Трёхглавый змей: Хранители

      Рождественские каникулы неумолимо приближались, и до них оставалась всего неделя. Однако, в этом году коридоры не были заполнены праздничным предвкушением и разговорами о планах. Шумиха вокруг Джека Потрошителя, который, по слухам, объявился в магическом мире, не утихала. Хотя Министерство Магии не делало никаких официальных заявлений, паника среди родителей росла с каждым днём. Вместо того чтобы отправлять своих детей домой, многие предпочитали оставить их под защитой стен Хогвартса. В конце концов, замок считался одним из самых безопасных мест, и был способен противостоять любой угрозе.       Мара, Оминис и Себастьян относилась к слухам о Потрошителе с долей скепсиса, считая это преувеличением и газетной сенсацией. Но, как ни странно, эта ситуация играла им на руку. Ещё в начале семестра родители Мары и Оминиса планировали ускорить процесс их помолвки, а Джек Потрошитель стал удобным предлогом, чтобы отложить церемонию. Хотя дело, конечно, было не в этом, а в Хранителях, всё ещё нависавших над ними дамокловым мечом. Блэки и Мраксы пока не дали ответа на тему помолвки, оставив вопрос подвешенным в воздухе, но время, казалось, снова играло на стороне друзей.       Однако этим утром всё изменилось. Мара как раз намазывала булочку вареньем, когда большой филин уронил Оминису на колени конверт.        — Из дома? — полушёпотом спросила она, заглядывая через плечо друга.       Оминис медленно кивнул, пальцы осторожно пробежались по сургучу, ощупывая герб Мраксов.        Себастьян отложил вилку, наклонился чуть ближе, с любопытством глядя на конверт. Анна, сидевшая напротив, тоже заинтересовалась и привстала, вытянув шею.       — Ну что там? — поинтересовался он тихо.       — Сейчас узнаем, — сдержанно ответил Оминис.       Бумага легко поддалась его ловким пальцам, но письма внутри не оказалось. Вместо этого на ладонь Оминиса упало что-то холодное, металлическое.       Мара и Себастьян, затаив дыхание, переглянулись, а затем посмотрели на его руку. Это было серебряное кольцо в виде, конечно же, двух змей, причудливыми узорами обвившихся вокруг небольшого изумруда.       — О нет… — Пробормотал Оминис, побледнев. Его пальцы нервно ощупывали перстень. — Только не здесь...       Ещё вчера тема помолвки казалась далёкой и почти абстрактной — нечто, о чём можно было шутить и откладывать на потом. Но теперь… Теперь это кольцо означало, что "потом" надо решать уже "сейчас". Оминис всегда чувствовал себя вторым, если не третьим, в их треугольнике, и теперь был вынужден принять на себя роль первого. Роль того, кто сделает это официальным.       Внимание сидевших вокруг слизеринцев уже было приковано к нему. Ощущение, что его загнали в угол, усилилось, когда он услышал, как Анна с радостным визгом захлопала в ладоши, её глаза блестели от предвкушения.       — Здесь! — восторженно прошептала она, перегибаясь через стол, её улыбка сияла так, будто она сама собиралась выходить замуж.       — Здесь! — Повторил за ней Себастьян, уже поднявшийся со скамьи, становясь позади Мары и Оминиса.       Мара, сжавшаяся под чужими взглядами, с опаской подняла на него беспомощный взгляд, но лицо Себастьяна светилось неподдельной, искренней радостью.       — Я благословляю вас, дети мои! — Торжественно произнёс он, кладя руки им на плечи.       Мара перевела взгляд на Оминиса, который, казалось, был на грани обморока. Её собственное сердце колотилось в ушах так громко, что она почти ничего не слышала.        Информация распространялась по залу со скоростью света. Абсолютно все взгляды были прикованы к паре, и волнение, которое царило в воздухе, можно было ощутить почти физически. Некоторые студенты, не выдержав напряжения, забрались на скамьи ногами, чтобы лучше видеть, что же произойдёт дальше. Повисла гробовая тишина.       Оминис собрал всё своё самообладание в кулак и развернулся к Маре, коснувшись её коленями. Его пальцы нервно перебирали кольцо, и он чувствовал, как холодный пот выступает у него на лбу. Все было не так, как он себе представлял, но деваться было некуда. Он не мог позволить себе струсить перед всеми.       Оминис чуть повернул голову к Себастьяну, пытаясь понять, на самом ли деле он даёт добро, и Себастьян легонько сжал его плечо в ответ. Но вместо облегчения его захлестнула новая волна паники. Наверное, он должен был сказать что-то, что-то красивое и важное, но понимал, что у него едва ли получиться что-то членораздельное. Решив, что лучше он уверенно справится с минимальными требованиями, чем будет мямлить длинное признание и путать буквы, юноша прочистил горло и взял Мару за руку. Она крепко сжала его ладонь в ответ, и это придало ему уверенности. Она была здесь, с ним. И он знал наверняка, что она ответит.        — Мара Блэк, — начал Оминис, изо всех сил пытаясь сохранить твёрдость голоса. Он отгонял от себя мысли о том, сколько людей смотрит на него в этот момент, пытаясь сосредоточиться только на ней, только на том, что она — единственная, кто имеет значение. — Ты выйдешь за меня?        Мара покосилась на Себастьяна, пытаясь за несколько мгновений, которые у неё были, прочитать по лицу его мысли. И он смотрел на неё так, будто всё происходящее для него было самым естественным на свете. Его глаза сияли безграничной теплотой, в них не было ни тени обиды или ревности, и он едва заметно кивнул.       — Да! — Её ответ вырвался быстрее, чем она могла осознать. И хотя сердце всё ещё безумно колотилось где-то в горле, она чувствовала, как все те страхи, сомнения и переживания, что терзали её, уступают место другому — чувству уверенности в правильности этого шага.       Тишина в зале взорвалась оглушительными возгласами и аплодисментами, под которые Оминис надел кольцо на безымянный палец Мары. Казалось, что каждый в Большом Зале разделял с ними этот момент. Люди вставали со своих мест, кто-то свистел, а кто-то кричал поздравления. Слизеринцы хлопали, кто-то с ухмылкой, кто-то с одобрением, а несколько учеников даже обменивались золотыми монетами, видимо, пари о сроках помолвки подошло к концу.       Кольцо оказалось великовато, и Оминис ударил по нему палочкой, чтобы подогнать размер.        — Так-то лучше. — Сказал он, и облегчённо улыбнулся. Самое страшное осталось позади.       Мара бросилась к нему на шею.       — Я люблю тебя. — Прошептала она ему на ухо.       — И я тебя люблю. — Ответил Оминис, крепко прижимая её к себе.       — А я люблю вас обоих, ребята. — Себастьян обнял их и, казалось, готов был расплакаться.       — И мы тебя любим. — Успели сказать Мара и Оминис хором прежде чем Анна, бесцеремонно перелезая через стол, присоединилась к объятиям, и прежде чем весь слизеринский стол превратился в большой клубок.

* * *

      Первый урок в расписании — урок заклинаний — был неминуемо сорван. Профессор Ронен предпринял лишь несколько довольно вялых попыток привлечь к себе внимание. Он громко прокашлялся, постучал палочкой по своему столу и даже попытался произнести вступительную речь по теме сегодняшнего урока, но всё это было бесполезно. Весь класс, не обращая внимания на его слова, обступил Мару и Оминиса. В конце концов, профессор сдался и сам присоединился к толпе.        — Должен сказать, что вы самая красивая пара из всех, что я видел за свою карьеру, — с тёплой улыбкой заметил профессор. — Вы оба так не похожи на типичных представителей своих семей, и всё же… сделали ровно то же самое, что сделали бы они. Довольно иронично, не находите?       "А когда свадьба? А кого вы пригласите? А нас пригласите?" На большую часть этих вопросов они и сами не знали ответа.       Мара всерьёз подумывала о том, чтобы отрубить левую руку, потому что она уже давно принадлежала не ей, а сгрудившимся вокруг неё девочкам, восторженно рассматривающим кольцо.        — Какое красивое! — Восхищалась Поппи, наклоняясь под разными углами, чтобы позволить свету играть в гранях изумруда. — Но почему не золотое?        — Золото — вульгарный металл. — Заявила Имельда экспертным тоном, забирая у неё кисть Мары и поднося перстень ближе к глазам с видом ювелира. — К тому же, потомки Салазара Слизерина используют в украшениях только серебро. Но это не простое украшение, это ведь фамильное кольцо, не так ли? — Она обратилась к Оминису.       — Верно. — Кивнул он. Его окружила мужская часть класса, а Себастьян стоял за его спиной с важным видом, словно телохранитель. Казалось, в их глазах Оминис обрёл невероятный авторитет, ведь многие до сих пор до дрожи в коленках боялись пригласить девушку на свидание. А тут целое предложение руки и сердца. Да и не кому-нибудь, а Героине Хогвартса Маре Блэк. — Оно передаётся от поколения к поколению уже три сотни лет, если мне не изменяет память.        — Так ты теперь будешь Мара Мракс? — С улыбкой спросила Натсай, склонив голову на бок.       — Что? — Мара посмотрела на неё так, словно в первый раз увидела.       До этого момента ей даже в голову не приходило, что ей ведь придётся сменить фамилию. А если бы пришло, она бы дважды подумала…       — Мара Мракс… — Повторила она, словно пробуя это сочетание на вкус. — Мерлин, какой кошмар… Звучит просто отвратительно!          Девочки покатились со смеху.       — Я оскорблён. — С притворной обидой заявил Оминис, но с его лица не сходила улыбка.       Мара поймала взгляд Себастьяна, который всё это время молчал, наслаждаясь происходящим. Он расплылся в лукавой ухмылке, и она готова была поклясться, что прочитала его мысль, адресованную ей: "Есть вариант получше".        Профессор Ронен, наблюдая за всем этим с интересом, махнул рукой:       — Хорошо, раз уж сегодня праздник любви, заклинания могут подождать. Но помните, это не освобождает вас от домашних заданий!

* * *

      Страсти улеглись только к вечеру, и Мару и Оминиса оставили, наконец, в покое, перестав засыпать вопросами. Им с Себастьяном удалось улизнуть и закрыться в пустом классе, чтобы поговорить наедине.        — Себастьян. — С тревогой в голосе начала Мара, заглядывая ему в глаза. — Всё точно в порядке?       — Точно. — Мягко заверил он. — Я поступил эгоистично, заставив вас так долго тянуть с этим. К тому же… — его взгляд стал серьёзнее. — Новый статус может защитить тебя от преследования, Мара.        — Мне это даже в голову не приходило. — задумчиво произнёс Оминис, нахмурившись. — Но тут ты, возможно, прав.       Себастьян слегка усмехнулся, его глаза вспыхнули едва заметным триумфом.       — Ты просто привык думать о своей семье только плохое. У Мраксов есть влияние, и оно, возможно, именно оно вам сейчас и нужно. Ведь Хранители существуют не в вакууме. Может, они побоятся напасть на членов такой семьи.       Мара прикусила губу, раздумывая над его словами.       — Не побоялись напасть на Блэк и Героиню Хогвартса, а на Мраксов побоятся? — С сомнением проворчала Мара.       — Чем больше титулов, тем сложнее тебя устранить так, чтобы об этом никто не узнал. — Пояснил Себастьян. — А ведь Хранители — тайная организация.        Мара вздохнула и снова посмотрела на кольцо. Она всё ещё не могла привыкнуть к его весу на пальце, но теперь в этом маленьком предмете был смысл, который она не замечала раньше.       — Ты правда так думаешь? — тихо спросила она, поднимая глаза на Себастьяна. В её голосе слышалась неуверенность, но вместе с тем — слабая надежда.       — Я ни в чём не уверен, но это может помочь, — ответил он, его голос звучал спокойно, как будто он уже обдумывал это решение тысячи раз. — Хранители опасны, но они не всесильны. И если они начнут действовать открыто, это поставит под угрозу их существование.       — Кстати… — Подал голос Оминис, нервно перебирая рукав мантии. — Тебе удалось выяснить что-нибудь о них у Вульфа?       Мара замялась: этот вопрос застал её врасплох. В последнее время на индивидуальных уроках у профессора Вульфа она забывала вообще обо всём. В том числе о том, что она должна была осторожно выспросить у него о том, знает ли он что-нибудь о Хранителях.        — Пока нет. — Уклончиво ответила она. — Как ты и говорил, Себастьян, я жду, что он сам проговорится.        — Молодец, — кивнул он. — Это правильно.       Он смотрел на неё, и в его взгляде снова появилось то предупреждение, которое она замечала всякий раз, когда речь заходила о Вульфе. Себастьян по-прежнему не доверял ему.       Но его глаза вновь засветились знакомой искрой, и его тон утратил серьёзность.       — По крайней мере, — он взял её за левую руку и внимательно посмотрел на кольцо, которое блестело на её пальце, — Теперь ты от нас точно никуда не денешься!       — Думаешь, это кольцо меня остановит? — Мара прищурилась, поднося руку ближе к лицу, притворяясь, что рассматривает его.       — Конечно остановит. — Холодно ответил Оминис. — Оно заколдовано так, что убивает невесту, если она отходит дальше, чем на пять километров от жениха.       В классе повисла тишина.       — А чего ты ожидала от фамильного помолвочного кольца Мраксов? — Он приподнял бровь в ответ на её немой вопрос.        Мара перевела беспомощный взгляд на Себастьяна, ожидая увидеть улыбку, но он был абсолютно серьёзен. И снова посмотрела на Оминиса, лицо которого оставалось каменным. Не выдержав, Себастьян сначала прыснул, а потом и вовсе согнулся пополам от смеха. Мара ударила кулаком в плечо сначала его, а потом и новоиспечённого жениха, который тоже злорадно хихикал.       Оминис поймал кипящую от злости Мару в объятия и прижал к себе.       — Проверять это я всё равно не советую.