Принцесса Синей Тюрьмы

      Flashback (За день до приглашения Наруми-младшей в Блю Лок):       Рицуки сидела напротив Джимпачи в его рабочем кабинете. Просторное помещение с минималистичным дизайном было освещено холодным светом, который подчеркивал строгие черты мужчины, сидящего перед ней. На столе между ними лежала стопка документов — список кандидатов, которые должны были пройти отбор для участия в проекте «Синяя тюрьма».       Эго открыл одно из досье и достал лист с фотографией юной девушки. Взглянув на изображение, он перевёл взгляд на Рицуки. — Наруми Аяно, — произнёс он, слегка растягивая имя, будто проверяя реакцию собеседницы. — Это твоя младшая сестра, верно?       Рицуки на мгновение замерла, но быстро взяла себя в руки. — Да, — спокойно ответила она.       Четырёхглазый откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы перед собой. — Ты знаешь, что будет, если она провалится?       Темноволосая пристально посмотрела на него. — Она не провалится. — Уверена? — Эго поднял бровь. — Её стиль игры… эгоистичный, хаотичный. За её действиями невозможно уследить, они не поддаются анализу. Она играет так, будто пытается доказать что-то всему миру. — Именно поэтому Аяно нужна тебе, — резко ответила Рицуки. — У неё есть талант, который можно отточить. Её драйв и жажда победы — это то, чего не хватает твоим «идеальным игрокам». Согласись, её влияние на этот проект будет значительным.       Эго усмехнулся, будто находя её аргументы забавными. — Возможно. Но что насчёт её мотивации? Ты готова рискнуть будущим своей сестры, которая столько лет была на грани самобичевания, ради этого проекта? — Она будет бороться, потому что это её мечта, — твёрдо заявила Рицуки, её бирюзовые глаза сверкали решимостью. — И я знаю, что ты способен сделать из неё не просто игрока. Ты создаёшь героев. Я уверена, что именно моя младшая сестра станет тем бомбардиром, которого ты так отчаянно ищешь. Не забывай, чья она дочь. Ты сам, будучи учеником нашего отца, видел, на что способна эта маленькая девочка. Теперь она готова преодолеть себя и выйти из скорлупы, которую создала за эти долгие шесть лет безысходности.       Эго задумался, затем положил досье на стол. — Ты хорошо её знаешь, но я хочу услышать больше. Что делает её особенной теперь? Помни, 6 лет без футбола не добавят ей ни силы, ни ловкости. Я не исключаю, что она может снова вернуться к прежнему состоянию. А слабаки мне в «Синей тюрьме» не нужны.       Рицуки стиснула кулаки, но её голос остался твёрдым. — Аяно пережила то, что не пожелаешь никому. Потеря семьи, жизнь в постоянной тени своего прошлого… Да, это тяжело, но она не сломалась. Она идёт вперёд, даже если её путь усеян шипами. Её сила воли не сравнится ни с чьей другой.       Джимпачи внимательно слушал, затем медленно кивнул. — Интересно. Но это всё слова. Я хочу увидеть её действия. — Ты увидишь, — Рицуки поднялась с места, глядя на него сверху вниз. — Дай ей шанс, и она докажет, что достойна быть не просто игроком, а легендой. Легендой, которую будут обсуждать веками. Она станет первой девушкой-бомбардиром в мужской команде на Кубке мира. Эго усмехнулся, схватил ручку и сделал короткую пометку в досье Аяно. — Хорошо. Она в списке. Но если та потерпит неудачу… это будет на твоей совести. Второго шанса не будет.       Рицуки бросила последний взгляд на досье младшей сестры, лежащее на столе. Она знала, что поставила на карту многое, но верила, что Аяно справится. — Она не потерпит поражения. Увидишь, ты будешь поражён её игрой. Помяни моё слово.       С этими словами девушка вышла из кабинета, оставив друга задумчиво смотреть на досье её младшей сестры.       Когда дверь закрылась, он пробормотал себе под нос: — Любопытно… Две сестры, такие разные, но каждая горит своим огнём. Посмотрим, как далеко она сможет зайти. Наруми Аяно…       Он хмыкнул, поправляя очки. — Хотя «Икеда Аяно» звучит куда лучше. Если я прав, она станет оружием, которое никто не сможет предсказать.       Закрыв папку, Эго уже обдумывал, какие испытания подготовить для этой «непредсказуемой девочки».       End Flashback

***

      На следующий день, после победы команды Z над командой Y: — Нам пора уже писать отчет о прогрессе для этого старого пердуна из ЯФА, — раздраженно отозвалась старшая Наруми, убирая пыль с мебели. — Как у нас идут дела по отсортировке, Джинпачи? — Потерпи немного, Рицуки, — безразлично промолвил тренер Синей тюрьмы, выливая в раковину кипяток из приготовленного рамена. — Приближается час моего вознесения. — Ты серьезно? Опять за свое? — недовольно скривилась девушка, наблюдая, как её друг третий раз готовил лапшу быстрого приготовления. — Нельзя же всю свою жизнь одной лапшой питаться, честное слово. Ты же не студент из общаги. — А ты, как всегда, бурчишь, как мамочка. Прекращай. Я тебе не Икеда Аяно, чтобы трястись надо мной, — переместившись к столу, черноволосый сел, скрестив ноги, и добавил соевый соус с майонезом, помешивая палочками вермишель. — Лапша — моя отдушина. Когда я сам играл, сидел на жесткой диете, которую прописывал твой отец. А теперь только ею и питаюсь.       На слова четырехглазого Наруми никак не ответила, прекрасно зная, что смерть их родителей подкосила не только её с младшей сестрой, но и самого Эго. Годовая депрессия сделала его практически затворником: он питался только раменом и почти ни с кем не контактировал. Рицуки была исключением из правил, ведь она оставалась, пожалуй, единственным другом обезумевшего тренера.       Бирюзовоглазая молча наблюдала за Джинпачи, который с каким-то странным удовольствием поглощал свою лапшу, при этом увлечённо помешивая остатки соуса в миске. Её раздражение постепенно улеглось, уступая место тихой грусти. Она знала: за этой привычной, почти карикатурной любовью к рамену скрывается нечто большее, чем простая привязанность к быстрой еде. — Знаешь, иногда мне кажется, что ты выбрал этот рамен как символ, — тихо произнесла она, вытирая остатки пыли со стола. — Словно он напоминает тебе что-то… или кого-то.       Джинпачи на мгновение замер, опустив палочки в миску. Он бросил на Рицуки короткий взгляд, но ничего не сказал, продолжив своё неторопливое занятие. — Когда мы с Аяно потеряли родителей, — продолжила она, — ты, наверное, также как и мы, почувствовал эту пустоту. Тебе ведь пришлось тащить на себе не только себя. — А ты думаешь, у меня был выбор? — хмыкнул он, не отрываясь от миски. — Ты знаешь, каково это — быть старшим, правда? Да я сам решил подсобить тебе, разве нет? Я согласился в придачу из-за собственных убеждений и желаний, так что использовать друг друга, норма.       Эти слова застали Рицуки врасплох. Она уже хотела ответить, но Джинпачи поднял палочки, словно разрубая нить её мысли: — Лапша, пускай простая и дешёвая, не предаст. Она не разочарует тебя, не скажет, что ты должен быть кем-то, кем не можешь быть. Она просто есть. А люди… люди всегда требуют больше, чем ты можешь дать.       Старшая Наруми отвернулась, чтобы не показывать эмоций, которые наверняка сейчас читались на её лице. Она понимала его боль, хотя сама переживала её по-своему. — Ладно, хватит о грустном, — буркнула она, пряча грусть за раздражением. — У нас всё ещё отчёт не написан, а ты тут философствуешь над своей лапшой. — Зачем писать отчёт, если старики из ЯФА всё равно ничего не поймут? — пожал плечами Джинпачи, вставая из-за стола. — Им важны не отчёты, а результаты с баблом. И результаты у нас будут.       Эти слова вызвали у девушки противоречивую улыбку. Чтобы сменить тему, она театрально закинула грязную одноразовую посуду в мусорный мешок и подняла его. — Слушай, я, конечно, всё понимаю, мы с тобой ещё со студенчества знакомы, но нельзя же так запускать комнату! Я тебе не горничная, имей совесть. Убирайся хотя бы раз в неделю и стирай свои вещи. Такахиро уже готов тебя разорвать за то, что я должна тут прибираться. Это просто кошмар! — Я отказываюсь заниматься чужой работой, — спокойно ответил Джинпачи, подсыпая приправу в лапшу и при этом сохраняя тон, будто все вокруг ему что-то должны. — К тому же по контракту моя ответственность — только футбол. А со своим парнем разбирайся сама, если ему что-то не нравится. Да и напомню, что он сам согласился стать спонсором нашего проекта, благодаря вашей семье. Всё, что здесь есть, построено от лица его фирмы. Хотя должен признать, дизайн Синей тюрьмы у тебя вышел действительно хорошим. — Вам бы научиться ладить друг с другом, — вздохнула Рицуки, убирая черные волосы с лица. — Оба бывшие футболисты, а ведёте себя, как мальчишки с улицы. — Лень разгребать, сам пусть приходит. — Ну и спасибо за комплимент, в лице моего дизайна, — усмехнулась она, едва заметно помягчав. — Кстати, совсем скоро мои новые новостройки для «тюремщиков» будут готовы. Успею испытать их до начала второго отбора.       Джинпачи, неспешно жуя лапшу, поднял взгляд на Рицуки, словно оценивая её слова. Он с лёгкой усмешкой откинулся на спинку стула. — Ты, как всегда, вперёд паровоза летишь, Рицуки, — сказал он с лёгкой насмешкой, но без злобы. — Новостройка — это, конечно, хорошо. Только не забудь, что главное не искусственное тело, а то, как их правильно заполнить. Пристрастие к созданию живых голограмм оживили тебя. — Этим я займусь, не переживай, — с ноткой гордости отозвалась она, вытирая руки о полотенце. — Всё будет идеально. И, кстати, твои слова о «главном» меня не касаются, я не просто архитектор, я ещё и хакер. — Угу, хакер, который даже свой мусор не умеет организовать, — бросил очкарик, указывая на переполненный мешок, который она держала в руках. — Знаешь что? — фыркнула девушка, нахмурившись. — Не заставляй меня пожалеть, что когда-то согласилась тебя взять в проект. — Рицуки, тебе просто скучно без приключений на голову, поэтому и пришло тебе в голову создать этот проект со мной, — невозмутимо ответил он, жуя еду. — Скорее мне скучно смотреть, как ты готовишь лапшу в третий раз за день, — парировала она, направляясь к выходу с мешком в руках.       Джинпачи только слабо ухмыльнулся её уходящей спине, вернувшись к своей тарелке.       Проходя через коридор, Рицуки невольно задумалась над словами друга. Она всегда считала его сложной личностью — грубоватым, иногда ленивым, но при этом удивительно преданным и дальновидным. Несмотря на его постоянные попытки уклониться от ответственности, она знала, что именно Джинпачи в конечном итоге принимает решения, от которых зависят судьбы многих школьников в этом здании.       Её мысли прервал звонок на мобильном. Она посмотрела на экран: звонил Такахиро. — Да, — ответила она, принимая вызов. — Всё у тебя нормально? — прозвучал знакомый голос любимого с ноткой беспокойства. — Если не считать того, что я снова убираюсь за твоим любимым спонсорским проектом, то да, всё отлично, — с лёгким сарказмом отозвалась девушка. — Джинпачи? — сразу понял беловолосый. — Ага. Лапша, грязные носки, мусор — всё как обычно. — Этот парень неисправим, — тяжело вздохнул Такахиро. — Но ты всё равно не должна тратить на него столько времени. Он взрослый мужик, пусть разбирается сам. — Это не просто про уборку, — тихо ответила Рицуки. — Мы с ним многое прошли. Не могу я просто взять и оставить его… Все же он мой друг. — Я понимаю, — голос Такахиро стал мягче. — Но всё-таки не забывай про себя. Ты тоже заслуживаешь заботы. Рицуки улыбнулась, даже не заметив, как её щеки слегка порозовели. — Спасибо, — тихо сказала она. — Ладно, не буду тебя задерживать. До встречи.       Закончив разговор, она ещё раз оглянулась на коридор, ведущий к комнате Джинпачи. Убираясь и решая бытовые вопросы, она старалась не думать о тяжёлых воспоминаниях, которые время от времени всплывали в их разговорах. Но в глубине души она знала: Синяя тюрьма — это не просто проект, который поможет разобраться с убийцами ее семьи и сотворить лучшего форварда для побед. Для них обоих это стало чем-то вроде символа новой жизни и перемены. — «Мы справимся. Моя Аяно обязательно станет единственным выжившим», — подумала она, закрывая за собой дверь.

***

      Ночь окутала меня густой пеленой тишины, но сон не приносил облегчения. Едва я прикрыла глаза, как передо мной развернулось поле. Необычайно пустое, с серым небом, нависшим над горизонтом, и ветром, уносящим лёгкий запах дождя. Оно показалось знакомым, словно я уже была здесь раньше, хотя память молчала.       Я стояла в одиночестве, босыми ногами чувствуя шершавую землю, и вдруг заметила фигуру впереди. Это была девочка. Её лицо мгновенно напомнило мне о ком-то, кого я не видела долгие годы — себя.       Она была совсем юной, лет одиннадцати, босая, с разодранными коленями и растрёпанными волосами, мокрыми от пота и слёз. Её руки сжимали мяч, испачканный землёй, на котором ещё виднелся автограф отца, как символ того времени, когда я была счастливой.       Вокруг неё валялись клочки разорванной формы и мятые обрывки газет, когда-то воспевавших его талант и моё горе. Моих родителей. Людей, которыми я гордилась и боготворила, пока они были живы.       Взгляд девочки слился с моим, в её глазах читалась мольба, боль и отчаяние, от которых сердце сжалось. Она ждала ответа. Ответа, который я тогда не смогла дать.       Она дрожала, как осиновый лист, сжимая мяч ещё крепче, словно в нём было заключено всё, что осталось от её мечты…от нашей мечты… — Ты же обещала мне, что будешь сильной, помнишь? — её голос задрожал, разрывая тишину. — Ты говорила, что будешь играть за нас… за них. А теперь смотри на нас. Ты тоже сдалась… Ты тоже разучилась верить. Её маленькие пальцы вдруг разжались, и мяч с глухим звуком упал на землю, прокатившись в сторону. Это был последний жест отчаяния. — Футбол убил их мечты, и он убьёт наши. — Её голос стал тише, почти шёпотом. — Скажи, зачем тогда жить мечтой, которая приносит только боль?       Я сделала шаг вперёд, пытаясь дотянуться до неё, но её образ начал рассеиваться, как туман на ветру. — Подожди! — выкрикнула я, сама не осознавая, к кому обращаюсь: к девочке, которой я была, или к себе нынешней.       Но она исчезла. Оставив после себя только пустоту и шёпот ветра, пронзающий поле, где теперь не было ничего.       Мои ноги подкосились, я упала на колени, прикрывая лицо ладонями. — «Я дала себе обещание… Я не сдамся. Даже если это будет больно. Даже если Чигири выберет уйти. Я не позволю ни ему, ни себе снова стать той девочкой, что однажды уже сломалась.»       Эта мысль стала якорем в бушующем море чувств, возвращая меня к реальности.

***

      Я резко очнулась, вдохнув полной грудью, словно вынырнула из глубокого сна. Перед глазами всё ещё мелькали отголоски видения, но реальность уже настойчиво напоминала о себе. Вокруг царила полумрак мониторинговой, гудели экраны с данными, заполняя комнату мягким мерцанием. — «Опять заснула… Вот же чёрт,» — мысленно упрекнула себя, быстро выпрямляясь.       Я принялась суетливо приводить себя в порядок: сглаживать мятую футболку, поправлять волосы, но едва я сделала резкое движение, как грудь отозвалась резкой болью. — «Твою ж…» — едва сдержала я ругательство, инстинктивно схватившись за грудь.       Подогнув горловину толстовки, я осмотрела синяк. Он потемнел и теперь был болезнен даже при лёгком касании. — «Отлично, просто прекрасно. А я ещё думала, что всё прошло. Нет, конечно, почему бы этому синяку не напомнить мне, что он всё ещё тут,» — язвительно подумала я, осторожно прикрывая рану. — «Ещё несколько дней так мучиться… Удачи мне,» — пробормотала я вслух, вздохнув.       Поправив толстовку, чтобы скрыть следы, и проверила маскировку. Мысль о том, что кто-то из команды может заметить мой синяк из-за машинального рефлекса схватиться за грудь, не давала мне покоя. — «Нельзя, чтобы кто-то догадался. Вопросы, сочувствие — мне это не нужно,» — мысленно поставила я точку.       Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы унять остатки напряжения, я привела себя в порядок, насколько это возможно в условиях мониторинговой, и уверенно шагнула к выходу.       Дверь открылась с тихим скрипом, и я оказалась в коридоре, заполненном приглушённым светом и гулом проснувшихся парней. — О, Рэн, с добрым утром! — махал мне Нарухая, одновременно пнув подушкой Гагамару. — Доброе, а чего все так рано встали? — небрежно поинтересовалась я, удивлённая тем, что все были на ногах в шесть утра. — Мы идём на утреннюю тренировку, будем отрабатывать игру, — ответил Куон, держа в руках тетрадь с ручкой. — Ты тоже собирайся, без тебя полноценной тренировки не выйдет. — Ага, — кивнула я, но про себя уже мысленно избивала стену. — «Чёрт! И как мне играть? Ладно, главное — сохранять спокойствие, дышать размеренно и двигаться поменьше. А на матче уже посмотрим, как пойдёт.»       Пока парни собирались, я направилась в уборную, чтобы затянуть бинты и переодеться в форму. Как и ожидалось, процесс оказался гораздо болезненнее, чем в прошлый раз. — «Ещё один день… Главное, держаться. Остальное приложится,» — мысленно подбодрила себя, стараясь игнорировать неприятные ощущения.       Закончив перевязку, я взглянула на своё отражение в зеркале. Внешне всё выглядело нормально, но внутри я знала, как сильно болит каждый шаг, каждый вдох.       Поправив форму, я прибавила шаг, направляясь к выходу из уборной, и мысленно готовила себя к утренней тренировке.

***

      Вся наша команда уже вовсю играла импровизированные матчи, разделившись на две группы. Мы гоняли мяч по полю уже три часа, и боль в груди отзывалась неприятным колющим чувством с каждым движением. Большую часть времени меня словно не замечали — никто не спешил подключаться к моей игре. В итоге мне приходилось подхватывать мяч и вести его самой, в надежде, что кто-то всё-таки присоединится. — Эй, Рэн, что за одиночная игра? — подскочил ко мне Бачира с лукавой улыбкой. — Ты нас игнорируешь или проверяешь на скорость? — Просто подключайтесь быстрее, — бросила я, избегая излишней эмоции в голосе. — Не могу же я вечно ждать, пока вы проснётесь. — Ух ты, ты сегодня прямо командный капитан! — засмеялся Бачира, а затем резко обошёл меня и принялся атаковать защиту противоположной команды. — Рэн, пасуй! — крикнул Исаги, находясь в выгодной позиции. — Уже поздно, сам догоняй, — отозвалась я, пытаясь уклониться от защитников, но в итоге потеряла мяч из-за резкой боли в груди. — Ты что-то совсем не в форме, — заметил Кунигами, подбегая ко мне. Его тон был серьёзным, но не осуждающим. — Ничего страшного, — я отмахнулась. — Просто промахнулся. — Так нельзя, — вмешался Куон с заметной раздражённостью. — Мы тут играем командой, а не демонстрируем соло-выступления. — Если бы кто-то поддерживал меня вовремя, не пришлось бы, — ответила я, стараясь не выдавать боль в голосе. — Эй, давайте без ругани, — миролюбиво произнёс Нарухая, перехватив мяч. — В конце концов, мы здесь, чтобы стать лучше, а не выяснять, кто прав. — Если мы все будем бегать как угорелые, толку не будет, — поддержал Иемон, добавляя свою долю спокойствия в разговор. — Нужно больше пасовать, а не полагаться только на одного игрока. — Да, и вы посмотрите на Рэна, он вообще не в себе, — добавил Игараши, но тут же смутился под моим острым взглядом. — Ну, я просто… заметил. — Всё в порядке, — сказала я, резко меняя тему. — Давайте продолжим, мне ещё есть, что показать.       Парни переглянулись, но никто не стал возражать. Матч продолжился, а я снова старалась держаться из последних сил, игнорируя боль.       Мяч в очередной раз оказался у моих ног. Я мгновенно подхватила его, направляя к воротам противника. Сначала быстрый дриблинг, затем обманное движение корпусом вправо, и я легко обошла защитника. Ловким касанием пяткой откатила мяч немного назад, чтобы вывести его в удобную позицию для удара. Это было идеально. — «Сейчас я покажу вам, что значит атака», — мелькнула мысль, и я размахнулась для удара. Но в последний момент усталость, смешанная с удушающим чувством в груди, сыграла злую шутку. Мяч полетел мимо цели, ударившись в правый угол ребра ворот. — Вот чёрт, — выдохнула я, чувствуя, как горячая волна разочарования прокатилась внутри. — Ну всё, промах, Рэн, вон с поля, — указал на меня монах, не особо скрывая раздражения.       Я послушно отошла за границы полигона, чувствуя, как тело буквально требует передышки. На фоне раздался громкий насмешливый голос Раичи: — Так и знал! Те два гола в первом матче были тупо случайностью. Ничего ты не умеешь!       Я остановилась на мгновение, сжав кулаки, но решила не отвечать. — «Пусть говорит, сколько хочет. Всё равно докажу ему, что он неправ», — мысленно сказала я себе, вытирая пот со лба и садясь на траву, чтобы хоть немного восстановить дыхание.       Я чувствовала на себе взгляды, но решила сосредоточиться на отдыхе.       Бачира наклонил голову, наблюдая за мной, и пожал плечами: — Эй, это был крутой дриблинг, Рэн! Жаль, что удар не зашёл, но ничего, в следующий раз получится! — Его голос звучал ободряюще, а на лице всё ещё оставалась лёгкая улыбка.       Исаги нахмурился, но в его взгляде не было осуждения, скорее анализ ситуации: — У него было идеальное положение… Может, усталость? — пробормотал он, словно больше говорил сам с собой. — Рэн выложился на все сто, видно же.       Кунигами посмотрел на ворота, а затем на меня, нахмурив брови: — Такой потенциал… Но он должен научиться распределять силы. Играть три часа подряд — это перебор. — Он произнёс это вполголоса, обращаясь к Исаги.       Клыкастый же, конечно, продолжал ехидничать, добавляя громче: — Вот вам и «гений атаки»! Ага, такой гений, что даже ворота найти не может. Зря только бегали за ним! — Его голос звучал громко, но в нём больше слышалось желание досадить, чем реальная злоба.       Наш голкипер, который всё это время молчал, подошёл ближе к Куону, не отрывая взгляда от меня: — Раичи, заткнись. Даже лучшие промахиваются. Он и так старается. — Его голос был спокойным, но твёрдым.       Блондин только фыркнул, но возражать не стал. Остальные игроки переглянулись, как будто все разом осознали, что резкость Раичи была неуместной.       Синеглазка же подошёл ко мне ближе и, наклонившись, мягко сказал: — Эй, Рэн, ты отлично держался. Твой стиль игры действительно необычный. Если бы не промах, это был бы настоящий шедевр.       Я слегка улыбнулась, но предпочла не отвечать, лишь кивнула в ответ. Мегуру, присел на траву неподалёку, хихикнул: — Ну и что, что мимо? Главное, что весело! Ты знаешь, как заставить людей нервничать, Рэн. Видел, как они на тебя набросились? Ха-ха, обожаю это.       Рыжик кивнул, протягивая мне бутылку с водой: — Тебе нужно отдохнуть, но не переживай. У тебя талант, просто нужно ещё немного работы над точностью.       Я тихо кивнула, стараясь не показывать, как сильно болит грудь.       Отойдя от ребят, я устроилась на земле, успокаивая дыхание и жадно поглощая воду через трубочку. Мысленно я анализировала игру, пытаясь понять, как удержать баланс между своим состоянием и навыками. — «Устала… Если бы не стяжка на груди и синяк, я бы смогла продержаться ещё шесть часов. Но это мой предел в нынешнем состоянии. Отдохну, а потом потренируюсь самостоятельно». — Глотнув ещё воды, я бросила взгляд на парней, продолжая размышлять. — «Сейчас мне незачем выходить из тени. На этом этапе достаточно использовать только 7% своих возможностей. Никто пока не заставил меня преодолеть рубеж в 10% и больше. Буду пользоваться скрытностью и тихо забивать голы. А ещё нужно будет зайти за плюшками. Не зря же я столько работала.»       Вытерев лицо полотенцем, я глубоко вздохнула и посмотрела вдаль. — «Моё оружие — это невидимость и особое чутьё на варианты развития будущего. Пока сложно понять, откуда у меня этот навык, но его развитие точно будет нелёгким. Помимо этих способностей, мне кажется, что я могу делать ещё что-то необычное на поле… Когда я была маленькой, ничего особенного вроде бы не вытворяла. Хотя отец постоянно удивлялся моим движениям. Может, со стороны они и вправду кажутся необычными?»       Машинально обвела взглядом всех товарищей, я остановила внимание на Чигири, который занял позицию вратаря и сосредоточенно наблюдал за движением мяча. Однако перед глазами тут же возникло его злое лицо и слова, которые он бросил мне ночью. Почему же это так задело? Странно, ведь мы едва знакомы, но чувство дежавю прочно осело в сердце, словно укоренившись где-то в самой его глубине. — «Эх, вдобавок еще и с Чигири повздорила… А повторно поговорить всё равно не получится», — обречённо вздохнула я, вспомнив, как его футон утром был демонстративно отодвинут подальше от меня. — «Вот же я дура… Неужели правда такая прилипала? Зачем вообще полезла к нему?»       Мой взгляд скользнул вниз, но в голове уже не было настоящего. Вновь передо мной всплыл тот горький сон, который я так упорно пыталась забыть. Яркий свет сменялся темнотой, холодные стены будто сжимали пространство вокруг.       Я невольно передёрнула плечами, пытаясь отогнать видение, но оно не исчезало. Сон, который напоминал о страхах и одиночестве, снова нашёл меня, оживая в самых неподходящих моментах. Я тряхнула головой, стараясь отогнать это воспоминание, однако чувство тревоги уже прочно засело внутри, как заноза. — «Забудь… Просто забудь,» — уговаривала я себя, но горький привкус сна не уходил. — «Потом погрустим, сейчас не время.»       Проведя ладонью по чёлке парика, я уже всем своим нутром желала выкинуть его к чёртовой матери. Мало того, что из-за него волосы потеют, так ещё сам парик постепенно изнашивается. Цвет тускнеет, словно вот-вот выгорит до светлого, оставляя меня с ещё одним поводом для раздражения. — «Фух… Не уверена, что протяну до конца, тем более не ясно, сколько нам ещё торчать в этой Синей тюрьме,» — сжимая бутылку в руке, я опустила взгляд в пол. — «Да и толку от меня сейчас не будет… Будущее молчит, никакого сигнала за всё время тренировки. Не хочу, чтобы мои результаты зависели от удачи или везения. Я хочу всё делать стабильно.»       Мысленно ругая себя за собственное бессилие, я чувствовала, как сомнения накатывают, словно волны. И всё же где-то внутри продолжала тлеть надежда. И в эту секунду на экране полигона замерцало знакомое лицо, и зал тут же наполнился напряжением. — Приветики, мои неогранённые алмазы. Знаете, соус с майонезом — просто пушка, — проговорил он, держа тарелку с лапшой.       Его довольное выражение лица и звуки аппетитных укусов вызвали у некоторых рефлекторный прилив слюны. — «Господи, подберите слюни, а то со стороны кажется, что вы тут голодаете, » — мысленно усмехнулась я, глядя на их выражения. — Спешу сообщить, что только что закончился шестой матч! — продолжил он, клацая палочками, и одновременно на экране появилась таблица с командами и их очками. — А вот и результаты промежуточной таблицы… Па-ра-пам-пам! — У трёх команд по одному поражению, — заметил Куон, напрягшись, глядя на экран. — А команда V ушла в отрыв, — ошеломлённо проговорил Игараши, хлопая глазами, словно не веря своим глазам. — «V? Это те, с беловолосым и фиолетоволосым, » — мысленно отметила я, вспоминая их лица. — «Как и ожидалось, они сильны. Но это даже интересно…» — на губах мелькнула лёгкая усмешка. — «Чую нутром, с ними будет захватывающее противостояние. Талантом так и плещет из них.» — Выходит, мы обязаны победить в следующем матче с W, — задумчиво проговорил наш командный стратег, видимо уже обдумывая планы. — А теперь, чтобы добавить немного перчинки… — с набитым ртом он указал на нас палочками, продолжая с обычным для себя безразличием: — Сейчас я объявлю ваши рейтинги в «Синей тюрьме», основываясь на достижениях в предыдущих матчах.       Пока он объяснял принципы подсчёта — ценность бомбардира, умение забивать, количество голов, — на экране и на форме начали хаотично перемешиваться цифры. Каждый напряжённо следил за экраном, предчувствуя, что оглашённые рейтинги станут для кого-то моментом триумфа, а для кого-то — суровым вызовом. — Чем важнее был ваш гол, тем выше вы в рейтинге. А значит, в данный момент самый сильный из вас, а по совместительству лучший игрок в команде Z… это ты, Наруми Рэн.       С его словами на моей форме загорелась цифра 265, будто обозначая мой статус. Я застыла, ощущая, как это число словно прожгло меня насквозь. — «Чего?! 265?! Какого чёрта?!» — мелькнула паника. — «Я же по сути ничего не сделала, а каким-то чудом оказалась на вершине.»       Шокированные взгляды остальных игроков упёрлись в меня. Большинство явно не разделяло радости — кто-то недовольно нахмурился, кто-то просто смотрел в недоумении. Однако не все реагировали негативно. Бачира и Исаги ободряюще улыбнулись, а Кунигами сдержанно кивнул, будто признавая результат. — «Блин… Только бы на меня войной не пошли из-за этого,» — скованно подумала я, ощущая, как воздух в комнате стал тяжелее. — «Интересно, что будет, когда они поймут, что их всех обошла… девчонка.»       Нервно сглотнув, я сделала вид, что всё происходящее меня не волнует, но внутри напряжение достигло пика. С одной стороны, этот неожиданный статус был шагом вперёд, с другой — он грозил навлечь кучу проблем.       Также Эго объяснил, что, найдя своё «оружие», его необходимо развивать индивидуально, так как простое подражание знаменитым бомбардирам ничего не даст. У каждого игрока свои навыки и умения, которые нужно превратить в уникальный стиль игры, доведённый до совершенства. На последних словах о «нагретом алмазе» лицо Эго стало мрачным, а взгляд — жутким. В этот момент на экране высветился таймер: до нашего матча с командой W оставалось 24 часа. — У нас игра через сутки… — сложив руки на груди, Иемон мельком взглянул на свои часы. — Давайте посмотрим записи игр команды W, — предложил шатен. — Хорошо, на сегодня заканчиваем. Готовьтесь к завтрашнему матчу, вы все молодцы, — огласил Куон, подозвав остальных игроков.       Я же продолжала сидеть на земле, не торопясь уходить. Когда поле опустело, мой взгляд задержался на мяче. Мысли крутились в голове, как вихрь: — «Возвести в абсолют… Идея дельная, но трудновыполнимая. Моё оружие не так очевидно, как у других. Это не физическая мощь, как у Кунигами, и не виртуозный дриблинг, как у Бачиры. Эх… Чёрт с ним, буду делать то, что у меня получается лучше всего.»       Встав на ноги, я подхватила мяч и начала вести его, пробегая по периметру тренировочного поля. — «Можно ведь попробовать… Всё равно здесь сейчас никого.»       Я продолжала вести мяч, пробуя разные варианты его контроля. Сначала обычные передачи, затем плавный дриблинг. Но в голове крутилась мысль: нужно что-то уникальное, своё, что выделит меня среди остальных. — «Хм… А что если…» — идея вспыхнула в сознании, словно молния.       Резко изменив направление, я ударила по мячу правой ногой под углом. Он мягко скользнул по траве, но неожиданно поднялся, описывая дугу в воздухе. — «Ха, работает! Но это ещё не предел.»       На ходу я подбросила мяч выше, позволяя ему отскочить от колена. Затем, ловко подкрутив носком ботинка, заставила его двигаться по спирали, причём траектория выглядела совершенно хаотичной. На мгновение казалось, будто мяч движется сам по себе, но в итоге он вернулся прямо ко мне. — «Ого! Надо ещё раз попробовать!»       Я повторила этот манёвр, добавляя новые элементы. Постепенно траектория становилась всё более сложной: мяч прыгал, менял направления, будто следовал за невидимой силой. Каждый раз он возвращался ко мне, словно был запрограммирован на это. — «Хм, если я так пробью по воротам…» — усмехнулась я, утирая пот со лба. — «Это будет что-то вроде 'хаотичного спирального удара'.»       Довольная результатом, я снова принялась отрабатывать этот приём, представляя, как он станет моим козырем в следующих матчах.       После очередного выпада мяч влетел в сетку с такой точностью и силой, что я даже удивилась. На мгновение я застыла, ощущая гордость за собственный прогресс. — «Вот это да… Кажется, я наконец-то что-то нашла.»       Но внезапно меня насторожило ощущение, что кто-то находится поблизости. Повернув голову, я заметила Исаги, который стоял неподалёку. Его глаза были широко распахнуты, лицо выражало искреннее удивление, а на губах застыл лёгкий приоткрытый рот, как будто он не мог поверить своим глазам. — Эм… Ты давно тут стоишь? — осторожно спросила я, прерывая молчание и делая шаг в его сторону. — А? Я… э-э… — Исаги растерянно замахал руками, будто пытаясь оправдаться. Его лицо моментально покраснело, словно он вдруг осознал, что его застукали. — Н-не так давно! Просто заметил, что тебя нет и… Ну, ты ведь… классно играешь! И не слушай Раичи, хорошо пробил! — Правда? — удивлённо вскинула брови, чувствуя, как его смущение невольно вызывает у меня улыбку. — Ты серьёзно? — Да! — выпалил он, нервно почесав затылок. — Я… я такого раньше не видел. Как ты это делаешь? Ты так синхронизирован с мячом, будто он часть тебя… — Ну… Наверное, просто нашел свой стиль, — ответила я, пожав плечами, но его слова вызвали лёгкое тепло внутри.       Наступила небольшая пауза. Мы оба молчали. Синеглазка явно хотел что-то сказать, но судя по тому, как он перебирал ногами и смотрел то на мяч, то в сторону, он не знал, как продолжить. — А вообще, — неожиданно добавил он, снова покраснев, — ты… крутой. То, как ты играешь, это… ну, вдохновляет. Я даже немного завидую. — Завидуешь? — рассмеялась я, пытаясь разрядить напряжённость. — Ты ведь сам очень талантливый! — Ну, спасибо… — пробормотал он, нервно отводя взгляд. — Но я правда хотел бы научиться чему-то такому… — Тогда тренируйся! — подмигнула я, подбрасывая мяч ногой. — Может, когда-нибудь я поделюсь секретом. — Ты шутишь? — недоверчиво посмотрел он на меня, но по его улыбке было видно, что ему это приятно. — А ты проверь! — я подхватила мяч, ложа его на траву. — Только в следующий раз говори заранее и прямо, а то нечестно наблюдать за чужими тренировками со стороны, хи-хи.       Исаги замялся, неловко почесав затылок с румянцем на щеках. — Эм… Ладно, в следующий раз… я подойду сразу.       Я посмотрела на синеволосого, заметив его смущённое выражение и лёгкий румянец, который всё никак не сходил с его лица. Улыбнувшись, я мягко предложила: — Слушай, если мы уже заговорили на эту тему, то почему бы нам не потренироваться вместе? Тебе ведь тоже нелегко из-за твоего 'видения поля', да?       Его синеватые глаза расширились от неожиданности, а затем он кивнул, хотя уши уже заметно порозовели. — Эм… Да, почему бы и нет, — проговорил он, стараясь казаться спокойным, хотя выдавал себя неуверенной улыбкой. — Отлично! Тогда начнём с пробежки. Полезно заново размяться перед более серьёзной тренировкой, — сказала я, подхватив мяч и подмигнув ему.       Синеглазка кивнул, немного выпрямляясь, и мы вместе побежали по полю. Я несла мяч, время от времени передавая его Исаги, а он, ловко подстраиваясь под мой ритм, возвращал его мне. — Ты правда круто контролируешь мяч, — сказал он после пары кругов, чуть отдышавшись. — Теперь то я понимаю, почему ты стал первым в рейтинге нашей команды и я этому даже рад. — Спасибо, ты тоже здорово поднялся — улыбнулась я, глядя на него. — Но твоё видение поля — это тоже невероятно.       Он немного смутился, но всё же ответил: — Я учту… — потрепав свой затылок, улыбнулся мне.       Мы как раз хотели начать вторую серию пробежек, когда я услышала позади шум. Развернувшись, увидела, как к нам уверенно направляются Бачира и Кунигами. У обоих на лицах читалась смесь любопытства и… чего-то вроде недовольства. — Ого, а тут у вас, оказывается, своя мини-команда образовалась? — с привычной улыбкой протянул Мегуру, но его прищуренные глаза неотрывно следили за синеволосым.       Кунигами скрестил руки на груди и хмыкнул: — Значит, тут вы скрываетесь. А мы-то думали, куда Исаги подевался.       Исаги неловко потёр затылок, его розоватые уши выдавали, что он явно почувствовал себя в центре внимания. — Мы просто тренировались. Вот и всё, — пробормотал он, стараясь избежать прямого взгляда обоих.       Я заметила, как жёлтоглазик подошёл ближе, словно невзначай, но всё же как-то слишком уверенно. — Рэн, ну ты молодец. Решил ещё и Исаги подтянуть, да? — спросил он, глядя на меня. Его голос звучал дружелюбно, но взгляд был слишком уж испытующим. — Нечестно, знаешь ли выбирать любимчиков. — О чём ты? Я не понимаю. И почему бы и нет? Вместе тренироваться всегда веселее, — ответила я с лёгкой улыбкой, пытаясь разрядить атмосферу.       Рыжик покачал головой, но его острый взгляд на Исаги говорил о многом. — Ладно. Тогда мы тоже присоединимся. Раз лучший в Z так решил, что нужно еще работать. Что скажешь, Бачира? — О, конечно! Я же не могу позволить, чтобы у Исаги было больше времени с Рэном, чем у нас, — сказал Бачира с игривой ноткой, но его глаза по-прежнему поблескивали ревностью.       Синеглазка неловко сделал шаг назад, оглядывая обоих парней. — Ребята, это просто тренировка, ничего особенного, — попытался оправдаться он, но это явно не подействовало.       Я, наблюдая за этой сценой, мысленно фыркнула. — «Та да, мы даже ничего толком не делали, а ощущение, что нас спалили. Причём меня как за изменой. Странно.» — Ребята, вы чего? Ай, пес с вами, я побежал.       Махнув им вслед, я рванула по пятому кругу полигона, и, к моему удивлению, парни устремились за мной. — Ох уж эти соперничества, — пробормотала я себе под нос, но прибавила ходу, чтобы от них не отставать.       Спустя минуту я услышала за спиной ещё больше шагов. Оглянувшись, обнаружила, что вся команда Z бежит позади нас, будто решив устроить массовый забег. — А вы зачем здесь? — спросила я, искренне не понимая, что происходит.       Мегуру, улыбаясь как ребёнок, покрутил головой и с детскими нотками произнёс: — Рэн, ты всё ещё не понял? Вся наша команда уже крутится вокруг тебя!       Раичи, сжав кулаки, рявкнул: — Я тебе ни за что не уступлю, мелкий! — Он прибавил ходу, как будто кто-то пообещал ему за это трофей. — И я! — внезапно выкрикнул Нарухая, догоняя нас.       Гагамару, глотая ртом воздух, пробормотал: — Вот блин, а так хотелось искупаться…       Игараши, разгорячённый забегом и общим настроем, внезапно выкрикнул: — Я стану лучшим в мире! Надоело, что Рэн всё время выделывается, хотя балду пинал!       Эти слова прозвучали так громко, что все вокруг рассмеялись, но монах не отставал, целенаправленно бежа следом за блондином.       Куон, чуть приотстав, бросил взгляд на нас всех, словно капитан, который гордится своей командой. — Завтра мы обязательно победим! — уверенно сказал он, добавляя вес своим словам.       Я не смогла удержаться и расхохоталась на бегу. — Ну, раз так, — сказала я, поднимая голос, чтобы все меня услышали, — кто последний — тот сардинова голова!       С этими словами я резко ускорилась, и парни, загораясь азартом, бросились за мной.

***

      Тем временем в слабо освещённой комнате, усыпанной мерцанием множества мониторов, Эго продолжал пристально наблюдать за тренировкой. На экранах игроки команды Z, обливаясь потом, пытались поспеть за девушкой, которая на удивление уверенно держала темп. — Вас обставил тот, кто даже не блистает своими навыками, — усмехнулся Эго, поправляя очки. Его голос, как всегда, был пропитан снисхождением и язвительностью. — И, что интересно, ей даже не потребовалось особых умений, чтобы вас превзойти. Только посмотрите на себя! Один выдающийся игрок пробуждает в других жажду соперничества. Это стремление превзойти самого себя и есть сущность Синей тюрьмы.       Его тон приобрёл нотки мрачной иронии, когда он сделал новую пометку в характеристике Аяно. — А ещё… — тихо произнёс Эго, его глаза блеснули, а уголки губ растянулись в маниакальной улыбке. — Я обнаружил кое-что действительно интересное. Пора бы нашей «чёрной лошадке» немного усложнить жизнь…       Он быстро черкнул несколько строк в плановом графике второго тура. Его пальцы ловко перебирали клавиши, вводя новые параметры в тренировочные условия. — 7%? Жалкий прогресс. Посмотрим, что она будет делать, когда придётся действовать на пределе своих возможностей. Я настрою всё так, чтобы она не могла просто «идти по течению».       Эго откинулся на спинку кресла, довольный своими манипуляциями, и продолжил наблюдать за тренировкой. В его взгляде горела одержимость: он был готов сделать всё, чтобы вытянуть из каждого участника абсолютный максимум.       В гнетущую тишину комнаты с мониторами нарушило тихое, но уверенное постукивание каблуков. Через несколько мгновений дверь приоткрылась, и в помещение заглянула Рицуки, слегка приподняв бровь. — Ну что, Джимпачи, как там наша селекция? — спросила она, не дожидаясь приглашения и шагнув внутрь. Её руки были скрещены на груди, а взгляд искал ответов в его угрюмом лице. — И как там моя младшенькая?       Эго, не отвлекаясь от экранов, отреагировал лишь коротким взглядом поверх очков. — Селекция проходит успешно, но самое интересное ещё впереди, — его голос звучал с привычной иронией, в которой угадывался оттенок предвкушения. — Совсем скоро все игроки поймут, что Рэн — это девушка, Наруми Аяно.       Наруми нахмурилась, её бирюзовые глаза вспыхнули тревогой. — Ты ведь понимаешь, что это может стать для неё опасным? Следишь, чтобы никто ей не навредил? — в её голосе звучало неподдельное переживание. — Знаю этих мальчишек. Как только они поймут, что проигрывают, да ещё и девушке, кто-то может не удержаться.       Эго откинулся в кресле и сложил руки перед собой, его глаза вспыхнули знакомым маниакальным огоньком. — Спокойно, Рицуки, — проговорил он с ленивой уверенностью. — Я держу всё под контролем. Никто не посмеет навредить ей. У меня на неё свои планы.       Темноволосая скептически прищурилась, но продолжила: — Это не смешно, Джимпачи. Если кто-то из этих горячих голов решит, что ей место вне этой тюрьмы…       Черноволосый поднял руку, словно призывая её замолчать. — Она не только выдержит это, но и превзойдёт. Однако я признаю, что все в этом проекте обязаны соблюдать правила. Если кто-то попробует приставать или угрожать… — он коротко усмехнулся, но его улыбка была скорее угрожающей, чем успокаивающей, — этот кто-то быстро окажется за пределами проекта. Как к примеру с тем отбросом, что покалечил твою младшенькую на прошлом матче.       Рицуки сделала шаг вперёд, остановившись прямо перед столом. — Хорошо. Но помни, Джимпачи: это не просто проект. Это её жизнь. И я не позволю тебе или кому-либо ещё её сломать.       Четырёхглазый пожал плечами, не отворачиваясь от мониторов. — Ты мне это говоришь каждый раз. Но разве я когда-либо подводил?       Старшая Наруми глубоко вздохнула, но решила оставить дальнейшие возражения при себе. Вместо этого она прошлась вдоль стола, остановившись рядом с одним из экранов, на котором мелькала её младшая сестра, обгоняющая остальных игроков в пробежке. — Главное, чтобы она не выдала себя раньше времени, — сказала девушка, глядя на экран. — И её травма меня беспокоит… Могла бы уже 5 раз пойти в медпункт… А все не приходит, я попросила Анри быть настороже, однако… — Она умна и сама разберется со всем дерьмом. Она знает, как играть по правилам, — Эго скрестил пальцы перед собой, пристально наблюдая за тренировкой. — Но именно это делает её чёрной лошадкой. И когда правда всплывёт, начнётся самое интересное.