Обмен блокнотами

Мицуя медленно отодвинулся на стуле и встал. Кости в шее неприятно хрустнули, заставляя парня слегка поморщиться. Он выжат. Просто насухо. Сегодня в их клубе был очень насыщенный событиями день. Директор школы лично пришел в их небольшое пристанище – маленький кабинет на последнем этаже в старом корпусе – и огласил радостную новость: в этом году они будут участвовать в конкурсе юных дизайнеров среди старших школ. Конкурс был действительно престижный, и бывало даже победители, всё ещё являясь школьниками, получали работу в именитых компаниях с вывесками – большими и блестящими. Бренд. Желанное слово для любого творца тканевого искусства. И даже Такаши не был исключением. Он не мечтал о богатстве и громкой славе, но возможность творить, не задумываясь о чужом мнении и стоимости нужных материалов, была желанна им. Он согласился не раздумывая. И почти сразу обреченно вздохнул – у него совершенно нет идеи для конкурса. Точнее не так. Идеи есть. Целый скетчбук. Но всё это не то: костюмы слишком повседневны и скучны, для вечернего платья у него слишком мало ткани, про дневное и говорить не стоит – тоска смертная. Он перевернул желтую страничку. Майки подарил блокнот на Рождество. Что не говори, но не смотря на свою безалаберность их «командир» был всегда внимателен к ним – своим дорогим друзьям. Заметил ведь, каким взглядом посмотрел тогда Такаши на книжицу в канцелярском. Заметил и купил втихаря. Он был небольшим, но достаточно плотным, чтобы дать пространство для творчества, но не занимать большую часть рабочей поверхности. Иссиня-черная кожа приятно холодила кончики пальцев, а маленькая металлическая заклепка в виде молнии иногда отвлекала от мук безыдейных времен, когда даже несколько штрихов автоматическим карандашом давались с трудом. Мицуя погладил лежащий на столе черный блокнот, улыбаясь краешком губ. Приятно, когда о тебе заботятся. И всё же сейчас дело в другом. Он немного отклонился на стуле, приоткрыл уставшие глаза и взглянул на время. Шесть вечера. Девочки уже ушли – полная тишина подтверждает это. Да и ему бы пора – солнце близится к горизонту. Блики от оконного стекла заставляют ненадолго вновь прикрыть уставшие за день глаза. Он еще раз вздыхает и идет за вещами – в маленьком ящике, выделенном специально для главы клуба, валяется школьная сумка. Она довольно старая и потертая, но все ещё очень любимая юным дизайнером – первая работа. Материал плотный, но из-за того, что прошит не тем швом – напоминаю: самая первая работа – ручка часто оказывается на грани – приходится подшивать. Молния довольно удобная – спиральная застежка, которую он совершенно случайно откопал в закромах на полках небольшого магазинчика. Это была просто удача – она была последней, а потому досталась блондину по большой скидке. После этого он заглядывает в тот самый магазинчик почти каждый будний день. Он был очень особенным для него. Хозяином небольшой лавки был пожилой мужчина. Старичком назвать его язык не поворачивался, однако всё же крепостью и уверенностью его походка не сквозила. Мистер Тсукишима был небольшого роста, приземистый, с близко посаженными глазами и привычными всем японцам черными волосами, правда на висках уже проглядывалась проседь, которая, впрочем, не портила его внешний вид. Он производил впечатление очень приятного и милого мужчины. Он был очень интересным человеком. Часто путешествовал по разным странам вместе со своей любимой женой. Женщина с небольших фотографий, которые стояли в рамочках возле прилавка, показалась Такаши очень милой – её улыбка была очень добродушной и приветливой, пускай и показывала несколько морщинок у уголков губ немолодой женщины. Их сын – поведал ему хозяин лавки – работал в какой-то крупной компании, поэтому они часто бывали за границей – единственный ребенок любил баловать родителей. Они, как не странно, ездили в другие страны не за эффектными фотографиями. И даже не за яркими впечатлениями. За общением. Люди, говорившие на другом языке, исповедующие другую религию и живущие по другим правилам привлекали женатую пару. Видя искренний интерес к их родине, иностранцы отвечали им улыбками и предложением дружбы. А потом жена добродушного мужчины умерла. Тихо, во сне. Она не была больна. Будто решила – ей пора. Мужчина принял это. С грустной улыбкой и тоскливым взглядом он часто навещал могилу женщины. Он приходил с ними, но уходил – со словами любви и просьбой дождаться. Его дни скрашивала работа в магазинчике. Старые друзья-иностранцы, прознавшие о горе, решили во чтобы то не стало поддержать своего друга. Нашли способ. Воплотили когда-то сказанную в шутку мечту почившей жены. Лавка с тканями. Они приехали все вместе. Выкупили небольшое помещение в тихом райончике и сами же обставили его. По ее вкусу. Женщина никогда не думала воплощать свои желания в жизнь, но с детским восторгом каждый раз вырезала маленькими ножницами картинки понравившихся столов и стеллажей из журналов. Вклеивала в маленький блокнотик. Этот блокнотик и стал эталоном. В конце работ мужчина пустил слезу – он буквально почувствовал присутствие своей любимой. Такаши, слушая историю, и сам пустил слезу под тихий смех мужчины. Юный дизайнер очень понравился немолодому хозяину, и тот не думая сделал для него особую скидку – он буквально разрешил покупать любую ткань из его магазинчика по себестоимости. Это было буквально лучшее, что Мицуя мог получить. Выбор тканей и разных принадлежностей несмотря на размер магазинчика был огромен. Старые друзья не просто помогли построить магазин, они и по сей день отправляют ему эксклюзивные ткани из своих стран. Чего стоит китайский шелк, который теперь для Мицуи стал не просто мечтой – доступной реальностью. Вот и сейчас, сжимая в руке баночку индийского чая, которую он купил по пути сюда, Такаши буквально мчится в магазинчик за вдохновением. Раздается привычный звон колокольчика над входом. Он ставит заветную упаковку прямо на стойку с кассой и проходит дальше. Давно привыкший к лавке Мицуя, положив сумку с вещами на небольшое плетеное черное кресло, достал свой блокнот и набор цветных карандашей в жестяном пенале, подаренный тем же Майки. Конспиратор, тоже мне… Он уже готов был опуститься в кресло сам, но тут несколько листов привлекли его взгляд. Всего их было около пяти или шести – Мицуя не решился трогать чужое, однако он буквально вперился взглядом в первый лист. Это была манга. Точнее её наметки. — …эпоха гопников… – дизайнер не заметил, как начал читать написанные строчки вслух. Его отвлек странный стук. Будто кто-то ударился. Словно черт из табакерки, перед ним появляется парень из-под прилавка. Растрепанный и смущенный брюнет, казалось, был его ровесником. Он потер ушибленную макушку и уставился на Мицую, как на восьмое чудо света, получая такой же взгляд в ответ – они оба были в шоке от внезапной встречи. Мицую неожиданно похлопали по плечу. Позади него стоял, улыбаясь, мистер Тсукишима – казалось, он искренне забавлялся. Правда, чему – непонятно. — Мицуя, уже познакомился с Такемичи? Такой же деятель искусства, как и ты. Правда, более скромный, – на этих словах мужчина по-доброму осклабился. – Хитрый малый рисунки-то не показывает. Парень – по всей видимости Такемичи – лишь задушено возмущенно мычит и опускает взгляд. Такаши замечает буквально горящие кончики ушей. Ханагаки Такемичи оказывается студентом второго курса университета искусств. Он просит называть его просто по имени, но Мицуя, хоть и обещает, все равно не может опустить уважительный суффикс: все-таки он старше дизайнера на два года. Правда, это только по удостоверению личности. На самом же деле Такаши никогда бы и не подумал, пусть и о небольшой, но разнице в возрасте. С Такемичи-саном было легко. Он был очень интересным собеседником. Наверное, самым лучшим для Мицуи. Не в обиду его друзьям. Просто… Он мог его понять. Он знал, как и Мицуя, особенности многих тканей, знал их историю и был, пожалуй, единственным его знакомым другом-парнем, который не считал зазорным потратить несколько часов на выбор нужных пуговиц для новой рубашки. А ещё он был просто гением. Серьезно. Спустя несколько недель уговоров, взглядов побитой собаки и жалобных молений, Такемичи утянув его в дальний угол кафе, где их никто не увидел бы, с неохотой и маленькими искорками беспокойства в глазах протянул ему стопку листов – свою мангу. Мицуя никогда не видел ничего подобного. Казалось бы, это должно быть максимально странно – гопники и путешествия во времени. Но нет. Это было невероятно интересно. С первых же страниц Мицуя погрузился в одну из самых необычных и интересных историй. Он так увлекся, что не заметил, как буквально пролетели несколько часов. Кафе начало закрываться, и их очень мило попросили уйти. Он долго извинялся перед Такемичи-саном за то, что так грубо игнорировал его несколько часов. На что получил смущенный ответ – взгляд его заинтересованных глаз был лучшим извинением. Стоило Такаши вернуться домой, он тут же достал свой блокнот и набор карандашей. Он придумал, что продемонстрирует на конкурсе. Он просидел над эскизами всю ночь. В голове один образ молниеносно сменялся другим. Длинные рукава... Небольшая сережка… Иероглифы… Каблуки на мужской ноге… Чёрный… Белый… А если вместе… У него буквально ходуном ходила грудная клетка, глаза бегали от одной детали к другой, карандаш почти не отрывался от бумаги. С ним такого еще никогда не происходило. Он словно впервые в жизни сел творить. Это из-за него. Из-за его идеи. Из-за его реальности. Такемичи Ханагаки свёл его с ума. Он убеждался в этом на их встречах. В магазине тканей, где, как оказалось, Такемичи подрабатывает каждое лето, в канцелярском магазине, где они вместе выбирали нужное – карандаши для Мицуи и перья для Такемичи – и на обычных встречах тоже. Читая мангу, которая с каждым фреймом становилась все лучше, его взгляд нет-нет, да соскальзывал на собственный блокнот, по страничкам которого с неподдельным интересом скользили лазурные глаза. Мицуя с каким-то обреченным спокойствием для себя признал – он влюбился. Влюбился в неуверенного в себе мангаку, фантазия и внутренний мир которого, кажется, не имеют границ. Как будто мало было этого. Еще через несколько недель Такемичи – дико красный Такемичи – попросил перечитать его мангу с начала. Такаши просьбе удивился, но не имел ничего против. Сначала все было нормально – Такаши приметил небольшое изменение пейзажей, но в остальном все было также. Но позже… А люди могут перестать моргать? Потому что, кажется, он только что научился. Это были его друзья. Он показывал фото его близких друзей старшему всего пару раз, но прямо сейчас он видел на тонких страничках их четко прорисованные лица. Когда Такемичи в первый раз давал ему свою мангу он восхитился сюжетом. Там были чудесные пейзажи, чёткие фигуры людей, но… Не было лиц и имен. А прямо сейчас… Самый сильный парень в манге теперь сверкал белозубой улыбкой Майки. У него на голове был тот же хвостик, который по утрам заплетал ему Доракен. В манге он был замом главаря банды. Привычная короткая стрижка черной копны его друга сменилась косичкой с выбритыми висками и татуировкой дракона. Командиром первого отряда оказался Баджи – его горящие глаза были в точь-в-точь как у настоящего, как когда он играл в баскетбол или ел любимый рамен. Казутора, Па-чин и Пеян. Все-все-все... Он смотрел на них и с каждым новым знакомым лицом начинал дышать быстрее. Они все были здесь… А вдруг? А, что, если… Он перевернул страницу, и сердце его на миг остановилось. Да, он тоже тут. Вместо знакомых длинных волос и небрежной челки, которые он привык видеть по утрам в зеркале над раковиной в ванной комнате, прическа нарисованного Мицуи была очень своеобразной. Сантиметра полтора – два. Знакомое колечко в мочке, которое он теребит в особо волнительные моменты, – прямо как сейчас – приобрело небольшое изменение: теперь по середине находится серебряный крестик. Довольно смело. Весь он, Мицуя, на страничках со знакомым тестом стал выглядеть смело и по-бунтарски. Боже… — Я… Тебя люблю… Что? Что он, чёрт возьми, сказал?! Лазурные глаза в шоке расширились. Да, он сказал это. Он признался. Не зная, что делать, он быстро хватает собственный блокнот, выпавший из рук шокированного старшего, и сбегает. Бежит-бежит-бежит. Подальше от кафе, от Такемичи, от… Подальше от отказа. Он не заходил в магазинчик целую неделю. Не отвечал на звонки и сообщения взволнованных неожиданной пропажей друзей. Ему было очень плохо. Хотелось и плакать, и отчаянно смеяться. Так глупо! Так безнадежно влюбиться. Он мог просто продолжать общаться с Такемичи-саном. Мог просто дружить! Но всё испортил. Зачем он признался? Кто тянул его за язык?! Он переводит взгляд на кусок черной ткани. Шикарные костюмы, вызывающие неподдельные трепет и восторг от работы, сейчас казались тряпьем: глупым и скучным. Совсем не похожим на гордые костюмы банды из манги... Он курил около окна, когда в его дверь постучали. Быстро затушив оставшуюся часть, он пошёл к двери. Он никого не ждал, поэтому даже не стал смотреть в глазок – готовился сразу прогнать незваного гостя. Но застыл не в силах поверить увиденному. В его дверях стоял Такемичи-сан. Он был одет в обычные повседневные джинсы и свою любимую толстовку – с каким-то старым пейзажем. Кажется, он купил её на выставке современного искусства. Волосы как всегда были растрёпаны. Под глазами его залегли тени – скорее всего опять не выспался. Ханагаки был таким… Привычным. Мицуя, не думая, пропустил его внутрь. Стоило ему закрыть дверь за гостем, как нос учуял слабый цветочный аромат. Только сейчас дизайнер заметил в руках старшего горшок. Он был вполне себе обычный – черный лакированный. А в нем три цветка. Крокусы. Крокусы цвета его собственных глаз. Мицуя покраснел. Он прошел мимо Такемичи к столу и встал к нему спиной. Не решался посмотреть на него. Он слышит тихий стук. Краем глаза замечает – цветок перекочевал из рук старшего на его рабочий стол. — Такаши-кун, пожалуйста, послушай меня внимательно. – Мицуя ощутимо напрягся. Такемичи подошёл ближе. – Мы с тобой уже взрослые люди, и убегать, как это сделал ты, глупо. – дизайнер почувствовал горечь на языке. – Я долго думал над этим. И я хочу, чтобы ты меня выслушал. Такаши Мицуя, ты мне очень нравишься. Нравишься так сильно, что я заполнил твоими портретами половину своей студии, – на этих словах резко повернувшийся Мицуя заметил розовый румянец на щеках брюнета. – Поэтому… Я никогда не встречался с парнями. Если честно, даже не думал об этом. Но с тобой… Я очень хотел бы попробовать. Ты согласишься встречаться со мной? Смущенный и растерянный Мицуя не придумывает ничего лучше, чем сократить ничтожное расстояние между ними и уткнуться в плечо старшего. В ответ на это он чувствует теплые руки на талии и тихий смешок в волосах. Прикрыв глаза, Такаши подумал: «Интересно, а у нарисованных Такемичи Ханагаки и Мицуи Такаши тоже все хорошо?» Почему-то в голове появлялся только положительный ответ. Это подтвердила двести тридцать седьмая глава выпущенной через полгода манги «Токийские мстители», в которой на показе дизайнеру-командиру третьего отряда признается глава банды.