The Lost And The Lord

Туббо Андерскор, пяти лет отроду, пусть не останется недосказанным, что я ненавидил каждую букву, написанную сдесь, но, тем не менее, был обязан запичатлеть последние мгновения своей жизни. Вот так и умрет один несчастный цирковой мальчик Бля

-<>♥<>-

Туббо прожил хорошую жизнь. Конечно, ему бы хотелось дожить хотя бы до 9, а не быть заживо съеденным на пороге 6, но раз уж так сложилось… Он хорошо провел время. Немного посмеялся. Немного потупил. У него была действительно продуктивная тренировка на батутах, когда опустошители налетели на цирковой караван. И забрали все их вещи. И забрали коробку, в которой прятался Туббо. Остальные должны быть в порядке, думает он. Циркачи всегда были крепким народом. Просто теперь в их рядах на одного маленького акробата меньше. И, кажется, теперь он застрял здесь. Спустя некоторое время снаружи все стихает. Туббо копошится в своем ящике, пытаясь сообразить, что происходит, когда внезапно тишина сменяется криками и хрустом сломанных костей. (Он может с профессиональной точностью подтвердить, что это был именно хруст костей. Будучи человеком, с раннего детства работающим в сфере циркового искусства, он был знаком с этим звуком очень хорошо.) Туббо не может понять, что происходит, но за этот короткий промежуток времени он успел выучить как минимум три новых ругательства на языке хармн. Он обязательно воспользуется этим сакральным знанием, когда ему нужно будет в следующий раз запугать свидетеля. При условии, конечно, что он вообще сможет выбраться отсюда живым. В конце концов, все еще существует проблема Неопознанного Существа, устраивающего сейчас резню за пределами его коробки.

-<>♥<>-

В настаящее время рядом находится сущиство неизвестного размера Оно, вераятно, не знает, что я здесь Если я не прав Пращайте

-<>♥<>-

Проблема номер два – в независимости от наличия неподалеку неизвестного хищника, Туббо все еще необходимо есть. Он не может просто прятаться в этом ящике до тех пор, пока не умрет. (Ну, точнее может, но не хочет.) Поэтому, в конце концов, он высовывает голову наружу. Он не находится, как предполагалось, в мрачной пещере убийцы. Он где-то на улице. Под солнцем, на лесной поляне, усеянной цветами, в окружении дважды украденных цирковых безделушек. (Одной из которых, по всей видимости, является он сам.) – Ага, – Туббо задумчиво хмыкает себе под нос. – Хорошо. Он встает и пытается выбраться из коробки… … и тут же падает, потому что именно это происходит, когда человек остается без движения в неудобной позе в течение нескольких дней подряд. Его маленькое тело громко (и довольно болезненно!) врезается в груду награбленного добра. – Аууууууч. По крайней мере, рядом не было никого, кто мог бы узреть его крах, за исключением странно ненормального количества ворон, суетящихся вокруг и перебирающих блестящие сокровища, беспорядочно разбросанные по поляне. Вороны, которые теперь все до единой смотрят на него, щелкая клювами с молчаливым интересом. Туббо отгоняет от себя ту, что находится к нему ближе всего. – Нет, нет, меня еще рано есть! Но нет, маленькие хулиганы не хотят, чтобы Туббо жил, они просто продолжают скакать, щелкать и каркать, пока не привлекут внимание той твари, которая до этого поубивала налетчиков, вот например, СРЕДИ ДЕРЕВЬЕВ ЧТО-ТО ЕСТЬ, ПРИВЕТ, ЧЕРТ, ЧЕРТ, ЧЕРТ! Туббо спотыкается, падая на спину, его крошечные копыта царапают шелка и монеты в тщетных попытках отползти, когда прямо перед ним приземляется что-то. Высокая фигура с огромными крыльями, ветвистыми рогами и незеритовыми когтями, которая тянет руки вперед, чтобы подхватить маленькое тельце Туббо с земли и… И… … и просто держать его. – Гм… – широкий нос Туббо нервно дергается. – Привет? Закованная в адский металл ладонь порхает над его головой, какой-то тихий гул исходит из-за темной вуали, прикрепленной к широкополой шляпе. Черные крылья с щелчком раскрываются, становясь еще больше и… просто подбрасывают их обоих в воздух. Туббо летит прямо к кораблю пурпурного цвета, с драконьей мордой вместо носа. Не слишком далеко от земли и всех ворон, сортирующих золото, но достаточно высоко, чтобы Туббо не мог спрыгнуть, не сломав ноги. Большой и грубый криптид все еще держит Туббо в одной руке (как какую-то картофелину), а другой решительно стучит тростью по чужеродному дереву палубы. Дверь каюты открывается, шляпа с вуалью оказывается на крючке рядом с серым пальто. Пожилое небритое лицо щурит свои мутные красные глаза, глядя на яркий свет, струящийся через розовое оконное стекло. Хорошо. Это, по всей видимости, человек. Странный, молчаливый, подозрительно пернатый, но все же человек. Пушистое ухо Туббо щелкает. Красные глаза моргают, красный рог откидывается назад. (Таинственная связь образована.) Незеритовые когти исчезают. На лицо Туббо ложится исцеляющая повязка, а ему в руки вкладывают жирную, заманчиво пахнущую еду. – Спасибо, конечно, и все такое, – искреннее говорит Туббо, – но мне, как рамлину не стоит налегать на мясо. Высокий человек не обращает на него внимание. – … Ты либо глухой, либо не знаешь скрипта, – запоздало понимает Туббо. – Это будет весело. Верный этой оценке, мистер Бигвингс Маккроумэн просто ныряет вниз с палубы, оставляя Туббо на произвол судьбы в метафорической Небесной Детской Клетке™. Туббо откусывает кусочек таинственного мяса. У него не так много опыта в общении с мясом, чтобы понять, кому оно принадлежит, но на вкус в целом неплохо. (Еще непонятно, способствует ли этому тот факт, что он не ел уже несколько дней.) Довольно скоро кошмарный старик Свигити Свэг возвращается, держа в руках пустую коробку из-под фейерверков, в которой Туббо прятался до этого. За ним следует все это неестественно большое количество ворон, бросающих блестящие безделушки прямо на палубу. (У Туббо заканчиваются прозвища для его таинственного не-похитителя. Кто-нибудь, помогите ему.) – Она пустая, – указывает Туббо. – Именно поэтому я там и прятался. Крышка коробки срывается с петель одним движением когтистой руки, и крылатый старик тащит ее в каюту. Туббо осторожно следует за ним, только для того чтобы увидеть как внутрь его бывшего укрытия укладываются одеяла, подушки и мягкие на вид шкуры животных. Ну, знаете, как кровать. О боги. Этот высокий ублюдок заставит его спать в коробке. – Это собачья кровать, – заявляет Туббо, в его голубых глазах появляется отдаленный ужас. – Вот и началась моя собачья арка. Боссмэн Квоуфак просто постукивает своей тростью по совершенно-не-собачьей-кровати, издавая какие-то певучие звуки, которые Туббо не может разобрать. – Шестилетний акробат, – отчаивается Туббо. – Теперь вынужден жить как пес. Хорошо, он может признать, что исполнять цирковые трюки за гроши не сильно респектабельнее жизни в качестве пиратского пса, но все же! Речь идет о гребаной чести! – Если ты попытаешься надеть на меня ошейник, – твердо заявляет Туббо, – по закону я буду обязан тебя укусить. Боссмэн, вместо того, чтобы должным образом отреагировать на его гордые насмешки (ублюдок), просто снимает свою зеленую… тунику? Куртку? Пальто? и накидывает ее на плечи Туббо, настойчиво подталкивая его к коробке. Просто замечательно. Воистину собачья арка. Помимо этого… Рогатый человек-птица поет. Или что-то в этом роде. Это смесь басистого гудения, наслоенного на звонкие птичьи трели. На его лице появляется сонная улыбка, когда он кладет руку на льняные волосы Туббо. Все это выглядит не так уж и страшно. (Между подушками и одеялами в своем ящике, Туббо видит старую детскую одежду.) – Что-то случилось с твоими детьми? – Спрашивает он, цепляясь пальцами за потрепанный желтый свитер. Усталая улыбка на лице старика становится немного грустной. Он шепчет что-то на незнакомом языке, практически не отвлекаясь от пения, его обветренная рука успокаивающе оглаживает мех ушей Туббо. – О. – Мальчик сворачивается калачиком, зарываясь в куртку, накинутую на его плечи. – Думаю, все в порядке. Когда он закрывает глаза, черные крылья разворачиваются над его коробкой, как небо, усеянное звездами. – Все в порядке, – повторяет Туббо, засыпая. – Я тоже скучаю по своей семье.