мечты

      По вечерам и ночам они мечтали.       Кай мечтал тихо, у окна, изредка комментируя, о чём ему напоминала та или иная звезда в небе; их было всего пять, и на этом тема очень скоро иссякала. Кай сонно мечтал, что все они, впятером, продолжат покорять Башню, что сейчас, в начале пути, казалась для них чем-то бесконечным, нерушимым, загадочным и почти эфемерным. Недосягаемым. Но мечты на то и есть мечты, верно? Кай улыбался и неосознанно поглаживал раненое, не до конца зажившее крыло. Болезненное напоминание о собственной хрупкости, о собственной слабости. На этажах выше церемониться не станут, и все они знали об этом, пусть и по слухам, раз самим пока не довелось попасть туда. Пока. На этажах выше — выше и ставки, и вся жизнь быстрее, стремительнее… до тех пор, пока из простого Избранного не станешь Офицером, и тогда уже можно осесть где-то, остановиться, перевести дух.       Кай мечтал, что и они впятером смогут так остановиться где-нибудь, недалеко от станции. Возможно, в одном домике, или, как сейчас, в паре соседних комнат, где будет место и для их снаряжения, и для его озорных кроликов-шинхео, и где обязательно будут окна, чтобы также по вечерам глядеть на тёмное небо и убаюкивать согруппников пением вполголоса под аккомпанемент чего-нибудь струнного.       Субин мечтал не так абстрактно далеко, но тоже про себя. Он знал, чего хочет, не смел не знать, будучи родом из одной из крупнейших семей и прошедший немало испытаний ещё до входа в Башню. Субин мечтал о мирном спокойствии без клинка и стрел за пазухой, мечтал о семейном тепле, которого не было в его окружении до, в океане однообразно-голубого цвета волос его братьев и сестёр, имён которых он почти не запоминал — так много их было, так быстро знакомые лица сменялись незнакомыми.       Он слышал, что одному из его братьев посчастливилось сдружиться с Незаконным. Незаконные всегда становились волной, что вскруживала устоявшиеся порядки и прокладывала новое русло — беспокойно, непредсказуемо, сокрушительно. Но Субин был простым Избранным, и его друзья были Избранными, и он… он верил, что с ними обретает желанные спокойствие и тепло. Субин ценил их, впустив в своё сердце, и отвечал на заботу не меньшим вниманием, будь то объятия, новый инвентарь или задушевные беседы до самой ночи. И в глубине души он надеялся, что однажды наберётся смелости и последует зову влюблённого сердца, признается в чувствах Каю; что поможет и ему в исполнении мечты, став опорой не просто как лидер их команды, а ещё и как партнёр. Кай улыбался ему украдкой, и его фамильяры-кролики тянулись к Субину сами, на что Субин лишь с умилением выдыхал и гладил их невесомые бока.       Ёнджун мечтал громко, уверенно. Он был тем огнём, который согревал остальных согруппников и придавал сил двигаться дальше. Ёнджун первым озвучивал планы, делился идеями, предлагал пути решения и посвящал свободное время становлению лучшей версией себя: упражняясь с оружием и без, узнавая новое через паутину знакомых и заботливо наставляя младших согруппников. Ёнджун желал стать героем, легендой, желал стать выдающимся мечником, клинок которого был точно продолжением его самого.       Может, он не признавался в этом, но его имя было на слуху даже на их этаже, его узнавали Избранные, у него были связи с Избранными с этажей повыше. Кто-то желал переманить его к себе в команду. Кто-то боялся его. И заслуженно: для D-ранга Ёнджун был способным Удильщиком, и добивался своего всеми силами. Иногда его огонь был опасен, и мог обжечь энтузиазмом, стоило подойти слишком близко. Но у Ёнджуна были все они, дополняли его рвение и бескомпромиссность своими терпением и альтернативами, не давали спалить всё дотла и поддерживали его энтузиазм, отвечали поддержкой, смехом на шутки и равнялись на него как на старшего, опытного товарища.       Тэхён мечтал редко. Из всех них он с самого начала чётко обозначил лишь пару вещей, которых желает достичь в Башне: становления Офицером и успешного поиска Звезды. Связь у него была особенная с этой Звездой; говорил он, что это принесёт их команде особую силу, подчёркивающую их единство, и в подтверждение изредка оповещал их, на верном ли они пути, прикасаясь к повязке на левый глаз. Он никогда не снимал повязку, даже на время сна, и каждый из ребят про себя мечтал хотя бы раз увидеть Тэхёна без неё — неважно, со шрамом от брови до щеки или с печатью.       Тэхён ставил цели — и достигал их, будь то нечто небольшое, незначительное, как попробовать пирожные или кофе из местных лавок, или основательное, как разучить ещё пару заклинаний, или создать дом ещё большего размера. В этом они с Ёнджуном были похожи, и не раз уходили тренироваться на полигоны или в ближайший парк вместе. Несмотря на собранность, Тэхён нередко забывал свои магические книги, и потому Бомгю постоянно увязывался за ними, ворча, что пора бы ему уже стать ответственнее. Тэхён с улыбкой принимал эти книги, поправлял повязку и делал вид, что так и задумывал с самого начала.       Бомгю мечтал поэтично, и хранил детальные записи в дневниках на своих часах. Время от времени он делился ими, делился крошечными заметками для каждого из согруппников, в которых могли быть советы, претензии (также с краткими советами внизу), или описание предметов, которые напомнили ему о них. То были увиденные на прилавке украшения, причудливые формы деревьев и цветов за очередной гостиницей, палитры неба и ожидания от будущего, которое они строили сами. Бомгю горел желанием помогать тем, кого считал близким, и вместе с этим желал попробовать всего. Так, в дневниках он указывал, что уже было достигнуто, а что только-только зародилось в его голове и не давало покоя по ночам; они всегда пролетали так быстро.       Бомгю мечтал однажды вернуться к семье и поделиться с ними накопленными знаниями, похвалиться тем, чего удалось достичь в Башне. Он писал для них письма и добавлял, на каком из этажей они впятером на данный момент; не забывал отметить, что согруппники для него словно вторая семья, в которой у него два старших и два младших брата. От этих сантиментов Ёнджун украдкой промакивал глаза, Субин принимался считать, к кому же Бомгю ближе — к старшим или к младшим, а Тэхён с Каем со смехом тянулись разнять их или наоборот завернуть в объятия всей группой.       По вечерам и ночам они неосознанно, все впятером, синхронно — словно уже найдя Звезду, словно остановившись маленькой компанией-семьёй после легендарных подвигов в отдалённом домике ближе к вершине Башни, — мечтали о беззаботном совместном завтра.