Она все знала

      Впервые это случилось, когда Сибилл было пять, и она была просто «Билли»; так ее звали родители и друзья. Друзей у Билли было много: к веселой светловолосой девочке с кудряшками тянулись многие. Она знала множество чудесных игр, например, в магию: вместе с соседскими детьми поднимала опавшие веточки (если они срывали их, то только с разрешения дерева) и учила, как надо ими взмахивать и что произносить. Ни одно из заклинаний, конечно, не было настоящим, но всем это нравилось, и никто даже не подумал заподозрить, что Билли — ведьма.       Ведьмой ее стали звать позже, и совсем не из-за веточек. Сибилл было пять, и она пошла в начальную школу, и познакомилась с девочкой по имени Герта. Они с Гертой сразу сдружились, и, возможно, именно она стала Сибилл первой настоящей подругой.       Над головой у Герты было темное облачко, и Сибилл сначала не знала, что это, даже пыталась разогнать его ладонью (соврала, что показалось, будто на подругу хочет сесть пчела), но облачко не развеялось. Зато, дотронувшись до него, Сибилл поняла, что оно значит.       Герта умрет. Если она будет переходить дорогу в воскресенье, направляясь к супермаркету, она умрет.       Сибилл сказала ей, но Герта только рассмеялась: что за чушь, Билли? Как ты можешь это предсказать?       В понедельник Герта не вернулась в школу. На ее похоронах присутствовал весь класс, и Сибилл тоже, и кто-то из девочек, кто общался с Гертой, сказал, что Билли говорила, что та умрет. Родители тогда шикнули на них, но на следующий день в сторону Сибилл впервые прозвучало «ведьма», а дома родители рассказали ей, что она, на самом деле, не просто волшебница. Что ее бабушка, Кассандра Трелони (в девичестве Ваблатски) была знаменитой провидицей, и Сибилл унаследовала этот дар. Ее мать не унаследовала, так как не была Трелони, а дар передавался по женской линии, поэтому достался внучке.       Бабушка уже умерла, поэтому объяснить Сибилл, что ей делать с ее даром, никто не мог. Отец купил ей много книг, которые должны были помочь, но и в них не было той информации, в которой Сибилл нуждалась: как с этим жить?       После случая с Гертой она иногда видела темное облачко над чьей-то головой. Это мог быть просто прохожий, или продавец в магазине, но иногда и кто-то из ее школы — ученик или учитель. Трелони пробовала предупреждать, но ни разу ее не слушали, она добилась только того, что ее стали считать странной.       Впрочем, что о ней думали магглы, стало неважно, когда Сибилл наконец получила письмо из Хогвартса. Она знала, что владеет магией, всегда знала, и в волшебную школу ехала, находясь в чрезвычайном воодушевлении. Шляпа, едва коснувшись светлых кудряшек, прокричала «Рейвенкло».       Над головой у ее однокурсника Квиринуса Квиррелла было уже знакомое черное облачко. Над головой у Гилдероя Локхарта… не черное, другое. Синее, густое, предвещающее не смерть, а — Сибилл ощутила — безумие. Такие же синие облачка витали над головами гриффиндорцев Фрэнка Лонгботтома и Алисы Роули.       А над головами Джеймса Поттера, Марлин МакКиннон, Доркас Медоуз и Лили Эванс — черные. Над головой Сириуса Блэка и Питера Петтигрю — серые.       Как можно общаться с человеком, зная, что он умрет? Что он сойдет с ума? Что он отправится в тюрьму?       Что он не станет ее слушать, если она предостережет?       Постепенно черных облачков над чужими головами становилось больше, и постепенно к Сибилл приходили знания. Она не понимала, откуда, но туман над будущим стремительно таял, и с каждым днем она видела все яснее.       Джеймс Поттер женится на Лили Эванс, у них будет сын, но оба умрут, защищая ребенка.       Фрэнк Лонгботтом женится на Алисе Роули, у них тоже будет сын, и они сойдут с ума от пыток, оставив ребенка сиротой при живых родителях.       Сириус Блэк отправится в Азкабан по ложному обвинению в убийстве двенадцати магглов и одного волшебника.       Питер Петтигрю станет предателем и двенадцать лет проведет в теле крысы (что тоже можно назвать своего рода тюрьмой).       Сибилл смотрела на их лица и видела их будущее, и это было невыносимо, поэтому Сибилл от них отворачивалась. Она перестала быть душой компании, стала замкнутой, предпочитала проводить время в обществе книг: в них герои тоже иногда умирали, но они были ненастоящими.       Только книги тоже вскоре перестали спасать: стоило Сибилл дотронуться до обложки, и она уже знала сюжет. Знала все до последней запятой, и тогда чтение потеряло всякий смысл.       Были и хорошие моменты: Сибилл сдала С.О.В. и Т.Р.И.Т.О.Н. на двенадцать «Превосходно» не столько потому, что много и старательно училась, сколько потому, что знала ответы.       Единственное, чего она не видела — собственного будущего, поэтому после школы и вышла замуж за однокурсника Льюиса Хиггльботтома. Фамилию его, конечно, брать и не думала; как можно сменить прекрасное и древнее имя рода «Трелони» на такое жутко звучащее и ничего не значащее, как «Хиггльботтом»? Конечно, так Сибилл Льюису не сказала, сказала, что хочет оставить фамилию, как наследие бабушки. Тот был не против. Он влюбился в Сибилл так сильно, что сделал бы все, что угодно, и на ее условие «у нас не будет детей» тоже согласился.       И все же они развелись. Льюис устал, Сибилл тоже. Она все знала. Она знала, куда он повезет ее отдыхать на выходных, что он ей подарит, даже что он ей скажет. Знала, чем закончится фильм, который они шли смотреть вместе. Знала, что умрет его бабушка. Знала, когда завянет купленный ими домашний цветок. Знала, что покажут в маггловских новостях.       Льюис знал, что она все знает, и она знала, что это его убивало. Не буквально, но медленно грызло изнутри, подтачивало, как короед точит корни дерева, и если бы Сибилл осталась с ним, это бы его погубило.       Она не хотела быть причиной его гибели, неважно, какой. Да и она успела устать от него, а он — от нее. Любовь, когда-то столь сильная и нежная, медленно угасла, и они развелись — тихо, без скандалов, без судов по поводу раздела имущества. Решили, что кому достанется, и разъехались.       Какое-то время Сибилл не нуждалась в деньгах, но знала, что однажды будет нуждаться. Что начнет искать работу, и что найдет ее в Хогвартсе, став профессором Прорицаний. Что озвучит Пророчество, и что это Пророчество услышит не только Альбус Дамблдор, но и Северус Снейп, который теперь был Пожирателем Смерти. Что Северус расскажет о Пророчестве Волдеморту, и поэтому погибнут Поттеры, и поэтому Сириус отправится в Азкабан, а Питер — в тело крысы, и Фрэнка с Алисой запытают до потери памяти, и Крауча-младшего приговорят к заключению, но вместо него в камере умрет его мать…       Она все знала.       Немного помогал херес. Немного, но это вино создавало некую пелену между разумом Сибилл и тем абсолютным знанием, которое ей открывалось.       Она давно перестала предупреждать: ей никто не верил и она знала, что ей не поверят.       Она видела черное облачко над головой Дамблдора и Снейпа, и Крауча, который притворялся Аластором Муди, и над головой Фреда Уизли, и Колина Криви, и Лаванды Браун, и многих других учеников. И над головой Гарри Поттера, но у Гарри был шанс.       Она все знала.       Как же она хотела бы не знать, как же она хотела бы выдрать из себя этот проклятый дар с корнем, но — не могла.