Это лето

— С чего ты взяла, что мы должны поменяться отрядами именно с Никитой и Алиной? — спросил Егор, когда мы шли в младший корпус после завтрака. — Они милашки, мы легко с ними справимся, — усмехнулась я, поймав на себе недовольный взгляд напарника. Егор пожал плечами. — Ну, не знаю, не знаю, — ответил он. — Они же как разбегутся, так их и не соберешь. — Я работала на малышах, не ссы, — я ускорила шаг, потому что мы опаздывали к назначенному времени. Никита же с Алиной должны были встать на наш отряд. — Тем более, это только до «вечерки», а на нее даже не нужна подготовка. Поиграем с ними на площадке, сводим в бассейн. Температура воздуха наконец снизилась до привычной отметки, а ветерок, что бесстыже игрался с листвой на деревьях и девичьими волосами, отгонял дремоту. День обещал быть прекрасным, мы с Егором должны были провести его с самым младшим отрядом, и хоть моего напарника это пугало, я была готова к любому повороту событий. В корпусе царила тишина. Никита сидел в вожатской, дверь в которую была открыта нараспашку. Его напарница уже была с первым отрядом — мы встретили ее по пути. — Мы готовы, — заявила я с порога. Никита хитро улыбнулся и, спрыгнув с кровати, пожелал нам удачи. — Никит, если твои сорванцы натворят что-то, виноват по-прежнему будешь ты, — сказал ему Егор напоследок, а тот даже не остановился. — Понял? — крикнул он ему напоследок. — Надо проверить детей, — потянула я Егора за руку. Мы прошлись вдоль детских комнат, двери в которые были нараспашку открыты. Девочки в большинстве своем были заняты друг другом, заплетали косы, что-то рисовали, просто болтали. Мальчишки в одной из комнат играли в настольную игру, разложив ее на полу. Мы остановились у второй. — Что у них там происходит? — заглянув ко второй банде мальчишек, спросил Егор. Я пожала плечами. Рассевшись по кроватям в одном углу, дети прижались друг к другу и наполненными страхом глазами куда-то смотрели. Это не было похоже на страх быть наказанным, будто они разбили окно или сломали душевую лейку. Мальчишки действительно чего-то боялись, и это что-то невидимое сидело в углу на одинокой кровати, которая была единственной на той стороне комнаты. — Привет, пацаны, — сказал Егор довольно громко и махнул рукой. Дети дёрнулись, едва не вскрикнув от неожиданности, и взгляды их устремились на нас. — Что у вас тут происходит? — более мягко спросила я, поставив руки в боки. Один из банды, Сережа, брат девчонки из нашего отряда, подскочил с кровати и, подбежав ко мне, обнял меня, уткнувшись лицом в живот. Он что-то начал бормотать несвязное, а я не могла разобрать. — Сереж, что случилось? — Вы можете нам рассказать, — включился Егор. — До «вечерки» мы ваши вожатые, и мы решаем ваши проблемы. — Плоблемы действительно большие, — заговорил тот, что сидел посередине в окружении своих соотрядников. Это был Арсений, весьма смышлёный, но так и не научившийся выговаривать букву «р» мальчишка. — Девчонки ночью вызвали бабку-вледительницу. С Егором переглянувшись, мы сдержали смех. Однако мой напарник вряд ли знал, что это не только смешно, но и весьма опасно для детской психики. Все эти страшилки мешают им спать по ночам, заставляют бояться каждого шороха. Они могут и глаз не сомкнуть, просидеть под одеялом. А на утро ты проходишь мимо младшего корпуса и видишь выстроенные в ряд матрасы, которые сушатся на солнце. — Я сам видел! — подтвердил слова Арсения Ваня. — Когда вожатые уснули, они достали зеркало, натянули между кроватями нитку… — Ой! — Сережа сильнее обнял меня, вздрогнув от собственных мыслей. — А бабка-вледительница плишла к нам, а не к ним. Ночью у нас сама включалась и выключалась вода в душе, наши тапочки были сложены на полку для обуви, хотя пелед сном они были ласкиданы по комнате, — рассказывал и рассказывал Арсений. — А сейчас она сидит в том углу на кловати Вани и не дает ему подойти, даже пелеодеться. Выслушав мальчишек, Егор нахмурился. Он явно что-то пытался придумать, чтобы объяснить и доказать, что духи не существуют. Тем временем, у меня уже созрел план. Я взяла напарника за руку и вывела из комнаты. Нам нужна была всего одна свеча и бутылка с водой, поэтому мы зашли в вожатскую. Егор набрал Никиту: уточнить, где у него все для «огонька», где взять зажигалку и можно ли утащить из их запаса на смену одну полулитровую бутылочку воды. — Что будем делать? — Егор ждал инструкции, пока я дырявила пластиковую крышку, а он выбирал самую большую свечу из коллекции напарницы Никиты. — Просто подыгрывай мне и не вздумай смеяться, — ответила я. В моих глазах он точно заметил озорной огонек. Хоть я и любила больше работать со старшими отрядами, кто говорил, что с малышами у меня плохой контакт? — Возьми бутылку. Проверь, льется вода, если нажать? Егор сделал, как я сказала, и я убедилась, что все сделала правильно. Напарник предложил немного подкрасить воду, и я даже чуть было не согласилась, но вовремя вспомнила, что в младшем корпусе идеально белые стены после недавнего ремонта. Я взяла свечу, зажигалку, и мы вернулись в комнату мальчишек. — Вы же знаете, что я давно работаю в лагере, — начала я спокойно, не улыбаясь, но и не хмурясь, чтобы не нагонять на детей страх. — А очень опытных вожатых учат обрядам по изгнанию духов. За моей спиной раздался смешок, и вряд ли его уловили впечатлительные мальчишки, но я предупреждающе наступила Егору на ногу пяткой. Все должно было идти по плану, иначе мы либо не успокоим напуганных детей, либо выставим себя перед ними клоунами, а не вожатыми. Тем более, нам нужно было провести с ними практически весь день, а авторитет — залог успеха. — Но я не вижу у вас здесь никого и хочу вам это доказать, — продолжила я и поднесла к свече зажигалку. Пламя дрогнуло, подпрыгнуло и наконец осело на фитиле. — Мы с Егором Николаевичем будем искать духа в этой комнате. Пройдемся по каждому углу, над каждой кроватью и даже заглянем в душ. Запомните: если свеча погаснет, дух здесь есть. На всякий случай мы прихватили святую воду, чтобы сразу его изгнать. — А вы сидите тихо, — добавил Егор, покрепче сжав бутылку, чтобы в любой момент начать брызгать водой. — Всем понятно? Мальчишки дружно закивали и прижались друг к другу. Впечатлительные малыши велись на всю чепуху, сказанную взрослыми с серьёзным лицом, и в этом плане с ними было легче, чем со старшими отрядами. Держа свечу и тараторя несусветную чушь, я стала обходить комнату. Егор едва держался, чтобы не рассмеяться, ведь мое лицо было серьёзным, взгляд сосредоточен, и это совсем не билось с тем, что я говорила. — Давай задуем свечу, — прошептал мне Егор, когда мы стояли в углу с одинокой кроватью спинами к детям. — Не смей! — шикнула я, когда тот уже собрал губы трубочкой и наклонился к свече. Пламя колыхнулось, вытянулось тонкой линией и осело на фитиль. Я облегченно выдохнула. — Егор, не испытывай судьбу. Наконец покончив во всем злом в комнате мальчиков, мы вернулись в вожатскую красные от долго сдерживаемого смеха. Я просто плакала, не в силах сдержаться, потому что меня это чертовски веселило. — Если в моей квартире заведутся духи, я обращусь к тебе, — не мог перестать смеяться и Егор. Он попытался поглубже вдохнуть, чтобы унять смех, однако еще больше расхохотался. Я вытирала слезы в уголках глаз. — Мои услуги будут очень дорого стоить, — ответила я. Из зеркала на меня смотрела раскрасневшаяся панда с потеками туши на щеках и выбившимися из хвоста волосами. — Боги, на кого я похожа. Появившийся за моей спиной Егор стал всматриваться в мое отражение. Мы встретились взглядами. В его глазах по-прежнему блестела искорка озорства, но она постепенно таяла в лазурной синеве. Улыбка сползла с моего лица, но лишь потому, что дыхание вернулось в привычный ритм, и прекратились приступы истеричного смеха. — Даже такой «макияж» ничего не портит, ты очень красивая, — сказал Егор негромко и прочистил горло. Он пальцами убрал выбившиеся пряди мне за уши, а ладони оставил на моих плечах. Наступила тишина, но это не было похоже на неловкую паузу. Это нужно было, чтобы обдумать что-то свое и дать своему напарнику сделать то же самое. Я опустила глаза. Мне казалось, что от жеста Егора мои щеки запылали, и мне хотелось спрятать это от него. Он мой напарник, на двадцать один день самый близкий мне человек. Я была готова и, в принципе, могла поделиться с ним всем: и накопившимся, и сплетнями, и «Рэдбулом». Но сейчас на меня смотрел совершенно другой человек. На этаже послышались быстрые шаги. Егор дёрнулся на звук и отступил назад, а через несколько секунд в вожатскую забежал Никита. — О, вы тут, — обрадовался он. — Мне нужен кто-то из вас. Я забрал у одной из девчонок электронную сигарету. Я закатила глаза. Возможно, я даже догадывалась, о ком шла речь. Егор кротко глянул на меня. — Пойдем, Никит, я разберусь, — сказал он, кивнув вожатому. Егор заметно нервничал, лицо его вытянулось, глаза накрыло серой пеленой. Он поправил волосы и закрыл их кепкой. — Вик, двадцать минут. Я вернусь через двадцать минут. — Без проблем, конечно, — закивала я, — держи меня в курсе, — и обратилась к Никите. — Ник, ты можешь поделиться блестками? Не хочу возвращаться в корпус. Никита стал рыться в своей тумбочке, в которой, как и в целом во всей вожатской, творился полный хаос. На кровать полетели фломастеры, пара ножниц, цветной скотч, дезодорант, мятая бандана. Парень, похоже, сам не знал, где их искать. — Мне лучше отругать или прочитать лекцию? — пока Никита копался в своем беспорядке, Егор наклонился ко мне и спросил негромко. Я перевела на него взгляд. — Ты сама скажешь Кристине? — Зависит от того, кто это. Смотри на реакцию, — ответила я таким же тоном, невольно снизив голос. Егор приобнял меня за плечо, и я прижалась к его груди. Мой напарник заметно волновался, хотя переживать было не за что. Если бы от электронной сигареты сработала пожарная сигнализация или ее отобрал кто-то из старшего персонала, тогда я бы сама сейчас тряслась. Тем более, лично для меня, лучше уж электронка или обычные сигареты, чем поймать кого-то в одной постели посреди ночи. — Если я буду тебе нужен раньше, позвони, — Егор не уходил, хотя его помощь на десятом отряде была и не нужна. — Я справлюсь. Мы будем на игровой площадке, — ответила я. Никита-таки нашел блестки и вручил мне баночку. Они с Егором ушли вместе, а я стерла с щек тушь и на них нанесла слой блесток. Мне всегда казалось, что это расположит малышей ко мне, а я смогу почувствовать себя их одногодкой. — Десятый отряд, надеваем кепки, панамы, банданы. Обуваем легкую обувь и строимся у входной двери, — выйдя в центр коридора, громко крикнула я, чтобы меня было слышно в каждой комнате. — Я читаю до десяти. Раз… два… Уже через двадцать минут малышня разбежалась по площадке, а я укрылась от солнца в беседке и включила колонку. В скором времени подошел Толя с Настей и Артем. — Десятый, да? — спросила Настя, проводив взглядом маленьких модниц, что щеголяли в футболках с «Винкс». — Восьмой? — ответила вопросом на вопрос я. Настя кивнула. — Как по мне, лучше уж десятый. — Лучше третий, — рассмеялся Толя. По нему было видно, что он старался, но это был не его возраст. — Казалось бы, не семилетки, а ведут себя как они. Еще и хуже. — Мы строились десять минут, — развела руками Настя. — Такое ощущение, что они не знают значение фразы «встаем в колонну по двое». Артем молча наблюдал за нашей оживлённой беседой и вовсе не смотрел на меня, хоть и сидел на противоположной стороне стола. Не то, чтобы это меня особо задевало, однако я до сих пор в голове прокручивала мысль о том, что происходит между нами. Мы часто сталкивались в течение дня, на планерке сидели рядом, я, в конце концов, теряла контроль над собой, была не в силах согнать краску с лица. С каждым разом это происходило все реже, однако стоило Артему оказаться чуть ближе, чем на шаг, и я вновь терялась. А вчера он… — Вик, ты тут? — пощелкала пальцами перед моим носом Настя, хитро улыбаясь. Ее взгляд метался между мной и Артемом. Тот, похоже, тоже погрузился в свои мысли. — А? — тряхнула я головой, чтобы вернуться к ребятам. — О чем задумалась? — в той же манере спросила напарница Толи. — Егора долго нет. Может, случилось что, — ответила я, стараясь сохранить нейтральное лицо. — Наверняка нравоучения затянулись, — махнул рукой Толя. Он вдруг подскочил с лавки и убежал куда в сторону турников, крича. — Валера! А ну-ка слезь оттуда! Убьешься же! Следом за ним подорвалась и Настя, но она побежала разнимать дерущихся мальчишек. Десятый отряд, на удивление, мирно качался на качелях, кидал мяч в кольцо, играл в догонялки. Однако я решила чуть пройтись и посчитать малышню. Артем взял меня за руку, когда я обошла беседку. Он встал следом, а я быстро оглядела площадку — не увидел ли этого кто. Наши пальцы переплелись, и одного только взгляда хватило, чтобы во мне что-то вспыхнуло. — М-мне нужно идти, — дрогнув, сказала я и поспешила вернуться к десятому отряду. В голове крутилось столько мыслей, отчего я не могла разобраться в этой каше и просто переключилась на детей. После отбоя, пока Егор был на планерке, я сидела в вожатской с открытой дверью и слушала сопение детей. Все валилось из рук, я чувствовала, как психую, потому что из головы не выходил Артем. И даже несмотря на то, что я дала себе обещание на последней и в своей вожатской жизни смене не отвлекаться на лишние волнения, с Артемом, казалось, все получалось само собой. Я честно пообещала себе не влюбляться. Такое уже однажды случалось: всю смену мы провели вместе, даже несмотря на то, что жили в разных корпусах и порой наш распорядок дня не совпадал. Про нас знал весь лагерь, хоть мы и тщательно скрывали это, но, видимо, безуспешно. А когда смена закончилась, он растворился, как сахар в чае. Исчез, оборвал все связи, своим друзьям строго-настрого запретил говорить со мной, заблокировал мои соцсети. Потому что в Москве у него была девушка. Гитара с грустью поглядывала на меня, одиноко подпирая дверцу шкафа. Мне больше не хотелось сидеть в вожатской. Я сделала контрольный обход по этажу, проверила детские телефоны, которые мы заряжали ночами, выключила колонку и поднялась наверх к Насте и Владу. Кто-то из парней всегда должен был оставаться в корпусе после отбоя. Настя ходила по этажу, заглядывая в комнаты. Влад сидел в холле, в одном ухе у него был наушник. Парень с кем-то оживленно переписывался, с его лица не сходила улыбка. Я села рядом. — Мы будем смотреть «Заклятие» после отбоя, как договаривались? — спросила я. Влад убрал в кейс наушник. — Привет, Вик, — кивнул он. — Конечно. Как только остальные вернуться с планерки. Экран Влада вновь засветился, и он, искоса на меня глянув, вновь заулыбался. Я делала вид, что рассматриваю их отрядный уголок, но Влад превращался в чеширского кота каждый раз, как кому-то отвечал. Мне это начало надоедать. — Объясни мне, пожалуйста, — начала я, повернувшись к парню, и тот сразу спрятал телефон в карман шорт. — Я какая-то смешная сегодня? Что за тупая улыбка? Почему ты смотришь на меня? — Эй, все в порядке, — тут же ответил он, заметив, как я насупилась, — дело не в тебе, правда. Его тон смягчился, а в глазах погасла лисья хитрость. Влад убрал волосы с лица и вытянул ноги. — Не бери в голову, — хохотнула, плюхнувшись рядом со мной, Настя. — Да ладно тебе, Влад, Вика имеет право знать, — и, сделав серьёзное выражение лица, добавила. — Она не будет смеяться. — Ко мне Верка катает, — сдался Влад. — И на дискотеку позовет, и помощь предлагает на дежурстве по столовой, и на зарядке… — Моя Вера? — не дала я ему договорить, мой голос дрогнул. — Моя пионерка? Это она тебе пишет? — Нет, вожатка наша, — хохотнули ребята с моего выражения лица, Влад успокаивающе погладил меня по плечу. — Если ты не заметила, я не танцевал медляки ни с кем из детей. Мне неинтересно. — Как нет, — прыснула Настя. — А как же Кристина.? Я десятого отряда. На наш хохот прибежали Толя и Катя. Покрутив у виска, напарница Влада шикнула на нас и скрылась в вожатской. За ней зашел Артем, но практически сразу вышел с баночкой энергетика. — Мы идем? — спросил он, кивнув на вожатскую. Я спустилась на свой этаж за покрывалом, «Рэдбулом» и чтобы проверить детей. — А где Егор? — спросила я, когда вернулась на второй. Толя пожал плечами. — Он остался в актовом, — ответил он, — с нами не пошел. — Тогда начинайте без меня, я дождусь Егора, и мы придем, — я оставила в вожатской свои вещи и опять спустилась вниз. Был второй час ночи, я хотела обсудить с Егором завтрашний день рождения ребенка прежде, чем мы сядем смотреть «Заклятие». Плюс к этому он должен был проверить, что случилось с моим ноутбуком — завтра нам с детьми предстояло монтировать на нем видео. Я приоткрыла окно, чтобы проветрить вожатскую. К вечеру ветер сошел на нет, оставив царствовать липкую духоту. Без «Рэдбула» глаза начали слипаться, в ногах появилась неприятная тяжесть. Я глянула на часы. Егор не отвечал на мои сообщения. Похлопав себя по лицу, лишь бы проснуться, я прикрыла дверь в вожатскую и пошла в сторону актового зала. В окнах горел свет. Душный воздух цеплялся к коже, оседал в легких, и это будто затрудняло дыхание. Такие ночи были редкими в лагере, однако если такое случалось, никто не хотел выходить из корпусов и отпивался студеной водой из фонтанчиков. Небо было ясным, из редких облачков — только галактики, которые из-за скопления миллиардов далеких мерцающих звезд казались лишь туманом. Войдя в актовый зал, дверь в который была открыла и прожала к стене кирпичом, я сразу наткнулась на Егора. Он сидел в компании Веры, которая, повернувшись к нему в пол-оборота и закинув ногу на ногу, над чем-то смеялась. В этом была вся Вера. Она была моей одногодкой, но едва ли в своем возрасте задумывалась о будущем и жила сегодняшним днем. Ее несколько раз чуть не отчислили из университета, она месяцами жила у подруг, ведь общежитие ей не было положено из-за успеваемости, нигде не работала, но всегда находила деньги на брендовую одежду, рестораны, клубы. Ни я, никто из бывалых вожатых не понимал, как ее каждый год брали в лагерь, зато дети ее любили. В особенности, девочки, которые уже были подписаны на ее Инстаграм и грезили такой же насыщенной жизнью. — Мы договорились кое-что обсудить, — прикусив губу, сказала я негромко. Егор тут же встал, поправив футболку и стряхнув с шорт невидимую пыль. — Если бы ты мне ответил на сообщения, я бы сюда не пришла. Вера обернулась, и лицо ее выражало разочарование. Мне даже показалось, что я оказалась не в том месте и не в то время, но я уже была здесь. — Давай сделаем это завтра, — я пожала плечами, мол, не злюсь. — Я пойду к ребятам. Может, еще успею на концовку фильма. Не став больше мешать этим двоим, а я и не ждала ответа от своего напарника, я быстрыми шагами пошла назад. Меня захлестнула беспричинная тоска, я понимала, что Егор — не моя собственность, но отчего-то мне стало досадно. И одновременно неловко, что я вот так ворвалась. И даже несмотря на то, что у Веры к Егору вряд ли было что-то дельное, я почувствовала, что питаю к ней некоторую неприязнь. — Вик, подожди, — Егор догнал меня практически сразу. Он приобнял меня, пальцы крепко сжали плечо. От неожиданности я охнула и глотнула густой воздух. — Давай с ребятами сначала досмотрим, а потом обсудим все. — Завтра у Олега день рождения, его друзья и родители просили поздравить по-особенному, — ответила я практически сразу, не поднимая глаз. Отчего-то их щипало, в уголках собралась влага, и я старательно это прятала, стыдясь самой себя. — Шары привезут до завтрака, пока отряд будет кушать, надо их развесить по комнате. Расставить подарки, подложить в кровать… — Все сделаем, — перебил меня Егор. Он замедлился, отчего и я сократила шаг. — Но нам нужно заранее написать записки для квеста, — продолжила свою болтовню я, слова так и летели, будто я не хотела, чтобы говорил Егор. Или чтобы вовсе наступило молчание. — Мы все успеем, Вик, — совсем остановился Егор, выпустив меня из объятий. Я не хотела смотреть на него, ведь успела надумать чего обидного, сама того не хотя. Мысли роились в моей голове, и я ничего не могла поделать с этим хаосом. — Ты обиделась на меня что ли? — Ой, Егор, — ответила я, по-прежнему смотря куда-то в сторону, — нет. Я ведь не тиран какой-то, чтобы ты постоянно был со мной, — я пошла вперед, демонстративно глянув на часы. — У меня совсем вылетело из головы, честно, — сознался Егор, на что я лишь отмахнулась. Мы снова остановились уже у входа в корпус. — Всякое бывает, все мы люди, — сказала я. — Ты такая добрая, Вик, — ответил Егор. Ничего не сказав на это, я лишь пожала плечами. Мы зашли в вожатскую, и оценив объем работ ко дню рождения, я поняла, что вообще ничего не готово. А за утро мы успеем только написать записки. Взяв бумагу, фломастеры и ножницы, Егор сел на мою кровать. — У меня почерк так себе, но я готов все вырезать, — он протянул мне планшет с прикрепленным к нему листом и фломастеры. — Договорились, — кивнула я, сев на противоположную сторону кровати. Работа закипела. Меня стало отпускать, потому что я полностью погрузилась в написание записок. Однако пришлось признаться себе, что я все-таки немного злюсь на Егора, но причину мое сердце отказывалось выдавать.