Случай, которого не ждали

Кэролайн Форбс никогда не считала себя сентиментальной. Она предпочитала планировать свою жизнь, обводить цели в блокноте и контролировать каждую мелочь. Но сейчас все пошло наперекосяк. После того секса с Клаусом, полного страсти и тягучих эмоций, он сдержал свое обещание — исчез из её жизни, оставив после себя лишь воспоминания. Она думала, что быстро оправится, что забудет его, но её тело и разум предавали её. Последний месяц стал для неё настоящим кошмаром. Кэролайн чувствовала себя сломанной, не в силах понять, что происходит. Утренние часы — время, которое она раньше обожала за их спокойствие, — теперь были самыми худшими. Как только она открывала глаза, в горле поднималась волна тошноты, настолько сильной, что её буквально выворачивало наизнанку. Вампирское обоняние, острое и раньше приносившее ей удовольствие, стало её врагом. Все запахи стали невыносимыми: аромат свежей крови, цветочные духи, даже запах земли после дождя. Её тело было чужим. Она ощущала, как внутри разливается странная тяжесть, будто что-то высасывает из неё все силы. Каждый вдох давался с трудом, а сердце, хоть и вампирское, билось так, будто пыталось вырваться наружу. Обычно невозмутимая Форбс вдруг стала плаксивой. Она могла разрыдаться из-за вида брошенного щенка в фильме или потому, что не нашла свою любимую книгу на полке. Аппетит, некогда незыблемый спутник её жизни, пропал. Вместо него пришла необъяснимая тяга к странным вкусам. Она могла пить кровь с добавлением шоколада, хотя знала, как это ужасно звучит. Или вдруг ей хотелось мятного чая, что для вампира было бессмысленно, но как будто это могло её успокоить. Усталость была самой изматывающей. Блондинка, привыкшая к скорости, к жизни на полных оборотах, теперь не могла собраться. Она засыпала в самых неожиданных местах, иногда даже посреди разговора. Друзья начали замечать её состояние, но она отмахивалась, ссылаясь на стресс и переутомление. В зеркале на неё смотрела другая девушка. Кожа, которая обычно была светящейся и гладкой, приобрела болезненный оттенок. Под глазами залегли тени, а волосы потеряли блеск. Она даже замечала, как её тело начинало вести себя странно: слабая боль в пояснице, непривычное покалывание в животе, будто там что-то шевелится. Девица пыталась найти объяснение. Вампиры не болеют, но это точно напоминало симптомы болезни. В голове проносились мысли о магии, проклятии или последствиях её прошлых поступков. Но одно она знала точно: это было связано с Клаусом. Каждая клеточка её тела будто кричала его имя, словно его присутствие каким-то образом оставило свой отпечаток внутри неё. Но мысли о беременности? Нет, это было невозможно. Она вампир. Вампиры не могут иметь детей. Этот факт был абсолютным и не подлежащим сомнению. И все же, когда она касалась своего живота, где странная тяжесть становилась все ощутимее, её охватывал не страх, а что-то другое. Вечер выдался прохладным и дождливым. Форбс сидела в своей гостиной, кутаясь в плед, словно он мог укрыть её не только от холода, но и от тревоги, которая накрывала с каждым днём всё сильнее. Глухая боль в животе и постоянная усталость лишали её привычной энергии. Она бездумно смотрела на выключенный телевизор, когда внезапно раздался дверной звонок. Девушка подняла голову, вздохнув. Она знала, кто это, — Елена и Бонни обещали зайти, заметив её состояние накануне. Она с трудом поднялась и открыла дверь. Елена первой шагнула внутрь, её взгляд тут же упал на бледное лицо подруги. Её собственная кожа, хоть и была вампирской, всегда сохраняла здоровый оттенок, но Кэролайн выглядела так, будто из неё выкачали жизнь. — Кэр, ты в порядке? — начала Елена, обнимая подругу. — Я не умираю, если ты об этом, — попыталась пошутить Кэролайн, но её голос прозвучал слабее, чем она ожидала. За Еленой вошла Бонни. Она молча оглядела подругу, её ведьмовские инстинкты сразу подсказывали, что дело серьёзное. — Что-то не так, — тихо сказала она, оглядывая комнату. — Я чувствую странную энергию. Блондинка закатила глаза, пытаясь спрятать беспокойство. — Да ничего со мной не происходит. Просто… устала. — Подруга, — голос Гилберт был мягким, но настойчивым. — Мы видим, что ты не просто устала. Ты выглядишь… как будто что-то вытягивает из тебя силы. Девушка не выдержала их напряжённых взглядов и рухнула обратно на диван, тяжело вздохнув. — Ладно, — наконец призналась она. — Что-то действительно не так. Я чувствую себя ужасно. Утренние приступы тошноты, слабость, странная тяжесть в животе. Но я не понимаю, что со мной. — Ты уверена, что это не магическое воздействие? — спросила Беннет, присаживаясь напротив неё. — Я… не знаю. Может, это последствия чего-то? Может, я просто схожу с ума. Подруги обменялась взглядом с друг другом, в которых читалось одно: это нужно выяснить. — Мы попробуем провести ритуал, — предложила ведьма. — Если это магия или проклятие, мы сможем получить ответ. — Ритуал? — переспросила блондинка, поднимая бровь. — Да, — подтвердила Бонни. — Мы обратимся к духам. Они могут показать, что с тобой происходит. — Звучит страшно, — пробормотала Кэролайн, но не стала возражать. Беннет уже доставала из своей сумки ингредиенты: белую свечу, связку сушёных трав, кристаллы и небольшую чашу. — Нам нужно тихое место, где никто не помешает, — сказала она. — Здесь подойдёт, — ответила девушка, указывая на просторную гостиную. Ведьма начала расставлять предметы на низком столике. В центре она поставила свечу, вокруг неё разложила травы и кристаллы, а чашу наполнила водой. — Это ритуал связи с духами, — пояснила она. — Он безопасный, но требует полной сосредоточенности. Кэролайн, тебе нужно быть рядом с нами, чтобы они смогли почувствовать твою энергию. Елена помогла зажечь свечу, а затем присела рядом с Кэролайн, ободряюще сжав её руку. — Мы с тобой, Кэр. Всё будет хорошо. Бонни начала шептать заклинание на древнем языке. Воздух в комнате стал плотнее, свеча горела ярче, отбрасывая длинные тени на стены. Через несколько минут пламя начало дрожать, а в чаше с водой появились мелкие круги, словно кто-то шевелил воду невидимой рукой. — Духи, мы вызываем вас, — произнесла ведьма громче. — Ответьте на наш вопрос: что происходит с нашей подругой? Блондинка почувствовала, как по её коже пробежали мурашки. Её сердце, которое не билось уже долгое время, словно ожило, забившись болезненно и тяжело. Она стиснула руку подруги, стараясь не поддаваться страху. Внезапно свеча вспыхнула золотистым светом, освещая комнату так ярко, что Кэролайн прикрыла глаза. Бонни замерла, словно прислушиваясь к чему-то невидимому. — Что происходит? — прошептала Кэролайн, её голос дрожал. Бонни открыла глаза. Её лицо было бледным, а взгляд — встревоженным. — Это не проклятие, — тихо произнесла она. — Тогда что? — Елена прищурилась, её голос звенел от напряжения. — Духи говорят… что внутри Кэролайн есть жизнь. — Что? — в голосе Гилберт звучал шок. — Это невозможно, — резко сказала Форбс. — Вампиры не могут иметь детей, — добавила брюнетка, недоверчиво качая головой. — Это правило как-то обошло её стороной, — прошептала Беннет. — Духи уверены: внутри тебя новая жизнь. Форбс молчала. Она пыталась сказать что-то, но слова застряли в горле. Её разум отчаянно пытался найти объяснение, но вместо этого она почувствовала, как по её щеке скатилась слеза. — Это… это невозможно, — повторила она едва слышно. Гилберт обняла её, прижимая к себе. — Мы разберёмся, Кэр. Ты не одна. Бонни вздохнула, наблюдая за подругами. — Но если это правда, то нам нужно понять, почему это произошло. И как это возможно. Слова Бонни повисли в воздухе, но никто не мог найти на них ответа.

***

Тишина в комнате стала почти невыносимой. Только звук дождя за окном, мерно бьющего по стеклу, напоминал, что время всё ещё движется. Кэролайн сидела, кутаясь в плед, как в щит, её пальцы до боли впивались в мягкую ткань. Елена всё ещё держала руку на её плече, пытаясь поддержать, но сама была на грани срыва. Напротив, Бонни сидела с холодным, почти отстранённым выражением лица, её взгляд был сосредоточен, но губы поджаты в напряжённой линии. — Хорошо, — наконец произнесла Гилберт, её голос звучал натянуто, словно она изо всех сил старалась удержать равновесие. — Если это правда, если у тебя действительно… ребёнок, то нам нужно разобраться, что с этим делать. — Во-первых, — начала Беннет, её тон был строгим, почти обвиняющим, — давай начнём с того, что это невозможно. Вампиры не могут иметь детей. Никогда. Но я уверена, что это правда, значит, мы имеем дело с чем-то гораздо более сложным и опасным. — Нам нужно рассказать Тайлеру, — выпалила брюнетка, её голос дрогнул, но она говорила твёрдо. Форбс вздрогнула, будто её ударили. Её глаза расширились, а в груди сжался ледяной ком. — Нет, — резко сказала она, качая головой. — Мы не можем ему сказать. Гилберт нахмурилась, её голос стал жёстче. — Почему нет? Тайлер должен знать. Это его ребёнок! — Это не его ребёнок, — прошептала блондинка, опустив взгляд. Тишина, которая последовала, казалась давящей. Подруги замерли, переглянувшись. — Подожди, что? — Елена почти задыхалась от шока. — Что ты имеешь в виду? — уточнила Бонни, её голос был низким, но опасным. Девица сжала плед ещё сильнее, её костяшки побелели. Она почувствовала, как кровь приливает к лицу, сердце колотилось так громко, что казалось, будто его слышно всем в комнате. — Это не ребенок Тайлера, — наконец произнесла она, её голос был тихим, но каждое слово словно разрезало воздух. Гилберт вскочила с дивана, её лицо было искажено гневом. — Что ты хочешь этим сказать? — выкрикнула она. — Если это не Тайлера, то кто отец? Кэролайн попыталась заговорить, но ком в горле мешал. Она вздохнула, пытаясь собраться с мыслями, но увидела, как Беннет, прищурив глаза, уже начала понимать. — Это Клауса, да? — спросила Бонни, её голос был ледяным. Кэролайн вскрикнула и резко поднялась, срывая плед с себя. — Да! — выкрикнула она, её голос сорвался. — Да, это ребенок Клауса! Гилберт отшатнулась, как будто Форбс её ударила. — Ты издеваешься? — её голос был полон негодования. — Клауса? Ты была с ним? После всего, что он сделал? — Ты серьёзно? — Бонни поднялась, глядя на Кэролайн так, будто видела её впервые. — Это тот самый Клаус, который убивал наших друзей, угрожал нашим семьям и разрушил жизнь Тайлеру! — Я знаю! — закричала Кэролайн, её глаза блестели от слёз. — Думаете, я не понимаю? Думаете, мне не больно от этого? Я каждый день проклинаю себя за ту ошибку! — Ошибку? — перебила Елена, её лицо пылало. — Ты называешь это ошибкой? Это предательство! — Это не так просто! — Блондинка вскинула руки, её голос дрожал. — Вы не понимаете, что это значит! Я не хотела этого, я… я даже не знаю, почему это случилось. — Почему? — саркастично повторила Бонни. — Может, потому что ты позволила этому случиться? — Всё, хватит! — Кэролайн вскинула руку, и её голос стал неожиданно твёрдым. — Вы хотите обвинять меня? Хорошо. Но сейчас это уже не имеет значения. Я беременна. Это факт. И это ребёнок Клауса. Как бы вы ни хотели, этого не изменить. Елена тяжело села обратно на диван, закрыв лицо руками. — Ты хоть понимаешь, что это значит? — её голос стал почти шёпотом. — Этот Клаус. Он никогда не отпустит тебя. — Я знаю, — прошептала Кэролайн, обнимая себя за плечи. — Но я не могу сказать Тайлеру. Это уничтожит его. — А что, если Клаус узнает? — спросила Бонни. — Ты понимаешь, чем это закончится? — Я ещё не знаю, — Блондинка покачала головой. — Но я не дам ему забрать ребёнка. Гилберт снова посмотрела на неё, в её глазах читались страх и сомнение. — Мы с тобой, — наконец сказала она. — Но, Кэролайн, тебе нужно готовиться к тому, что Клаус узнает. И тогда он остановится перед чем угодно, чтобы добиться своего. Беннет кивнула, её лицо было серьёзным. — Если это правда, то нам всем придётся бороться. Этот ребёнок может быть не просто человеком. Это может быть что-то, что изменит всё. Блондинка только кивнула, чувствуя, как страх сковывает её изнутри.