Новогоднее настроение

      Китайский Новый год всегда вызывал у господина Чжоу зубовный скрежет и отчаянное желание покончить жизнь самоубийством примерно за две недели до его наступления. Обязательный поход к дальним родственникам со стороны отца (а потом, отдельно, со стороны матери) всегда был тем еще испытанием на прочность. Начиналось все обычно вполне невинно — родня интересовалась успехами Цзышу на работе, но буквально через час все скатывалось в уже привычные хоровые причитания «ой, а когда ж ты женишься, ой, а когда ж ребеночек». Всего один раз он привел на сборище родни девушку — наслушавшись семейных историй и требований к будущей избраннице наследника, несчастная сбежала на следующий же день, разрушив самые продолжительные отношения в жизни Цзышу длиною в четыре с половиной месяца.       Раньше родственников со стороны приемного отца хотя бы Цзюсяо сдерживал, вовремя переводя огонь праведного гнева на себя. Но сейчас, после смерти младшего, необходимость идти на съедение к косо смотрящей на него родне буквально убивала Цзышу изнутри. Поэтому встречать Новый год мужчина решил в больнице, вместе с Бэйюанем и У Си.       Лао Вэнь отговорился какими-то срочными делами и уехал почти на неделю, забрав с собой А-Сян. О злосчастных съемках они с тех пор так и не говорили, но Цзышу завел нехорошую привычку каждое утро с мазохистским удовольствием любоваться ищущим и страстным выражением лица Кэсина. Работы было немного, несколько плановых операций да присмотр за стационарными больными, но даже от последних Цзышу заботливо отгородили интерны, беря все самое противное и неприятное на себя.       Чэнлин вместе с Шэнь Шэнем и Сяолянь отправились в тур по родственникам, поэтому мужчина, накупив еды, просто притащил все это в ординаторскую, и они прекрасно посидели втроем, запивая свою отчужденность от родни гранатовым соком и заедая горечь потери мандаринами.       Ночью троица врачей вместе с другими несчастными, кто остался на дежурстве, вышли посмотреть фейерверки, и Цзышу, изрядно подморозив нос и уши, вспомнил почему-то лао Вэня и его вечно обветренные и шершавые руки.       Наутро мужчина решился и все-таки набрал лао Вэня по видеосвязи, однако мужчина принял звонок, не показывая лица, что, впрочем, вполне вписывалось в его привычное поведение — кокетка был готов показывать себя только когда был уверен, что выглядит на все сто.       — А-Сю? А-Сю, с праздником тебя! Наступил год голубого тигра, надеюсь, он принесет нам всем счастье и удачу!       — …давайте я помогу вам перевернуться. Вы же знаете, что вам нельзя острое, зачем вы ели пряный рис? — Голос на заднем фоне был слишком знаком Цзышу, чтобы так просто его игнорировать. В душе мужчины взметнулась живая, пронзительная ярость, сметающая все на своем пути.       — Лао Вэнь, расскажи, как ты? Как отметил? — Цзышу изо всех сил растягивал разговор, на приличной скорости проносясь мимо крайне удивленных его странным поведением коллег.       — Ой, А-Сю, представляешь, А-Сян нашла чудесный европейский ресторанчик, там подают отличную пасту. Мы обязательно съездим туда на выходных, и я угощу тебя обедом! — привычно заворковал Кэсин, пока Цзышу сдерживал себя, чтобы не скрипеть зубами. Голос Хань Ина, хорошего друга Цзюсяо и по совместительству интерна в травматологии 16 больницы, все еще четко раздавался в трубке, и мужчина почти бегом двинулся к палатам, которые должен был обходить Хань Ин.       — Конечно, лао Вэнь. Люблю пасту.       — Правда? — голос гаденыша лучился теплом и энтузиазмом, что только подогревало злость Цзышу. На небольшом отдалении от хирурга заинтересованно перемещались Цзин Ци и У Си, не собираясь пропускать бесплатный цирк.       — Извините, не могли бы вы отложить телефон? Я сделаю вам перевязку, и вы сможете вернуться к разговору с вашей девушкой позже. — Голос интерна, усталый и немного огрубевший от пререканий с предыдущим пациентом, раздался совсем-совсем близко, будто тот стоял в двух шагах.       — Это не девушка, это самый лучший на свете мужчина и неприступная любовь всей моей жизни, — услышал Цзышу грустный и до боли знакомый голос через дверь палаты номер 8В, и резьбу сорвало окончательно. Дверь распахнулась от мощного пинка, являя ему чудесную картину замершего с открытым ртом Кэсина, сидящего на больничной кровати, Хань Ина с бинтами в руках и огромными иссиня-черными синяками под глазами и несколько занятых разновозрастными пациентами коек.       — Любовь всей твоей жизни, говоришшшь? — как самый настоящий змей прошипел Цзышу, плавно наступая на Кэсина.       — А-Сю?.. А-Сю, почему ты здесь? — На лао Вэня было страшно смотреть — мало того, что его начало буквально колотить, а краска моментально покинула лицо, сделав его бледным и безжизненным, так еще и крупная ссадина на щеке стала выделяться на фоне побелевшей кожи еще сильнее.       — Дела у тебя важные, да? Поездка в другой город? Ресторанчик с пастой?       — А-Сю…. А-Сю, прости меня, я все объясню, только не злись… — Разъяренный Цзышу замер, будто на стену натолкнулся — глубокие, выразительные глаза Кэсина наполнились слезами, и он тихо-тихо всхлипнул, вытирая лицо свободной от катетера ладонью.       — Чжоу-гэ, все хорошо? — Крайне удивленный Хань Ин так и замер с бинтами в руках, переводя взгляд с одного мужчины на другого.       — А-Син, ну вот почему ты такой упрямый? — Ярость схлынула, как не бывало, при одном взгляде на пристыженно отводящего глаза лао Вэня. Цзышу в два шага оказался рядом, ловя прохладную руку, чтобы осторожно осмотреть ссадины и раны, в обилии покрывшие тонкую нежную кожу. — Почему не сказал?       — Все бы быстро прошло, на мне как на собаке, А-Сю. Прости меня, ты теперь прогонишь, да? Ты же все слышал, наверное, я теперь тебе противен….       — А-Син, ты же видел фото и чувствовал сам, насколько мне было… неудобно. Как ты вообще мог подумать, что я тебя прогоню, глупый лис? — Цзышу мягко улыбнулся, поднес ладонь лао Вэня к губам, осторожно касаясь немного прохладной, как всегда, кожи. — Но я точно не уйду, пока ты не расскажешь, что стряслось.       Его сосед замер, усиленно моргая, силясь прогнать слезы, но руку даже не попытался вытащить, наоборот, поймал широкую ладонь Цзышу в ловушку своих длинных пальцев.       — Что с ним? — хирург обратился напрямую к Хань Ину, и парень послушно вытянулся по струнке, чтобы отчитаться.       — Легкое сотрясение, ссадины, синяки, царапины, рассечено правое плечо и три трещины в ребрах.       Цзышу присел на край кровати и не глядя протянул руку, в которую понятливый и молчаливый интерн послушно вложил бинты, мазь и чистые перчатки в упаковке.       — А-Сян должна была отвезти документацию по ресторану в другой город, но в последний момент мы переиграли, и за рулем оказался я. Попал в аварию, но меня спасло то, что скорость была маленькой из-за пробки. Так, в дерево впаялся, ничего серьезного.       — Как она?       — Переживает, но все в порядке.       — Вы ему главное скажите, а то он меня потом живьем сожрет, — немного меланхолично заметил Хань Ин, перебинтовывая следующему пациенту руку. Кэсин поморщился, то ли от напоминания, то ли жжения мази на открытой ране, но послушно продолжил, мягко сжав пальцами запястье Цзышу.       — Авария была подстроена, тормоза вывели из строя намеренно, и тот, кто это сделал, знал, что машину поведет именно А-Сян.       Мороз прошел по коже Цзышу от тихого, уверенного голоса Кэсина.       — Ее охраняют?       — Да. А-Сю, мы обратились в хорошее детективное агентство, и теперь все наладится, вот увидишь. Хоть он и не нравится мне, Е Байи все же считается профессионалом своего дела.       — Е Байи? — Цзышу вытаращился на Кэсина, на время прекратив перевязку.       — Ну да, владелец детективного агентства «Чанмин» Е Байи. Ты его знаешь?       — Ага. Е-цяньбэй для меня как дядя. Он крепко дружил с моим приемным отцом, а ты, мелкий паршивец, мог бы и сказать мне, — обратился Цзышу к Хань Ину, сдерживая себя, чтобы не начать гладить и обнимать притихшего под его руками лао Вэня прямо здесь.       — Шисюн не спрашивал, шиди не говорил, — все так же меланхолично отозвался интерн, проверяя капельницу у третьего больного.       — А-Сю, так ты не злишься? — Кэсин вновь поймал ладонь Цзышу в свою, мешая нанесению мази на лицо.       — Злюсь. Ты обещал не лгать мне, и все же мы сейчас в больнице, а ты пять минут назад радостно вещал мне про европейский ресторанчик с пастой.       — Но А-Сян и правда нашла этот милый ресторан, и я правда хочу тебе его показать…. — Глаза лао Вэня вновь начали наполняться слезами. — Прости, я не хотел тебя тревожить, у тебя и так нервная работа и много дел, я просто….       — У меня чуть сердце не остановилось от волнения и злости, когда я услышал голос Ин-эра на фоне. Глупый маленький лис, нельзя так делать! — Цзышу пересел чуть ближе, осторожно, чтобы не причинить лишней боли, обнимая лао Вэня. Молодой человек послушно расслабился в его руках, скрывая слезы на плече Цзышу.       — А-Сю, ты на самом деле меня обнимаешь? Это не сон?       — Не сон. — Макушка Кэсина пахла лекарствами и больницей, но сквозь химозный, резкий запах медикаментов пробивался слабый, еле ощутимый аромат кожи самого мужчины, и Цзышу с тихим облегченным стоном уткнулся в его волосы, долго выдыхая и мысленно благодаря всех возможных богов за то, что сохранили его лао Вэню жизнь.       — А-Сю… Я знаю, сейчас не самое подходящее время, но ты уже все слышал, и я умру от неопределенности и волнений, если ты не скажешь, что мы будем делать дальше с нами и всем этим….       Лао Вэнь опустил глаза, на его лице проступило непривычное для него смущение, делающее его очень похожим на виноватого щенка.       — Лао Вэнь, я…. Ты…. — Цзышу старался выразить свои чувства как мог, но слова никак не шли на ум, останавливаясь где-то у глотки. Произнести вслух, как сильно он тревожился, скучал и места себе не находил без ставшей привычной лукавой улыбки, мягкого, понимающего выражения красивых глаз и их с лао Вэнем милых, в чем-то невинных подначек, казалось просто невозможным.       — Я знаю Цзышу всю жизнь. После смерти брата ему было очень плохо и одиноко, но вот уже месяц как он улыбается, куда-то пропадает вечерами и не стремиться утопить себя в вине, спорте и работе. — Голос Цзин Ци раздался словно гром среди ясного неба, и Цзышу замер статуей, в равной степени боясь и обернуться к брату, и поднять на Кэсина смущенный взгляд. — Спасибо. Рядом с вами Цзышу становится похожим на себя прежнего.       — А-Сю, прости меня, ты мне нравишься, очень, с самого первого разговора тогда, на Новый год. Ты привлек меня своей красотой, которую даже недосып перебить не смог, но когда я увидел твои лопатки, то понял, что это судьба. А-Сю, я тебя….       Цзышу не дал ему договорить, ловя за подбородок и нежно, мягко целуя уже почти зажившие губы. Лао Вэнь попытался отшатнуться от неожиданности, но Цзышу не дал, и Кэсин покорно расслабился в его руках, полностью вверяя процесс господину Чжоу.       Цзышу только сейчас, получив желаемое, понял, насколько сильно он все-таки мечтал о том, как сможет свободно целовать эти губы, касаться талии и считать лао Вэня только своим, что сможет отогреть наконец прохладные ладони в своих, расслабить массажем напряженные плечи, оставить засос на самом видном месте, чтобы никто и никогда больше не смог покуситься на этого милого и очень привлекательного парня.       — Я самый счастливый человек на земле, — шепнул лао Вэнь ему в губы, когда у них закончился воздух, и им пришлось прерваться. Кэсин прислонился лбом ко лбу Цзышу, затем потерся носом о щеку, будто не в силах остановить себя от мелких, но очень приятных ласк.       — Я тоже, — слегка заторможено отозвался мужчина, поглаживая большим пальцем центр здоровой ладони Кэсина.       — Ого! Вот это картинки с утра пораньше, бесстыдники чертовы! Хоть бы людей постеснялись. — Раскатистый, веселый голос Е Байи заполнил небольшое помещение, когда высокий, весьма привлекательный мужчина с острыми чертами лица встал рядом с врачами, последовательно пожимая им руки.       — Любуйся пока можешь, старая черепаха, у тебя и того нет, — приторным тоном отозвался Кэсин, собственнически целуя Цзышу в щеку.       — Между прочим, поганец, у тебя очень красивая тетушка.       — Не смей подкатывать свои яйца к тете Ло! — Кэсин выпрямился и даже слегка отодвинул Цзышу, гневно раздувая крылья тонкого носа.       — Поздно. Как только завершу дело, мы с ней идем в ресторан, к счастью, не в ваш.       — Ты…!       — А ну, тихо! Больному нужен покой и участие, а не ссоры на пустом месте. — Цзышу уложил Кэсина обратно, стараясь не повредить его ран. Парень все еще зло сверкал глазами, но не сопротивлялся, позволяя врачу заботиться о себе. — Мне сейчас ненадолго нужно домой. Заскочу к тебе после 9, хорошо?       — Не нужно, А-Сю. Лучше поезжай насовсем домой, ты так устал, наверное, да и поздно уже будет. Встретимся завтра.       — Я. Зайду. После. Девяти. Не скучай, лисенок. — Цзышу заботливо подоткнул ему одеяло и щелкнул по носу, покидая палату. На пороге он обменялся рукопожатием и многозначительным взглядом со старшим Е, и полуседой мужчина понятливо кивнул, давая молчаливое обещание все рассказать.       Чжоу Сю быстро вернулся в ординаторскую и начал переодеваться, скидывая в сумку вещи и периодически зависая с пустой головой. Он все еще не мог в полной мере осознать, что Вэнь Кэсин не только не против попробовать отношения с ним, но сам назвал его «самым лучшим мужчиной в его жизни». Повреждения на нежной коже причиняли хирургу ощутимую боль, но одновременно с этим мужчина радовался тому, что с его избранником все хорошо, и он в относительной безопасности.       Бэйюань и У Си наблюдали за ним и переглядывались, наконец, старший мужчина не выдержал и подошел к Цзышу, мягко кладя изящную ладонь на его плечо.       — Не хочешь ничего нам рассказать? — в голосе Бэйюаня не было ни капли удивления или осуждения. Он просто спрашивал, при этом давая возможность отступить, если Цзышу пока не готов говорить. Но скрывать сейчас было уже нечего, поэтому господин Чжоу только слегка пожал плечами и продолжил шнуровать ботинки.       — Кэсин мой сосед снизу, мы месяц назад познакомились, он попросил помочь с подарками детям на европейский Новый год. Убрал мою квартиру, наготовил еды не хуже, чем в ресторане, и весь вечер отвлекал меня от того, что Цзюсяо больше нет. Познакомил меня с сестрой и будущим зятем, а я его — с Чэнлином. Мы все вместе в кино сходили, потом в кафе. Потом он меня на свою фотосессию пригласил, и так получилось, что нас сняли вместе. Ну, забегал по мелочи, еду приносил, мусор выносил, когда я забывал.       — И ты все еще сомневался в ответных чувствах? — улыбнулся У Си, подходя ближе. — Мужчины-холостяки в целом весьма ленивые существа, не склонные к домашнему хозяйству, так что один факт того, что для тебя согласились готовить, убирать и выносить твой мусор, уже должен был сильно тебя насторожить.       — Фотосессия, говоришь? — вновь вмешался Цзин Ци, довольно щуря персиковые глаза. — Так значит, Пинъань не ошибся, и на том постере действительно был ты.       — Так вышло. Зато получил опыт и деньги.       — И секс в глазах другого парня. Цзышу, как ты вообще мог сомневаться, что он чувствует то же самое?! Пинъань сказал, что фото было вполне невинным, но ваши взгляды друг на друга «могут разжечь самый настоящий пожар внутри». Ты хоть представляешь себе, что скажет тетя Ли, если узнает об этих фото?!       — Бэйюань, чего ты так трясешься? — Цзышу поднял голову, задумчиво глядя на встревоженного брата. На Бэйюаня и У Си родня привычно предпочитала не обращать внимания — после того, как Цзин Ци демонстративно поцеловал своего «хорошего друга и отличного товарища» прямо в разгар семейного празднества, вся семья объявила паре бойкот, продолжающийся вот уже семь с лишним лет.       — Не хочу, чтобы ты чувствовал себя таким же отверженным от семьи, как я, — отозвался Бэйюань, и Цзышу уловил острую боль, на миг отразившуюся на лице У Си, только потому, что в этот момент по какому-то наитию смотрел прямо на него.       — Не обижай своего избранника, Бэйюань. Он заслуживает твоего уважения и принятия, в отличие от всей нашей консервативной и «правильной» семьи.       Цзин Ци вздрогнул, как от удара, и обернулся к У Си, который, чтобы не расстраивать мужа, выдавил из себя вымученную улыбку.       — Прости, моя ведьма. — Цзин Ци подступил ближе, обнимая У Си и силой склоняя его голову на свое плечо. — Ты ни в чем не виноват, мой яд. Я люблю тебя и никогда не оставлю, моя жизнь без тебя пуста.       Вместо ответа У Си поднял голову и прижался к губам супруга в нежном поцелуе. Цзышу привычно отвел глаза и задумался о том, что губы Кэсина были еще слаще и мягче, чем он изредка позволял себе представлять. Они пахли шоколадом и чаем с фруктами, и весь Кэсин в его руках был мягким, податливым и текучим, как вода.       В дверь постучали, что заставило Цзышу вернуться из мира грез, а Бэйюаня наконец отпустить У Си, вынырнув из долгого и уже совсем не невинного поцелуя. В дверной проем просунул голову Е Байи, кивая Цзышу. Хирург выпрямился и подхватил спортивную сумку, в которой обычно носил свои вещи.       — Я не в свое дело сейчас лезу, но можно нам с вами? Цзышу нам не чужой, да и ситуация скверная складывается…       — Все никак не можешь подавить свою наследственную тягу к интригам, А-Юань? — подколол мужчину Байи, но кивнул, разрешая последовать за ним. — Пошли, тут неподалеку кафе есть, там вполне приличный латте делают. Там и поговорим.       Трое врачей переглянулись и молча последовали за старшим, Цзышу же на ходу пытался собрать разрозненно бродящие в голове мысли в одну презентабельную кучу.       «А-Син обмолвился о ресторане, но мне ни разу о нем ничего не сказал, еще он упомянул тетю, но он же сирота, откуда она взялась? Нужно срочно позвонить А-Сян и спросить, все ли у нее хорошо и не нужно ли чего. Кто вообще мог покуситься на малышку? Кому она нужна, ей же только-только 18 исполнилось?».

      ***

      Кафе действительно оказалось вполне приличным. «Медовый пряник» радовал посетителей пастельными тонами обстановки, приятными запахами кофе и какао, вполне разнообразным и интригующим меню и вышколенными официантами в форменных светло-розовых фартуках. Мужчины расположились за угловым столиком на четверых и быстро сделали заказ. Пока им несли напитки, разговор шел только на отвлеченные темы, так, например, Цзышу узнал, что Е Байи вернулся из своего гастрономического путешествия месяц с лишним назад и уже потихоньку втягивается обратно в работу своего детективного агентства, а Бэйюань и У Си будут праздновать в марте пятилетие их любимца, соболя Фонцзы*.       Наконец, чашки и блюдца вольготно разместились на столе, и Е Байи мгновенно насторожился и выпрямился, снимая маску балагура и самодовольного циника.       — Все, что я сейчас скажу, в принципе одобрено Вэнь Кэсином, я специально спросил его о том, могу ли рассказать все подробности вам. Итак, авария случилась четыре дня назад и была совершенно не случайной. За рулем действительно должна была сидеть его сводная сестра Гу Сян, но ее срочно вызвали на конференцию в университете, и она не смогла поехать, поэтому за руль сел Кэсин. Я видел фото с места аварии, то, что он отделался такими травмами — чудо, помноженное на его отличную реакцию и небольшую скорость машины.       — Зачем кому-то вообще вредить А-Сян? Она же просто девочка. — Цзышу проглотил ком в горле и сжал ладони на боках высокого прозрачного бокала с латте, стремясь усмирить дрожь в руках.       — Именно. Ключевое звено здесь — Гу Сян. Акций ресторана она имеет немного, весь бизнес в основном на Ло Фумэн.       — Бизнес?       — А, точно, ты ж не знаешь. В общем, твой благоверный — совладелец сети ресторанов «Долина призраков».       — Что?! — три голоса слились в один, и Байи потер ухо, спасаясь от громкости.       — Что слышали. После скоропостижной смерти предыдущего хозяина якобы из-за инфаркта, в права наследования вступил его старший усыновленный ребенок, Вэнь Кэсин. Сразу же поделил акции между собой, Ло Фумэн, секретарем предыдущего владельца, и своей сводной младшей сестрой. Сейчас бизнесом в основном управляет госпожа Ло и ее доверенная помощница Лю Цяньцяо, но Кэсин там тоже часто мелькает. Бизнес хороший, прибыльный и вроде бы как чистый с точки зрения закона. Но меня по-прежнему настораживает, что покушались именно на девчонку.       — Лао Вэня шантажировали? Он любит А-Сян, возможно, таким образом пытались повлиять на него. — Надавав себе мысленных оплеух, Цзышу отошел от удивления и легкой злости за молчание избранника и начал конструктивно мыслить, чтобы быстрее найти решение и защитить А-Сян.       — Я думал об этом, но нет. Никого из верхушки владельцев никто не шантажировал. Угрозы приходили на аккаунты Гу Сян, Ло Фумен и очень редко Вэнь Кэсина в Вейбо и Инстаграмме, а также на почту. В почтовых ящиках Ло Фумэн и Гу Сян несколько раз были найдены трупы мышей, заколотых в сердце.       — Почему лао Вэнь мне ничего не сказал? Как давно стали приходить эти «подарки»?       — Уже три месяца как.       — И чего хотят злоумышленники?       — Нет никаких требований, только угрозы расправы в разных вариациях. Поэтому и говорю, что не шантаж.       — Что говорит девушка? — вмешался внимательно слушающий Бэйюань, азартно сверкая персиковыми глазами — мужчина обожал загадки и интриги и никогда не избегал возможности поупражняться в разгадывании всяческих детективных историй и ребусов.       — Она ничего не знает. Врагов у нее нет, по крайней мере, настолько явных, так, пара недоброжелательниц из универа, которым очень не нравится, что Цао Вэйнин достался именно ей….       — Вэйнин, — резко прервал старшего Бэйюань. — Кто этот парень?       — Цао Вэйнин, младший наследник парфюмерной компании «Нежный ветер», воспитанник главы Мо и сын его погибшего 17 лет назад школьного друга, — послушно ответил Е Байи, сводя брови к переносице.       — Так, отлично. Парень имеет вес в компании или акции?       — Совсем немного. Основной наследник — Мо Вэйсюй, родной и единственный сын главы Мо, но в случае его смерти компания действительно может отойти Цао Вэйнину как наиболее вероятному из претендентов.       — А как его семья относится к увлечению Вэйнина?       — Отрицательно. Глава Мо в прошлом имел очень натянутые и сложные отношения с предыдущим главой «Долины», Би Синмином, с Кэсином у него прямого конфликта нет, но ни один сотрудник фирмы Мо не смеет даже просто зайти в рестораны Вэня.       — Как же тогда мальчишка смог сойтись с Гу Сян?       — Сбежал. Глава Мо рвал и метал, но его первый помощник Фан Хуайкун втайне помогает молодым, изредка передавая им деньги и новости. Я общался с Вэйнином, и мне он показался вполне честным и открытым человеком, так что ничего подозрительного я здесь не нашел. У меня даже сложилось ощущение, что мальчик куда больше привязан к помощнику господина Мо, чем к самому хозяину фирмы.       — Вэйнин как кролик, добрый, открытый и очень дружелюбный. Я знаю его всего месяц, но он не кажется отпетым негодяем и очень трепетно относится к Гу Сян, — подтвердил Цзышу, помешивая трубочкой напиток.       — Я не так хорош в интригах, как Бэйюань, и не знаю эту семью так, как Цзышу, но я бы поискал ответы в «Нежном ветре». Слишком подозрительно выглядит эта открытая ненависть главы Мо к семье Гу Сян, — прямо высказался У Си, спокойно глядя на Е Байи.       — Но, если он так не любит ее семью — мстил бы Кэсину или Ло Фумэн, — возразил Байи, окидывая У Си задумчивым взглядом.       — Нет, не в том дело. Мне кажется, это не совсем из-за бизнеса, но и из-за личной неприязни к девушке. В общем…. Бэйюань, ты этого не знаешь, но, когда мы только с тобой сходились, я каждый день получал угрозы на аккаунт в Вейбо. И меня пару раз ловили люди Хэлянь И.       — Значит, те травмы были….       — Не на тренировках получены. Прости, персик, я правда думал, что промолчать будет лучше.       — У Си, я тебя… ты просто… я ему руки сломаю! — Цзин Ци подскочил, гневно раздувая ноздри и зло сверкая глазами. У Си, выглядя очень пристыженным и виноватым, поймал мужа за руку и поцеловал гладкое золотое кольцо на безымянном пальце.       — Не злись, пожалуйста. Все уже в прошлом, он отстал после того праздника, на котором ты решил раскрыть наши отношения.       — Не злиться?! У тебя три шрама осталось после этого! Как я могу не злиться? — Бэйюань сжал спинку своего стула до побелевших костяшек.       — Это все в прошлом, персик. Ты со мной, ты мой муж, а шрамы — это всего лишь шрамы. Я ношу их с честью, потому что они — часть нашей с тобой истории и знак того, что я смог защитить наши чувства.       К ним подошел официант, чтобы сделать замечание по поводу криков, но натолкнулся на тяжелые взгляды Е Байи и Цзышу и покорно отступил, под нос пробормотав просьбу вести себя тише. Цзин Ци как подкошенный свалился на стул и притянул к себе ладонь мужа, нежно целуя пальцы и запястье.       — Прости меня, прости меня, мой яд, я так виноват. Ты столько всего пережил из-за меня, а я….       — А ты рассорился со всей семьей, чтобы быть со мной. Я люблю тебя, и это никогда не изменится. Иди ко мне. — Бэйюань послушно скрыл лицо на широком плече мужа, У Си обнял его двумя руками, выразительно глядя на Цзышу и Е Байи, устроившихся на стульях напротив. — Мне кажется, главе Мо просто не нравится, что один из его пусть и непрямых, но наследников, так открыто проявляет симпатию к дочери его недруга.       — Но убивать за такое? — с сомнением протянул Цзышу, с привычной семейной нежностью глядя на то, как У Си мягко целует костяшки супруга.       — Вэйнин был обручен? — вылез из своей «раковины» Бэйюань, ловя руку анестезиолога в две свои.       — Насколько я знаю, да. С дочерью одного из деловых партнеров Мо Хуайяна, Мэн Линцзяо. Думаешь, мальчишка своими чувствами сорвал главе выгодную сделку?       -Вполне возможно. — Бэйюань взял напиток У Си и слегка покачал бокал в ладони, наблюдая, как колышется пенка на нетронутом капучино. — Гу Сян умирает в аварии, Вэйнин безутешен, и тут появляется милая, сочувствующая барышня Мэн, и все получают что хотели — глава Мо и господин Мэн выгодный контракт, Вэйнин новую и более подходящую жену, к тому же, потеря любимой младшей сестры сильно ударит по Вэнь Кэсину, а значит, и по «Долине призраков».       — А что в милиции говорят? — вспомнил Цзышу об официальных органах правопорядка.       — Ничего. Повесили дело на самого неопытного и юного парнишку в отделе и бьют баклуши. Считаю это саботажем, так что, скорее всего, милиция все замнет.       — Где сейчас А-Сян?       — У меня на конспиративной. С ней трое моих людей и еще парочка охранников от Кэсина, она в безопасности.       — А Вэйнин?       — В их квартире. Ему объяснили ситуацию, пацан трясется за девчонку как осиновый лист, сразу бросился паковать ее вещи, когда мы приехали, чтобы ее….       У Е Байи зазвонил телефон, мужчина бросил раздраженный взгляд на экран смартфона, но выражение его лица тут же изменилось на заинтересованное, и он повернул экран к остальным, чтобы мужчины могли прочитать высветившееся на фоне звездного неба «Фан Хуайкун».       — Да, господин Фан? Простите, я не думаю, что… Что?       Байи вскочил и, знаками показав, что позже все сообщит, выскочил из кафе, на ходу натягивая бело-серый пуховик. Друзья переглянулись, и Цзышу махом допил свой кофе, положив на столик пару купюр за свой заказ. Супругам точно следовало побыть наедине, в свете того, что только что вышло наружу, и мужчина не стал мешать, без лишних просьб и намеков покидая уютное место.

***

      Дома его ждал холодный суп с тофу, потекший кран на кухне и страх за А-Сян и лао Вэня. Несмотря на то, что он знал этих людей очень мало, они заняли весьма и весьма важное место в его жизни — лао Вэнь частенько забегал к нему, приносил вкусную домашнюю еду (и Цзышу откуда-то точно знал, что еда именно домашняя, а не из ресторана или доставки, и что приготовлена она руками лао Вэня), пару раз гулял с Чэнлином и А-Сян, выносил мусор и мыл его посуду, когда Цзышу совсем упахивался на работе. А-Сян, хоть и относилась к нему все еще настороженно и немного ревниво, тоже иногда приносила Цзышу небольшие подарки в виде маленьких ароматических свечек, нового половика или красивой фоторамки в виде дельфинов в морских волнах.       Цзышу, подавляя волнение и тревогу за своих новых друзей, перекрыл воду на кухне, быстро помылся и завалился спать на пару часов, поставив будильник на 7, чтобы успеть в больницу к лао Вэню к девяти. Но уже спустя неполных три часа его вырвал из зыбкого, смутного сна звонок, и Цзышу, приняв вызов, услышал в голосе Е-цяньбэя легкое удовлетворение и небольшую заминку.       — В общем, так: Фан Хуайкун передал нам видеозапись, сделанную одним из сотрудников главы Мо, на которой глава просит своего начальника охраны «избавиться от девчонки Вэня», а также остатки из шредера. Мы восстановили документ, пусть и не весь, на нем — точный доклад о передвижениях А-Сян и ее распорядке дня. Но сейчас наш герой в реанимации — в него выстрелили два раза из пистолета с глушителем посреди парковки торгового центра, чудо, что вовремя нашли. Теперь дружно молимся, чтобы мужик пришел в себя.       — Гу Сян?       — В норме, сидит на квартире с новой сменой моих людей.       — Я к 9 буду у лао Вэня в больнице.       — О, кстати, насчет Кэсина. Он меня очень просил повлиять на тебя и не пускать к нему. Прислушался бы ты, мальчишка при всей его кичливости и гордыне очень о тебе заботится. Кажется, тебя даже можно поздравить с обретением курицы-наседки.       — Давайте я как-нибудь сам разберусь, что мне делать, а что нет! — вспылил Цзышу, скидывая с себя липкие остатки неприятного сна. — И да, старший, если вы обидите тетю лао Вэня, морду вам бить мы вдвоем придем.       — Предатель! — охнул Байи, тем не менее, ни капли не разозлившись. — Я, значит, ращу его как племянника, а он потом за первыми же штанами волочится и почти родного дядю в грош не ставит!       — Дядя Е? — тихо-тихо позвал Цзышу и молчание в трубке сразу стало внимательным и вкрадчивым. — Спасибо вам. За А-Сян и за Кэсина тоже, они….       — Они теперь твоя семья, малыш, я знаю. Это настолько ощутимо, что даже незрячий бы понял. Я позабочусь о них, а ты заботься о себе, ладно?       — Да, Е-цяньбэй. Но в больницу я все-таки поеду! — И быстро отключился, уже не слушая воплей старшего в динамике.       Господин Чжоу разобрался с краном, приготовил рис с жареной свининой, посчитав, что раз уж проснулся, можно и сделать для лао Вэня что-то вкусное, тем более Кэсин еще ни разу не пробовал его блюд. Силой воли усмирив неожиданное волнение, Чжоу Цзышу запаковал еду и поехал знакомым до последнего поворота маршрутом, надеясь, что его маленький лис не спит, но при этом немного страшась откровенного разговора в новом статусе.