх изменился: уступив место разочарованию, он все же никуда не делся, притаился, засел мыслью в голове. Что, если ей это просто чудится?.. Последняя камера: ее спальня. Немного выкрутив настройки, Рил добилась того, что изображение стало приемлемым. На ускоренной перемотке она следила за самой собой. Ничего. Изображение моргнуло, как при перепаде напряжения. Вот она резко садится в кровати и… Рил нажала на паузу и медленно, вручную покадрово отмотала изображение назад. Вот, на мгновение что-то темное заслонило часть кадра — и снова ничего. Больше похоже на артефакт съемки, чем на нечто реальное. Но часть записи «съело», будто камера вырубилась ненадолго. Сердито хмыкнув, Рил выключила монитор и в раздражении прошлась по комнате. Это ничего не объясняло. Но Рил была уверена: она действительно видела что-то. «Призраки влияют на электронные приборы, поэтому их нельзя запечатлеть на видео» — вспомнилось ей. *** — Ты зачастила, Рил. Не подумай, что я жалуюсь, — Дедал улыбнулся. — Я рад, что могу увидеть тебя чаще, чем раз в месяц. Вижу, щека в порядке… Он жестом отослал авторейва, замершего рядом, и подошел к Рил, в нерешительности остановившейся посреди его лаборатории — и теперь корившей себя за эту нерешительность. — Жаль, но я… по делу, — ответила Рил. — Ты мог бы прописать мне снотворное? — Значит, Игги все-таки был прав, — укоризненно заметил Дедал. — И ты не сказала мне?.. — Это просто бессонница, — раздраженно отмахнулась Рил. — Не о чем говорить. — Но ты не спишь, — Дедал чуть склонил голову на бок, рассматривая ее. — Я выпишу тебе снотворное, но… Почему ты не спишь, Рил? — Плохие сны, — ответила Рил. — Я слышала, что от снотворного сны не снятся, — добавила она, и эта фраза прозвучала по-детски жалобно. Дедала это, кажется, лишь подстегнуло. Он осторожно взял Рил за руку и заглянул ей в глаза: — Настолько плохие, что ты отказываешься спать? — Не отказываюсь, — Рил натянуто улыбнулась. — Но постоянно просыпаться тоже не имеет смысла. — Что-нибудь мучает тебя? — спросил Дедал. — Головные боли? Мысли? Какие-то проблемы, о которых ты мне не говоришь? — Дедал! — Рил фыркнула. — Какие у меня могут быть проблемы? …кроме выдуманных призраков и незваных гостей? — У всех они есть, — ответил Дедал. Он отвернулся и отошел к столу, подозвал авторейва и нажал несколько кнопок на клавиатуре. — Даже у меня. — Врач, исцели себя сам. — Если бы это было так просто. — Рил не видела этого, но Дедал улыбнулся себе и своим мыслям. — Ты отказываешься от обследования? — Я могу сдать кровь, если это нужно, — ответила Рил. — Но больше сотни вопросов о моем самочувствии — уволь. — Понимаю, ты же так занята, — в словах Дедала Рил померещилась ирония, но, когда он обернулся, на его лице не было и тени насмешки. Подошедший авторейв вручил Рил маленькую упаковку таблеток. — Рецепт твой. Не больше пары таблеток, Рил. Это может быть опасно. — Спасибо, — ответила Рил. — Я не думаю, что это что-то серьезное. Но, если кошмары продолжатся, я, конечно, приду на обследование. — Эти кошмары, — начал Дедал, — снятся тебе или это что-то среднее между сном и явью, когда ты просыпаешься? Или ты просыпаешься от них? — Наверное, между сном и явью, — негромко сказала Рил. — И иногда я просыпаюсь от них, — быстро добавила она. — Как если бы… кто-то разбудил меня. Дедал кивнул, будто это все объясняло. — Даже в нашей мирной упорядоченной жизни есть стресс, — заметил он. — Так он себя и проявляет. Тебе нужно отдохнуть Рил. — Мне не от чего отдыхать, — ответила Рил. — Но если это продолжится… — Ты придешь на обследование. — И буду следовать всем рекомендациям, честно. Отдыхать, есть, спать — только по твоим указаниям и никак иначе. Рил улыбнулась. Дедал улыбнулся ей в ответ. — До встречи, Рил, — сказал он. Игги ждал Рил в машине, и, когда она села туда, спросил: — К Регенту? У тебя была назначена встреча с ним. — Перенести, — откликнулась Рил. — И поважнее дела есть. — Перенести на… — Завтра. Или послезавтра. У нас, вообще-то несколько трупов и авторейвы с «когито», не до этого… И, Игги, верни камеры в магазин. Скажи, что они не работают, — добавила Рил. — Пусть сами их утилизируют. Она взвесила на ладони упаковку таблеток, а потом сжала кулак. *** Вернувшись домой, Рил первым делом закрыла все двери. Лампы не моргали. Места, где раньше были установлены камеры, зияли сиротливо повисшими проводами и просверленными дырами — теперь и с этим еще разбираться. А Рил сидела на кухне и рассматривала таблетки. Одну или две? Для верности лучше две, но вдруг она уснет так крепко, что Игги придется ломиться внутрь, чтобы разбудить ее? Представив себе это, Рил улыбнулась. Она выдавила одну таблетку на ладонь, вздохнула и закинула ее в рот, тут же запив водой. Таблетка оставила на языке горьковатый привкус. Дело было сделано. Оставалось приготовиться ко сну и спать, спать, спать, наконец-то спать. Призраков не существует, равно как и не существует тех, кто одним своим присутствием может отключать камеры и заставлять мигать лампы. Умывшись и переодевшись, Рил уже начала чувствовать сонливость, и это ее порадовало. Выключая свет и возвращаясь в спальню, она предвкушала, как свернется в клубочек под одеялом и заснет без снов, и никакие звуки ее не разбудят… Свет прикроватных ламп моргнул. «Только не сейчас, — подумала Рил. — Не сейчас, когда я чувствую себя так спокойно. Просто дай мне уснуть». Подойдя к выключателю она, помедлив, нажала на него и погрузила комнату в темноту. Рил постояла, привыкая к ней. Ее спокойствие куда-то исчезло, несмотря на то, что она заверяла себя, что бояться нечего. Сердце беспокойно стучало в груди. Где-то на улице проехала машина, и этот внешний звук немного успокоил ее. Рил двинулась к кровати, но остановилась. Странное чувство заставило ее кожу покрыться мурашками. «Там никого нет». Светлый блик снаружи ненадолго осветил комнату. «Когда я обернусь, там никого не будет». Несмотря на холодок, разливавшийся внутри, Рил тянуло в сон, и это желание было все сильнее и сильнее. «Здесь никого…» Негромкий вздох разрушил ее уверенность, сравнял с землей ее спокойствие, а ее саму вогнал в иррациональный ступор. Рил замерла перед кроватью, прислушиваясь. Она была уверена, она чувствовала — оно было позади. Рил ощутила мимолетное прикосновение ткани, когда оно поменяло позу, а потом две огромные ладони легли ей на плечи. Странно — они были теплыми. Она наделила своего призрака плотью, кровью и дыханием, не леденящим, а вполне сравнимым с человеческим. Рил попыталась отступить, и ладони чуть сжались, удерживая ее, не давая уйти. Кем бы оно ни было, оно было реальным. Оно наклонилось, и Рил замерла. Его лицо было совсем рядом с ее, но Рил застыла, как парализованная, не в состоянии даже краем глаза рассмотреть то, что удерживало ее. Сначала было тепло чужого вздоха — будто призрак был опечален тем, что Рил застыла в ужасе. А потом — прикосновение к щеке: мягкое и влажное. Глаза Рил закатились. Несмотря на ужас, на адреналин, обжигавший ее вены, снотворное продолжало действовать. Теперь ее тело было будто вылеплено из теплой глины — податливое и абсолютно безвольное. Хватка на ее плечах стала сильнее, а потом разжалась, и две огромные руки привлекли Рил к… кому-то, обхватив ее поперек тела. Мягко, почти нежно, но крепко — не вырваться, не убежать Рил откинулась на грудь призрака, чувствуя, что если он отпустит ее, она упадет. Комната кружилась вокруг нее, в глазах все расплывалось. «Может быть, я уже сплю», — подумала Рил. Да, говорят, что сны под снотворным не снятся, но что еще это может быть? Это сон, странный сон, ведь такого не могло случиться в реальности. Руки, скользящие по ее телу, ощущение невесомости, когда призрак поднял ее, чтобы уложить на кровать. Прикосновения, которых Рил бы никому не позволила — но во сне могло происходить все, что угодно. Она слабо вздрогнула, когда услышала треск ткани и почувствовала прикосновение воздуха к ее обнажившейся груди. Прохлада сменилась теплом от дыхания, и Рил, вздрогнув, выгнулась дугой, когда губы призрака обхватили ее сосок. Ее руки были прижаты к матрасу, чужой язык скользил по коже. Комнату затапливала темнота, словно вода, и Рил не знала, реально ли это, или у нее просто потемнело в глазах?.. Нет, это сон, сон. Вес чужого тела, влажный жар, охватывающий ее кожу, разгорающийся где-то внутри — все это сон. Никто не касается ее, никто не проникает внутрь ее — это лишь сон. Утром Рил проснется, и будет собой — Рил Мейер, инспектор службы разведки. Не стонущим испуганным существом, не могущим совладать с собой — человеком. Не боящейся ночных кошмаров, не боящейся ничего, ведь нет ничего, что существует в этом мире, по эту сторону, с чем она не может справиться. Но здесь и сейчас, в темноте, лишенная имени, лишенная всего, кроме чувств и ощущений, Рил не могла ничего — лишь отдаться им, погружаясь в состояние между явью и дремой. *** Утром Рил обнаружила себя в кровати целую и невредимую, а свою одежду нетронутой. После чего с чистой совестью высыпала таблетки, выданные ей Дедалом, в мусорное ведро. Возможно, это было слишком сильное средство, чтобы заснуть. Но, по крайней мере, теперь она выспалась, и к приезду Игги была бодра, как никогда. — Рил, новая информация по делу о «когито», — сообщил Игги, когда она села в машину. — В управлении авторейвов привезли очередного зараженного, найденного неподалеку от места убийства. А еще — представь себе! — бюро безопасности заинтересовалось нашим расследованием. Просят поделиться с ними информацией. Куда сначала: туда, осмотрим авторейва, или в бюро?.. Рил нахмурилась, приложив ладонь ко лбу. Сон смывался из памяти, исчезал, как конденсат на стеклах. Пугающий, бессмысленный сон — будто у снов может быть смысл? Но теперь все должно было наладиться. — В управление, Игги. Посмотрим на авторейва и возьмем волокна гиппокампа на анализ.