Наследник Зираата

Шум воды заполнил голову. Алек покачнулся и опёрся рукой на влажный гранит, а Магнус продолжал стоять. — Твой отец — мудрый человек. Отец Тейвела был таким же, — продолжил он, рассматривая прозрачную завесу, отделяющую их от мира. — Прости, что подслушал, но я должен был. — Ты просишь прощения? — прохрипел Алек, с трудом вызволяя слова из груди. — Разве не мне сейчас нужно стоять перед тобой на коленях? — Там не было ничего нового. Всё это, и не раз, я уже слышал от тебя. — Ты дослушал разговор до самого конца? — спросил Алек, вспоминая о подозрительном шуме. — Да. Иногда половина правды может принести больше бед, чем ложь. Так учил меня отец. Алек закусил губу и шагнул вперёд. Магнус не шелохнулся. Он словно растворился во влажном воздухе, оставив от себя лишь пустую оболочку. Алек подошёл почти вплотную. У самого края уступа мощь природы внушала благоговейный трепет. Казалось, протяни руку — и безжалостный поток собьёт тебя с ног, утащит вниз к острым камням и голубым холодным водам. — Я был прав? — внезапно спросил Магнус, повернув голову. — Насчёт чего? — осторожно уточнил Алек. — Насчёт красоты. Посмотри вдаль, сквозь воду. Видишь Оропос? — Вижу, хоть и смутно. — Если подняться выше, то город будет как на ладони. Именно там растут цветы сизила. Они белые, словно молоко, и нежные. Едва только сойдёт снег, как они выбрасывают из-под земли свои зелёные стрелы. Их век недолог. Стоит весне набрать силу, и цветы сбрасывают лепестки, покрывая землю белым покрывалом. Отец рассказал, что не видел ничего красивее в своей жизни. Он сказал, что даже если бы они не помогли, то прийти сюда стоило хотя бы ради вида. «Последний снег», — так их зовут у вас. Папа ценил красоту природы, преклонялся перед её силой и уважал её законы. Я скучаю по нему. Алек медленно опустился на прохладные камни и свесил ноги с уступа. Магнус сел рядом и дотронулся пальцами до его ладони. — Ты сказал, что он не любил зираатскую знать, но ты дружил с Тейвелом, — произнёс Алек, пытаясь рассмотреть отражение Магнуса в низвергающейся воде. — Они не ладили. Отец был против того, чтобы я жил во дворце, но это была последняя просьба матери, поэтому он дал согласие на моё обучение вместе с принцем. Но один день в неделю был его. На самом деле больше, но один был его обязательным условием. — Что вы делали, когда он забирал тебя из дворца? — Ходили по городу. Он знакомил меня с самыми тёмными сторонами Зираата, чтобы я никогда не забывал о таких людях. А иногда мы отправлялись в путешествие. Я побывал во всех близлежащих городах, был и в Сарре. Но чаще мы уходили от людей. Один раз мы набрели на узкий проход в горах. Мне было десять. Тропа, что вилась меж высоких отвесных стен, привела нас в прекрасное место. Это была большая поляна, покрытая сочной травой. Там легко бы встало твоё войско, да даже вся объединенная армия поместилась. Мы провели там три дня, исследовали всё вдоль и поперёк. Я был там ещё несколько раз. Последний раз два года назад. Вместе с Тейвелом, — Магнус сделал паузу и вздохнул. — Туда я должен был попасть. Там меня ждут люди. Те, кто успел уйти до осады. Их немного, и пропитания, что они взяли с собой, хватит до лета. Это новый Зираат. — Магнус? — перепугался Алек, но Магнус упрямо мотнул головой. — Погоди. Я должен тебе рассказать. Это важно. Ты сказал мне, что наследие умирает, если люди забывают. Когда четыре года назад стало понятно, к чему всё идёт, никто не испытывал иллюзий, чем всё это закончится. Нужно было сохранить все наши знания. Мы не могли отправить книги — Валентин обязательно нашёл бы их. Но мы не могли отправить и наших учёных или кого-то из благородных. Все они люди известные, их лица всем знакомы, а ещё за городом следили. Если бы правители Зираата раньше поняли одну простую истину, как всё изменилось бы. Если бы они начали учить всех, не было трудностей с тем, чтобы сохранить нашу культуру. Что ни вспомнит один — вспомнит другой. Но четыре года слишком мало. А ведь даже из них больше года ушло на то, чтобы обучить людей читать, писать и считать. Мы оказались в ловушке. Да и уйти все они должны были задолго до осады. В том небольшом поселении сейчас живут полуобразованные люди. Они продолжают учиться, но без книг мало что можно сделать, а вывозить их, как я уже сказал, мы не решились. Валентину сразу бы донесли об этом. Так же как донесли бы об учёных, которые отправились бы к горам. Отец до последнего дня своей жизни находился в импровизированной школе. Мы почти не виделись. Но так было нужно. Он не одобрял план Тейвела, был против того, чтобы я засел в библиотеке, говорил, что нельзя вручать судьбу целого народа в руки одного. — И что ты на это отвечал? — Ничего. Между мной и отцом становился Тейвел. Он ограждал меня от ненужных споров и губительных сомнений. У нас не было другого выхода. Можно долго рассуждать и вести ярые споры о том, как было бы лучше, но там где мы были, существовала всего одна возможность. Исправлять ошибки прошлого мы будем уже в новом городе. — Не слишком ли мало места для города? — Нет. Если взорвать горы, то можно проходом соединить две равнины. Вторая гораздо больше, она просто огромная. Только представь себе город, защищённый со всех сторон неприступными горами, с почти неиссякаемыми источниками воды, с землёй, пригодной для земледелия. А если построить удобные перевалы, то и животных можно будет пасти в соседних областях. А ещё там полно железа и угля, мела и золота. Можно поставить плавильни и горны. — Странно, что до вас это место никто не находил. — Про это место тоже мало кто из Оропоса знает, — сказал Магнус и положил голову на плечо Алека. Он прикрыл глаза, позволяя тишине собрать обрывки разговоров и слухов в одну простую мысль. — Проклятое место, — прошептал Алек. — Вы хотите основать город в месте, куда даже боги боятся ступать. — Людям, чей город сгорел в огне, чьи близкие и родные погибли от руки обезумевших солдат, от чьих домов осталось лишь пепелище, не страшны проклятья и кары богов. Слишком многое они пережили, чтобы позволить детским сказкам влиять на их жизнь. В этом новом городе не будет места для богов, он будет создан для людей. — Город мечты. — Должен стать таким. Наши учёные всё рассчитали, создали планы. Их маленькие дети никогда не видели своих отцов и матерей, потому что были тайно вывезены в другие города. Этот новый город стал последним, что они могли создать для своих детей. А для других новый город стал покаянием. Все их расчёты и планы я держу у себя в голове. — Зираат будет жить, — прошептал Алек. — Валентин придёт и под стены этого нового Зираата. — Нет, не посмеет. Неугасимый огонь, может, и гаснет, но успевает забрать с собой много жизней. Чтобы его сделать, нужна особая чёрная порода. Саму по себе её сложно встретить, но можно выделить из других, если знать как. — Ты держишь в голове и это. — Да, — не стал отпираться Магнус. — Способ отыскали за два месяца до того, как наш город пал. Он не потребует усилий, и никто не заподозрит плохое. — А другие города? — Получат его, но не его рецепт. Это будет честно. — Ты слышал моего отца. — Слышал. Он говорит о твоём долге перед Оропосом, но я тоже задолжал жителям Зираата. Я должен попасть к ним, мы должны попытаться. Люди переждут эту зиму, и те, что в новом Зираате, и те, что прячутся в чужих городах, но как только наступит весна, я должен буду быть там. Мы начнём всё заново, сделаем всё правильно. — А как же месть Валентину и Джонатану? — Новый независимый город станет лучшей местью. Его счастливые люди будут постоянно раздражать Императора и его наследника, чужие успехи не дадут им спокойно спать по ночам. Лучший способ отомстить им — показать, что у них ничего не получилось. А ещё новый Зираат без сомнений поможет всем, кто, как и он, захочет уйти от гнёта Империи. — Это план Тейвела? — усмехнулся Алек, и Магнус кивнул. — А вы не подумали, что среди тех, кто придёт в ваш новый город, будут шпионы Валентина? Что они выведают рецепт огня, и тогда Валентина никто не остановит. — Пусть приходят, — Магнус пожал плечами. — Что они узнают, когда город уже будет стоять? К огню их не допустят. Эти знания будут открыты только верным людям. Может, позже, когда Империя падёт. — Нет, подожди. Ты сказал, что придут люди из других городов. Те, которые спрятались. Что если с ними придут шпионы? Чего стоит назваться зираатцем? Бедный крестьянин может оказаться человеком Империи. — Мало назваться зираатцем, — улыбнулся Магнус. — Нужно быть им. — И кто же будет это определять? — Я. — Как? — Так же, как определил, что тот труп возле лагеря Иргитом не был. — Это тысячи людей, — возразил Алек и осёкся, вспомнив Джонатана. — В библиотеке Сарра ты сказал, что твои способности и способности наследника находятся на разных уровнях. — Но не сказал, кто из нас стоит выше. Алек похолодел. Вдалеке смутный силуэт Оропоса стал почти прозрачным. От знакомых мест ничего не осталось — только размытые пятна. Зато будущее обрело резкость, от которой было больно глазам. Алек прикусил губу. Магнус кинул ему под ноги правду, не став ничего скрывать, и сейчас сидел, весело болтая ногами на самом краю мира, скрытый ото всех пеленой из воды. — Шпионы есть и в Оропосе, — наконец вымолвил Алек. — Они обязательно расскажут Джонатану, что ты уехал из города. — Знаю. — Магнус склонил голову на бок и прошёлся по Алеку долгим изучающим взглядом. — Подари мне мой город, Александр, — попросил он, и в груди Алека стало тесно. — Легче звезду с неба достать, — попробовал отшутиться Алек, но карие глаза смотрели с такой тоской, что слова размазались по губам горькой отравой. — Я не смогу, Магнус. Если Джонатан узнает, что я тебя отпустил, зная, какой ты на самом деле, он вырежет мой город. А он узнает. Стоит новому Зираату гордо вскинуть голову, как все поймут, кто стал причиной его возрождения. Магнус пожевал губу, размышляя. Его брови сошлись на переносице, пока разум взвешивал каждый будущий поступок и его последствия. — Спаси Джонатана. Поведай ему о цветах. Собери их весной, и, когда придёт время, купи на его жизнь жизни своих людей. Ни Джонатан, ни Валентин не посмеют разрушить город, который спас их от смерти. Что может быть хуже, чем отплатить чёрной неблагодарностью за доброе дело? — А как мне объяснить твой уход? Магнус позволил тонкой улыбке приподнять уголки губ. — Скажи, что я надоел тебе, что твой отец присмотрел тебе жену и ты отослал меня. Покажи ему, что ты ничем не отличаешься от него. Пусть поверит, что как только ты узнал мой секрет, я сразу стал тебе не нужен. Кто же мог предположить, что хитрый наложник может оказаться умнее наследника Империи? — Магнус хмыкнул, и перед Алеком снова оказался умудрённый годами старец. — Так и моя болезнь получит подтверждение, и резкое выздоровление не вызовет вопросов, и желание посетить Оропос обретёт другой смысл. Джонатан поверит. Такие, как он, везде видят второе дно. — Я спрашивал не про Джонатана, — глухо произнёс Алек. — Я спрашивал про себя. Как мне отпустить тебя? Что мне сказать самому себе, когда я проснусь один в холодной постели. — Что ты поступил правильно, — немедленно ответил Магнус. — А будь ты на моём месте, ты бы удовлетворился таким? — Я не на твоём месте. Но и моё решение далось мне не просто так. Я должен так поступить, Александр. Зираат заслуживает второго шанса. Жаль, что ты не видел его. Это прекрасный город, даже столица не могла с ним соперничать. Когда-то Зирада, наша отважная воительница, сказала, что любовь куёт самые крепкие цепи, но у долга самый тяжёлый молот. — Ты бы отпустил меня? Магнус отвернулся. Белые зубы терзали нижнюю губу, грудь вздымалась и опускалась, удерживая чувства. Алек ждал, боясь услышать ответ. Наконец, Магнус шумно выдохнул и посмотрел ему в глаза. — Нет, — ответил он твёрдо. — Я бы не смог, — Алек улыбнулся, но Магнус продолжил: — Мой господин не может похвастаться отличной памятью, не может процитировать философов, но он лучше и сильнее меня. Я бы не смог, но он — лучший из людей. Он сможет. Я это знаю, иначе не рассказал бы ему. Алек обхватил себя за плечи и покачал головой. — Я не такой, как ты думаешь. — У моего господина ещё будет время, чтобы принять решение. День едва ли перевалил за середину, а я ещё не показал ему место, где цветёт сизил. — Тогда веди. Но боюсь, что мой ответ останется неизменным. — Господин недооценивает силу красоты. Алек вздохнул, не понимая, что Магнус имеет в виду, но стоило им подняться выше, как ноги утонули в зелёном ковре. Сотни растений сплели полотно, наполнив воздух нежными ароматами уходящего лета. Изумрудное море соприкасалось с лазурной бездной, и казалось, что все другие цвета сгинули, испарились, а может, их и не было никогда. Алек вдохнул полной грудью тёплый пряный воздух. На высоте дышалось тяжелее, голова немного кружилась. Магнус потянул Алека вниз и достал из сумки простую лепёшку. Он сидел подогнув ноги и смотрел вдаль, иногда отхлёбывая из фляги. Алек последовал его примеру. — Присмотрись, — велел Магнус, когда с нехитрым обедом было покончено. — Видишь, эти стебли, покрытые тоненькими волосками. Это сизил. Дотронешься — и будешь целый день чесаться. — Ты усадил нас прямо на него! — возмутился Алек. Магнус пожал плечами. — Я же не голой задницей тебя усадил. А пока идём, они облетят. — Мы ещё куда-то пойдём? — А ты уже устал? — Есть немного. В сон тянет. Но это твоя вина. — Моя? — А кто мне спать не давал? Магнус рассмеялся и перебрался к Алеку на бёдра. В нежном поцелуе утонули все тревоги. Алек начал валиться на спину, но крепкие руки его удержали. Магнус покачал головой и поднялся, протягивая ладонь. Алек взялся за изящные пальцы и усмехнулся. — Признавайся, как давно ты спланировал эту прогулку? Магнус отвёл взгляд, улыбнулся и повёл его за собой, туда, где не было ни трав, ни кустов, ни деревьев — только серые и коричневые камни. Диск солнца скатился к горизонту, и синева неба сгинула, затерявшись в оттенках алого, кораллового, янтарного и медового. Воздух дрожал, напоенный дневным теплом. Они вышли на небольшой уступ, который упирался в закат. Алек сел на самый край и стал наблюдать за тем, как раскалённый шар прячется в глубокую нору. Магнус остался стоять, а когда ночь вступила в права, он подошёл к Алеку и растянулся на уступе, устремив взгляд в небо, полное звёзд. Тишина сковала их уста холодом ночи. Алек откинулся на спину. Между небом и землёй был только он и юноша, попросивший у него в подарок будущее для тысяч людей. Маленькие огни дрожали, и вот один из них сорвался вниз, оставляя за собой тонкий след. Звёзды с грустью посмотрели вслед подруге. Так отцы и матери смотрели на детей, которых больше никогда не увидят. Алек на мгновение закрыл глаза. Тьма обступила его со всех сторон, как обступила она Зираат. Магнус лежал, подложив руку под голову. В его глазах отражался свет тысяч жизней, которым он дал клятву. Алек приподнялся на локте и положил свою ладонь на его мерно вздымающуюся грудную клетку. — Ты получишь свой подарок, — произнёс он, и по щеке Магнуса скатилась слеза.