Трёхглавый змей: Хранители

      Троица не спеша поднималась по лестнице наверх. И если внизу были сырые, мрачные коридоры и комнаты, то на верхних этажах интерьер постепенно становился светлее и уютнее.       — А здесь не так уж и плохо… — пробормотал Себастьян, оглядываясь вокруг с лёгким недоумением.       Они пересекли последний пролёт лестницы и оказались в широком коридоре, залитом солнечным светом. На стенах висели портреты, картины в мягких золотых и бронзовых рамах, а в воздухе чувствовался лёгкий запах свежей выпечки.       — Это странно, — Оминис поморщился, останавливаясь и немного поворачивая голову в сторону звука.       — Что такое? — спросила Мара, прикоснувшись к его плечу.       — Я слышу шум…       Они настороженно направились дальше, и их путь привёл к кухне, которая казалась на удивление обжитой. Большой камин с огнём, который весело и мирно потрескивал, уютные деревянные столы, а на столешнице лежали свежие булочки, источающие аппетитный запах. Всё выглядело так, будто здесь вот-вот соберутся хозяева на завтрак.       Но вместо хозяев перед ними появился домовик — невысокий, но поджарый, с длинными ушами и большими зелёными глазами. Он не проявлял ни удивления, ни тревоги, глядя на новых людей, стоящих у порога кухни. Домовой эльф с привычной рутиной накрывал на стол, словно вовсе не заметил недавнего разгрома и смерти Хранителей.       — Подать завтрак? — безэмоционально спросил он.       — Было бы… — Мара недоумённо переглянулась с Себастьяном. — Было бы славно…       Эльф, сохраняя абсолютное безразличие, вернулся к своим делам. Себастьян скорчил рожицу, Оминис пожал плечами, и они двинулись дальше.       На крыше обнаружился небольшой, но уютный домик для сов. Воздух был чистым, а лёгкий ветерок развевал их мантии. Здесь царил покой, контрастирующий с напряжёнными событиями последних часов.       — Думаю, отсюда можно отправить письмо, — сказал Себастьян, указывая на одну из тех сов, что мирно сидели в домике и перебирали свои перья.       Мара достала из сумки тщательно упакованный пакет с письмом и личным делом Элайджи, на котором уже стояла печать Хранителей. Она прикрепила его к лапке совы, погладила птицу по голове и тихо сказала:       — К министру.       Сова легонько кивнула и, расправив крылья, взлетела в воздух. Ребята молча наблюдали, как она исчезает за горизонтом, становясь всего лишь точкой в небе.       Теперь, наконец, они могли понять, где оказались. Крепость занимала практически весь крохотный остров посреди моря. Волны были спокойными и лениво облизывали скалистые камни у подножия крепости далеко внизу. Море, бескрайнее и спокойное, простиралось до самого горизонта, и на нём не было ни единого намёка на сушу. Только водная гладь вокруг.       Оминис тихо подошёл к краю парапета и облокотился на него, подставляя лицо нежным солнечным лучам и свежему морскому ветру, который развевал его светлые волосы.       — Знаете, — задумчиво произнёс он, не отрывая лица от солнца, — Технически это тоже дом на берегу моря, о котором мы мечтали.       Мара, прислонившись рядом, рассмеялась.       — Ну, если ты хочешь жить посреди моря, в уединении, вдали от всего, то это место идеально! — улыбнулась она, оглядывая каменные стены крепости и бесконечное море за ними. — Но нет, я не хочу оставаться здесь.       Себастьян хмыкнул и, усмехаясь, опёрся на парапет рядом с Оминисом, глядя вдаль.       — А что же ты хочешь? — поинтересовался он, повернувшись к Маре.       Она ненадолго задумалась, закрыв глаза и глубоко вдыхая солёный воздух.       — Я хочу просторный дом, — начала она, улыбнувшись своим мыслям, — С высокими окнами, чтобы свет лился внутрь целыми днями. Небольшой сад с розами… и, возможно, качели на старом дубе.       Себастьян, усмехнувшись, покачал головой.       — А я-то думал, что мы тут так и останемся — будем строить планы на нашем личном острове в море, окружённые неприступными стенами и секретами Хранителей.       Мара, повернувшись к нему, лукаво прищурилась.       — Нам ведь не обязательно жить здесь, — сказала она. — Управлять тайным орденом можно и из дома с садом, верно?       Вместо ответа Себастьян пожал плечами. Пока что всё это казалось слишком эфемерным, чтобы воспринимать всерьёз.       — Как думаете, — спросил Оминис, — Как быстро дойдёт письмо до Министерства?       — Сложно сказать, — Мара всматривалась в горизонт. — Мы даже не знаем, где мы, и как далеко от Лондона. Может быть, пару дней придётся подождать.       — Здесь? — Уточнил Оминис, хотя это был скорее риторический вопрос. Идти им было всё равно больше некуда.

***

      После лёгкого завтрака, который они разделили в удивительно уютной и солнечной кухне крепости, Мара, Себастьян и Оминис были вынуждены вернуться к более тяжёлой реальности. Им предстояло сделать то, чего они так хотели избежать — позаботиться о телах тех, кого они убили. Никто не произносил этих слов вслух, но каждый понимал — наступил момент, когда фантазии о будущей жизни должны были отступить перед неумолимой необходимостью.       Тела Хранителей и Элайджи Грейсона всё ещё лежали там, где они пали. Некоторые — в зале, другие — в коридорах крепости. Сама мысль о том, что им предстоит с этим столкнуться, была тяжёлой. Никто не хотел возвращаться в эти места, к тем моментам, которые напоминали об их страшной борьбе.       — Мы должны предать их морю, — тихо сказал Оминис, наконец нарушив молчание, когда они стояли на лестнице, ведущей обратно в нижние этажи крепости. Его голос был сдержанным, но твёрдым. Он понимал, что кто-то должен озвучить то, о чём все думали. — Мы не можем оставить их лежать тут.       Мара опустила глаза, чувствуя нарастающий груз вины. Несмотря на все оправдания, которыми они пытались себя успокоить, от осознания того, что они только что лишили жизни тринадцать человек, деться было некуда.       — Да, — наконец ответила она. — Мы должны это сделать.       В полном молчании они закутали трупы в найденную ткань и вынесли на причал, которым уже давно никто не пользовался по назначению.       Оставалось последнее тело — тело Грейсона. Мара долго стояла, не решаясь приблизиться к нему. Он лежал там же, где всё и закончилось.       Себастьян и Оминис молча ждали рядом, но на этот раз никто из них не спешил. Она посмотрела на них, но слова застряли в горле. Ни Себастьян, ни Оминис не стали подгонять её. Они понимали, насколько всё это сложно.       Мара с трудом заставила себя сделать несколько шагов к телу. Она медленно опустилась на колени рядом с ним и закрыла веки на его начавших стекленеть глазах.       Мара не знала, от чего ей было хуже: от того, что он оказался монстром, или от того, что он теперь был мёртв. Она осторожно положила руку на его грудь.       — Прощай, профессор, — прошептала она, и голос её дрожал, хоть она и пыталась сдержать слёзы.       Молчаливой процессией они двинулись за его телом, парящим перед ними в воздухе. Море приняло его в свои объятия с тем же безразличием, с каким приняло всех остальных.       — Это не то, что они заслужили, — тихо сказала Мара, впервые осмелившись заговорить о том, что лежало на сердце, — Но это лучшее, что мы можем для них сделать сейчас.       Когда всё было закончено, они стояли в тишине, каждый погружённый в свои мысли. Мара смотрела на горизонт, надеясь, что вместе с телами они отправили в море и частичку своей боли. Но вместо этого она почувствовала, как тяжесть снова опускается на её плечи.       — Нам придётся жить с этим, — наконец произнёс Себастьян, не сводя глаз с воды. — Нам придётся жить с тем, что мы сделали.       — Да, — тихо ответила Мара. — Придётся.