Пирог с корицей

— Что с ним? — спросил Вадим, как только появился в гостиной. Он уселся на диван перед журнальным столиком. Здесь было слышно, как Серёжа в своём кабинете поминутно взрывается хохотом. — Опять читает статьи про себя, — ответил Олег. Он поставил на столик тарелку с бутербродами и чашку чая для Вадима, приобнял его со спины и чмокнул в шею. Вадим довольно зажмурился. Такие жесты, казалось бы, давно уже должны были стать привычными, но его всё ещё потряхивало каждый раз, когда Олег позволял себе что-то такое, чего по идее не должен был. Олега, кстати, потряхивало тоже. Каждый раз он думал: неужели я реально могу целовать Дракона и мне за это ничего не будет? Даже кулак в рожу не прилетит? И даже Серёжа не против, а за? Потрясающе. Дракон теперь довольно часто оказывался на верхних этажах Башни, где располагалось что-то вроде маленькой уютной квартиры: спальня, гостиная, кабинет Серёжи, кухня. Вадику предлагали переехать в Башню, но он отказывался: «Надоем вам». Серёжа вылетел к ним с каким-то распечатанным текстом в руках. — «Миллиардер Разумовский носит две метки от своих охранников. Общество катится в бездну разврата?» — зачитал он, ломая интонацию на каждом слове. — Шикарный заголовок. Я ответственный за нравственное падение всего общества. О таком я и не смел мечтать. — Они считают нас за твоих охранников?.. — Вадим поднял бровь. — Вы только послушайте, это восторг. «Бизнесмен Сергей Разумовский не стесняется появляться на публике в сопровождении двух сотрудников службы безопасности своей компании «Вместе». Некоторое время назад было замечено, что Разумовский стал появляться в свете исключительно в водолазках, что спровоцировало волну слухов. Видимо, миллиардеру надоело скрываться: теперь он снова носит белоснежные рубашки и беззастенчиво демонстрирует обществу свою шею с двумя метками. Как видно на фотографиях, Разумовский улыбается и не испытывает никакого стыда. Нетрудно сопоставить факты и сделать вывод, что на наших глазах совершается преступление против нравственности. Представитель Министерства традиций и духовно-патриотического воспитания уже дал оценку поведению миллиардера и заявил, что демонстрация двойных меток и иных проявлений полиамории в публичном месте является очевидной провокацией и попыткой подорвать основы нравственности, а вместе с тем и основы российской государственности. Предполагается, что любые госконтракты с компанией Разумовского впредь будут невозможны». — Серёжа фыркнул. — Ещё бы! Как будто они раньше были возможны! Больно надо сотрудничать с автократией. Он дочитал статью до конца, пока Олег с Вадимом обречённо попивали чай. Они уже привыкли к этим утренним чтениям. Серёжа обожал читать статьи, которые про него клепали, и смотрел новостные сюжеты про себя на федеральных каналах, он даже, когда было время, поглядывал видео блогеров-сплетников, использовавших его имя как кликбейт. Серёжа обожал и ненавидел всё это. Ему нравилось быть в центре внимания, но повод был, по его мнению, не самый достойный. — Вот так трудишься на благо родины, соцсети им создаёшь, а прославишься в итоге из-за сексуальной распущенности, — вздохнул Серёжа. — Боже, в какой заднице находится журналистика в этой стране, если даже в приличных изданиях считают нужным опубликовать статью о моей личной жизни? — Стоит отдать должное «Новой», там про тебя пишут как про новатора и борца за свободу, — заметил Олег. — Ага, делают из меня какого-то отца русской демократии. Приятно, но я, мягко говоря, не об этом думал, когда уламывал вас на две метки. Я не пойму, больше писать не о чем, все остальные проблемы решены? То, что президент — многоженец, вообще никого не смущает? — Ты же сам знаешь… — заикнулся Олег. — Да знаю. Все были в курсе, что за освещение неподобающего поведения президента журналистку Юлю Пчёлкину уже пытались отравить и чуть ли не посадили, так что журналистам оставалось только обсасывать строго оговоренные разрешённые темы, и в круг этих тем как раз входила половая жизнь медийных личностей. — Мне, конечно, нравится чувствовать себя бэд боем и нарушителем закона, но вообще это абсурдно. — Серёжа уныло клюнул бутерброд с сыром. — Уже какие-то певицы и певцы, какие-то актёры про меня что-то вякают… представители РПЦ, блогеры, дядечки из министерств… Неужели я реально их так будоражу? Вад, может, хотя бы ты мне объяснишь, каким образом тот факт, что я сплю с двумя мужиками, делает меня плохим человеком? Вадим напрягся, припоминая прописные истины, которые в детстве впитывал, воспитываясь в ортодоксально традиционной семье. — Ну, как мне батя объяснял… Это безнравственно. То есть, считается, что ты себя не контролируешь, раз «с кем попало» ложишься. А ещё считается, что при множественных половых контактах рождаются мутанты. — Исследованиями доказано… — Да, но попробуй это объясни людям. — Вадим вздохнул. — Не заставляй меня искать логику там, где её и не должно быть. Все эти правила были придуманы тысячи лет назад, когда они, может, и были логически обоснованы. Это воспитанием намертво вбивают в головы. Вся эта херь про девственность и целомудрие и моногамию… В общем, забей. Это нельзя объяснить, в это можно только верить. Как в бога. Я сам начал хоть что-то понимать, только когда с нормальными людьми стал общаться в универе. А на всех этих газетных долбоёбов не обращай внимания. Потявкают и перестанут. Олег и Вадим считали, что Серёже лучше отвлечься от потребления контента о себе любимом. Только Серёжа так не считал. Вечером, когда они снова встретились в гостиной Башни, Серёжа усадил их на диван, устроился между ними и включил Первый канал. — Золотой мой, только не это, — прошептал Дракон, когда на экране возникла заставка «Пусть говорят». — Мы должны через это пройти. — Серёжа похлопал своих мужчин ладонями по бёдрам, взывая к их мужеству. — Мне интересно, какую чушь они будут нести про нас. Они приглашали меня на съёмки, кстати. Программа была посвящена, как и ожидалось, нарушителям нравственности. Привели какого-то юнца с проплаканными глазами и в водолазке с высоким воротом, он начал рассказывать свою печальную историю, из-за которой Серёжа сам чуть ли не прослезился. Потом очередь дошла и до него самого: миллиардера-развратника судили заочно. Дали высказаться и женщине в зале, которая в хамоватой форме высказала его поведению своё «фи». Дальше — хуже, в студии возник депутат Милунов. Тут уже и Олег схватился за голову. — Боже, нет, Серёж, может, не надо? Серёжа цыкнул на него. Милунов разогнался довольно быстро: — …А я скажу вам: это настоящий антихрист, разрушитель морали. Многолюбство это только верхушка айсберга, которую этот посланник дьявола нам демонстрирует. Вы заходили в его соцсеть? Там, извините, порнография в публичном доступе! О чём вы говорите, какие права и свободы? Такие, как он, развращают наших детей. Никакой речи о легализации многолюбства быть не может. Сегодня мы разрешим двойные метки, а завтра? Завтра позволим альфам вступать в отношения друг с другом?! Олег и Вадим переглянулись. Милунов продолжал: — Все мы видели этих его двух охранников, с которыми он постоянно таскается. Я бы присмотрелся к ним повнимательнее. Происходит что-то страшное. Когда альфы делят одного омегу, значит, они делят и постель, вы уж извините, а тут уже до греха один шаг… Вадим с Олегом, не сговариваясь, синхронно приникли к шее Серёжи. Дыхание обожгло с двух сторон, Серёжа прикрыл глаза от удовольствия и откинул голову, подставляясь под поцелуи. Депутата понесло дальше, во влажные фантазии о богопротивных половых актах между альфами, но тут его всё-таки притормозил ведущий. — Жесть, Серёж, — шепнул Олег между поцелуями. — Ты сейчас единственное, что отделяет нас с Вадом от греха. — На твоих плечах большая ответственность. — Дракон чуть оттянул ворот футболки, чтобы поцеловать Серёжино плечо. Из телевизора тем временем продолжала литься картавая желчь: — …Но это же разврат! Такие развратники, как Разумовский, опасны! Они даже опаснее для общества, чем Чумной Доктор. — Серёжа поперхнулся воздухом. — Да! Так называемый Доктор — это просто маньяк, он убивает людей, но всех нас он не перебьёт, а разврат грозит существованию целой нации, потому что проникает в каждого из нас незаметно… Тут троица на диване не выдержала и заржала. Серёжа нащупал пульт и вырубил Милунова к чертям, чтобы не мешал целоваться. Целоваться втроём было непривычно поначалу, но они быстро научились. Начиналось всё с того, что Олег целовал Серёжины губы, пока Дракон покрывал поцелуями Серёжину щёку, скулу и линию челюсти, потом они менялись местами, а потом они переключались друг на друга и целовались, пока Серёжа не отвлекал их, утыкаясь носом в их щёки и требуя внимания, так что всё начиналось заново. — Это будет сильно мерзко, если я скажу, что речи Милунова меня как-то… завели? — спросил Серёжа. — Когда он заговорил про отношения между альфами… ух. — У тебя новый кинк, Лисёнок? — ухмыльнулся Вадим. — Не такой уж и новый. Мне всегда башку срывало от ваших взаимодействий. Серёжа выскользнул из поцелуя и откинулся на спинку дивана, так что Олег с Вадимом оказались лицом к лицу. Недолго думая, Вад притянул Олега к себе за плечи и сомкнул губы на его нижней губе. Толкнулся языком внутрь, навстречу языку Олега. Со стороны Серёжи послышалось довольное сопение. Краем глаза Вадим заметил, как Серёжа поглаживает себя через штаны. Вадиму было неприятно признавать, что его тоже взбудоражили речи о половых сношениях между альфами. Эта тема всё ещё была запретной и больной. Они обшучивали её, но всерьёз никогда не обсуждали. С того дня, когда они с Олегом поставили Серёже две метки и жарко засосались, многое перевернулось в драконьей душе. Влечение к Олегу было, Вадим с удивлением обнаружил это в себе. Но дальше поцелуев они не заходили: Вадим боялся, а Олег понимал и не лез. Дракон осторожно опустил руки с плеч Олега на его грудь, потом на твёрдый пресс. Блять… как было бы хорошо под такого волчару лечь. Мысль противоестественная и действительно греховная. Только стоит от неё крепко. Они ведь с Олегом одного вида, похожего телосложения. А если Вад под него ляжет, это что же получится, он поставит себя в позицию омеги? А если наоборот, подмять Олежу под себя и?.. Это же вообще блядство какое-то. Вадим теперь понимал Серёжу. Осознание того, что всё общество готово тебя на вилы поднять за твои сексуальные фантазии, вовсе не выбивает эти самые фантазии из головы, а наоборот подпитывает их. Возбуждение возрастало, и запахи, которые Вадим улавливал, только усиливали его. С одной стороны — Олег, пахнущий бергамотом, с другой — Серёжа, от которого всё более явственно пахнет сладостью, корицей и сливочным кремом: его запах стал более богатым после меток. Рука Олега опустилась на ширинку Вадика. Вад чуть заметно дрогнул и спросил у Серёжи: — Какой у нас план? — М-м… ну у меня через час рабочий созвон, так что, думаю, я успею обслужить только одного из вас… Дракон сделал Олегу приглашающий жест руками — мол, берите его, милорд, я уступаю вам дорогу. — Я устал за сегодня. Полюбуюсь на вас. — Вадим устроился поудобнее и расстегнул ширинку. Олег без промедления навис над Серёжей. Пока тот расправлялся с пуговицами на его рубашке, Олег зацеловывал едва заметные метки на шее — этот предмет слухов и жарких дискуссий. — Надо обновить, а? — предложил Олег. — Надо, — закивал Серёжа. — В следующую течку… Он снял свою футболку, Олег тем временем стянул с него домашние штаны. Серёжа уже потёк, но Олег пару раз провёл рукой по его члену, чтобы выделилось побольше смазки. Ввёл два пальца, чтобы растянуть. Всё-таки у них целую неделю не было секса, редкий спад для Серёжиного либидо, неудивительно, что его так развезло от провокационных речей и от близости двух любовников. Серёжа сполз вниз, чтобы стоять на коленях на полу, а животом упираться в диван. Олег заботливо подложил под его колени подушечку, прежде чем приспустить свои брюки и проникнуть в растянутое отверстие. Дракон наблюдал за ними, довольно облизываясь. Смотреть на них, слушать, как Серый тихо скулит, как шлёпает кожа о кожу — лучше любого порно. Дракон никогда раньше не ставил себя на место нижнего даже в самых смелых фантазиях, но вот сейчас, глядя на то, как Олег мерно толкается в Серёжу, так живо себе это представил, что плохо стало. Должно быть, в этом что-то есть — отдаться кому-то, полностью раскрыться перед кем-то, передать другому контроль над ситуацией (хотя отдавать контроль вовсе не обязательно — Разумовский вот любил иногда покомандовать ими в постели). Вадику хотелось нежности, хотелось плавиться под кем-то. Но было желание и диаметрально противоположное — чтобы его взяли жёстко. Волчик умеет и так, и так, вот в чём прелесть… Вадима будто обдало ледяной водой. «О чём я думаю вообще?» Позор, изврат, грех. Перед ним омежку ебут, сочного, красивого и мелодично постанывающего, а он, вместо того чтобы занять очередь к текущей дырке, мечтает оказаться на его месте? В какой момент Дракон переключился с соблазнительных Серёжиных форм на Олега? С каких пор он наяривает на эти сильные руки, смуглую грудь, крепкий пресс и внушительный член? Впрочем, не такая уж и большая разница между Серёжей и Олегом, Серый ведь тоже далеко не хрупкий костлявый твинк (вроде того, что сейчас лил слёзы в студии «Пусть говорят»), а сильный мужчина. В тех районах, где Вадим вырос, таких даже за полноценных омег не считали — так, андрогинное что-то, слишком омежье, чтобы быть альфой, но слишком мощное и рослое, чтобы его трахать, лучше вообще подальше держаться. Получается, влечение к Серёже изначально и было замаскированным влечением к крепким альфьим членам? Но, собственно, и не в этом дело… Вад же мужик, он же служил, он же все школьные годы слышал (и нередко выкрикивал) скабрёзные сексистские шутки, ему же говорили, что для альфы самое страшное унижение — это под другого альфу прогнуться, и вообще, продырявленный альфа это не человек уже, а так, опущенец и слабак, не сумевший постоять за себя… Но чета Разумовских-Волковых это действительно разрушители морали. Вот и мораль Вадима давала течь. — Ах!.. Олег… — Серёжа вскрикнул, выгнулся в спине, сильнее насаживаясь и кончая. Вадим сматернулся в кулак, другой рукой сделал последние несколько движений по члену. Да, в том-то и дело, что Олег. Олег-Олег-Олег. Вадим кончил, глядя на то, как Олег продолжает вбиваться в уже обмякшее тело. *** Вадим понял, что заигрался. Изначально он соглашался на эти отношения чисто ради телесных удовольствий. В его планы не входило кого-то там любить и к кому-то привязываться — чисто секс и всё. А вот эти чувства к Олегу были уже чем-то излишним. Он объявил Олегу и Серёже, что хотел бы получить увольнительную на некоторое время. Те напряглись, когда поняли, что Вадим говорит не только о работе. После очередной вылазки (нужно было подготовить одно правительственное здание для предстоящего действа) Олег с Вадимом поехали в арсенал. Олег деликатно стал выспрашивать, что произошло. Вадим устало мотнул головой. — Да ничего. Просто надо уже заканчивать. — Заканчивать что? — нахмурился Олег. — Ты на пенсию собрался, что ли? — Нет. Я про наши с вами эти… амурные дела. Олег перестал копаться в сейфе и посмотрел на Вадима. Он ничего не понимал. Ещё позавчера всё было нормально, Вадим приходил в Башню на ужин, вроде был весел и игрив, как и всегда. А теперь хотел покинуть их «рай на троих»? — А что не так с нашими амурными делами? Дракон поморщился: — Прежде, чем вы меня выгоните, я лучше сам уйду. Олег продолжал моргать непонимающе. — Э-эм. С чего ты взял, что мы тебя выгоним? Мы хоть раз давали повод так думать? Тебе что, Серый что-то такое ляпнул?.. — Да просто проходили мы уже это всё. Плавали, знаем. Вы не первые, кто меня нанимает третьим колесом. — Нихера себе. — Олег захлопнул дверцу сейфа и посмотрел на Вадима уже с живым интересом. — Тебя опрокинули, что ли? Сердечко разбили?!.. и ты подумал, что мы с Серым поступим так же? Дракон жевал зубочистку. Хмурый взгляд в пол. Такие разговоры он всегда ненавидел. — Мда. — Олег покачал головой. — Ну ты это. Обжегшись на молоке, на воду не дуй, или как там говорят? Честно, удивил. Не думал, что у тебя в душе такая драма. Я же не знал, ты ничего не говорил… Ты это брось. Не вздумай больше в молчанку играть. Если что-то гложет, говори. Он смотрел выжидающе. Вадим подумал и сказал: — Я с вами почти полгода, и иногда у меня ощущение, что я у вас… не то что лишний, а… не обязательный. Вы бы и без меня прекрасно справлялись. Олег подумал. Переформулировал, чтобы понятнее стало: — Ты боишься, что мы с Серым не любим тебя так же сильно, как друг друга? — Ой… — Вадим отвернулся и хотел было фыркнуть и элегантно выскользнуть из этого разговора. Олег не дал, загородил дверь комнаты. — Ну вообще-то да. Можно и так сказать. Олег объяснил: — Мы же с Серым с детства вместе. Я его знаю, как облупленного, и он меня тоже. Естественно, наши отношения с тобой пока не такие, на это нужно время. Это не значит, что ты нам не нужен. Ещё как нужен. Ты не заметил, что Серый теперь не посылает тебя на опасные задания? Не сопоставил? А то, что я тыщу раз звал тебя переехать к нам в Башню? Ты нам нужен. Без тебя уже как-то… пусто будет. — Олег хотел протянуть руку и похлопать Вада по плечу, но осёкся. — Так. Я надеюсь, это не многоходовочка какая-то? — В смысле? — Может, ты решил какую-то диверсию устроить? Перебежать к нашим врагам? Олег действительно напрягся и окинул взглядом комнату, оценивая ситуацию. Может, он уже в ловушке? В прошлом всякое бывало, Вадим в молодости был знаменит своей беспринципностью и склонностью к кидалову, он много крови попортил юному Олегу, когда тот был его командиром. А Олег в последнее время растерял всю бдительность, доверившись ему. Опять. Вадим не обиделся, только хохотнул: — Ёбаная моя репутация. Нет, Волк, это не многоходовочка. Это душа моя исстрадалась. — Ладно, извини. — А Серый что думает? — поинтересовался Вад. — Насчёт чего? — Насчёт меня. — Да он обожает тебя. Ты разве не видишь? Я передам ему, чтобы больше нежностей тебе шептал на ушко. Чтобы у тебя вопросов даже не возникало. Вадим пробормотал что-то в знак согласия и вернулся к рассматриванию коробок с патронами. — Серёжа, между прочим, спит и видит, как мы с тобой трахаемся, — как бы невзначай пробросил идею Олег. — Ты, небось, тоже, — буркнул Вадим. — А ты бы хотел? Вадим пожал плечами: — Нельзя же. — Я другой вопрос задал. Ты хотел бы? Олег подошёл ближе. Дракон отступил к стене. — Я… Вообще-то… Ну если например да, то что? Олег поднял бровь: — Если да, то я бы с радостью. Вадим покачал головой. — Ты не так понял. Я бы хотел, чтобы ты меня выебал. — Нет. Я-то всё правильно понял. — Тебе разве не будет противно? — Что? Вад. После всех наших поцелуев? И к тому же, ты ж слышал, мы с Серым развращённые либерасты. У меня, вообще-то, всегда было некое… противоестественное влечение к тебе. С чего вдруг мне должно быть противно тебя трахнуть? Мне будет очень даже хорошо. Серёжа вообще обкончается, если мы дадим ему посмотреть. — Олег с хищной улыбкой прижал Вада к стене. — А можем и не давать. Можем уединиться вдвоём для первого раза. Если тебе так комфортнее будет. Он поймёт. Его руки упёрлись в стену по бокам от головы Вадика, лицо близко-близко, никуда не денешься от проницательного взгляда. Вад принял участие в этой игре в гляделки и с удовольствием смотрел в чёрные глаза. Волков умел быть властным и настойчивым. Не будь в голове у Дракона кучи психологических барьеров, дал бы ему прямо здесь, в этой комнате, на столе, на котором уже свалено оружие. — Всё это какая-то странная хуйня, — выдал Вадим, хотя должен был сказать «пусти меня я тебе отсосу». — Стрёмно. — Что именно? — Ну, к примеру, запах. Меня с твоего запаха стало торкать, пиздец. Так же не должно быть? Это неприятно, я… я себя не мужиком чувствую, а какой-то дамочкой рядом с тобой. Ещё чуть-чуть и матка отрастёт. — Бля, Вад. — Олег подавил желание рассмеяться — боже, над Вадиком не смеяться надо, а заставить прочитать пару статей по физиологии и анатомии. — У тебя не вырастет матка, даже если я тебя трахну. В тебе вообще ничего не поменяется. Это так не работает. А запах… ну, объективно, я хорошо пахну. — Как чай, — шепнул Вадим. — Как чай, — кивнул Олег. — Короче… я понимаю, у тебя в голове остался ещё какой-то мусор патриархальный. Если ты не хочешь, я ни в коем случае не буду настаивать. Но если ты позволишь, мы эту скрепу из твоей головы вынем. — Но… это чисто физиологически не получится ведь. Я не про скрепу, я про… — При желании и при наличии большого количества смазки всё получится, Вад, всё. Стоит только захотеть. Чёрт, до чего же убедительно. — А узел?.. — спросил Вадим, ломаясь скорее для приличия. — Ты не представляешь, до чего медицина дошла. Выпью таблеточку и узла не будет. — Вау. — Угу. — Олег закатил глаза: как будто Вадим вчера родился и сам регулярно эти таблеточки не пил. — Ну тогда хорошо. Я подумаю ещё. — Подумай. — Олег позволил ему отлипнуть от стены, и они молча продолжили сборы. *** Вадим подумал, очень крепко подумал. Сопротивляться тому, что предлагал Олег, стало невозможно. Против своих желаний идти нельзя, всё равно эта мысль так и будет грызть мозг, пока не попробуешь, и свои границы дозволенного пора раздвигать. Им нужно было договориться о том, как именно это будет происходить. Это был тот ещё разговор. Договорились до таких положений: Серёжа растянет Вадика, аккуратно, уважительно и продолжительно, пальцами и игрушками, после чего Олег так же уважительно возьмёт его на глазах заворожённого Серёжи, после чего, может быть, достанется и самому Серёже, но это не точно. Местом действия выбрали, разумеется, спальню. Полобызаться на разнообразных поверхностях в квартире они ещё успеют, а для первого Вадикового раза нужно что-то спокойное и привычное, мягкость матраса и пахнущие корицей, бергамотом и жжёным сахаром простыни. У Серёжи течка подходила к концу, так что секса ему всё ещё хотелось, но при этом он уже пребывал в сознании. В роковой вечер Вадим отправился в ванную и надолго там застрял. Олег с Серёжей ждали в спальне. Никаких ароматических свечек, никакой музыки, Вадим бы это не оценил, просто приглушённый свет ламп, шторы задёрнуты. Когда Вадим, наконец-то, появился, с полотенцем на бёдрах, Серёжа приказал: «Снимай!», встал и властно уложил Дракона на кровать, на спину, подложил под него подушку, чтобы было удобнее. Олег в это время полулежал рядом, с голым торсом, и Вадиму охуеть как поднимал настроение его явственный стояк. «Это что, не только из-за Серёжи, но и из-за меня тоже?». — Раздвинь ножки, — промурлыкал Серёжа. Вадим задохнулся: сколько раз он говорил это Серому и не подозревал, как от этой фразы размазывает, когда она обращена к тебе. Он повиновался. Серёжа чмокнул одно бедро и погладил другое. — О, да ты постарался, — отметил Серёжа. — Ты ещё и ноги побрил… — Всё для вас, — прохрипел Вадим. — Умница, — Олег поцеловал его в висок. — Но это было не обязательно. Серёжа спустился к паху, к стоячему члену. Лизнул пару раз по всему стволу чисто машинально. Так и хотелось по привычке оседлать Дракона, аж в дырочке запульсировало и опять потекло. Но Серёжа сделал вдох и взял себя в руки. Сегодня не он гвоздь программы, у него ответственное дело: растянуть Дракона для Олега. Руки Серёжи оглаживали бёдра и ягодицы, всё ближе к плотно сжатому анусу. Вадим смотрел в потолок с выражением обречённости на лице, и Серёжа тихо усмехнулся: нахлынули воспоминания о далёком отрочестве. Он предложил: — Рассказать про наш с Олегом первый раз? — Не надо… — Нет, надо. Я тогда волновался точно так же, как ты сейчас. Представь: нам было по семнадцать, две сиротки без башки, не было родителей, которые хватали бы нас за шкирки и оттаскивали друг от друга — до свадьбы нельзя же. Когда наступила течка, я понял, что не доживу до свадьбы, если сейчас же не отдамся Олеже. Я очень боялся, что совершаю ошибку. Я боялся, что ему со мной не понравится и он бросит меня. Представляешь, что было бы, если бы бросил? Но дело в том, что он тоже боялся меня разочаровать. Два перепуганных девственника это тот ещё коллектив. Первый раз получился катастрофичным. Олег согласно угукнул что-то, легонько целуя Вада в плечо. Тот поёрзал и поинтересовался: — Так а… что не так было? — Переоценили возможности естественной смазки, — объяснил Олег. — Это было в первую Серёжину течку. Смазки было мало, но мы подумали, что и так сойдёт. Да и откуда у детдомовцев деньги на нормальный лубрикант? — А я, напоминаю, был узеньким-узеньким нетронутым девственником, — громко подчеркнул Серёжа. — Короче, моя пятая точка пережила не лучший опыт. Я терпел-терпел, Олег смог войти наполовину, после чего я униженно проскулил, чтобы он вышел, и четверть часа плакал ему в грудь. Вадим сочувственно выдохнул: — Блять. — Да. Но это нас сблизило ещё сильнее. Мне было так стыдно, я думал, что со мной что-то не так, что я бракованный, раз не могу его принять, я умирал от горя. А Олег всё это время меня успокаивал, говорил мне, какой я хороший и что со мной всё нормально. — Серёжа и теперь заулыбался, вспомнив, каким нежным был с ним Олег, даже тогда, в подростковые нервные годы, с бушующими гормонами и царящим вокруг культом насилия. — А ошибки мы потом учли и, как видишь, за годы вместе хорошо наловчились. И всегда на всякий случай держим дома запас смазки. — Серёжа посмотрел на Олега и проворковал: — Олеж, подай тюбик, там, в моей тумбочке. Олег выполнил просьбу, и Серёжа выдавил смазку на пальцы. Подождал чуточку, пока согреется, и прикоснулся скользкими пальцами ко входу. Вадим непроизвольно дёрнулся. Серёжа решительно схватил его за бедро и стал массировать круговыми движениями, пока не проникая внутрь. — Будет неприятно или больно — говори. Вадим в ответ усмехнулся и кивнул. Да чёрт с ней с болью и с дискомфортом, это потерпеть можно. Страх расстаться со статусом «Настоящего Мужика» — это да. Это пугало. Вадим никогда бы на эту авантюру не согласился, если бы не был уверен, что Серёжа и Олег не станут относиться к нему иначе после этого вечера. Он закрыл глаза, чувствуя, как покраснело лицо. Да, вот так определённо лучше. Не смотреть на Серёжу, не видеть Олега, но чувствовать, как руки Олега успокаивающе поглаживают то тут, то там, а пальцы Серёжи надавливают на сфинктер. — Я тебе эту историю рассказал не просто так, а чтобы ты расслабился, — сказал Серёжа. Опять щёлкнул тюбик со смазкой, Серёжа выдавил побольше и указательным пальцем стал недвусмысленно протискиваться внутрь. — Вот, вот так, молодец. Не думай о том, что что-то пойдёт не так. Если и пойдёт, Олег тебя закомфортит, да, Олеж? — Конечно. — Ну, плакать ему в грудь я точно не с… собираюсь, — Вадима аж передёрнуло, когда палец, войдя по костяшку, чуть согнулся. Ощущения были странные. Приятные. Ощущения такие, будто весь мир разрушился и разбился осколками, но это, вроде как, не такая уж и катастрофа. Пусть разбивается, если это ощущается так хорошо и правильно. Через некоторое время Серёжа смог добавить второй палец, и Дракон впился пальцами в простыни. Стыд и страх смешивались с возбуждением. Серёжа взял в руки самый маленький фаллоимитатор из тех, что смог найти дома. Вадима тряхнуло, когда силиконовый член проник глубже, чем проникали пальцы. — Блять, это что? — Это оно самое, — улыбнулся Серёжа. — Простата. Приятно, да? — Мгм… Серёжа склонился над лицом Вадика и конфиденциально прошептал: — А с Олегом будет ещё лучше. Я знаю. Волк у нас такой большой и выносливый, тебя так развезёт… Может, ты от его члена кончишь, не прикасаясь к себе, не знаю, у меня часто так получается. Жду не дождусь, когда он тебя возьмёт… Вадим разделял его нетерпение. Казалось, что Олегу и делать ничего не придётся, достаточно будет двух-трёх движений и Дракон спустит себе на живот. Серёжа сменил несколько игрушек, от маленьких к более продолговатым и широким. На это ушло много времени: Серёжа сдержал обещание быть максимально нежным и аккуратным. Вадим был умницей, послушно принимал в себя посторонние предметы всё более и более внушительные и привыкал, прикрыв глаза и тихо поскуливая. — Олег, ты посмотри, как хорошо, — радовался Серёжа, разрабатывая Вадика уже довольно большим стеклянным дилдаком. — Входит… и выходит. Олег смотрел. Смотрел, сжимал себя через ткань и нервно сглатывал. Попробуй не взволноваться от такого зрелища: твой любимый мужчина растягивает, подготавливая для тебя, другого твоего любимого мужчину. Как сквозь толщу воды, Вадим услышал слова: «Олег, он готов», и ответ: «Ювелирная работа, Серёж». Олег навис над Вадимом, подхватил его под колени, потёрся стояком об его промежность, пока не проникая. Вадим смотрел на него и облизывал сухие губы, любуясь. И вот это Разумовский регулярно видел над собой? Тёмный волчий взгляд, сильные руки, грудь в шрамах? Неудивительно, что Серёжа так любил его лапать и всегда так скулил под ним. — Можешь потрогать, — сказал Олег с усмешкой, будто читая мысли. Вадим скользнул рукой по груди, по животу, к паху. Потрогал. Не в первый раз уже: накануне они заперлись в одном из многочисленных сияющих туалетов Башни для взаимной дрочки. И всё же касаться Олега было непривычно. Вадим провёл по стволу рукой пару раз. Член в руке ощущался тяжёлым, плотным и пугающе большим, Вадим опять задался вопросом, как вообще возможно уместить его в себе. Впрочем, у Серёжи же как-то получалось принять их двоих. Но то Серёжа… Олег шумно выдохнул, подаваясь навстречу его руке и всё глядя в глаза. — Давай уже, — Вадим заёрзал и про себя выругался: «Блять, кручусь как червь от его взгляда, ну чисто мадама в течку». — Ты точно уверен? — спросил Олег. — Да. — Вадим дышал сбивчиво. — Абсолютно. А ты?.. — Я давно. Прошелестела обёртка, Олег раскатал презерватив по члену и начал плавно проникать. Серёжа обильно смазал Вадима и изнутри, и снаружи, так что скользило хорошо. К плечу прикоснулась Серёжина рука, нежно погладила. Дракон замер, сосредоточив остатки воли на том, чтобы не зажиматься. — В порядке? — спросил Олег, когда вошёл наполовину и Вадим всё-таки сжался непроизвольно. — Ага. Только… подожди немного. Олег дал ему время привыкнуть. Потом начал двигаться снова. Серёжа с замиранием сердца (и с рукой на собственном члене) следил за процессом, смотрел, как подрагивают пальцы Дракона на руках и ногах, как в растянутый им анус постепенно входит член Олега, растягивая сильнее. Серёжа с Олегом тактично проигнорировали слёзки, что стекли у Вадима по вискам — видимо, от душевного и физического перенапряжения. Вадим был не из громких, это стало понятно. Он только шумно дышал, пока Олег медленно двигался в нём, неглубокими, плавными толчками. Серёжа на его месте уже стонал бы вовсю, распаляя сильнее и себя, и партнёра. Олег улыбнулся. В драконьей картине мира стонать — это как-то не мужественно. Ничего, и это пройдёт со временем. — А у тебя… у тебя и в семнадцать уже был такой, с позволения сказать, хуище?.. — поинтересовался Вадим. Олег фыркнул: — Как некультурно, Вад. Ну, можно и так сказать. — Тогда я понимаю, почему Лисёнок под тобой плакал. — Мне остановиться? — забеспокоился Олег. — Нет! Нормально всё, терпимо… Серёжа хорошо постарался. Олег стремился найти нужный угол и нужный ритм. Несмотря на хорошо проделанную Серёжей работу, в Вадиме было тесно, почти до боли узко, как… да, сравнение напрашивалось — как в Серёже в их первые разы. Хватило всего лишь пары минут, чтобы кончить: Вадиму — от движений Олега и его руки на члене, а Серёже — от созерцания. Олег чувствовал, как Вадим содрогается, сжимается на нём, и впился в него поцелуем, прежде чем остановить толчки в размякшее тело. Он вышел, позволил ногам Дракона упасть на матрас и продолжил зацеловывать его лицо. Вадим никогда ничего похожего не испытывал — это неожиданно сильно отличалось от оргазма в привычной активной роли. Сильнее прошибает. Он вцепился руками в волчью спину и прижался, будто хотел вплавить Олега в себя. Серёжа подполз к ним, засопел на ухо Олегу и вклинился в их поцелуй, внося ещё больше хаоса в несогласованные движения рук, языков, челюстей, пальцев. — Лучшее, что я видел в жизни, — сообщил Серёжа. Он потянулся к паху Вадима и обнаружил, что тот опять возбуждён. Олег заметил тоже. Спросил: — Ещё раз? Вадим кивнул. — Однозначно. Он рванулся, но Олег удержал его на месте, зная, что лучше подождать, сразу идти на второй заход может быть неприятно или даже болезненно. Так что они с Серёжей долго тискали и зацеловывали Вадима, прежде чем Олег спросил: — В коленно-локтевой устоишь, не грохнешься? — Обижаешь. Вадим проворно перевернулся и встал, упираясь коленями и локтями в матрас, отклячив зад, уже не задумываясь о том, насколько пошло это выглядит. Олег подумал, что, возможно, это многовато для первого раза. Но Дракон с такой готовностью выгибался перед ним, так нетерпеливо покачивал бёдрами, что сомнения испарились. Олег добавил смазки и проникал в него снова, осторожничая и сдерживая себя. Вздрогнул, когда услышал хриплое «ну быстрее, Волчик», и послушно ускорился, и выбил, наконец, стон из драконьей глотки. Брать Дракона было сплошным наслаждением. Олег так давно об этом мечтал. Было в этом и что-то эгоистичное, первобытное даже, жестокое — покрыть сильного самца, альфу, подобного себе. Вадим, строптивая и свободолюбивая рептилия, теперь будто растерял свою драконистость, неловкость ещё частично сковывает его движения, он и свои шуточки отставил в сторону, молчит, постанывает и насаживается на член, то вскидывает голову, кусая губы, то пугается собственных ощущений и стонов и душит их в простынях. Ничего, никуда его драконья сущность на самом деле не денется. Привыкнет и поймёт, что после этого акта нетрадиционной любви его личность никак не изменится — ну, к худшему уж точно. Олег ритмично вбивался в него, то оглаживал руками рёбра, то бёдра стискивал. Хотелось запустить пальцы в светлые волосы и легонько потянуть, или томно прошептать на ухо какую-нибудь пошлость из того, что они вдвоём обычно шептали Серёже. Но Олег сдерживал себя: нельзя позволять себе лишнего, нельзя Вадика спугнуть, вот когда сам попросит погрубее, получит сполна. У Вадима дыхание сбилось, и между толчками он прорычал: — Сука, видел бы меня… сейчас… отец, царствие ему небесное… Олег слегка растерялся, но спросил: — Что сказал бы? — Сказал бы, что… ах! Что я ёбнулся, и что ему сын-давалка не нужен… — А ему никто и не предлагал бы. — Олег чуть сбавил темп и проговорил: — Мы никому не скажем, какой ты у нас развратник. Представляешь, что было бы, если бы все узнали? Вадим заскулил. Олег довольно продолжал: — Про тебя тоже писали бы в газетах… «Охранник Сергея Разумовского подставил зад другому охраннику Сергея Разумовского». Тебя бы позвали… на «Пусть говорят»… рассказывать, как я коварно тебя совратил. Общественность бы… всколыхнулась. Ты бы пожалел, что сделал это? — Нет, — Вадим мотнул головой и упёрся ею в матрас. — Нет, никогда. М-мне уже… похеру было бы… Олег улыбнулся и снова ускорился. — Сопротивление общества нашим отношениям только придаёт огня. Согласен? — Олег прижал его спину к себе, прикусил мочку драконьего уха и добавил тихо: — Как и сопротивление твоих мышц моему члену. — Ох, блять… — Вадима это сравнение поразило в самое сердце и, возможно, что-то ещё. Олег с виду такой правильный и хороший, а вот, оказывается, поиздеваться тоже любит, и в краску любит вогнать. Прощупал почву, увидел, что Вадима это не обескураживает, а только сильнее заводит. — Скажи, это похоже на то, что ты представлял себе, когда наблюдал за нами? Когда я трахал Серого на диване? — поинтересовался Олег. — Блять, откуда… Вадика совсем развезло. Он подавался навстречу Олегу, скрёб по простыне ногтями. «Ну какой же ты, Олег, сука…» — Вадим пытался сформулировать мысль целиком из нецензурной брани. Мысли разъезжались. И ноги тоже разъезжались бы, если бы Олег не держал крепко. — Как насчёт третьего, а? — прохрипел Олег, глянув на Серёжу. — Возьмёшь его, Вад? А я пристроюсь за тобой… Вад ответил низким стоном и задавленным «Да». Вадим с Олегом отлипли друг от друга на время, позволяя Серёже устроиться между ними. Он с готовностью распластался на кровати, широко разводя ноги и выставляя на обозрение блестящую от вытекающей смазки дырочку. Измучился весь, пока наблюдал за ними. Ударивший в нос запах корицы моментально напомнил Вадиму, где он находится и кто он такой. Чистый рефлекс. Схватить своего омежку. Взять. Пометить. Тело само лучше знало, что ему делать: навалиться, толкнуться и трахать. — А ты боялся… что… член в заднице лишит тебя мужества, — пропыхтел Серёжа. — Но… ебёшь так же мощно как и раньше. Вадим ничего не успел ответить, только замычал и вжал Серёжу в матрас сильнее, потому что на него снова навалился Олег. Серёжа глотал ртом воздух и выдыхал стоны, находясь под тяжестью двух альф, его полустоны-полувскрики действовали на них магически, заставляли кровь в жилах вскипеть. Преодолевая рассинхрон в движениях, они привели друг друга к финишу. Первым не выдержал Олег, излился глубоко внутри Дракона, правда, тот вряд ли это почувствовал из-за презерватива. Олег откинулся на подушки, чтобы посмотреть, как Вадим долюбливает Серёжу, выходит из него, изливается на его ягодицы и промежность и привычно припадает к омежьей шее. — Слушай, Вад, а может, мы тебе… — начал было Олег. — Даже не думай, — рыкнул Вадим и потянулся к нему за поцелуями. Ну да, не хватало ещё метку поставить альфе, чтобы совсем уже разверзлись небеса и настал судный день. Они пытались отдышаться. Серёжа, до одури довольный собой и всем тем, что он сегодня увидел и ощутил, не знал, куда себя деть, и ластился то к одному, то к другому. — Понравилось? — хрипло спросил Олег, то ли у Вада, то ли у Серёжи, то ли у обоих. — А что, не заметно? — выдохнул Вадим. Серёжа промурлыкал: — Я же говорил, тебе понравится. — А ты был… необычайно молчаливым сегодня, — заметил Вадим. — Олег запретил мне болтать слишком много, чтобы тебя не смущать. Так-то я закусывал язык, чтобы не комментировать, как ты сексуально скулишь и выгибаешься. Дракон в притворном смущении прикрыл щёки ладонями: — Пошлость. Звенящая. — Да. Нагрешил ты сегодня, Вадик, нагрешил, — кивнул Олег. — Но, как видишь, ничего страшного не случилось, так? — Серёжа кинул взгляд в окно. — Хм, армия Министерства традиций пока не торопится штурмовать Башню, чтобы скрутить нас всех за подрыв общественной нравственности. — Он помолчал и добавил: — И вообще… В конце концов… вот за это и стоит бороться. — За… еблю втроём? — не понял Вадим. — За свободу. И за любовь. — Вот как, — оскалился Вадим и чмокнул Серёжу в висок. — Слышь, Олег, я думал, мы просто потрахаемся, а для Лисёнка это целый политический манифест. Вад подумал и спросил: — А про любовь это… это ты серьёзно? Серый сфокусировал на нём свой взгляд и кивнул. — Ты часть нашей семьи, — сказал он, собрав всю серьёзность, какую только мог отыскать в себе. — Ты разве не понял за эти полгода?.. — спросил Олег. — Серый принял твою метку. И я… я давно чувствовал к тебе что-то. Может, мы бы гораздо раньше начали с тобой отношения, если бы ты в молодости не был занозой в жопе. Ладно, не об этом речь. Олег прикусил язык. Да, было всякое в годы их службы. Но Вадик проделал впечатляющий путь с тех пор, от кукушки с сексистскими и мамкоёбскими шутками к… наёмному убийце с более прогрессивными взглядами. Олег почему-то чувствовал: больше не нужно подозревать Вадима в неверности их общему делу, ждать предательства. Не будет никакого предательства. Вадиму с ними слишком хорошо. Влюблённый Дракон уже не хищник. Вадим рассеянно оглаживал Серёжины бока и всё ещё пытался переварить его фразу. Часть семьи?.. Вадим давно решил, что никакой семьи у него никогда не будет. — Я к тому, что ты в нашей жизни появился не просто так, — закончил свою мысль Олег. — Это… всё правда? — спросил Вадим. Так и напрашивается на непривычно тёплые слова. — Конечно. Вадим замолчал, чтобы тихонечко пережить своё счастье в тишине. Так. Значит, его здесь любят, кормят, работу и деньги дают, пускают в постель, теперь ещё и трахают его. Звучит даже слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но раз Олег так говорит, значит, так и есть. Значит, семья. Вадим повернулся к Серёже и спросил: — Заделаешь мне наследников? Серёжа выпучил глаза. — Ээ, Вад, когда я сказал, что мы семья, я немного не это… Мне же ещё надо нагуляться, какие дети?.. Я ещё хочу с коррупционерами повоевать, чиновникам кишочки повыпускать, всё такое… Олег тихо рассмеялся. — А кстати я бы хотел… маленьких драковолчат… — Он улыбнулся дурацкой картинке, возникшей в голове. — Драковолколисят, раз уж на то пошло, — пробурчал Серёжа. Хотя, вообще-то, картинка со щенками с драконьими крыльями и ему показалась милой. Серёжа тряхнул головой: — Фу, хватит на меня репродуктивно давить своим зверинцем! Говорю же — сначала выжжем коррупцию и мракобесие в этой стране дотла. Потом можно будет о детях подумать. Вадим не стал говорить, что при таком раскладе они и до пенсии не обзаведутся потомством, потому что тьма и зло крайне живучи и огнеупорны. Не нужно об этом. Лучше просто молчать и лежать рядом со своими размякшими, затрахавшимися любовничками, в этих налипших простынях, пахнущих пряностями, жжёной сладостью и сливками, и ощущать мимолётное счастье, с абсолютно пустой головой. В конце концов, Олег был прав, это своеобразное удовольствие: жить в сопротивлении, против течения и против общества, за что-то сражаясь и борясь.