Половое просвещение

— Мне нравится Джейни, — невозмутимо объявил он и тут же поспешил спрятать лицо за бумажным стаканом, делая вид, что пьет. Неестественно прямая поза наверняка выдавала его с потрохами, но Тристану казалось, что расслабься он сейчас — и коварное твидовое кресло проглотит его живьем. Сомкнутся с двух сторон жесткие подлокотники, затянет сверху обивка… И он останется лежать там безвольным кулем вместе с пережеванными остатками своей гордости. Нравится — это мягко сказано. Да он втрескался в Джейни по уши — со всеми ее выходками, а может, и благодаря им. Она была как порыв свежего ветра в его нафталиновом мире «правильных» людей и закрытых клубов. Так ли невероятно, что это ее образ с пэддлом в руке намертво отпечатался у него на сетчатке? — И что ты чувствуешь по этому поводу? — спросила доктор Милберн, внимательно глядя на него поверх очков в толстой черной оправе. Легкое отчаяние — вот что он чувствовал. Потому что до настоящего времени он вел себя как полный мудак из знатного рода таких же полных мудаков, а Джейни мудаками точно не интересовалась. Джейни интересовалась в основном учебой и судьбой бестолкового брата. И, возможно, философской лирикой, если верить постам в ее соцсетях — уж их-то он облазил вдоль и поперек… — Тристан? — напомнила о своем присутствии Джин. Быстрый глоток — и он закашлялся: все еще горячий «фильтр» обжег горло. — Что я чувствую? — зачем-то переспросил он. — Чувствую себя чертовым маньяком. Схожу с ума по девушке, которая даже не подозревает, что творится у меня в голове. Может, зря он все усложнял? Не проще ли взять да поговорить с ней? Но, глядя правде в глаза, у того же Гранта шансов было несравнимо больше. Гранту вообще легко давался имидж этакого благородного рыцаря на белом коне, тогда как Тристану — только имидж, собственно… мудака. — Ты замечаешь, что сейчас делаешь? — Джин многозначительно вскинула брови и, дождавшись неохотного кивка, продолжила. — Помнишь, мы говорили, что самонападение не просто вредно, но еще и неконструктивно? Оно мешает адекватно оценить ситуацию — и в конечном счете ведет к бездействию. — Как страх? — Почти. Страх, как мы знаем, может быть полезен, необходим и даже... приятен. К слову, как обстоят дела с твоими фантазиями? Она спросила об этом так обыденно, словно речь шла о погоде или о том, что он ел тем утром на завтрак. Скрыв нервный смешок за ухмылкой, Тристан осторожно отпил свой кофе и поморщился. Чересчур кислотный. Можно было ответить, что он смирился — и закрыть тему. Но на деле он был слишком озабочен, чтобы и дальше копаться в причинах своих желаний. И если с физиологией справиться помогали порно и лишние пять минут в ду́ше, то эмоционально Тристан все отчетливее ощущал тревогу и странную пустоту. — Знаете, как иногда сломанный прибор нужно пнуть хорошенько, чтобы все заработало? Я — этот прибор: не успокоюсь, пока… — Он почувствовал, как вспыхнули щеки, и замолчал. — Если я верно тебя поняла, метафора получилась крайне нелестная, — в тоне доктора не было ни намека на упрек, но Тристану все равно стало стыдно. — Нет, я… Я вовсе так не считаю. Любая позиция достойна уважения. И подчинение — это ведь в первую очередь про доверие. Про самоотдачу. Про принадлежность. Про взаимность. Он не успел договорить, а доктор Милберн уже склонилась над пластиковым планшетом с пришпиленным к нему листком. Кабинет наполнился скрипом грифеля по бумаге. — Ты говоришь «принадлежность», — она задумчиво постучала по планшету кончиком карандаша. — Что это, по-твоему, значит? Необязательно в сексуальном контексте. — Быть частью чего-то большего? Как в спортивной команде. Или... в семье. — А всегда ли ты ощущал такую принадлежность? Внутри поднималась знакомая ледяная волна. Тристан снова поднес стакан с кофе к губам, но остывший напиток стал только хуже. Со вздохом он отставил его на край журнального столика и поднял глаза. — Речь про мою мать, да? — спросил он. Джин ограничилась сочувственным взглядом, но ответ был очевиден. До чего же типично и жалко, что даже его сексуальность была очередной проекцией паршивого детства! Ребенок, который должен приносить своим родителям радость, оказался не нужен. Иногда ему было даже любопытно, во сколько его оценили. Какой суммой отец откупился от бывшей жены... — Ты хотел знать, откуда такие противоречивые желания... Но это лишь одно из возможных объяснений. Человек всегда больше, чем его травма. Он доминировал, чтобы проработать проблемы с отцом... и жаждал уступить контроль в надежде, что на этот раз его не покинут. «Больше, чем травма»... Как же! Второй сеанс подряд ему нестерпимо хотелось вскочить с места и рвануть прочь. Огромным усилием воли Тристан заставил себя не двигаться и только крепче сцепил руки перед собой. — Тебе не в чем упрекать себя и совсем необязательно выбирать, — с явным намерением его успокоить продолжала Джин. — Разве мало тех, кто играет то одну роль, то другую? — Само собой, — ему даже удалось выдавить из себя подобие улыбки. — Я понимаю. Если Тристан что-то и понимал, так это то, что все его сомнения и навязчивые фантазии сводились к одному-единственному знаменателю. Ему нравилась Джейни. И любые усилия терапевта окажутся без толку, если он не придумает, как заинтересовать ее в ответ.

⋅⋆⊱╌╍╌╍╌⋇❬•✾•❭⋇╌╍╌╍╌⊰⋆⋅

Подходящий случай представился вечером следующего дня. Джейни сама обратилась к нему: напряженно кусая губы, окинула недоверчивым взглядом толпящихся на кухне парней, взяла Тристана за руку и потянула за собой в пустую гостиную. — Я не знала, кого еще попросить. Поначалу он едва ее слышал, продолжая бездумно потирать ладонь, которой только что касались ее теплые пальцы. — Грант все время твердит, что вы тут все друг другу как братья… Вряд ли он решится пойти против Джеймса. А, вот оно что! Джеймс, Картер и приглашение на чертов остров... В груди неприятно защекотало, как будто он был на борту самолета, резко набравшего высоту. Следом чуть не вырвалось разочарованное: «И ты решила выбрать самого беспринципного из нас?» Он остановил себя в последний момент. — А с Джеймсом ты говорила? — Конечно! Но мы… как бы сказать… не смогли достичь взаимопонимания, — она кисло улыбнулась. — Знал бы ты, какую сцену он закатил мне в конюшне… В конюшне. Рука метнулась к горлу: ворот рубашки вдруг стал невыносимо тесным. Воображаемая Джейни из сна насмешливо подмигнула Тристану одним глазом и звонко щелкнула стеком для лошадей по раскрытой ладони. — Ну так что? Поможешь мне забрать Картера с дурацкого острова? — обращалась к нему Джейни настоящая. Не сходи он по ней с ума — все равно бы помог. Тристан понимал Джейни даже слишком хорошо: ради Лилиан он бы уже давно был на полпути к особняку Крестов. И поэтому то, что произошло дальше, можно было объяснить только помутнением рассудка. — Не за просто так? — Услышав его условия, Джейни нахмурилась. — Опять будешь просить тебя поцеловать? — Нет. Как насчет… маленького секрета? Расскажи мне что-нибудь, о чем никому еще не рассказывала. Он пожалел о своих словах почти сразу: теперь придется слушать о какой-нибудь глупости наподобие первой любви. Или — того хуже — о ее тайной любви к… Гранту, например. Но Джейни вдруг посмотрела на него очень внимательно и даже как будто слегка покраснела. Было видно, что она колеблется, а Тристан так боялся спугнуть ее лишним напором, что тоже молчал. — Ладно. Только это своего рода… фантазия, — наконец со вздохом отозвалась она, и его сердце пропустило удар. — Я представляю, что нахожусь в темной комнате. Кто-то сидит на стуле. Я одета, а этот кто-то… нет. Тристан дернулся вперед почти инстинктивно, приказывая себе остановиться буквально в шаге от нее. — Продолжай, — выдохнул он каким-то чужим голосом. — Его глаза завязаны. Он не видит меня, но знает, что я рядом… Хотелось ущипнуть себя — убедиться, что это не очередной сон. Что Джейни действительно делится с ним чем-то подобным. Были ее слова провокацией или откровением — неважно. Пока она говорила о своем безымянном незнакомце, в его мыслях все отчетливей билось: «Пусть это буду я, пусть это буду я, пусть это…» — Я нежна, но контроль в моих руках… Это свет в гостиной задрожал перегорающими лампочками или у него начиналась мигрень? — Он позволяет мне связать его — так, что… …так, что витки на запястьях плотно прижимают ладони друг к другу. Веревка тугими петлями обвивает его торс, потом ныряет вниз и, проходя через пах, надежно фиксирует бедра. Непрошенная ассоциация со страховкой альпинистов, которой он регулярно пренебрегал, оказывается куда более волнующей, чем можно было представить. Рывок — и обвязка впивается в тело, выбивая воздух из легких и заставляя податливо прогнуться вперед. Он полностью раскрыт перед ней, полностью обездвижен, а ее пальцы уже касаются разгоряченной кожи: поглаживают, проверяют узлы, царапают острыми ноготками, вынуждая каждый раз судорожно вздрагивать. — Такой беззащитный… Такой хороший, чувствительный мальчик… — шепчет Джейни, и ее дыхание, жаркое и порывистое, с каждым словом опускается ниже. — Возбуждение очень тебе к лицу. Неужели я могу делать с тобой все что угодно? — Все, что пожелаешь, — не задумываясь, отвечает он и в следующую секунду едва не подскакивает от неожиданности: веревка потоньше скользит между ног, «восьмеркой» обхватывая мошонку и основание члена. Ее руки со знанием дела накладывают виток за витком, и с каждой протяжкой давление становится все ощутимее, желание — острее. Он беспомощно подрагивает, распирая веревочную «клетку» — мучительно и волнующе… но все еще недостаточно для разрядки. Тихий игривый смех вибрирует в воздухе: Джейни испытывает его. Дразнит. Смотрит, далеко ли они смогут зайти. Тристан даже не замечает, как принимается нетерпеливо ерзать и дергаться ей навстречу, насколько позволяют путы. — Словами, — она легонько щелкает его пальцами по нежной коже, — словами, глупенький. Как иначе я пойму, чего ты хочешь? Но он только и успевает, что беззвучно разинуть рот, как вдруг она сжимает его в ладони, окончательно лишая воли и превращая в одержимого, пульсирующего желанием, ей одной покорного монстра… Виде́ние оборвалось, когда горячие губы впечатались в его рот крепким поцелуем. Тристан не понял, кто из них это на́чал, но Джейни целовала его так жадно и так отчаянно, словно они были героями слащавой мелодрамы, воссоединившимися после долгой разлуки. Не хватало только стены дождя и пронзительной закадровой мелодии. С хриплым горловым звуком, больше похожим на рычание, он притянул ее к себе, запуская язык ей в рот и чувствуя ответный напор. Джейни тоже хотела его. Эта удивительная, непредсказуемая, страстная девушка хотела его. И если вдруг она сомневалась в уместности своих фантазий, то сложно было представить намек более очевидный, чем его огромная эрекция, настойчиво упиравшаяся ей прямо в живот.

⋅⋆⊱╌╍╌╍╌⋇❬•✾•❭⋇╌╍╌╍╌⊰⋆⋅

Центр принятия решений определенно располагался у него ниже пояса, потому что, несмотря на более чем реальную перспективу испытать на себе всю силу отцовского гнева, Тристан вызвал для Джейни яхту. Откровенно говоря, в тот момент он вызвал бы ради нее даже гребаный вертолет, если бы мог. — Ну что? Готова шагнуть в неизвестность? — со своей обычной бравадой выпалил он, перемахивая через ограждение вдоль борта яхты. — Готова, — как ни в чем не бывало ответила она, уверенно подныривая под поручень. — Я в игре, если ты в игре. Не похоже, чтобы Джейни о чем-то жалела, но он все равно не понимал, как теперь вести себя с ней. И как спросить о том, что его действительно волновало. — В самом деле? — Да! — воскликнула она, перекрикивая шум мотора. — В смысле, ты тоже мне нравишься, если ты об этом! В голове возникла пугающая легкость, и Тристан еле удержался, чтобы не отпустить руки. Сердце колотилось как бешеное. В паре футов от него Джейни с бесстрашной улыбкой раскачивалась над черной водой, и ее длинные блестящие волосы свободно танцевали на ветру. Даже окажись она шпионкой отцовских конкурентов — отныне ему было бы наплевать. Между воспоминаниями о ее поцелуе и этой нелепой эквилибристикой на перилах Тристан был абсолютно, безумно, убийственно счастлив. Его рот не закрывался до са́мого острова: он еще никому так много о себе не рассказывал. Точно не девушке. И уж точно не Софи, которую не интересовал никто, кроме нее само́й. Трудно было даже представить, что когда-то он купился на эту историю о невинной овечке, которую из-за безобидных кинков бросил не в меру консервативный парень. Но это было так похоже на Гранта, а Тристан так отчаянно нуждался в ком-то, кто разделял бы его нестандартные увлечения… — Мне кажется, ты хочешь все контролировать, потому что сам находишься под контролем, — осторожно предположила Джейни, когда речь снова зашла о его отце. Вернее и не скажешь. Слышала бы это доктор Милберн — пожала бы ей руку. Только неужели Джейни так и не догадалась… — Знаешь, я бы с радостью от всего этого отказался, — со всей возможной серьезностью заявил он, не представляя, как сделать правду о себе еще более очевидной.

⋅⋆⊱╌╍╌╍╌⋇❬•✾•❭⋇╌╍╌╍╌⊰⋆⋅

Считалось, что во сне человек выглядит расслабленно и безмятежно. Джейни же выглядела так, будто тревоги, с которыми она храбро сражалась в течение дня, только и ждали наступления темноты, чтобы навалиться на нее всей своей тяжестью. Не сводя со спящей девушки глаз, Тристан осторожно коснулся ее лба и разгладил пальцами хмурую складку. Той ночью у него были все шансы с ней переспать. Вынужденная ночевка на острове, бушующий за окнами шторм, искренние разговоры и эйфория первых поцелуев… Идеальная комбинация. — Боишься меня? — спросил он, уперев руки в кровать по обе стороны от ее головы. Залитое румянцем и усыпанное бледными веснушками лицо было прямо напротив — так близко, что перед глазами плыло. В воздухе витал запах фруктового шампуня и еще чего-то сладкого, как леденцы или сахарная вата. — Нет, — Джейни торопливо облизнула губы и легонько мотнула головой. — А если бы боялась? Это было бы приглашение? Или предупреждение? Тристан не смог сдержать улыбки: похоже, она в самом деле слушала. Когда-то его пугало слишком многое, но редко что-то конкретное вроде высоты или походов к врачу. Большинство страхов сводилось к страху… не соответствовать. Он боялся упасть, вместо того чтобы искать, куда прыгнуть. Но стоило научиться распознавать это чувство, как оно стало его союзником. Приглашением к действию. Пусковой кнопкой. И еще никогда ему не было так страшно и так хорошо одновременно, как рядом с Джейни. — Зависит от тебя. — Тогда пусть будет приглашение. Приглашение меня поцеловать. Выбери она «предупреждение» — кто знает, что бы он делал: к этому моменту Тристан хотел ее так сильно, что это было почти больно. Он наклонился и поймал ее губы своими, невольно роняя бедра между призывно расставленных ног. С тихим изумленным звуком Джейни выгнулась дугой, обняла его за талию и прильнула к нему так тесно, что он почувствовал гулкое биение ее сердца у себя на груди. Отчаянно хотелось надеяться, что со стороны он выглядит если не знающим и уверенным в себе мужчиной, то хотя бы не как полный баран. Но чем жарче и требовательнее становились ее поцелуи, тем сложнее ему было себя контролировать. Казалось, еще немного — и он перестанет понимать, где находится. Где заканчивается реальность и начинается следующая фантазия. Вскоре Тристан уже вовсю вжимался в нее пахом, представляя, как ее пальцы вот-вот оттянут резинку пижамных шорт. Как теплая ладонь крепко обхватит его и начнет двигаться — сначала томительно нежно, а потом грубо и жестко, — заставляя извиваться, стонать и истекать желанием… Мысль, что еще чуть-чуть — и он не сможет сдержаться, мигом отрезвила его. Тристан оттолкнулся от кровати и неловко перевалился набок, утягивая протестующую Джейни за собой. Когда они наконец разорвали поцелуй, ее голубые глаза были подернуты странной пеленой. Интересно, как далеко она позволила бы ему зайти? Все происходило так быстро… Почему все происходило так быстро? Он протянул руку и осторожно коснулся ее щеки. Очертил пальцами слегка припухшие от их поцелуев губы. Тоненькая сорочка «сеточкой» совсем не скрывала округлую грудь, и, накрыв ее ладонями, Тристан погладил подушечками больших пальцев твердые розовые соски́. Джейни сдавленно ахнула, и от этого звука его самого охватила дрожь. По-прежнему казалось, что он спит или бредит. Возможно, сказывалось то, что они были вдвоем, в этом искусственном доме, на прокля́том острове — и оттого все вокруг выглядело каким-то нереальным. Идеальная комбинация… для ни к чему не обязывающего секса. И это… — …не то, чего я хочу от тебя, — почти без колебаний произнес он, а доверие и самоотдача — его собственные слова, почти наугад брошенные в воздух перед лицом доктора Милберн — внезапно наполнились живым смыслом. Час спустя Тристан все еще лежал рядом с уснувшей в его кровати Джейни, продолжая рассеянно гладить ее по спине и волосам. В тусклом свете фонаря, проникавшем с улицы, она напоминала черно-белую фотографию: заострившиеся черты, бледная кожа и контрастно темное белье. И когда он успел так влюбиться?..

⋅⋆⊱╌╍╌╍╌⋇❬•✾•❭⋇╌╍╌╍╌⊰⋆⋅

— Куда вы ходили?! — Вопрос прозвучал неожиданно громко, и, смутившись, Тристан, продолжил уже шепотом: — А не рановато тебе? Толпившиеся вокруг спортивного корпуса студенты начинали поглядывать на них с откровенным любопытством. Лилиан возмущенно закатила глаза. — Знаешь что… Я от кого угодно могла ожидать осуждения — только не от тебя. — Она сделала шаг в сторону, но Тристан снова упрямо преградил ей дорогу. — Дай пройти! — Я не осуждаю! Мне просто кажется, что двум девушкам не сто́ит шататься по мероприятиям, где к ним могут… — Шиба́ри — вообще не сексуальная практика! А все извращенцы вроде тебя, Тристан, торчат по своим клубам! Очередная остро́та на удивление метко попала в цель. Он невольно вздрогнул и отступил назад, чувствуя себя так, будто вся энергия разом покинула тело. Путь был открыт, но Лилиан даже не шелохнулась. Выражение ее лица внезапно сменилось на виноватое. — Прости… Прости, пожалуйста! Я не имела в виду ничего такого, — принялась оправдываться она. Тристан лишь пожал плечами. Нельзя сказать, что ее слова были так уж далеки от правды… — Прогуляешься со мной к швейной мастерской? — Сестра сложила ладошки в умоляющем жесте, и он нехотя согласился. Они шли молча, пиная ногами назойливо шуршащие листья. Когда до пункта назначения оставалось не больше пяти минут, Лилиан заговорила вновь: — Может, стоило самому ее пригласить? Джейни такая умничка, скоро лучше меня будет узлы вязать! Тристан перевел на сестру настороженный взгляд. Может, и стоило, но открытый мастер-класс по шиба́ри — не то место, где он бы хотел объяснять Джейни, почему ему вздумалось быть ее моделью для связывания, а не наоборот. Не говоря уже о том, чтобы обсудить все происходящее между ними... — Ну чего ты как язык проглотил? — Так и не дождавшись ответа, Лилиан насмешливо хмыкнула: — Ах, ну да! Ты же у нас большой и страшный доминатор — Кристиан Грей во плоти! — Она хищно выставила вперед руки и зарычала. — Тогда ты правильно делаешь, что не донимаешь ее. Не думаю, что Джейни такое подходит. Тристан невесело усмехнулся. Он и сам прекрасно понимал, что именно подходит Джейни. Другое дело, что с его репутацией, никому, похоже, и в голову не придет, что это подходит и ему тоже. Может, поэтому — несмотря на намеки — она продолжала сторониться его?

⋅⋆⊱╌╍╌╍╌⋇❬•✾•❭⋇╌╍╌╍╌⊰⋆⋅

Тем вечером Джейни вернулась в общежитие ближе к полуночи и скрылась в своей комнате раньше, чем Тристан успел ее перехватить. Добрых полчаса он слонялся туда-сюда по коридору, пока не убедился, что выходи́ть она не планировала. И лишь узкая полоска света, несмотря на поздний час пробивавшаяся из-под двери, сподвигла его наконец постучать. — Не заперто, — послышался приглушенный ответ. Когда он вошел, Джейни сидела за столом и, занеся над учебником ярко-розовый маркер, сосредоточенно морщила лоб. Она так и не переоделась, даже каблуки не сняла — только волосы теперь были небрежно собраны в высокий пучок и заколоты карандашом. Все вокруг выглядело смутно знакомым и новым одновременно. Эти цветочные горшки, стеганые подушки и огоньки гирлянд в изголовье кровати... В его бывшей комнате было по-девчоночьи уютно, и то, что она досталась именно ей, вдруг стало казаться до ужаса символичным. — Ради дополнительных баллов я какого-то черта взяла статистику, — со стоном протянула Джейни, по-прежнему не отрываясь от учебника, — но от всех этих показателей у меня уже голова кру́гом... — Я могу помочь тебе со статистикой! — дрогнувшим от волнения голосом выпалил Тристан и, не рассчитав усилий, захлопнул дверь так резко, что в оконных рамах задребезжали стекла. Джейни вскинула на него удивленный и испуганный взгляд — как будто только что поняла, кто перед ней. Но, к его огромному облегчению, почти сразу улыбнулась. — Правда? — Внезапно ее улыбка померкла. — Это очень мило с твоей стороны, Тристан, но ты и так много для меня сделал. А я не люблю быть должна. — Нет, что ты, никаких долгов, — запротестовал он, но получил в ответ лишь скептическое молчание. Обреченно вздохнув, Тристан направился к письменному столу. Остановившись напротив кресла, в котором сидела Джейни, он неспешно опустился на колени, развернул девушку к себе и заключил ее ладони в свои. — Что, если мне нравится быть тебе полезным? Не за что-то, а... просто так? — тихо спросил он, всматриваясь в ее изумленное лицо и едва дыша от переполнявших его чувств. — Помнишь, ты рассказала мне о своей фантазии? Про человека на стуле? Джейни кивнула. — Что бы ты сказала… — Приятная дрожь пронеслась по его телу и настойчиво толкнулась в пах. — Если бы этим человеком был я? — Шутишь? — недоверчиво прищурилась она. — С чего бы мне шутить о таком? Повисла пауза. А потом на лице Джейни начала расцветать хитрая и довольная ухмылка, которую Тристан уже привык ассоциировать с ее воображаемым двойником. — Говоришь, никогда не было сабов? — широко улыбаясь, сладким голосом пропела она. — Ты что, пытаешься меня смутить? — Он переместил руку ей на бедро и медленно скользнул вверх, задирая край юбки. — Если хочешь знать, ты сама сейчас красная как помидор. — Посмотрим, какого цвета будет твоя задница, Нокс, когда я с тобой закончу! Он чуть не подавился воздухом от неожиданности. Несколько мгновений они неотрывно смотрели друг на друга — и почти одновременно расхохотались. Просмеявшись, Тристан привстал на одно колено, слегка подался вперед и прошептал в приоткрытые губы: — Звучит как приглашение.