(Не совсем) правильные отношения

Уилл сбросил рубашку и уставился на огромную кровать, застеленную чистым бельём. Он понимал, что у него больше никого не осталось, но надежда, что он сможет жить спокойно, теплилась в его сердце, оказавшемся полным тьмы.    Послышались чьи-то шаги, но ещё прежде появилось некое смутное ощущение, точно изменилось что-то в самом воздухе. Возле окна за колыхавшейся занавесью возникла чья-то фигура.    «Кэтрин», – подумал Уилл. Это должна была быть она! Но окаменевшая, холодная девушка осталась лежать в разрушенном доме, а подобную дрожь кроме неё вызывал только один человек. – Джеймс.    Гость казался смутным светлым силуэтом в темноте: гладко расчёсанные светлые волосы, камзол идеального покроя. Лицо выглядело всё таким же невероятно красивым, ни с чем не сравнимым. Уилл ощутил болезненный укол в сердце: присутствие здесь Джеймса было неправильным, будто его вырвало из времени, которому тот в самом деле принадлежал. И вместе почувствовал радость от его визита. – Тебе удалось, – тихо проговорил гость. В его голосе звучало недоверие и удивление вдруг обретённой свободе. – Ты не дал Саймону вернуть Тёмного Короля.    Он не знал.    Сдавленный звук, вырвавшийся из груди Уилла, не был смехом. Джеймс не знал. Он не видел в собеседнике бывшего господина. Однако всё же тянулся к нему – пришла новая, тёмная мысль. Может быть, из-за того же чувства, что испытывал сам Уилл: некоего беспомощного восхищения, приправленного острым чувством опасности, смеси отторжения и желания. Они оба были Перерождёнными. Их обоих перенесла сюда воля Тёмного Короля. Уилл просто стоял и смотрел на Джеймса, ощущая внутри всё ту же странную дрожь. Стремление подойти к гостю было внезапным, как удар под дых. – Тебе нельзя здесь находиться, – сказал юноша.    В прошлой жизни он надел на Джеймса ошейник и заставил его убивать собственных товарищей. Заставил подчиняться приказам помимо воли. А ещё ходили сплетни, что он был игрушкой Саркеана, отдавался ему на ложе. Такое обвинение бросил сыну Верховный Адепт, об этом доверительно шептал Готье.    «Тёмный Король переправил тебя в этот век, – думал Уилл, чувствуя раскрывавшееся внутри знание. – Так как желал тебя и позаботился о том, чтобы получить вновь».    «И я получу тебя», – эта новая мысль была тёмной, опасной. – Сейчас от меня лучше держаться подальше, – добавил Уилл.    Когда он поднял взгляд, Джеймс стоял близко и смотрел на собеседника так, словно знал, каково ему, знал, что тот думал и чувствовал, и всё же оставался здесь, рядом. Однако этого не могло быть. – Я знаю, что ты убил Саймона, – проговорил Джеймс. – Но не думаю, что навредишь мне.    Свет от огня в очаге обрисовывал его черты. Синие глаза мерцали при виде спасителя, в которого всеми презираемый юноша наконец-то поверил.    Уиллу хотелось рассмеяться. Но ведь он уже успел навредить Джеймсу, ранить его – вонзил рог в плечо, а потом убил человека, вырастившего его. Но эти деяния были лишь бледной тенью всего того, что Саркеан делал с Джеймсом прежде. Когда-то альтер-эго Уилла просто брал всё, чего желал. Возможно, это было проще, чем испытывать жгучую боль, как теперь. – Вот как? – Губы Джеймса тронула привычная самодовольная улыбка. – Я ведь сильнее тебя, забыл?    Уилл снова ощутил лёгкое призрачное касание невидимых рук. Гость дал ему ощутить тень своего могущества, словно говорил: «Смотри, как я могу». Ну конечно же – Джеймс считал, что представлял ценность для других лишь из-за способностей и магии.    И что-то в глубине души Уилла отозвалось, побуждая сказать: «Да, покажи мне. Заслужи моё внимание». Он подавил это непрошеное чувство и постарался отстраниться от призрачных прикосновений силы Джеймса. – Что ты здесь делаешь? – Когда я увидел ошейник в твоих руках, то был уверен, что ты наденешь реликвию на меня. И не думал, что ты сумеешь остановить Саймона. Не думал, что это вообще кому-то под силу, – Джеймс приблизился ещё на шаг. – Рассчитывал только найти ошейник прежде, чем его найдёт Саймон. А вместо этого… я свободен и сам могу выбирать свою судьбу, – невидимые пальцы нежно дотронулись до груди собеседника. – Что может быть лучше? – Кэтрин погибла, – сказал Уилл.    Ощущение невидимых касаний тотчас же прервалось. Эти слова словно сделали произошедшее реальным, окончательным. Словно только теперь, а не в Боухилле, пришло окончательное осознание, что кровь Кэтрин почернела, а её глаза стали каменными. – Мне очень жаль. Она была тебе небезразлична?    Уилл едва знал девушку. Ей нравились ленточки, и изящные фарфоровые чашечки, и всякие прекрасные вещицы. Она провела в седле ночь и два дня, следуя за почти незнакомым юношей туда, где погибла его мать, и подняла меч, готовая сражаться.    «Мне страшно, Уилл…» Джеймс с горечью улыбнулся. – Я думал, потомку Госпожи предназначено влюбиться в Тёмного Короля.    Что? В этом не было никакого смысла… Внезапно Уилл понял, что под потомком Госпожи Джеймс подразумевал не Кэтрин.    Кем он считал темноволосого юношу? Спасителем? Или созданием, подобным себе: трофеем, которым так желал обладать Тёмный Король?    Джеймс и Кэтрин оба принадлежали Саймону, а прежде… прежде Саркеан любил Госпожу и делил ложе с военачальником. Их судьбы были тесно переплетены, но одна погибла, а другого вырвало из его эпохи.    Боже, Джеймс думал, что его так тянуло к Уиллу из-за стремления к свету и потому что тот являлся потомком Госпожи, которая избежала власти Тёмного Короля и сумела убить его. – Ну, а ты сам? – спросил Уилл, отчаянно желая приказать Джеймсу уносить ноги. – Он желал тебя. А ты желал его?    Перерождённый вспыхнул. Огонь очага отразился в его расширившихся зрачках, а радужка казалась прозрачной, как вода ночного озера. – Я пал, – проговорил Джеймс. – Какая разница, почему именно? Он протащил меня сквозь эпохи в этот мир, чтобы я ждал возвращения хозяина, готовый служить ему, с ошейником на шее, но оставил мне лишь прах и одиночество. Но ему бы польстила мысль, что он всё ещё повелевает мной.    Уилл почувствовал призрачное касание прошлого, их прежние личности – точно тени. Стало тяжело дышать, будто сам воздух душил. – Ты сказал, что не помнишь ту жизнь. – Да, не помню, – согласился Джеймс. – Но иногда возникает некое… – …ощущение, – закончил Уилл. – Всю мою жизнь все хотели лишь обладать мной, – проговорил Джеймс. – И только ты меня освободил. – Я не освободил тебя, – Уилл посмотрел в глаза Перерождённому. – Ты никогда не избавишься от его власти... - переведя дух Уилл Кемпен продолжил, - ведь я и есть Саркеан. Джеймс выдохнул сквозь зубы: – Смешная шутка, - парень медленно вразвалочку подошёл к Уиллу и наклонился к его уху, - но даже если бы это было правдой...я бы не ушёл. – Я сказал правду, - Уилл схватил руку златоволосого и крепко сжал запястье, - поэтому тебе нельзя здесь находиться. – И что же ты сделаешь – отошлёшь меня прочь?    Он сказал это так, словно знал точно – собеседник так не поступит. Перерождённый тянулся к воплощению Тёмного Короля, как мотылёк к огню, и совершенно не боялся, что может сгореть. Уилл не приказал Джеймсу уйти, даже когда тот прикусил его ухо, пытаясь убедить себя, что это происходит не из-за того, кем прекрасный юноша являлся когда-то… Только это было неправдой. Прошлое соединило их снова, неразрывно. – Ты сам сказал: то, каким человек был прежде, не так важно, как то, каким он может стать, – заметил Джеймс.    Да, Уилл в самом деле говорил что-то подобное. И как же теперь хотелось в это верить! Но он считал так до гибели Кэтрин у него на руках, до того, как понял, что власть прошлого была безжалостной, неостановимой. Тёмный Король запустил цепь этих событий и даже доставил сюда Джеймса как подарок себе самому. Подарок, который нелегко отвергнуть. Уиллу следовало отослать его, но это было тяжело сделать. Вероятно, когда Саркеан приказал своему фавориту убить себя, то уже хорошо знал, что не сможет отказаться от своей игрушки.    – Что нас ждёт? – Этот вопрос поднимался из самых глубин существа Уилла, и ответ ему нужен был не только ради Джеймса, но и ради него самого.    – Пусть я не ношу клейма, однако печать Саркеана выжжена во мне, – парень отстранился, синие глаза светловолосого юноши стали почти чёрными. – Клеймо стоит на моей душе. Саркеана называли Тёмным Королём, но он был ослепительным пламенем, и все прочие представляли собой лишь его бледную тень. Я переродился, но словно не жил полной жизнью. Всё вокруг казалось таким смутным, ненастоящим. Всё и все вокруг… пока не появился ты.    Это было ужасно, но Уилл не мог отвести взгляд. Он хотел, чтобы Джеймс говорил дальше – хотел этого гораздо больше, чем чтобы тот замолчал.    – Ты заставил меня поверить, что победа возможна. Заставил поверить… – Джеймс осёкся. – Мальчик-спаситель. Не думал я, что ты и в самом деле спасёшь меня, – его улыбка была болезненной. – Я считал, что Саймон сумеет вернуть Тёмного Короля. Что ошейник снова сомкнётся на моей шее. И даже не мечтал, что смогу выбирать своё будущее сам. Но теперь я свободен. Благодаря тебе. - Юноша горько усмехнулся. - Но даже если ты это он, то...я тебя не оставлю.    В тишине, воцарившейся в комнате, его слова, казалось, резонировали с биением сердца Уилла, которое так и норовило выскочить из груди.    – Саймон и его отец хотели править тёмным миром и обещали место рядом с их троном. Но я не хочу следовать за ними, – продолжил Джеймс. – Я здесь, чтобы следовать за тобой.    На его губах играла улыбка. Синие глаза ярко горели, и свет от очага играл золотом в волосах. Уилл прикрыл глаза и тут же снова распахнул их - почувствовал прикосновение к своей шее. Это был Джеймс. Холодные как лёд, его руки заставляли биться сердце быстрее, а синие глаза завораживали, в них можно было запросто утонуть. Приблизившись к Уиллу вплотную, Джеймс провёл рукой по скуле Кемпена, другой всё ещё держа за шею, и взял его за подбородок. Не спрашивая разрешения, глядя в глаза, Перерождённый прижался губами к губам Уилла и увидел, как у того расширились зрачки, когда чужой язык проник ему в рот. Уилл не сопротивлялся, наоборот, ему начало нравиться происходящее, поэтому он обвил одной рукой талию юноши, а другой притянул его голову ещё ближе, отвечая на поцелуй и переплетая языки. Джеймс пах корицей и хвоей, его холодные руки обвили шею Уилла и зарылись в чёрные кудри иногда натягивая их. По телу расползалось приятное тепло, а в животе появилось странное ощущение. Когда воздуха перестало хватать, Уилл отстранился, но не выпустил талию Перерождённого из рук, не позволяя отодвинуться, сильнее прижимая к себе. Пытаясь унять сбившееся дыхание и бешено стучащее сердце Уилл разглядывал Джеймса, и словно видел того впервые - раскрасневшиеся щёки, растрёпанные волосы и лихорадочный блеск в глазах сильно изменили высокомерного парня в лучшую сторону. Теперь Перерождённый был не напыщенным принцем, а смущённым юношей. Он попытался отстраниться, но Уилл сильнее прижал его к себе и, поддавшись какому-то порыву, лизнул кончик его носа. Синие глаза расширились, и юноша перестал вырываться, расслабляясь. - Теперь ты не уйдёшь... - Уилл ослабил объятия, но не выпустил Джеймса, увлекая его за собой на кровать.