Ключи от сердца

Полина проснулась от того, что вовсю трезвонил её телефон. Она с трудом выползла из крепких объятий Стаса и пошла искать гаджет, который остался лежать в сумке. Спросонья она не могла сначала понять, где вообще лежит эта сумка, голышом бегая по всей комнате. — Алло, мам, — отвечала она, садясь обратно на кровать. Она не хотела его будить, поэтому старалась говорить тише, но тому, кажется, было вообще всё равно. Он спал, как убитый. — Поль, ты не могла бы приехать домой… Тут с папой беда. — В смысле?! Что случилось? — с ужасом воскликнула она. — На работе проблемы начались, он со вчерашнего дня пьёт, не просыхая. Ещё даже спать не ложился. Надо что-то делать, я никогда его таким не видела… — Ладно, хорошо, сейчас буду. У Полины как раз был открыт больничный, который и позволил ей свободно заняться другими делами. Как, например, вставить по самое не балуй своему родному отцу, который решил начать страдать ерундой. — Что случилось? — сонно пробасил Стас, приподнявшись на локтях. — Мне надо к родителям. У папы на работе началась полная жопа, — растерянно сказала она, падая на подушку. Стас без раздумий согласился, но сначала надо было принять душ. И буквально через час они уже были у Куколевых-старших дома. Отец сидел на кухне, обставившись бутылками. Некоторые из них были пустые, некоторые наполовину полные. На маме не было лица. Было видно, что она тоже не спала всю ночь, разве только не пила. Она сидела в углу стола, комкая в руках уже неизвестно какую по счëту салфетку. Завидев дочь, глава семейства сразу приосанился и пригласил их за стол. — Ты лучше расскажи, что происходит, — потребовала Поля, но за стол села. Потому что понимала, что разговор предстоит долгий. — Да что тут рассказывать, доча, нам настал пипец, — заплетающимся языком произнёс мужчина, сдвигая рюмки, чтобы наполнить их. — Сергей Юрьевич, — деликатно одëрнул его Стас, забирая рюмки и тоже присаживаясь, — мы слушаем. — Ладно, — сдался он и начал свой рассказ. Как оказалось, фирма отца находилась между небом и землёй: многие инвесторы решили уйти после того, как узнали, что там под прикрытием торговали ворованными машинами. Не прям на фирме, а на замороженном строительном объекте, который Алексей обещал возродить, но что-то пошло не так. Прям конкретно не так. По доброте душевной отец даже не стал туда лезть, слепо доверившись сыну друга. Ну, за это он и поплатился. Сразу свалилось всё: допросы полиции, проверки прокуратуры и другие инспекции знатно выматывали нервы и силы. Тут ещё и дочь чуть не погибла от рук близкого, считай, человека. Всё это, разом навалившись, знатно подкосило состояние и разум мужчины в целом. Хотелось хоть как-то минимально избавиться от стресса. — Он мне все мозги вынес со своим Лёшей, — всхлипывала мама, вытирая слëзы салфеткой, — да в тюрьме твой Лёша уже, успокойся. И тут Полина задала вопрос, который раньше не решалась: — А это правда, что он спас тогда фирму от краха? — С чего ты взяла? — нахмурился отец, — он сам напросился ко мне, я очень удивился тогда, чего ему в Москве не работалось. А оказалось, вот чего. Понял, что в большом городе ему не построить угоночный бизнес. Там такое спросом не пользовалось бы. — Ну, мне он как-то раз гордо об этом заявил. Я думала, что это правда. Если б я только знала, я бы спросила раньше и сказала, что… Полина осеклась. Она не знала, говорить ли сейчас об этом или не стоит. — Что? — хором сказали родители. — Что он до меня домогался, пользуясь тем, что он якобы спас фирму… — призналась Полина, тяжело выдохнув, — простите… Повисла тишина. — Ну, тут точно нет твоей вины. Ты же реально не знала, как обстоят дела у фирмы, плюс он тебя запугал. Я тебе уже говорил об этом, Поль, — сразу же успокаивал девушку Стас, беря её за руку. — Стас прав, — поддерживающе закивала мама, — тебе просто надо было поговорить с отцом, солнышко. А ты всё в себе, да в себе. Кто тебя такому научил? Мы с папой твоим всегда тебе говорили, что если что-то случилось, то говори сразу. Это до добра не доводит. — Мои больные отношения с бывшим парнем, загремевшим по статье за соучастие. С которым ты, мама, хотела меня помирить. Поэтому доверия к вам тоже не было. Вы ведь думали, что я просто драматизирую. — Полечка, я совсем забыла, — расчувствовалась мама, подойдя к дочери, — господи, прости меня… Она обняла её и снова заплакала. Полина успокаивала её, а потом и вовсе отвела в другую комнату, чтобы кое о чëм пошептаться. — Сергей Юрьевич, вы бы не паниковали раньше времени, — неожиданно заявил Стас, — я со своими коллегами попробую помочь вам. У нас сейчас дела налажены, так что если даже от вас уйдёт большая часть инвесторов, то мы сможем заделать эту брешь. Ну, это только если вы согласитесь, чтобы всеми процессами руководил я. А то вам, я так смотрю, решения нельзя принимать сейчас. — И что, ты тоже задумал какую-то чернуху? — насторожился мужчина, — я уже обжёгся, с меня хватит. — Конечно же нет, Сергей Юрьевич. Хватит с меня этой чернухи. Хочу жить и не думать о том, что когда-нибудь меня стукнут по голове в тёмном переулке. — Надо подумать… И пока мужчины решали дальнейшую судьбу бизнеса, женщины закрылись в спальне, усевшись на кровать, где Полина решила признаться, что ей вчера поступило заманчивое предложение. Она решила поделиться этой новостью хоть с кем-нибудь, чтобы её не разорвало в клочья от эмоций, да и маму нужно было хоть как-то отвлечь от проблем. — И что ты решила? — тихо спрашивала мама, наконец, перестав плакать. — Я не знаю… Я хочу и боюсь. — А Стас что говорит? — Он ещё не знает. Мама в недоумении уставилась на дочь: — Как это не сказала? Ты чего? — Я боюсь его расстроить… Я даже не представляю, как он отреагирует. — А так ты расстроишь его ещё больше. Если ты не хочешь, чтобы ваши отношения начались с обмана, то лучше скажи сразу. — Я почему-то так боюсь… Полина понимала, что мама права, но от этого легче не стало. А время поджимало. Тётя должна была вот-вот позвонить. Разница в часовых поясах была в два часа и у неё скоро наступит утро. Стас с Полиной ещё немного поговорили с родителями и поехали домой. Полина заметила, что Стас и её отец как-то недвусмысленно переглянулись напоследок. Она надеялась, что это означало что-то хорошее. Мама была очень благодарна, что они приехали и по ней было видно, что настроение у неё улучшилось. Первым делом по прибытии домой было проверить, как там поживает Макс. Тот всё так же спал на полу кухни, но уже без тазика. Он валялся у него в ногах. Благо, пустой. — Эй, Ержан, вставай, на работу пора, — шутливо бормотал Стас, толкая друга в плечо, — салам алейкум! Полина прыснула от смеха. — Ммм, что… — ворчал сонный Макс, открывая глаза. Увидев над собой друзей, он очнулся и вскочил с места. Лицо его было помятым, а волосы немного растрепались. — Что я здесь делаю… — смущённо пробормотал он, пытаясь встать. Стас помог ему подняться. — Ты пришёл вчера вечером ко мне домой, едва стоя на ногах и сказал, что Лиза с бывшим, а потом тебя Стас занёс ко мне. — А, чëрт… — он хлопнул себя по лицу, — мне надо срочно бежать! И он спешно покинул квартиру. Стас с Полиной переглянулись в недоумении, с выражением лица, типа: «а что это, чëрт возьми, было?» Убедившись, что дома всё отлично, Стас сказал, что ему пора ехать на работу. — Ну всё, я поехал, — сообщил он, целуя девушку. Заметив её замешательство, он спросил: — что такое, Поль? — Стас, мне надо кое-что тебе сказать… Но она не смогла договорить, так как ей позвонили. У неё бешено заколотилось сердце, так как она думала, что это была тëтя. Но нет. — Алло, Лиз? — всё ещё не в состоянии унять дрожь проговорила она. — Этот придурок у тебя? — сразу начала тараторить и подруга, — я его убью! Он не отвечает на звонки! Передай ему, что я ему устрою! Дурака кусок! Полина аж поморщилась от закладывающего уши крика, немного отодвинув телефон от уха. Слышавший всё это Стас улыбался и качал головой. — Сочувствую ему… Полина закатила глаза. — Он всю ночь спал у меня на кухне, а мы со Стасом, ну… — она немного смутилась, — ночевали у него. Мы утром пришли разбудили его и он куда-то снова убежал. Что он натворил? — Этот придурок реально подумал, что я к бывшему побежала! Мы немного поссорились, а возьми и ляпни, что я ночевать к бывшему поехала, но я к маме поехала, к МА-МЕ! Пока Стас ухохатывался, Полина ругала подругу: — Вы больные? Что за детский сад? Я уже начала вам завидовать, что вы такая сладкая парочка, а вы, оказывается, два придурка! Стас тем временем решил позвонить горе-другу. Кажется, они теперь поменялись местами. Если раньше Макс вытаскивал Стаса из сомнительных приключений, то теперь наоборот. Где-то послышалась приглушённая вибрация и через секунду Стас поднял телефон, который валялся под столом. Полина снова закатила глаза и тяжко вздохнула. — Кажется, спасателю самому нужно МЧС, — подытожила она и записала подруге голосовое, — Лиз, ну этот придурок свой телефон у нас забыл… — Вот вы до чего мужчин доводите, они с ума от вас сходят. Макс таким не был! — шутил Стас, когда Полина убрала телефон. — Ну так любите тогда друг друга крепкой мужской любовью и никто никого с ума сводить не будет! В чём проблема? — Солнышко, ну ты чего, обиделась что ли? — растерянно спросил Стас, аккуратно положив ей руки на плечи. Та передëрнула плечами, стряхивая руки Стаса и ушла в другую комнату. Ну не злилась она на него. Она злилась на себя за то, что ей не хватает духа признаться, а тут ещё и Макс с Лизой вздумали ерундой заняться. Стас пошёл следом за ней обхватывая её своими руками со спины и прижимая к себе. — Ну не злись, не злись, — шептал он, щекоча своим дыханием ухо, а затем целуя её в шею. — Да прекрати, тебе пора ехать уже, ну… Стас, блин! — Ты меня выгоняешь? — Да тебе надо друга спасать, пока он не пал смертью храбрых! — Ты как всегда права, солнце, что бы я без тебя делал? Он прижал её к себе ещё крепче и смачно поцеловал её в щëку. — Так, всё, я поехал. Оставшись наедине с собой, Полина с тяжёлыми мыслями пошла в комнату, чтобы прилечь на кровать. Помимо ноющего ушиба руки, у неё вдруг начал побаливать ещё и низ живота. Сославшись на скорое начало менструации или стресс, она не придала этому значения. Она ведь про предложение тëти никому, кроме мамы, не рассказывала. Даже Лизе. Взглянув на часы, Полина вздохнула. Было только восемь утра. Включив телевизор, она улеглась поудобнее, но быстро потеряла суть происходящего. Тревожность не давала сконцентрироваться. И тогда, плюнув на всё, она взяла телефон и набрала тёте сама. Та на удивление на звонок ответила быстро. Судя по её махровому халату и фону кухонного гарнитура, она недавно только проснулась и завтракала. — Да, я слушаю тебя, Полли! — Привет, Полина, — появившись в кадре, поздоровался её муж Альберт. — Здравствуйте… — начала она, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Муж вскоре исчез из кадра, оставив женщин наедине. — Ты что-то мне хочешь сказать? — Э, да… Я в общем… — запиналась Полина, — я согласна! — О! Это очень здорово. Сегодня же я закажу билеты и тебе напишу. Окей? Буду ждать с нетерпением в гости! Весь остаток дня Полина не могла найти себе места. И чтобы хоть как-то убить время, она решила вспомнить своё давно забытое занятие — это выпечка. Именно в тот день, когда она решила отнести торт своему соседу, начались все приключения. Исходя из наличия продуктов она сделала вывод: будет «Наполеон». Она настолько увлеклась процессом, что на время забыла про ноющую боль в теле. По правде говоря, по поводу поездки в Германию она испытывала смешанные чувства: вроде ей было и радостно, а вроде и страшно и в то же время грустно. Когда торт был готов, она накрыла его большой миской и убрала в холодильник, чтобы настоялся. Убрав кухню, она решила, что в квартире, в целом, тоже грязно и принялась за уборку. Закончив с этим где-то через часа два, она пошла ванную. После утренней готовки и уборки хотелось хорошенько помыться, пусть и утром она уже принимала душ. И вот, наконец, настал душевный покой. Квартира блестела, тело и голова после всех скрабов и масок благоухало чистотой. Высушив волосы и накинув белый атласный халат, она покинула ванную, чтобы, наконец, выпить чай на кухне в спокойной обстановке. На часах уже было почти четыре дня и волнение внутри никак не унималось. Прошло ещё некоторое время и в дверь раздался звонок. Это вернулся Стас. У Полины снова началась паника. Надо как-то ему всё рассказать, но как? Как найти в себе силы сделать это? А у него как назло был приступ нежности, его тянуло обниматься и целоваться. Полине пришлось даже предложить ему поесть, чтобы тот отпустил её. И пока Стас мыл руки в ванной, Поле написала тётя. Она сообщила, что билеты куплены, а вылет предстоит уже послезавтра в восемь вечера. И нужно было как можно скорее начать собирать вещи. Надо было ещë найти загранпаспорт… Сердце упало куда-то в пятки. Назад дороги нет, получается? Тут в комнату зашёл Стас и Полина едва успела спрятать телефон в карман. — Ты чего такая грустная? Что-то случилось? — заволновался он. Он подошёл обнял девушку, зарываясь носом в её волосы. — Да тебе показалось… Полина поражалась тому, насколько же он любвеобильный. Если бы это качество измерялось в каких-либо единицах, то в нём можно было утонуть прямо с берега. Ну или она просто не привыкла, что тактильный контакт — это нормально, если люди находятся в отношениях. В прошлых, судя по всему, такого не было. — Я надеюсь, — шептал он, целуя девушку в висок, затем плавно спускаясь к шее. Всё её тело покрылось мурашками, а дыхание сбилось. Полина понятия не имела, как это работает. Почему даже самый страстный поцелуй в губы не вызывал таких эмоций, как обычные прикосновения губ к шее. Стас сразу заметил изменения в поведении девушки и решил действовать. Его руки обвили её талию, чуть приподняв её от пола. А она, чуть подпрыгнув, обвила руками его бёдра. Продолжая целоваться, они дошли до кровати и рухнули на неë. Стас лёг сверху, накрывая своим телом Полину. Одной рукой он уже дотянулся до пояса халата, как тут Полина резко и громко простонала, вытаращив глаза. — Ну, ты чего, рано ещё, я ж ничего ещё не делал, — тихонько смеялся Стас. — Очень больно! — закричала она. Стас резко встал, чтобы понять, произошло. Полина поморщилась, схватившись за низ живота. — Живот очень сильно болит, оййй… Не могу, — простонала девушка. Она моментально скорчилась от боли в позу эмбриона. Не секунды не медля, он схватил телефон, чтобы набрать скорую. И пока она ехала, Полине с каждой минутой становилось всё хуже. Она побледнела, а на лбу выступила испарина, а из глаз покатились слëзы. Стас, испугавшись не на шутку, даже не знал, что делать, поэтому только и мог, что держать её за руку. Охота шутить отпала моментально. Наконец, приехала скорая и Полину забрали. Предварительный диагноз был — разрыв кисты яичника. В больнице это подтвердили. Необходима была срочная операция. Полина перестала воспринимать действительность уже после приезда скорой, поэтому всё, что происходило после — для неё всё было как в тумане, будто не в этой реальности. И, разумеется, она не видела, как тряслись руки у Стаса, когда её повезли в операционную. И пока он сидел ждал в коридоре, у него на руках были её вещи. В том числе и телефон. На который позвонили. Это была Лиза. — Слушай, ты дома? Можно я к тебе приеду сейчас? Как меня заебал этот придурок, — затараторила она, едва Стас успел снять трубку. — Лиз, это Стас. Полина в больнице. Повисла тишина. Девушка на том конце провода явно была сбита с толку. — В см… В смысле в больнице? — отозвалась Лиза, наконец. Стас ей кратко всё объяснил. — Господи! Я сейчас приеду! Ужас! Разговор прекратился. Стас уже хотел убрать телефон, но тут на экране высветилось сообщение от тёти Розы: «Полли, ты уже начала собирать вещи? Слишком много не клади, а то у меня шкаф ломится от классной одежды, которая тебе будет как раз!» Стас нахмурился. Он не собирался читать сообщения, но… Следом пришло ещё одно: «Умоляю, детка, только не проспи свой рейс. И так билеты последние забрала! Очень ждём тебя с Альбертом в Гамбурге! Готовься начать новую жизнь!» Подсветка экрана погасла, а Стас продолжал смотреть в черноту. Телефон был запоролен, нельзя было открыть прежние переписки, но и так всё стало ясно. Он сидел без движения, не слыша ничего из того, что происходило вокруг. Сновал туда-сюда персонал, но он сидел с немигающим взглядом, а в руках так и лежал телефон Полины. Что он испытывал? Сказать сразу было довольно сложно. Это было такое саднящее чувство, которое разрасталось от центра грудной клетки, разливаясь до кончиков пальцев. Оно как будто мешало дышать. Оно вызывало оцепенение и страх одновременно. — Стас! — окликнул его женский голос, который показался ему очень знакомым. Он повернул голову и к своему огромному удивлению он увидел сидящую рядом с ним на кушетке маму, которая была такая же молодая и красивая, какой он её и запомнил. — Не вини её ни в чëм, — начала она, — она всего лишь хотела быть счастливой. — А со мной она что, несчастна? Неужели я что-то не так делаю? — пробормотал он, неотрывно глядя на маму. Он так хотел её коснуться, но руки будто были парализованы. — Она тебя очень любит, но она перенесла много потрясений и ей необходима смена обстановки. Она просто очень боится тебе об этом сказать. Она боится твоей реакции. Как и я, наверное… У Стаса к горлу подступил ком. — Но я никогда не виню в этом вас, я вас с папой очень люблю. Моя жизнь была очень недолгой, но я так счастлива, что в ней были вы. Но, пожалуйста, дай мне уйти. Ты всё ещё держишь меня, а мне нужна свобода. А вы нужны друг другу. — Мам… — начал он, закрыв глаза буквально на секунду, но когда он их открыл, то рядом уже никого не было. Но после этого пелена перед глазами пропала и он снова услышал гул голосов и шаги медперсонала. — Стас! — услышал он где-то вдали коридора. К нему спешили Макс и Лиза. Как только они встретились Лиза бросилась в объятия Стасу, чтобы поддержать. — Как ты тут? Как у Полины дела? Что врачи говорят? — тараторила она, отстранившись от парня. — Пока идёт операция, ждём, — вздыхал он, пожилая руку Максу, — а вы, я смотрю, помирились? — Да, ты знаешь, когда подруга в опасности, как-то не хочется ссориться, к чёрту эти обиды мелочные, это всё так неважно! — Тогда вы будете обязаны ей, как только она в себя придёт, — шутил Стас, чтобы разрядить обстановку. Прошло ещё около часа, прежде чем из операционной вышел врач и сообщил, что всё прошло успешно и скоро Полину переведут в обычную палату. — А она сможет иметь детей? — испуганно спросила Лиза. — Ну, конечно, сможет, — смеялся мужчина, опуская маску, — мы же ей только кисту удалили, а не яичники. Оперируемый яичник удалось сохранить. Но пока что придётся воздержаться от половых контактов, особенно бурных, хотя бы пару недель, молодой человек, вы слышали? — Я понял, — закивал Стас. Он согласен был на всё, что угодно, лишь бы Полина выздоровела. Лиза захихикала, глядя на растерянного Стаса. Но он даже бровью не повёл. — Зря вы смеётесь, девушка. Как раз-таки разрыв кисты провоцирует зачастую именно бурный секс. Ну и травмы различные, физические нагрузки и так далее, — отчеканил доктор и снова скрылся в операционной. Лиза покосилась на всё такого же не теряющего спокойствия Стаса и отвела взгляд. Этот божий одуванчик и бурный секс? Несовместимые вещи, как она считала. Полина открыла глаза, а над ней стояли все близкие люди. Стас, Лиза с Максимом и родители. Она лежала в общей палате, приходя в себя от наркоза. — Я что, умерла? Чего надо мной все стоят? — пробормотала она. — Дурында, — сквозь слëзы рассмеялась Лиза, бросаясь к подруге. Она села на край кровати и взяла её за руку, — у тебя руки теплее моих, так что кто из нас умер, ещё надо выяснить! — Дурында, — эхом отозвалась Полина и растянула пересохшие губы в улыбке. — Как ты себя чувствуешь, родная? — поинтересовалась мама, наклонившись. — Супер. Такое ощущение, что я родила ребёнка, хотя ни разу не рожала. — Это здорово, что ты считаешь, что роды — это супер, — смеялась мама. — Доча как всегда в своём репертуаре, — подметил отец. Она улыбнулась и показала ему большой палец. Стас и Макс пока скромно стояли в стороне. Когда мама и Лиза отошли от койки, к Полине подошёл Макс. Он взял её за руку, коротко пожал и, наклонившись, быстро прошептал: — Спасибо тебе, мы с Лизой помирились. — Пожалуйста, — также шепнула она, хотя она абсолютно не понимала, что именно она сделала. Когда очередь дошла до Стаса, он попросил оставить их с Полиной наедине. Все послушно покинули палату. Стас сел на край койки, взяв девушку за руку. — Ты как? — тихо спросил он, поглаживая пальцы Полины своими. — Нормально… — так же тихо отозвалась она. — Выходит, ты маму обманула. Тебе не супер, — вздыхал он… — Выходит так… — Ты собиралась обмануть и меня. Я видел, что тебе писала тётя, — он перешёл на едва слышимый шëпот, — ты хотела тайно улететь от меня в Гамбург? Зачем, Поль? Полина зажмурилась и шумно выдохнула. Её лицо исказила гримаса боли, а из глаз покатились слëзы. — Я собиралась тебе сказать, что меня пригласили сняться для модного журнала, с возможностью остаться там на постоянной основе, но… — она запнулась, шмыгая носом, — я так не хотела тебя расстраивать, а в итоге расстроила тебя ещё больше. Вот до чего доводит недосказанность… Прости меня, пожалуйста… Слëзы лились рекой. — Всё хорошо, перестань плакать, — успокаивал её Стас, поглаживая её по руке, — если для тебя это важно, то я не буду против. Полина с удивлением посмотрела Стаса, с застывшими в глазах слезами. — Ты серьёзно? Тот кивнул и, подняв вверх их переплетение рук, поцеловал пальцы девушки. Он так легко об этом сказал, но Полина видела, как тяжело даётся ему это спокойствие. Его потухший взгляд говорил о многом. — Но я же могу уехать, считай, что навсегда… — Самолёты летать же потом не перестанут? Так ведь? — Так, — согласилась она, — и что, ты будешь ко мне постоянно летать? — Да, — уверенно отвечал он. Полина не могла поверить своим ушам. Неужели он готов ради неё на такие жертвы? Внутри что-то ëкнуло и перевернулось. Внезапно пришло осознание того, как она должна поступить. На следующий день, ближе к вечеру, Полину выписали, так как с ней всё оказалось хорошо. Ей назначили таблетки и потом консультацию гинеколога через пару месяцев и половой покой. Стас, забивавший её домой, был, конечно, рад, но всё же в его глазах читалась тихая грусть. — Надо нам сегодня надо собраться всем вместе в рестике посидеть, да? — радостно воскликнула Полина, когда они ехали. — Ну, да, — согласился Стас. Он изо всех сил старался не подать вида, что ему тяжело. — Я пить не буду, мне пока нельзя, просто спокойно поедим и всё! Ты не волнуйся, я не напьюсь! Так и случилось. Друзья собрались в уютном и тихом ресторане уже поздно вечером. Лиза и Макс, Стас и Полина. Все потихоньку ели, вели мирные беседы, но Стас был как будто не здесь. У Полины сжималось сердце от его вида. Он хоть и старался поддерживать разговор, но глаза всё выдавали. Больше не в силах смотреть на это, Полина взяла свой бокал с соком и начала: — Ребят, послушайте, сейчас будет очень важное объявление… Все замолкли, внимательно посмотрев на подругу. Переведя дух, она продолжила: — Мне поступило предложение от иностранного фотографа сняться для одного издательства и с возможностью остаться на ПМЖ в Германии. Тётя мне купила билеты и завтра я уже должна улететь… — Чего?! — воскликнула Лиза, — какая Германия? Ста-ас? Ты в курсе? Тот робко кивнул головой. Он поник ещё больше, услышав эти новости снова. Макс лишь молча перестал жевать. Ему, бедному, аж сказать было нечего. — Дай договорить! — рассердилась Полина, — так вот… Я никуда не лечу. Снова повисла тишина. Стас, который был похож на тень, вдруг активно заëрзал на стуле. — То есть как это не летишь? — он не верил своим ушам. — Очень просто. Я просто осознала, чего я лишаюсь, — голос девушки задрожал, — карьера — это круто и классно, много денег и всё такое, но я считаю, это настоящее безумие — бросать своих друзей, свою семью и любовь ради сомнительных перспектив. Я, конечно, люблю свою тётю, но моё сердце… Оно здесь. А ключи все у вас. Потому что я вас всех люблю! Она качнула бокалом, тем самым намекая, что нужно чокнуться. — Господи, Полина, я просто реву! — воскликнула Лиза, вставая из-за стола со своим бокалом. Её примеру последовали остальные. — За трезвые решения! — пошутил Макс и осушил свой бокал. — Кто бы говорил, — шутил в ответ заметно повеселевший Стас. Ужин закончился. Все с хорошим настроением покинули ресторан. Стас, все ещё не веря в происходящее, обнял Полину у гардеробной. Лиза и Макс тем временем уже вышли на улицу, о чëм-то воркуя. Заглянув Полине в глаза, Стас спросил: — Почему ты решила отказаться от своей мечты? Ты же так хотела этого? — Всё очень просто. Ты очень не хотел, чтобы я улетала, но ты не стал возражать, даже когда я от тебя скрывалась по собственной трусости. Ты переступил через себя, чтобы доказать, что я для тебя важна. Я решила ответить тебе тем же. Потому что я люблю тебя, Стас. — Ты даже не представляешь, насколько ты невероятная… — вполголоса говорил он, наклонившись ниже, — я… Тебя люблю. Их губы робко встретились в поцелуе, будто в первый раз.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...