night view

Для Кихёна казалось, что прошла целая вечность, когда он уткнулся носом в плечо Хосока, в безрезультатных попытках остановить слезы, вдыхая приятный запах парня, от которого веяло знакомыми духами и нотками крепкого алкоголя, а от успокаивающих слов сердце сжималось ещё сильнее. Боль сожалений переполняет его до краев, заставляя задыхаться в собственных мыслях. Хосок знал куда бить и сделал это слишком точно, и Кихён сейчас на грани. Он стал для него тем, кого стоит опасаться, и в ком он сейчас находит утешение, прижимаясь сильнее. Хосок — единственное, что у него сейчас есть. Его мысли заполняет страх, что присутствие Вонхо рядом недолговечно. Он может исчезнуть в любой момент, также быстро и внезапно, как и появился. — Давай уйдем отсюда? — предлагает Хосок, на что Кихён поднимает глаза, смотря ему в лицо. В глазах Вонхо он видит своё отражение, слишком ничтожное и жалкое. — Я хочу домой, — выдыхает Кихён, отстраняясь от парня и неловко пожимая плечами. — Тогда я провожу тебя. Кихён ничего не отвечает, прекрасно понимая, зачем Хосок ему это предлагает, лишь слегка кивая, засовывая руки в карманы брюк. Они выходят из клуба, и свежий прохладный ветер сразу же окутывает их. Кихён глубоко вздыхает, слезы на глазах высохли, и больше ему не хочется смотреть на Хосока, который размеренно идёт следом. Он чувствует себя слишком беспомощным, а единственный человек, который может ему помочь — это парень, которого он знает от силы пару недель. Хёнвон не поймет. Хёнвон не заботится. Кихёну снова начинает казаться, что все вокруг совершенно неправильно. Особенно Хосок, провожающий его до дома, тоже слишком неправильный. С неба начинает капать. Сначала это лишь маленькие незаметные капли, которые лишь тихо разбиваются об асфальт, но потом они превращаются в непереставаемый ливень, который намеревается скоро намочить их полностью. Кихён хватает Хосока за запястье и тянет куда-то в сторону, на что получает непонимающих взгляд от парня. — Мой подъезд недалеко, — объясняет Кихён, но не уверен, услышал ли его Хосока из-за громкого дождя. — Там можно укрыться. Они становятся на крыльцо перед дверью в подъезд, здесь сухо и дождь не капает, на что они оба с облегчением вздыхают. Кихён переводит взгляд на Хосока, чьи волосы уже полностью успели намокнуть и не сдерживает улыбку. — Хосок, — начинает Кихён, называя его по имени, на что Хосок, кажется, замирает. — Выглядишь смешно. Хосок окидывает его возмущенным взглядом, начиная медленно подходить к нему ближе, и Кихён опасливо делает шаг назад, опираясь на перила. Хосок проводит по волосам Кихёна рукой, встрепенув их, и улыбается. — А ты теперь ещё смешнее. — Эй! — возмущается Кихён, пытаясь руками уложить свои волосы обратно, и двигается на встречу Хосоку, который уже бежит в противоположном направлении под дождём. Счастье — эмоция, которую он запер глубоко в себе и закрыл эту дверь на тяжёлый замок. Сейчас же он чувствует, как оно начинает снова течь по его венам, и от этого становится болезненно приятно. Хосок слишком быстрый, и у Кихёна никак не получается его догнать. Они оба теперь полностью почти мокрые, но смех не прекращается. Хосок резко останавливается и разворачивается, а Кихён практически врезается в него, не успев затормозить. — Хосок, когда-нибудь я тебе отомщу за… Слова не успевает слететь с его губ, как Хосок подходит слишком близко и наклоняется, соприкасаясь своими губами с его. Летний дождь теплый и приятный. Такой же как и поцелуи с Хосоком. С губ Кихёна слетает внезапный вздох, но он прикрывает глаза, хватаясь ладонью за рукав куртки Хосока. Кажется, дождь начинает капать ещё сильнее. Он звучит громко, ритмично и слишком правильно, как и поцелуй с Вонхо. — Надо зайти, иначе оба заболеем, — говорит Кихён, отодвигаясь от Хосока, и слегка наклоняя голову набок, заглядывая ему прямо в глаза. Хосок послушно кивает, следуя за парнем, который проводит его в свой подъезд. Заходя в квартиру Кихёна, сразу можно ощутить витающее в воздухе чувство пустоты, которое ещё можно увидеть и в самом интерьере. Кажется, что здесь никто не живёт. И это практически правда, ведь Кихён здесь обычно просто ночует, и даже не всегда, скитаясь по клубам, либо у кого-то дома. На стенах светлые обои, но от них не становится светло на душе, когда входишь в его квартиру. Ни одного предмета декора, ни одного цветка, ничего, что может указать, что тут кто-то живёт. Кихён проводит его в спальню и открывает шкаф, доставая оттуда объёмную темную футболку и штаны. Он протягивает это Хосоку, стоящему рядом, объясняя: — Прими душ и переоденься. Не хочу, чтобы ты простудился. Хосок поджимает губы и кивает, когда Кихён показывает ему, где находится ванная. Его взгляд цепляется за единственную находящуюся в этой квартире фотографию в рамочке, которая стоит на полочке. На ней ярко улыбающийся Кихён и незнакомый ему парень со светлыми волосами, и на них обоих школьная форма. Хосоку приходят две мысли. Во-первых, скорее всего, это школьный друг Кихёна, а, во-вторых, у него слишком красивая улыбка. Кихён подходит ближе, окидывая взглядом рамку, и кладет ее фотографией вниз. — Забыл выкинуть.

***

— Можешь остаться у меня на ночь, — предлагает Кихён, садясь рядом с парнем на диване, когда тот вышел из душа, и поджимая ноги к себе. Хосок, наконец, оставляет свои бесконечные попытки вызвать такси, и откладывает телефон в сторону. — Я тебе не помешаю? Кихён лишь фыркает в ответ, хлопая рукой по дивану. — Тут достаточно места для тебя. Чувствуй себя как дома. Хосок в ответ улыбается, благодаря его за предложение. Время близится к двум часам ночи, и у Кихёна уже слипаются глаза, поэтому он бормочет что-то более-менее похожее на «спокойной ночи» и уходит в спальню, укладываясь на своей кровати. Сон тут же как рукой снимает, и Кихёну ничего не остаётся, кроме как просто смотреть в потолок. Вокруг темно и тишина. Кажется, Хосок уже тоже лег спать. А спит ли он? Хосок рядом. Буквально в соседней комнате. И Кихён не может перестать об этом думать. Кихён ворочается с бока на бока, пытаясь заставить себя уснуть, но все безрезультатно. Темнота, тишина, темнота, тишина. Он не выдерживает и поднимается, хватая с собой подушку и направляется в сторону гостиной к дивану, на котором лежит Вонхо, который, кажется, тоже не спит. — Можно? — спрашивает Кихён, останавливаясь к дивана. Голос охрипший и сонный. Хосок ничего не отвечает, подвигаясь ближе к стене, и Кихён принимает это как приглашение, укладываясь рядом. С Хосоком рядом так тепло, так спокойно, и в этом близком расстоянии между ними совершенно нет намека на пошлость. Все слишком естественно. Все слишком правильно. Все будто так и должно быть. Он прижимается ближе к Хосоку, который не возражает, а наоборот поворачивается к нему лицом, одной рукой проводя по его розовым волосам, убирая пряди с глаз. — Не спится? — спрашивает Хосок, и голос у него такой же как и у Кихёна, сонный и тихий. Кихён готов поклясться, что хочет слушать его вечно. Он отрицательно мотает головой и смотрит прямо в глаза Хосока, который слегка улыбается и оставляет лёгкий поцелуй на его губах. — Ты чего? — задаётся вопросом Кихён, на что Вонхо проводит большим пальцем по его губам, а потом снова целует. Уже намного смелее, глубже, рвано. — Мне тебя не хватает, — шепчет Вонхо, и Кихён снова клянется, что ничего более приятного он никогда не слышал раньше. Кихён медленно поднимается, не разрывая очередной поцелуй, и садится сверху, пуская ладонь в мягкие волосы Хосока. Хосок облокачивает на диван и смотрит прямо на Кихёна, который не сводит с него взгляда. Картина, раскрывающаяся перед Кихёном, слишком туманит разум. Хосок лежит под ним, а в следующее мгновение снимает с него футболку, оставляя влажные поцелуи на его шее. — Поэтому ты так не возражал моему предложению остаться здесь? — спрашивает Кихён, ухмыляясь. Хосок ничего не отвечает, спускаясь поцелуями ниже, и Кихён принимает это как согласие. Кихён задыхается от ощущений, которые сейчас его переполняют. Хосока слишком много в последнее время, Хосок занимает практически все его мысли. Но он слишком боится, что это зайдет далеко. Также как и тогда, когда ему впервые пришлось стерпеть эту боль, а потом она вошла в его привычку, в ежедневную рутину, которую он переживал столько лет. Он не хочет совершить ту же ошибку, он не хочет, чтобы Хосок стал слишком близким человеком для него, он не хочет, чтобы снова было больно. — Хватит! — резко останавливает Кихён, и Вонхо поднимает на его недоуменный взгляд. — Что не так, Кихён? — спрашивает Хосок, ласково проводя ладонью по его щеке, и Кихён уже готов сдаться. — Не стоит, — говорит он уже чуть тише, на что Вонхо лишь сщуривает глаза, пытаясь найти ответ в его взгляде. — Кихён, что случилось? — ещё раз спрашивает Вонхо. — Я сделал что-то не так? Его голос завораживает, заставляет сердце Кихёна болезненно сжаться. — Нет… Просто я… Слова резко умолкают, сменяясь тихим всхлипом, и Кихён уже не может больше сдерживаться, и слезы жалко стекают по его щекам. — Прости… — издает Кихён, пытаясь ладонью вытереть влажные дорожки слез. — Прости… Вонхо поджимает губы и ничего не говорит, и Кихён уже начинает бояться, что Хосок сейчас просто уйдет, бросит его и оставит здесь. Он прекрасно понимает, что у Хосока тоже есть терпение, которые не бесконечно. Но Вонхо лишь осторожно обнимает его, успокаивающе гладя ладонью по волосам. Хосок — единственное, что у него сейчас есть.