Принцесса Синей Тюрьмы

      Flashback (за день до того как приглашение поступило к Наруми-младшей): — Скажу честно… Если всё будет продолжаться так же, как сейчас, Япония никогда не выиграет Кубок мира! — с яростью выпалила девушка, бросив на стол газеты и журналы с заголовками о прошлогоднем поражении сборной.       Её взгляд был прикован к главе футбольной ассоциации, который лениво вертел ручку в руках, словно ему было всё равно.       Остальные представители сжались на своих местах, явно не желая вступать в этот разговор или первыми высказывать мнение. — Разве это важно, если доходы остаются на уровне? — с равнодушием ответил лысый мужчина, даже не глядя на неё. — Футбол — это всего лишь бизнес. Хотя, погоди, Рицуки… Ты что, серьёзно веришь, что Япония сможет снова выиграть Кубок мира?       Последняя фраза прозвучала с такой насмешкой, что девушка почувствовала, как кровь закипает в её жилах. В его голосе сквозило пренебрежение, а переход от безразличия к почти безумной усмешке лишь усиливал её ярость. Желание проигнорировать правила и наплевать на законы, чтобы раз и навсегда заставить его замолчать, вспыхнуло в её голове. Но она сдержалась. — Конечно, верю, ты жадный упырь, — её голос звенел от напряжения. — Эта мечта — смысл моей жизни! Вы серьёзно думаете, что продолжая играть по-старому, мы добьёмся победы? Что за бред! Японский футбол светился жизнью благодаря Икеде Сэтору. Он выкладывался на полную, его харизма, правильный подход к игре и к самому футболу принесли нам немало побед! Но сейчас… сейчас вы просто отказываетесь от всего этого, списывая его достижения, как будто они ничего не стоят! Такой подход и не позволяет нам выйти за пределы ТОП-16! — Что ж, с твоей идеей я уже знаком, — спокойно ответил лысый, направляя указующий палец в её сторону. — Тем более что ты сама приложила руку к её исполнению.       Он даже не подозревал, что перед ним стоит старшая дочь семьи Икеда — девушка, которая за последние годы изменилась до неузнаваемости. Она сознательно сменила фамилию, чтобы защитить свою младшую сестру и сохранить анонимность. Но больше всего её злило то, как этот человек так легкомысленно и цинично обесценивал наследие её семьи — семьи, которая когда-то возвела японский футбол на вершину.       В голове Рицуки пульсировала одна мысль: уничтожить убийцу своей семьи. Этот самодовольный старик, организовавший смерть её родителей и младшей сестры, которая чудом сумела выжить, подмял под себя всю футбольную ассоциацию. Её душу раздирало воспоминание о том, как эта трагедия была преподнесена обществу как несчастный случай. Смириться с этим было невозможно. Единственное, что сейчас удерживало её от опрометчивых действий, — это знание о том, что Аяно, её младшая сестра, всё ещё борется за мечту в Синей тюрьме. Именно это давало ей силы идти вперёд. — И если твоя идея провалится, вся ответственность ляжет исключительно на тебе, — подытожил глава ассоциации, сверля её ледяным взглядом. Но даже за этим, казалось бы, спокойным выражением лица скрывалось коварство. — «Да я просто гений! Если всё пойдёт не так, свалю всю вину на эту простушку, которая только год назад появилась здесь. А если её план выгорит, вся слава достанется мне. Как хорошо, что я занял место этого ублюдка Икеды. Пусть гниёт в земле со своей женушкой и младшей дочуркой. Что до старшей… где она сейчас, да мне плевать! Она всё равно ничего не значила — ни во власти, ни в футболе.» — «Мы ещё посмотрим…» — Рицуки сделала глубокий вдох, подавив ярость. Её голос стал спокойным, но в нём звучала стальная решимость.       Она обратилась ко всем присутствующим, намеренно игнорируя лысого: — Если есть кто-то, чьи способности помогут нам взломать систему и создать игрока, который поведёт Японию за собой, — это Эго Джинпачи. С ним мы сотворим невозможное!       Зал ненадолго погрузился в тишину. Взгляд Рицуки, полный решимости, оставался направленным на собравшихся. Некоторые из них пытались скрыть беспокойство, другие, напротив, не удосужились даже притвориться заинтересованными. Но её слова — о необходимости перемен и вере в Эго Джинпачи — уже начинали цеплять тех, кто всё же не был слеп к очевидной стагнации японского футбола.       Наконец, глава ассоциации, лениво покрутив ручку в руках, усмехнулся: — Ладно, устроим пресс-конференцию, — с подчеркнутой небрежностью бросил он. — Пусть общественность узнает о проекте, в который ты так веришь. А заодно посмотрим, как ты будешь выкручиваться, если он провалится.       Рицуки едва сдержалась, чтобы не закатить глаза на его очевидную игру. Она прекрасно понимала, что для этого человека любая инициатива была не более чем очередным шансом погреться в лучах чужой славы или переложить ответственность за неудачу на других. — Отлично, — твёрдо ответила она, полностью игнорируя его сарказм. — Чем раньше мы начнём, тем быстрее докажем, что наш футбол достоин большего.       В её голосе звучала уверенность, которая невольно заставила представителей ассоциации переглянуться. Энергия темноволосой была заразительной, и даже самые скептически настроенные чиновники почувствовали проблеск надежды. — Раз уж так, тогда предоставь мне полный план, как ты собираешься развивать эту программу, — потребовал глава, скрестив руки на груди. — И помни, любая ошибка будет стоить тебе очень дорого.       Рицуки едва заметно улыбнулась: — План уже готов. Вам останется только подписать бумаги.       Её холодная, но уверенная манера разговора произвела впечатление. Чиновники начали оживлённо обсуждать детали, а в сознании старшей Наруми уже вырисовывалась следующая цель. Она знала: успех ее проекта с Эго Джинпачи — это не только шаг к восстановлению японского футбола, но и её личная победа. Это был её шанс доказать, что имя Икеда Сэтору ещё живо.       Когда собрание подошло к концу, глава ассоциации нехотя поднялся: — Хорошо. Завтра утром подготовим пресс-конференцию. Всё, что касается этого проекта, должно выглядеть безупречно. — Можете на меня рассчитывать, — бросила Рицуки через плечо, выходя из зала.       С каждым шагом она чувствовала, как внутри загорается всё более яркое пламя. — «Ещё посмотрим, кто из нас окажется прав,» — пронеслось у неё в голове.       End Flashback

***

      Тем временем в роскошном отеле «Prayms Life», который стал центром внимания благодаря грядущей конференции со СМИ, посвящённой релизу «Блю Лок», на пятом этаже царила совершенно иная атмосфера. Здесь, вдали от шума и суеты главного холла, проходило закрытое интервью с одним из 11 величайших игроков нового поколения.       Номер, превращённый в импровизированную студию, был оформлен с утончённой простотой: мягкие кресла с кремовой обивкой, строгий стеклянный стол, пара софитов, создающих мягкое, но яркое освещение, и огромное понорамное окно, открывающие вид на дневной город. — Итоши Саэ, вас считают лучшим полузащитником, которого когда-либо выпускала академия. Все знают ваш клуб — «Lial», но регламент не позволил вам играть во взрослой команде, и вы вернулись в Японию, — начал журналист, аккуратно жестикулируя, обращаясь к пурпурноволосому парню, который казался совершенно равнодушным к происходящему. — Значит ли это, что мы можем насладиться вашей игрой в национальной лиге?       Парень лениво опёрся щекой на кулак, его глаза смотрели на собеседника с безразличием: — Только через мой труп, — отрезал он холодно. — Я лучше буду студентом по обмену в Германии и гонять мяч там, чем играть в этой дыре. Я ясно выразился?       Журналист немного растерялся от столь прямолинейного ответа, но быстро восстановил свою уверенность: — Мо… может, вы надеетесь однажды стать игроком сборной Японии? — попытался он продолжить беседу в более мягком тоне.       Саэ прищурился, его голос стал ещё более отстранённым: — Даже не заинтересован, — бросил он, резко поднимаясь с кресла. Подойдя к окну, он окинул взглядом панораму дневного города, залитого огнями. После небольшой паузы он продолжил: — Сборная такой слабой страны никогда не дойдёт до мирового уровня.       Его слова прозвучали как ледяной приговор, заставляя журналиста замереть в ожидании. — По началу футбол в этой стране был ужасным, — начал Саэ, словно вспоминая что-то далёкое, но яркое. — До поры до времени, пока всеми знаменитый тренер Икеда Сэтору не взял ситуацию в свои руки. Благодаря ему Япония стремительно росла в силе и даже смогла завоевать четыре кубка чемпионата мира.       Репортер слегка наклонился вперёд, явно ожидая развития завершение повествования, но бирюзовоглазый, несмотря на кажущуюся отстранённость, говорил с холодной яростью: — Однако после его кончины японскому футболу пришёл конец. Я не удивлюсь, если никчёмные старпёры, которые теперь купаются в деньгах и контролируют всё после его смерти, приложили свои грязные руки к его гибели. И не только к его, но и к гибели его жены.       Парень замолчал, взгляд его стал ещё более тяжёлым, прежде чем он добавил: — Судьба их детей до сих пор неизвестна. Особенно младшего ребёнка, который был с ними в тот день. Никто не знает, выжил он или нет.       Саэ развернулся к журналисту, его голос наполнился холодной ненавистью: — И вот я должен играть за страну и людей, которые угробили величайшего тренера в истории, не пожалев даже его семьи? Никогда.       Журналист, ошеломлённый этим эмоциональным монологом, не нашёл, что сказать. Саэ отвернулся от журналиста и пошел по направлению к выходу, заканчивая на нотах презрения: — У этой страны нет будущего в футболе. И уж точно не со мной. И нет того нападающего, который мог бы принять мой пас, на этом всё, — сказал Итоши Саэ, выходя из комнаты.       Его слова, как холодный ветер, оставались в воздухе, неся с собой отпечаток окончательного разочарования.       Менеджер, следуя за ним, виновато опустил голову перед журналистом, едва успев извиниться. — Прошу прощения, Саэ… — с беспокойством произнёс он, быстро покидая помещение, не забывая о своём долге перед прессой. — Ничего страшного, — ответил журналист, на лице которого едва заметно появилась натянутая улыбка.       Внутри же он чувствовал, что интервью пошло не так, как ожидалось. Его мысли, всё ещё наполненные переживаниями, перемещались к иному. — «Итоши Саэ… Когда-то он искренне восхищался Икедой Сэтору — этим светлым маяком для Японии. Его способности отыскивать гениев были бесподобными. Он был прирождённым лидером и играл на позиции форварда. Даже такой дилетант, как я, мечтал хотя бы на минуту поговорить с ним…»       Но потом случилась трагедия. Семь лет назад, все изменилось. Даже его дети обладали особенными навыками, и среди них был один, кто выделялся — младший. Сама его аура говорила о его величии, он был на уровне самого Икеды. Этот ребёнок мог затмить даже своего отца, стать новым светилом в мире футбола. Но кто бы мог подумать, что эта светлая перспектива обрушится так внезапно…       Жаль, что по данным, ребёнок погиб вместе с родителями. Больше всего его жалко, потому что младший был девочкой. Мир футбола потерял не просто игрока, а потенциального гения, который мог бы привести Японию к величию, словно новый Икеда. Но у судьбы были свои планы.       Заметив, как слёзы слегка застилают взгляд мужщины, он вздохнул, уже понимая, что не сможет получить подробных ответов, и мрак, омрачивший его душу, только усиливался. — «Хотел бы я верить, что малышка осталась жива… Если бы это оказалось истиной, сейчас ей было бы семнадцать с половиной…» — мысли журналиста приобрели меланхоличный оттенок.       Он задумчиво прижал к груди свои записи, словно пытаясь удержать их от времени, которое с каждым годом всё сильнее размывало границы между фактами и догадками. — «Жаль…» — прошептал он себе под нос, отводя взгляд в сторону, где только что исчезли фигуры Саэ и его менеджера.       Эта история всегда будет камнем лежать на сердце футбольного мира Японии. Утрата целой семьи Икеды — это больше, чем просто трагедия. Это утрата надежды, символа и целого поколения, которое могло бы вдохновиться их примером.       Словно на долю секунды в голове репортёра мелькнуло лицо той загадочной девочки, которая могла бы вырасти в гения, превосходящего своего отца. Её глаза, полные решимости, словно смотрели сквозь него из прошлого. Но этот образ был лишь призраком его воображения, не более. Он сделал глубокий вдох и, выпрямившись, направился к выходу из отеля.

***

— Ну сколько можно, — выдохнул мужчина, наконец догнав парня. — Нельзя же так, Саэ. Такими темпами СМИ тебя с потрохами сожрут. — Да плевать, — равнодушно отозвался Итоши, даже не взглянув на своего менеджера. — Моё мнение остаётся непререкаемым. Да и в Японию я приехал только для обновления паспорта. — Это так, но… — Менеджер замер, едва не врезавшись в Итоши, который внезапно остановился и устремил взгляд вперёд.       Мужчина повернул голову в том же направлении и увидел, что внимание футболиста привлек огромный экран в центре площади. На нём ярко горел символ Блю Лока, а ведущий завершал пресс-конференцию Японской футбольной ассоциации (ЯФА). — Ах да, сегодня же был анонс пресс-конференции ЯФА, — заметил менеджер, сложив руки на груди.       Саэ лишь молча смотрел на экран. Взгляд его бирюзовых глаз был напряжённым, но в то же время трудноуловимым. — «Пресс-конференция… Синяя тюрьма?» — пронеслось в голове у футболиста.       Под звуки вспышек камер и нескончаемый рой вопросов, обрушившихся на главу ассоциации, атмосфера в зале накалялась. Рицуки сидела в стороне, наблюдая за стариком, который всё больше терял уверенность, пытаясь отбиться от нападок журналистов. Она была спокойна внешне, но внутри её чувства бурлили. — Таким образом, мы планируем вырастить нападающего, который приведёт Японию к победе на чемпионате мира, — с напускной гордостью провозгласил глава ассоциации, явно наслаждаясь своей мнимой важностью, словно всё это было исключительно его заслугой. — Даже если вы получите бомбардира мирового уровня, какие гарантии, что Кубок будет наш? — резко задал вопрос один из репортёров, не скрывая скепсиса. — Вы действительно считаете, что ради одного игрока стоит разрушать карьеру трёхсот человек? Что об этом думают родители? — произнёс другой журналист, поправляя очки и поднимаясь, чтобы его видели. Он крепко держал микрофон, словно собирался вести целый допрос.       Глава ассоциации явно занервничал, его лицо покрылось каплями пота. Он начал мямлить неубедительные оправдания, отмахиваясь от неудобных вопросов: — Ну, как сказать… Мы уважаем мнение участников, а их родители добровольно подписали все необходимые бумаги…       Рицуки лишь сильнее сжала зубы, едва удерживаясь, чтобы не встать и не высказать всё, что думает об этой показухе. Её взгляд исподлобья был как острый кинжал, нацеленный прямо в сторону главы. — «Вот трепло ходячее,» — презрительно подумала она, крепко сцепив пальцы в замок. — «Как богатеть на чужих деньгах, так он первый. А как отвечать за свои обязанности — ищи его ветром. Но ничего, старик. Мы ещё посмотрим, кто из нас потерпит крах.»       Она глубоко вдохнула, стараясь сохранить маску спокойствия, но внутри её переполняла решимость. — «Я отомщу. За себя, за семью и за сестру. Ты ещё пожалеешь о своей самоуверенности, старик.»       Её мысли стали ещё более холодными и сосредоточенными, словно уже началась её собственная игра, где ставки были куда выше, чем просто победа на футбольном поле.       В зале воцарилась напряжённая тишина, когда темноволосая девушка внезапно вскочила со своего места. Её ладонь с громким хлопком обрушилась на стол, заставив замолчать всех присутствующих. Её голос, полный решительности и внутреннего огня, эхом отразился от стен аудитории. — Разрушим карьеры? В точку! — начала она громко и уверенно, её бирюзовые глаза полыхали решимостью. — Чтобы вывести Японию на новый уровень, нам необходим этот безумный проект!       Репортёры ошарашенно уставились на неё, даже глава ассоциации замер, будто не ожидал такого поворота событий. Среди них не остался в стороне и наблюдавший всё со стороны футболист, который не отрывал взгляда от девушки. — Вы ведь тоже хотите увидеть это? — выкрикнула она, её голос звучал как призыв. — Когда у японского футбола снова появится герой!       Она сделала паузу, оглядывая притихшую аудиторию, и продолжила: — Когда-то наша страна величественно стояла на поле мирового чемпионата благодаря несравненным талантам, которые находил Икеда Сэтору! Его ум, его многогранность разжигали огонь в сердцах каждого, кто стремился к мировым победам! Благодаря ему мы четырежды становились чемпионами!       Её голос слегка дрогнул, но она тут же взяла себя в руки, её страсть ощущалась в каждом слове. — А что теперь? Его идеалы и планы рухнули? До сегодняшнего дня, возможно, да. Но сегодня впервые за семь лет после трагедии мы воплотим его мечту. Мы создадим идеальный футбол, о котором он мечтал, и уничтожим вчерашние представления о спорте!       Девушка с силой указала на публику: — Настало время сверкать новым талантам! Время, когда они сами перевернут стереотипы футбола! Готовы ли вы встать на путь к мечте ради победы на чемпионате мира? Всё, о чём вы могли мечтать… ЕСТЬ В «БЛЮ ЛОК»!       Её пламенная речь закончилась внезапно. Она повернулась боком к аудитории, бросив строгий взгляд поверх голов. — Пресс-конференция завершена, — холодно произнесла она и направилась к выходу.       Но её слова повисли в воздухе, оставляя за собой шлейф бурных эмоций и недовольства. — Да что за бред? — Мы погубим множество юных талантов! — Они там что, с ума посходили?!       Среди негодования и хаоса, вызванного её словами, девушка сохраняла ледяное спокойствие. Её решимость оставалась непоколебимой. — «Вы ещё увидите, на что способна Синяя Тюрьма.»       Темноволосая устало вздохнула, провела рукой по челке, убирая её с лица. Выплеснув все накопившиеся эмоции, она почувствовала, как слегка дрожат её пальцы. Поправив волосы, она с трудом подавила в себе рвущиеся наружу чувства. — «Папа, мама, не бойтесь за нас с Аяно,» — тихо произнесла она про себя, сжимая руки в кулак так сильно, что ногти впились в кожу. Её грудь сжала боль, но она упорно боролась со слезами, не позволяя им взять верх. — «Я обязательно отомщу за вас и подарю Аяно будущее, которого она достойна.»       Гнев и решимость разгорали в её глазах, словно огонь, который невозможно было потушить. — «Поэтому смотрите на нас с небес. Я не позволю этому дряхлому уроду и его приспешникам снова погубить её талант… и её саму.»       Сжав челюсти, она выпрямилась, словно готовая встретить весь мир лицом к лицу. Всё, что было в её сердце, превращалось в несломимую решимость изменить судьбу, что бы ей это ни стоило.       В это время парень, с длинными серебристыми волосами, струящимися водопадом по плечам, уверенно направлялся к Рицуки. Его холодно-голубые глаза сверкали под мягким светом, отражая смесь гордости и одобрения. В уголке его рта играла едва заметная полуулыбка, а серьги в ушах поблескивали, создавая впечатление уверенного и сильного человека. На его шее виднелся изысканный узор татуировки, плавно переходящей под расстёгнутый воротник белоснежной рубашки. Чёрный плащ на плечах слегка покачивался в такт его шагам, а полосатый жилет подчёркивал его утончённый стиль.       Подойдя ближе, он остановился напротив неё, взгляд его был внимательным и немного обеспокоенным. Он наклонился чуть ближе и мягко проговорил: — Ты была великолепна, Рицуки. То, как ты говорила, вдохновляет. Это была настоящая смелость.       Темноволосая фыркнула, отводя взгляд в сторону. — Я ничего не сделала. Просто заткнула им рты, потому что тот старпер явно не способен отстаивать свои идеи.       Парень, улыбнувшись, обнял её за плечи, притягивая ближе. Его голос стал спокойным, но в то же время уверенным. — Всё хорошо. Ты сделала больше, чем могла представить. Мы обязательно выведем его на чистую воду. Этот проект будет настоящим успехом, и мы докажем всем, что ты была права.       Бирюзовоглазая глубоко вдохнула, ощущая тепло его поддержки. На мгновение она позволила себе расслабиться, зная, что в её борьбе она не одна.       Серебристоволосый нежно поцеловал её в уголок губ, оставив лёгкое, почти невесомое прикосновение, которое заставило Рицуки на мгновение замереть. Его улыбка была тёплой, мягкой, словно он хотел подарить ей частичку своего спокойствия.       Осторожно, как будто боялся нарушить этот момент, он убрал прядь её чёрных волос за ухо, его холодно-голубые глаза встретились с её бирюзой. — Как там Аяно в «Синей тюрьме»? — спросил он тихо, его голос был проникнут заботой.       Рицуки чуть нахмурилась, но её губы дрогнули, словно она боролась с желанием улыбнуться в ответ на его искреннюю нежность. — Всё по-прежнему, Такахиро. Она держится, но это место… Я не уверена, что оно действительно поможет ей раскрыться.       Такахиро Акамацу, так звали этого уверенного и спокойного парня, слегка наклонил голову, внимательно слушая каждое её слово. Его ладонь по-доброму сжала её плечо, и он тихо проговорил: — Ты же знаешь, это её шанс. Мы оба верим в неё. Аяно справится.       Его слова, как всегда, несли в себе уверенность и поддержку, которые заставляли Рицуки забыть о сомнениях. Она кивнула, не глядя ему в глаза, но чувствовала, что вместе с ним она сможет преодолеть всё.       Черноволосая слегка отвела взгляд, стараясь скрыть легкую дрожь в голосе, которая могла выдать её тревогу. — Надеюсь, ты прав, Такахиро. Но знаешь… Я так боюсь, что это место сломает её. Она сильная, я знаю, но всё равно… Фрагменты тех непростых лет, до сих пор перед глазами, особенно ее пустой взгляд.       Акамацу тихо вздохнул и мягко притянул её ближе, обняв за плечи. Его голос был спокойным, но в нём чувствовалась твёрдость, которая всегда придавала ей сил. — Рицуки, послушай меня, — начал он, немного наклонившись, чтобы их взгляды встретились. — Аяно — не просто сильная. Она твоя сестра, и я вижу, что её дух такой же несгибаемый, как и у тебя. Ты же справляешься с этим кошмаром, не так ли?       Она хмыкнула, слабо улыбнувшись, и покачала головой. — Я не уверена, что справляюсь. Скорее, я просто делаю вид, что всё под контролем. — И в этом вся ты, — ответил он с тёплой улыбкой, снова убирая выбившуюся прядь её волос. — Даже когда ты не уверена, ты продолжаешь идти вперёд. Это делает тебя сильной. И Аяно видит это. Ты для неё пример, Рицуки.       Она наконец подняла на него глаза, в которых промелькнула благодарность и что-то ещё — может быть, тоска, может, надежда. — Ты всегда знаешь, что сказать, — прошептала она, чуть прикрыв глаза. — Потому что я знаю тебя лучше, чем ты сама, — с лёгкой улыбкой ответил он. — К тому же, у нас с тобой есть план, не так ли?       Рицуки нахмурилась, вспоминая их разговоры. — Ты имеешь в виду… вывести этого урода на чистую воду?       Такахиро кивнул, и его взгляд внезапно стал серьёзным. — Да. И мы сделаем это. Ради Аяно, ради тебя… и ради всего того, что разрушил этот человек. Мы не отступим.       Рицуки глубоко вдохнула, стараясь скрыть волну эмоций, которая захлестнула её от его слов. — Хорошо, — наконец произнесла она, её голос стал твёрже. — Мы сделаем это. Вместе.       Мужчина улыбнулся, чуть сильнее сжимая её плечо. — Вот так. Я всегда с тобой, Рицуки. И Аяно тоже.       Её лицо смягчилось, а в уголках губ появилась лёгкая улыбка. — Спасибо, Такахиро. Ты… всегда знаешь, как вернуть мне силы. — Потому что ты для меня важнее всего, — тихо добавил он, смотря на неё с нежностью.       Рицуки посмотрела на него, и в её бирюзовые глазах мелькнула тёплая благодарность. Такахиро смотрел на неё с любовью, будто успокаивая и одновременно подтверждая свои слова быть рядом. — Ты для меня важнее всего, — повторил он, его голос был едва слышным, но в нём звучала абсолютная искренность.       Неожиданно для неё он склонился ближе, прикасаясь губами к её губам в мягком, тёплом поцелуе.       Этот жест был одновременно ободряющим и полным чувств, которые слова не могли выразить. Рицуки слегка замерла, а затем закрыла глаза, позволяя себе расслабиться в этом моменте. Казалось, время вокруг замедлилось. Его прикосновение было нежным, но в нём чувствовалась сила их связи, словно он пытался разделить с ней всю боль и тяжесть, которую она несла.       Когда Такахиро отстранился, он одарил её мягкой, тёплой улыбкой, которая казалась светом среди её внутренней бури. Его рука снова легла на её щёку, большим пальцем он едва заметно провёл по её коже, убирая остатки влаги от невидимых слёз. — Всё будет хорошо, — прошептал он, снова убирая выбившуюся прядь за её ухо. — Мы справимся.       Рицуки глубоко вздохнула, пытаясь сохранить этот момент спокойствия внутри себя. — Спасибо, Такахиро, — сказала она, её голос звучал теплее, чем раньше. — С тобой я чувствую, что у меня действительно есть шанс.       Мужщина мягко улыбнулся, склонив голову немного вбок, словно показывая свою искренность.       Его голос звучал мягко, но уверенно: — Пойдем отсюда скорее, моя машина уже ждет напротив отеля.       Он осторожно положил руку на ее талию, будто ограждая от всего постороннего, и начал аккуратно вести Рицуки к выходу, как настоящую принцессу. — Угу, — коротко ответила она, стараясь сдержать улыбку, которая грозилась выдать её внутреннее смятение и тёплые чувства.

***

      Тем временем, когда старшая Наруми покинула аудиторию, Итоши Саэ оставался стоять на месте, задумчиво глядя на опустевший зал. Его лицо оставалось бесстрастным, как всегда, словно происходящее его не волновало. Лишь менеджер, нервно поглядывая на часы, нарушил тишину: — Саэ, нам уже пора. Самолёт в Испанию…       Итоши не ответил сразу, его взгляд был устремлён куда-то вдаль, словно он обдумывал что-то важное. Наконец, его голос прозвучал тихо, но решительно: — Отменяй.       Менеджер застыл на месте, явно растерявшись. — Что? Но ведь это тренировочный лагерь… Ты же сам… — Отменяй, — повторил Саэ, глядя на менеджера так, что тот невольно отступил. — Я хочу собственноручно увидеть, какого дурака у них получится вырастить, — сказал он холодно, безэмоционально, но с оттенком скрытой угрозы. В его глазах застыл ледяной блеск, который не позволял усомниться в его намерениях.       Саэ перевёл взгляд на пустую сцену, и в его голове мелькнула мысль, словно вспышка: — «Если моё чутьё меня не подводит, и это её сестра, то она жива… и, возможно, я встречу её в этой Синей Тюрьме. Непременно заберу тебя, Икеда Аяно, себе…»       Его губы дрогнули в едва заметной усмешке, но лицо оставалось пугающе спокойным. Саэ сделал шаг к выходу, оставляя менеджера в полнейшей растерянности, и ушёл, твёрдо зная, что теперь его путь лежит только туда, где он сможет найти её.

***

      Pov Аяно       Пока мы шли по коридору, я машинально чихнула, прикрывая нос ладонями. — Рэн, простыл? — с детской непосредственностью повернулся ко мне Бачира, выглядывая из-за спины. — Да нет, всё ок, — ответила я, чихнув ещё раз и всё ещё держа руки на лице.       Мысленно пронеслось: — «Фух, кто-то вспоминает? Наверное, сестрица с Акамацу-саном.»       Потерев нос, я вдруг заметила, как парни замерли, пристально глядя на меня. Их взгляды были… странными. Бачира стоял с полуоткрытым ртом, а Исаги слегка покраснел и быстро отвёл глаза в сторону, будто его поймали за чем-то неподобающим. — Что? — я нахмурилась, чувствуя, как под их вниманием внутри начинает загораться лёгкое смущение. — Н-ничего, — поспешно ответил Исаги, прикрывая рот ладонью. — Просто… — начал Бачира, но тут же осёкся и расхохотался, явно стараясь замять ситуацию. — Просто забавно, как ты чихаешь, вот и всё. — Забавно? — приподняла я бровь, чувствуя, как уголки губ слегка дёрнулись в ответ на его искреннюю улыбку. — Да, как-то… мило, — проговорил Исаги, уже не глядя на меня, а разглядывая свои кроссовки.       Мило? Это слово заставило меня резко напрячься. Надеюсь, они просто шутят. — Да ну вас, — отмахнулась я, ускорив шаг и оставляя их позади, стараясь не выдать своего волнения. — Просто… мило чихнул, — добавил Бачира с каким-то совершенно детским восторгом, широко улыбаясь. — Чего? — я замерла, чувствуя, как уши начинают гореть. — Ну… так естественно, — протянул он, словно не замечая моего смущения. — Обычно ты такой серьёзный, а тут — бац! Чихнул! И это было… забавно. — И правда, — нехотя выдавил синеволосый, но на его лице всё ещё оставался лёгкий румянец. — Вы вообще в порядке? — буркнула я, поправляя волосы и стараясь сменить тему. В груди заколыхалось неприятное чувство, что я начинаю сдавать свои позиции. — В порядке-в порядке! — тут же заверил жёлтоглазик, но по его хитрой ухмылке стало ясно, что он что-то заподозрил. — «Спокойно, Рэн. Просто продолжай играть роль,» — подумала я, одёрнув рукав кофты, и, стараясь не выдать внутреннего напряжения, двинулась дальше по коридору, оставляя смущённых парней позади.       Я сделала пару шагов, чувствуя на себе их взгляды, но решила не оборачиваться. Что бы там ни происходило у них в головах, лучше оставить это на их совести.       Pov end Аяно Pov Автор       Позади послышался лёгкий смешок Бачиры. — «Чего он такой милый?» — синхронно пронеслось в их головах, заставив обоих замереть от собственной мысли.       Исаги украдкой покосился на Бачиру, словно пытаясь понять, не заметил ли тот его замешательства. Но встретился с таким же озадаченным взглядом. — «Нет-нет-нет. Я же не гей! Просто… Рэн выглядит иногда… ну… слишком мило. Это просто рефлекс!» — попытался оправдать себя синеволосый, чувствуя, как лицо снова начинает краснеть. — «Да что со мной не так?!» — в это же время мысленно кричал Мегуру, упорно стараясь держать свой обычный беззаботный вид. —«Это всё из-за того, что он притворяется таким серьёзным. А потом вдруг… бац! Милота такая! Никак не привыкну…»       Они обменялись короткими взглядами, явно понимая, что оба думают об одном и том же. — Эй, чего там застряли? — раздался голос Рэна впереди. — Идём! — поспешно крикнули они в унисон, стараясь вернуть себе нормальный вид.       Каждый из них поклялся про себя, что больше никогда не будет зацикливаться на том, насколько милым может быть Рэн, а может и не совсем… Pov end Автор

***

      Когда я переступила порог комнаты и взглянула на цифры, высветившиеся на моей форме, внутри всё перевернулось. 267 ранг. Это было неожиданно, особенно учитывая, что я не делала ничего выдающегося. Просто старалась идти вперёд, выполняя задания и не привлекая к себе внимания. Рядом всё гудело. Игараши хлопал Исаги по плечу, поздравляя его с переходом на 275 место. Сам Исаги, хоть и сдержанно, но выглядел довольным. 274 ранг достался синеволосому, который смотрел на цифру с лёгким недоумением. — Нарухая, хватит уже, я сам смотрю, — отмахнулся Гагамару, когда тот настойчиво тянул его за форму, пытаясь узнать его результат.       Всё внимание было сосредоточено на новых рангах, пока Бачира не заметил мой. — О-па! Рэн, да ты нас обогнал! — с восторгом воскликнул он, указывая на мою руку. — Всего лишь на пару мест, — попыталась отмахнуться я, но почувствовала, как все взгляды устремились на меня. — Всего лишь? — притворно возмутился Бачира, заламывая руки. — Ты не просто обогнал, ты влетел вперёд, как метеор! — Да брось, вы всё равно выше меня, — я постаралась перевести тему, чувствуя, как меня начинают пристально разглядывать. — Ого, только на пару пунктов? — с хитрой улыбкой подхватил жёлтоглазик. — Мы ведь соперники, да? Значит, ещё поборемся! — Ещё как, — ответила я с лёгкой улыбкой, пытаясь сохранить уверенный вид, хотя внутри всё ещё сомневалась: откуда такой скачок? Гагамару, наконец избавившись от Нарухаи, подошёл ближе, глядя на цифры. — Да уж, похоже, нам всем придётся поднажать, если Рэн продолжит в том же духе, — задумчиво пробормотал он. — Точно! — подхватил Асахи, хлопнув в ладони. — Рэн, ты что, скрытый талант? Может, поделишься секретами? — Ага, чтобы вы потом меня обошли? — парировала я, поднимая бровь, стараясь скрыть смущение.       Затем на стене включилась плазма, и перед нами снова появилось лицо Эго, обещавшее ничего хорошего. — Привет-привет, как поживаете, неограненные алмазы? — проговорил он, махнув рукой в приветствии, словно встретил старых знакомых на улице. — Наслаждаетесь проживанием в Блю Локе? — Ты совсем охренел?! — рявкнул Раичи, клацнув зубами и бросив с открытым негодованием взгляд, на экран. — Ты серьёзно ждёшь от нас результатов, когда мы живём по сути в отстойнике?! — Вот именно! Я хочу есть нормальную еду, а не это дерьмо! — ворчал Нарухая, поглаживая свой живот.       Очкарик невозмутимо поправил очки и заговорил тоном учителя, у которого в очередной раз не оправдали ожиданий: — Вы живёте в дерьме, потому что дерьмово играете в футбол, балбесы.       От его слов захотелось схватиться за голову или, ещё лучше, самой прибить его. — А?! — Раичи так перекосило от услышанного, что казалось, он готов врезать по плазме. — Давайте я вам кое-что поясню, — продолжил тренер. На экране замелькала модель строения здания, затем появились какие-то блоки с английскими буквами. — В стенах этого здания живут 25 команд, от B до Z. Каждые 5 команд составляют группу в одном из 5 блоков, формирующих один корпус. После игры вышибал каждая команда потеряла одного игрока. Таким образом, общее количество участников в Блю Локе составляет 275.       Монах, услышав это, завопил, схватившись за голову — он так и остался последним в рейтинге. Я же только фыркнула: мой ранг, по моим расчётам, если и поднялся, то незначительно. Всё оказалось так, как я и думала: — Ваш ранг определяет вашу силу в команде, — продолжал Эго, поправляя очки. — Первые 11 игроков — это B. Далее идут C, D и так далее. Проще говоря, вы — команда Z, самая слабая во всей Синей Тюрьме. — «Ну спасибо, загнобили нас, так загнобили,» — мысленно буркнула я.       Почему-то захотелось поднять руки вверх, сцепить ладони в замок и демонстративно помахать ими, как будто говорю: — «Гоу, душите нас ещё больше!»       Разумеется, это был сарказм. Но фантазия выглядела настолько потешно, что я еле сдержала усмешку, прикрыв рот рукой, чтобы не рассмеяться.       Вернувшись в реальность, я услышала, как клыкастый блондин огрызнулся на то, что его приравняли к нам — самой слабой команде. Его слова вызвали ответную реакцию Кунигами, который был на грани того, чтобы устроить потасовку. К счастью, Куон вмешался и сумел затушить их пыл.       Но Эго, не обращая внимания на комментарии и беспокойства, продолжал свою речь, как будто ничего не произошло: — Игроки с высоким рангом едят отборную еду и тренируются в лучших условиях, — он распахнул руки в стороны, будто являясь каким-то божеством. — Миром правит тот, чье мастерство выше. Хотите жить лучше, пробивайтесь себе путь наверх. — «Прямо концепция иерархии. Мы что, попали в древние века Франции? Или что, Франкизм нервно топчется в сторонке?» — подумала я с сарказмом, внутренне удивляясь, как легко этот человек может вещать о чём-то столь высокомерном, будто это его естественное право.       Это было… как минимум, странно. Через секунду в руке Эго появилась голограмма с блоком из пяти букв, одна из которых была нашей. Он взглянул на нас, и снова начал свой монолог: — Теперь перейдем к главному, пора бы начинать первичный отбор, — его голос стал немного серьезнее. — В первичном отборе примут участие все команды 5 корпуса. Это своего рода групповой турнир на 5 команд, и только две лучшие команды пройдут дальше во второй отбор. Остальные же вылетят.       Мы все напряженно следили за тем, как на экране всплывает дополнительная информация: победа — 3 очка, ничья — 1, и проигрыш — 0.       Глядя на цифры, я почувствовала, как в груди начинает расти давление. Мы должны были играть, сражаться за каждое очко, но какие у нас были шансы, если мы — команда Z, самая слабая в этом чертовом месте?       Чигири, который до этого молчал, неожиданно вступил в разговор. Он оглядел нас всех, его взгляд скользил по лицам, словно он оценивал каждую деталь. Но когда его взгляд задержался на мне, я почувствовала, как внутри всё замерло. Мы с ним обменялись взглядами, но он не сказал ни слова, лишь продолжил осматривать остальных, не затягивая паузу. — «М, почему Чигири уже во второй раз так пялится на меня?» — мысли продолжали беспокойно вертеться в голове, но я не могла сосредоточиться на этом.       Взгляд Чигири продолжал оставлять за собой какой-то странный след, что-то недосказанное, но непонятное.       Нервно поправив волосы, я попыталась отвлечься, но ощущала, как его взгляд всё равно тянет за собой какое-то непонимание. Я не могла объяснить, почему это так беспокоит меня. — Итак, всем участникам из команды Z предстоит играть командой. Но мы же все форварды… — Встанешь на ворота, — начал потешаться над Иемоном Нарухая, не сдерживая смеха, — у тебя прям лицо для вратаря.       Иемон выглядел в замешательстве от подобного предложения, но даже не подумал возражать. — Я буду центральным нападающим! — с уверенностью заявил Раичи, указав на себя, как будто это решение не подлежало обсуждению. — Что? Нет, я буду! — воскликнул рыжик, вступая в спор с клыкастым товарищем. — Нет, я буду… — тихо произнес Гагамару, явно стесняясь всего происходящего.       Началась потасовка — каждый из них пытался отбить себе место в составе, отчаянно настаивая на том, что должен быть центральным нападающим, ведь это важнейшая позиция на поле. Я же не испытывала такого задора и уже почти потеряла интерес к этому спору. Для меня было очевидно, что на этом этапе нужно было сплотить команду вокруг лидера, бомбардира, а не устраивать ссоры из-за ролей. Лично я считала, что этот процесс вряд ли приведет к настоящей сплоченности.       Пока парни продолжали спорить, Эго наконец не выдержал и сказал: — Внимание… Футбол — это не только зарабатывание очков. Вас долго учили правилам, тактике и контрмерам, но всё это пришло в футбол постепенно. В его первозданном виде было 11 нападающих. Вот в такой футбол вам и нужно играть. Переосмыслите игру с нуля.       Эго снова выразил мои мысли, только другими словами. Это было удивительно — как в футболе, так и в жизни, иногда взгляды людей могут пересекаться. Этот момент подтвердил, что мысли других людей могут быть похожи на мои. Но с другой стороны, мне стало любопытно, что именно увидел в моем потенциале Эго. Может, он разглядел во мне что-то большее, чем я сама? Может, именно схожесть в мышлении стала причиной его интереса? Слишком много вопросов, на которые мне нужно было найти ответы. — «Снял с языка. Как будто перевел мои мысли вслух, только своими словами. Удивительно, как иногда наши понятия в футболе могут совпасть. Может, именно об этом говорила сестра, упоминая, что Эго разглядел во мне что-то особенное. Или, может, это просто из-за схожести в мышлении? Кто его знает». — Отбросьте всё, что вы считали нормальным, — сказал он, стукнув себя по лбу, как бы показывая, что мы тупоголовые. — Откройте для себя новый взгляд на игру. То, что японский футбол сейчас действительно нуждается в этом. Это вовсе не командная работа, нам нужен один герой. Один человек способен изменить команду, страну, мир и будущее. В этом и заключается настоящий футбол. — «М-да… Нам будет тяжело, и странное чувство одолевает меня с тех пор, как я вошла сюда», — подумала я, прикоснувшись к подбородку. — «Не знаю почему, но мне кажется, что что-то грядет с нашими противниками».