Подчинение

      Темнота постепенно опускалась на окрестности Малфой-Мэнор, укрывая величественный особняк в свое мягкое одеяло, утопая его в загадочности и мрачном очаровании, которое столь издавна окружало этот дом. Вечерние тени ползли по стенам старинного здания, обвивая их, как дымка, и придавали ему ещё более глубокий, многослойный вид, полный скрытых тайн. Само здание, пропитанное историей, скрипело и ворчало, словно шептало свои тайны каждому, кто осмеливался подойти близко.       Люциус Малфой, владелец этого древнего поместья, сидел в своём любимом кресле у камина, нервно перебирая пальцами узоры на подлокотниках, будто пытаясь найти в них ответы на свои вопросы. Его светлые волосы аккуратно зачесаны назад, подчеркивая его строгое бесстрастие и аристократичные черты лица, которые вырисовывались в свете огня, танцующего в камине. Глубокие морщины вокруг его глаз свидетельствовали о долгих годах борьбы и переживаний, но никто не смог бы назвать его старым — скорее, он выглядел зрелым мужчиной, обладающим несомненным авторитетом и властью, которые заставляли окружающих уважительно склонять головы.       Он смотрел в огонь, который с каждым моментом разгорался всё сильнее, словно был живым, и размышлял о том, как отреагируют два самых уважаемых преподавателя Хогвартса на его предложение. Предложение, которое он тщательно носил в голове последние недели, обдумывая каждую деталь и обсуждая их со своей женой. Этот план был рискованным, но для Люциуса он стал необходимым шагом на пути к спасению племянницы, которую он любил больше всех на свете; её благополучие стало для него смыслом жизни.       «Как они воспримут это?» — думал Люциус, прищурившись, как будто пытался заглянуть в будущее. «Дамблдор всегда был сторонником справедливости и милосердия, но Снейп… Снейпом движет ненависть и месть. Смогу ли я убедить их обоих?»       Его размышления прервал тихий стук в дверь. Это был домовик Добби, верный слуга семейства, который вошёл в комнату, низко склонив голову и придавая своей фигуре изящную, почти трогательную позу. — Преподаватели прибыли, господин, — прошептал эльф, не поднимая глаз, как будто чувствовал, что атмосфера в комнате требует уважения и тишины.       Люциус выпрямился в кресле, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он знал, что момент истины приближается, и каждый его шаг должен быть взвешенным и продуманным. — Проведи их сюда, Добби, — спокойно приказал он, чувствуя, как напряжение может отразиться на его голосе, и поэтому старался говорить ровно и уверенно, поправляя мантию.       Домовик исчез, оставив Люциуса наедине с его мыслями, которые снова закружились в голове, как ураган, разбушевавшийся вдали. Через минуту дверь снова открылась, и в комнату вошли двое мужчин: Альбус Дамблдор, высокий и седовласый, с добрыми глазами, полными мудрости и жизненного опыта, а также Северус Снейп, мрачный и угрюмый, с холодным взглядом, испускающим ауру многолетних разочарований. — Добро пожаловать, — произнес Люциус, делая широкий жест рукой, словно открывая двери в новый мир, где он надеялся на понимание. — Проходите, пожалуйста.       Они обменялись краткими взглядами, наполненными недосказанностью, прежде чем последовать приглашению Люциуса сесть. Преподаватели вошли в гостиную, их шаги гулко отдавались в высоких потолках этого великолепного помещения. Альбус Дамблдор, сразу заметивший напряженность в глазах хозяина дома, ощущал, что ситуация была далеко не простой. Северус Снейп, напротив, сохранял свое обычное холодное выражение лица, но внимательный наблюдатель мог заметить легкую тень интереса. — Надеюсь, я не слишком сильно отвлек от ваших дел, — начал Люциус, усаживаясь обратно в кресло, стараясь звучать расслабленно, хотя в душе нарастала буря эмоций. — Знаю, что подготовка к новому учебному году требует много времени и сил, особенно для таких выдающихся преподавателей, как вы. — Ничего страшного, Люциус, — ответил Дамблдор, дружелюбно улыбнувшись, как всегда, излучая тепло и понимание. — Мы всегда рады помочь, если можем. Что же такого важного произошло, что потребовало нашей срочной встречи?       Снейп уселся рядом, скрестив руки на груди и наблюдая за происходящим со своим обычным равнодушием. Его взгляд в свою очередь, скрывал напряженность, нараставшую в его собственных мыслях. Он оставался молчаливым, но внимательные глаза говорили сами за себя. Все ждали объяснений, и Люциус понимал, что медлить нельзя.       Малфой на секунду задумался, собираясь с духом, затем сделал глубокий вдох и начал: — Прежде чем перейти к сути дела, позвольте к нам присоединится ещё один человек. Хисс Вальд Малфой, проходи.       Он сделал жест в сторону двери, и в комнату вошла девушка, в которой можно было увидеть, что она по возрасту все еще подросток. Она была одета в простое, но изысканное черное платье, которое скромно закрывало тонкие руки полупрозрачной тканью. Волосы были заботливо и аккуратно заплетены Нарциссой ещё ранним утром, а бледно-зеленые, почти серые, глаза смотрели прямо перед собой, будто не замечая никого вокруг. Лицо её было симпатичным, но не совершенно красивым, а выражение — застывшим, словно маска, скрывающая внутренние эмоции. Весь образ обрывал шрам, вдоль рассекающий левый глаз и щеку, словно от острия лезвия. Но даже он придавал её облику интересную изюминку, которая привлекала взгляды. Она двигалась плавно и осторожно, будто боялась привлечь внимание. — Хисс, — повторил Люциус, мягко смотря на вошедшую гостью, словно надеясь передать ей свою уверенность. — Присаживайся.       Девушка села молча, словно погружённая в собственные мысли, и казалось, что её внимание сосредоточено на чём-то далёком, недоступном другим. — Она... — начал Люциус, затем остановился, пытаясь найти подходящие слова, которые могли бы донести всю значимость момента. — До недавнего времени Хисс обучалась в Дурмстранге. Но, увы, обстоятельства изменились, я забрал её сюда, и теперь встал вопрос о её дальнейшем обучении.       Дамблдор и Снейп обменялись быстрыми взглядами, понимая, что дело не так просто, как кажется на первый взгляд, и что факты могут ненадолго повести их в сомнения. — Что произошло? — спросил Дамблдор, наклонив голову набок, как будто подбирал слова, которые могли бы облегчить грустную историю, которую им сейчас предстоит услышать.       Люциус помолчал, собираясь с мыслями, затем продолжил: — К сожалению, отец Хисс, мой брат, оказался... не самым лучшим родителем. Его жестокость и постоянные издевательства оставили глубокие раны в душе моей племянницы. От страха, она стала подавлять свою магию, боясь использовать её. Это спровоцировало появление обскура.       Слова повисли в воздухе, заполнив комнату напряжением. Обскур — паразит, который возникает, когда магия подавлена настолько, что волшебник теряет способность её контролировать. Редкое и сложное явление, часто связанное с сильными психологическими травмами. Закрался вопрос, как можно было довести ребенка до такого состояния в магической семье, чтобы она осознанно выбирала подавление магии, а не ее проявления для той же защиты? — Вы хотите, чтобы мы приняли, извините за выражение, это в Хогвартс? — уточнил Снейп, хмурясь и проявляя свои внутренние терзания, которые подрывали его обычно неопровержимый авторитет. — Да, — подтвердил Люциус, тон его речи рассеивался в воздухе, отдавая последнюю надежду. — Я верю, что там она найдет поддержку и понимание среди сверстников, сможет восстановить контроль над своей магией. Но понимаю, что это непростой случай, и хочу знать, возможно ли это.       Дамблдор задумчиво потер подбородок, размышляя над предложением, взвешивая все за и против, выгоду и вред, намереваясь найти наиболее подходящее решение. Снейп оставался невозмутимым, хотя нервозность в его глазах указывала на множество вопросов, которые он отчаянно старался спрятать. Хисс по-прежнему сидела молча, будто вовсе не осознавая, что происходит вокруг неё, застыв в состоянии ожидания. — Что думаете, Альбус? — произнес Люциус, с нежностью погладив девочку по волосам, словно стараясь успокоить и поддержать её в этот момент; его голос звучал по-отцовски, полным волнения и заботы. — Я понимаю, что это предложение кажется довольно опасным, но я не могу допустить, чтобы она продолжала бояться магии и впредь. Хисс будет находиться среди своих ровесников, и рядом будет Драко. — Люциус, ты подвергаешь опасности жизнь этой девочки и других учеников. Она нестабильна, и это очень рискованно, — резко продолжил Северус, прерывая поток размышлений своего коллеги. Он не мог скрыть своего беспокойства. Да, ему было по-своему жаль этого ребёнка, ведь на её плечи легло настолько тяжёлое бремя. Но если она потеряет контроль и произойдёт полная трансформация в обскура, последствия могут быть плачевными и разрушительными как для неё, так и для окружающих. — Да, я понимаю твои опасения, Северус. — Люциус слегка вздохнул, стараясь найти подход к другу, хотя напряжение не оставляло их ни на минуту. — Хисс в данный момент находится на медикаментозном лечении, и целители из больницы Святого Мунго уже дали ясные рекомендации по контролю ее состояния. Уже готов график для посещений врача и дополнительной терапии, который будет осуществляться на каникулах. В самой школе девочка всегда сможет обратиться за помощью к Мадам Помфри, и все необходимые инструкции по уходу за ней будут переданы, если я получу положительный ответ. Министерство поддерживает идею, чтобы Хисс продолжала обучение и дало официальное разрешение. Осталось получить лишь ваше одобрение, Альбус. — До этого, вы говорите, что юная леди обучалась в Дурмстанге? — Альбус внимательно смотрел на Хисс из-за своих очков-половинок, словно пытаясь залезть к ней в голову и узнать, что же скрывает эта неожиданная родственница рода Малфоев. Но увы, память была закрыта от его любопытных глаз. — Верно, именно так. — Люциус кивнул, его голос выражал гордость за племянницу. — Она была одной из лучших учениц по темным искусствам, а также обладала отличными знаниями в области зельеварения. Так что ты, Северус, сможешь получить способную и талантливую ученицу на своём курсе, если только это станет возможным. — Это ещё придётся проверить на практике, — парировал Северус, его голос был полон скептицизма. Он понимал, насколько важно трезво оценивать ситуацию; его сомнения и неопределенности отражались в тени, пробегавшей по его лицу. — Профессор прав, дядя. — На этот раз Хисс, немного осмелев, решилась подать голос после долгого молчания. — Я не совсем уверена в своих знаниях, если честно. Образование очень отличается. Брат говорил, что в Хогвартсе изучают защиту от тёмных искусств, а у нас темные искусства преподают в качестве практической самообороны. Я боюсь, что мне будет сложно адаптироваться к этому предмету, и это сильно меня пугает. — Ты способная ученица, и, на мой взгляд, проблемы будут только в самом начале. Я уверен, ты сможешь преодолеть трудности, если захочешь, — уверенно ответил Малфой, стараясь убедить её в своих словах. — Преподаватель там замечательный и понимающий. Плюс, твой опыт в изучении темной боевой магии станет отличным примером для демонстрации методов защиты от неё. Это может внести в обучение толику разнообразия и полезного опыта.       Хисс, слушая слова Люциуса, принимающе кивнула, стараясь осознать, что он прав. Тот опыт, который она уже имела, несомненно, станет большим плюсом в процессе обучения. Это внутреннее размышление придало ей сил и уверенности. — Хорошо, Люциус, — наконец, произнёс Альбус, выйдя из своих раздумий с явным намёком на положительный исход. — Я думаю, твоё предложение имеет все основания для рассмотрения. Я бы хотел пообщаться с мисс Малфой прямо сейчас. Это важно, чтобы уточнить некоторые нюансы, касающиеся её будущего обучения и благополучия в Хогвартсе. — Тогда оставлю вас на некоторое время, мне еще нужно оповестить Фаджа о вашем решении. — Люциус поддерживающе погладил Хисс по плечу, намекая, что всё будет хорошо и никто её обижать не станет, после чего удалился. Дверь за ним тихо захлопнулась, оставив в комнате легкое чувство ожидания.       Девушка уставилась на профессоров, потупив взгляд и ощущая себя немного неуютно, так как всё время с момента приезда таскалась за дядей и тётей хвостиком, а тут ей нужно было самостоятельно вести диалог. — Итак, мисс Вальд, я бы хотел узнать, вы сами хотите обучаться в нашей школе? — Дамблдор выжидающе смотрел на девушку, видя некое беспокойство в её взгляде. Он надеялся, что его доброжелательность должна была немного успокоить её. — Да. Для меня важно получить образование, даже если со мной приключился такой недуг. Я не хочу отступать от своей мечты, даже если всё кажется ужасно сложным. — Вы же понимаете, что помимо этого, вам нужно научиться контролировать свою магию и соответственно эмоции, а не бояться их проявления? Если я ещё понимаю вашу ситуацию и не буду так давить в самом начале, то, например, профессору Снейпу важен результат и упорный труд на его занятиях. — в подтверждение слов директора Северус слегка кивнул, его выражение теперь стало менее напряжённым.       Альбус продолжил с добротой в голосе: — Люциус упоминал, что у вас есть опыт в боевой магии. Могу ли я узнать подробнее об этом? — Помимо палочек и посохов, мы умеем вести бой без них в случае, если противник нас обезоружит. Это может быть магическое холодное оружие любого типа, куда мы направляем ману, либо же рукопашный бой и невербальная магия, — уверенно ответила Хисс, чувствуя, как её уверенность возрастает, когда она говорила о том, что ей действительно было близко. — Я так понимаю, вы преуспели в этом? — спросил Дамблдор, его интерес поднимался с каждой минутой. — Верно. Дисциплина одна из сложнейших, но это особенно поощрялось на экзаменах, если противником девушки был мужчина. — Хисс немного расслабилась, устраняя натяжение, чувствуя, будто смогла проявить свои сильные стороны, а не просто быть тихой девочкой в углу. — Получается, что вы в своём возрасте уже можете похвастаться тем, что являетесь настоящим боевым магом? — Дамблдор повеселел, ведь девочка действительно оказалась хороша в своих знаниях и умениях. — Для меня это лишь как хороший навык, потому что отец требовал от меня изучать по максимуму и быть везде первой. Моя любовь к зельеварению жестоко наказывалась, так как он считал, что это бесполезная трата времени и сил, — волшебница вздохнула, отводя взгляд, в голосе прозвучала горечь от воспоминаний. — Он не принимал того, что можно создать настолько сильное зелье, что одна капля может выкосить целый город, либо же исцелить. Он не понимал и не верил. — Позвольте узнать, мисс. — Северус подал голос, так как эта информация его явно больше заинтересовала, чем драки на кулаках. — Какая у вас была оценка по зельеварению?       Она удивлённо на него посмотрела, но, заметив его искренний интерес, собрала свои мысли: — У нас нет систем оценивания, только экзамены и самостоятельные работы, но я была одной из лучших на курсе и дополнительно изучала углублённую программу с некоторыми учениками. — Что ж, мисс, я бы хотел убедиться в ваших познаниях на моих занятиях, — Снейп с легкой ноткой недоверия задумался. С одной стороны, было интересно узнать, не лжет ли ему эта девочка, но, с другой, раз система образования отличается, не может ли быть такого, что её навыки превосходят учеников курса, на который её решат зачислить? — Я могу вас поздравить с тем, что вы принимаетесь на обучение с некоторыми ограничениями, о которых я сообщу позже. Но, — заявил Альбус резко, изменив свой взгляд и став серьёзным; его выражение приобрело важность для них обоих. — Будьте предельно аккуратны и осторожны, так как обскур очень опасен в первую очередь для вас. Письмо о зачислении придёт вам в течение нескольких дней, как только мы все уладим. Подготовьтесь к учебному году, список необходимого будет прилагаться к приказу, который вам пришлют.       После этого оба профессора удалились, оставляя Хисс одну в раздумьях, в которой царила неясность и ожидание.

***

      Драко осторожно приоткрыл дверь гостиной, предвкушая встречу с двоюродной сестрой. Внутри царил полумрак, нарушавшийся лишь слабым светом, проникающим через узкое окно, создавая атмосферу таинственности и интриги. Она сидела в кресле, обращенном лицом к окну, и казалось, что её мысли витают далеко отсюда, где её волновали значимые вещи без внешней суеты. Драко замер на пороге, позволяя своему взору скользнуть по комнате, прежде чем решиться приблизиться. — Как всё прошло? — его голос прозвучал негромко, почти шепотом, словно он опасался разрушить хрупкую тишину, нависшую над комнатой, в которой каждое слово казалось важным.       Хисс повернула голову, её глаза встретились с его взглядом, и на мгновение мир вокруг перестал существовать. Лицо её оставалось невозмутимым, однако в глубине глаз читались следы усталости и напряжения. — Всё хорошо... В целом, — ответила она, делая небольшую паузу, словно собираясь с мыслями. — Но мне наложили определённые ограничения при обучении. Теперь я не смогу практиковать некоторые заклинания, пока не докажу, что полностью овладела собой.       Драко воспринял новость без видимого волнения; лишь едва заметный кивок головы свидетельствовал о том, что он понял смысл сказанного. Его лицо оставалось спокойным, но внутри него бушевали смешанные чувства. Ограничения всегда были неприятной стороной обучения, особенно когда речь заходила о магии, и они, как правило, порождали множество проблем. Тем не менее, он предпочёл промолчать, удерживая взгляд на Хисс, понимая, что сейчас не время для споров.       Неожиданно Хисс заговорила вновь, её голос звучал неуверенно, словно она боролась с собственными эмоциями, и каждое слово давалось ей с большим трудом: — Прости меня, Драко... Я осознаю, что вторглась в вашу жизнь столь неожиданно. Мне неловко, что вокруг меня столько суеты, будто я ребенок, которому нужно постоянное внимание и забота...       Голос задрожал, и она отвернулась, пряча взгляд, пытаясь скрыть нарастающее волнение, которое начало давить на её сердце. Драко почувствовал, как внутри него поднимается легкая тень тревоги. С одной стороны, он испытывал раздражение от того, что его семья оказалась вовлечённой в эту ситуацию, с другой — ему становилось искренне жалко Хисс. Несмотря на её силу и мощь, сейчас она казалась такой ранимой и уязвимой, как никогда ранее.       Медленно подойдя к окну, он встал рядом с ней, устремляя взор туда же, куда смотрела она минуту назад, поглощая видимость тёплых огней, свирепую тьму и надежду вокруг. — Ты ни в чём не виновата, — произнес он спустя некоторое время. — Это не твоя вина. Мы справимся. Ты не сойдешь с этой дороги, даже если она кажется трудной. В конце концов – мы семья.       Хисс бросила на него быстрый взгляд; удивление мелькнуло в её глазах, и в них появилась искорка надежды. Губы её слегка дрожали, но она сумела удержать слёзы, как будто зажатые глубоко, практически упрямо. — Спасибо, — еле слышно прошептала она; её голос напоминал прохладное дуновение ветра. — Ты действительно добр, Драко. Это очень много значит для меня. Я надеюсь, что смогу стать для тебя такой же важной, как в детстве.       Он пожал плечами, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица, хотя внутри ощущал тепло, вызванное её словами, которые, словно магический свет, согревали одиночество его сердца. — Просто будь внимательнее, хорошо? — его голос был тихим, но полным доброты. Он искренне желал, чтобы ей не пришлось больше сталкиваться с ненужными опасностями.       Она кивнула, и оба погрузились в молчание, каждый, занятый своими глубокими мыслями, как разные миры, уединенные, но всё еще соединённые невидимой нитью. В комнате вновь воцарилась тишина, но теперь она уже не казалась такой тяжёлой и гнетущей; она напоминала тишину перед бурей — неопределенной, но полной ожидания, готовой наполниться новыми моментами и событиями, которые изменят их жизни навсегда.