Моя школьная сюита

***

На следующий день я с хорошим настроением вновь пошла на занятия. Мама, отвозившая меня, заметила это и вопросительно выгнула бровь. — Что с тобой опять? Почему ты так радуешься? — Я выбрала клуб, в который хочу вступить! — энергично произнесла я. — Оу, ну и в какой? — Прошу, дай мне возможность рассказать тебе тогда, когда я запишусь туда! Думаю, что ты будешь рада за меня! — Ну, хорошо. — Мама улыбнулась и чмокнула меня в лоб. — Веди себя прилично. — Конечно. До встречи! — я помахала матери рукой и побежала в школу. Уроки казались мне бесконечными, из-за чего я не могла дельно сосредоточиться на них. Как назло последним был английский. Уже весь класс был наслышан о моих способностях и, соответственно, учитель. Мужчина средних лет со смешными усами вошëл в класс и, поприветствовав каждого, посмотрел на меня. — Мисс Сон, я наслышан о вас! — обращаясь ко мне, говорил учитель. — Мне бы хотелось послушать вашу речь. Я вырвалась из своих раздумий и неловко вскочила с места, вызывая смех некоторых одноклассников. Преподаватель приказал им замолчать и в классе повисла гробовая тишина. Мне стало неловко, но я, прокашлявшись, начала говорить. Неожиданно для самой меня, я запиналась, хотя говорила почти без акцента. Закончив свой монолог, учитель кивнул пару раз, а потом попросил меня сесть. — Что ж, неплохо. Акцент практически не слышен, грамматика соблюдается, словарный запас обширный. Но… вы говорите с такой неуверенностью! — из-за этих слов я хмуро опустила голову. — Как же так, мисс Сон? Вы же выиграли Сеульскую олимпиаду! Разве и там вы говорили запинаясь? — Нет, — скромно ответила я, не поднимая головы. — Хорошо, сброшу это на ваше стеснение в новом коллективе, но учтите, что в следующий раз я желаю услышать и увидеть весь ваш талант. Я кротко кивнула, а учитель продолжил урок. Казалось, что все забыли о моём мелком провале, но не я. Мне было ужасно неловко от того, что я не оправдала ожиданий класса и учителя. Я сжала кулаки и нахмурилась, думая о том, как стоит добиться расположения педагога и что сказать маме, которая, если узнала бы об этом случае, убила меня. Тут прозвенел звонок, опять спасая меня от угнетающего стыда. Я подняла свой портфель и медленно потащилась вон из класса. По дороге я вспомнила, что должна была заглянуть в учительскую и взять бумажку для вступления в клуб. Я быстро направилась туда и, постучавшись, заглянула в кабинет. Там было пару учителей, а среди них тот, кто и был мне нужен, — мой куратор. Молодой человек со стройной фигурой медленно распивал чай, а когда заметил меня, резко отставил чашку в сторону. — Сон Мэй? Ты что-то хотела? — с любопытством спросил он. — Да. Можно заполнить бумагу для вступления в клуб? — Конечно. Какой клуб ты выбрала? — Он улыбнулся, ища нужную бумажку. — Наверняка что-то связанное с английским, да? — Как раз нет, — уверенно ответила я, а куратор по имени Ли Сек удивленно выпрямился. — Я хочу вступить в музыкальный клуб. Ли округлил глаза и открыл рот, а остальные учителя, услышав мои слова, сразу повернулись ко мне. Каждый смотрел с непониманием и осуждением, из-за чего я смутилась и сцепила руки в замок. — Деточка, ты что! — прокричала полная учительница. — Такому уму, как твой, нельзя пропадать в этом клубе! — У меня и так полно занятий, связанных с учёбой, почему бы в клубе не заняться музыкой? — осторожно спросила я, вызывая более бурную реакцию у преподавателей. Сек медленно приблизился ко мне и положил руку на плечо, хмуро глядя прямо в мои напуганные глаза, полные непонимания. — Мэй, подумай хорошенько. Ты можешь выбрать абсолютно любой клуб из множества других, почему же именно музыкальный? — Потому, что мне интересна музыка. — Я задумалась и помрачнела. — И я хочу вспомнить, каково это — погружаться в неё. Ли устало вздохнул и прикрыл глаза. — Понимаешь, Мэй, этот клуб — не то место, куда стоит идти тебе. Может, лучше пойдёшь в клуб дирижёрской деятельности или просто в хор? Я помотала головой, а Ли разочарованно опустил голову. — Почему вы так яро отговариваете меня? — с лёгким раздражением спросила я. — Что плохого в этом клубе? Посмотрев на фотографии оттуда, я поняла, что там весело и комфортно. — Сейчас всё изменилось. Я не хочу, чтобы ты разочаровалась, — ответил Ли. — Не разочаруюсь, обещаю. Я очень хочу заниматься музыкой, правда. Прошу, подпишите бумагу на вступление в этот клуб. Я в мольбе сомкнула руки перед лицом, а Сек, поражённым моими действиями, развернулся к столу и, подписав всё необходимое, протянул мне листок. — Держи. Комната клуба находится на четвёртом этаже, рядом с выходом на крышу, то есть в конце коридора. — Он помолчал, — Ты точно уверена, что хочешь туда? — На все сто процентов. — Хорошо. Удачи тебе, Мэй. Я поблагодарила преподавателя и скрылась за дверью. Тогда другие учителя подбежали к Секу, расспрашивая о моём выборе. Когда они узнали, что я настояла на своём, то их лица поникли и поднялся шум. — Почему ты не сказал ей, что там произошло? — спросил один педагог. — Потому, что я боюсь, как бы эта информация не распространилась среди всего класса, а потом и вовсе по всей школе. Учителя понимающе кивнули и каждый вернулся к своему делу. Один Ли думал о том, что сейчас происходит со мной. Оказалось, его переживания были оправданы. Я ожидала не того, что увидела. Дойдя до нужного кабинета, как и сказал куратор, я тихо постучала в дверь. Никто не открыл. Я постучалась ещё раз. И ещё раз. Ответа не было. Тогда я попробовала отворить дверь, и это у меня вышло. Не ожидая такого успеха, я чуть не упала на пол, залетая в класс, но вовремя сохранила равновесие. Успокоив быстро бьющееся сердце, я оглядела помещение. Класс был достаточно большим, что и подобало музыкальному классу. Повсюду были расклеены плакаты с музыкальными группами и фотографии с самими участниками клуба. По углам стояли различные музыкальные инструменты, начиная лакированными тёмными барабанами, а заканчивая блестящим синтезатором. Я восхитилась, увидев столь красивые инструменты, и сделала еще пару шагов в глубь класса. Он был наделëн невероятной атмосферой, которая вызвала дрожь по всему телу. Сделав ещё шаг, я нечаянно наступила на что-то. Ойкнув, я наклонилась, подняла вещь и поняла, что это был медиатор. Приглядевшись, я увидела красивую маленькую подпись, напоминавшую букву «В». Выпрямляясь, я заметила, что всё же была не одна. На большом диване сидел высокий парень в мешковатой одежде. Я не видела его лица, так как он закрыл его какой-то книжкой и, сомкнув руки на груди, молчал. Я тихо подошла к нему и с интересом наклонила голову набок. — Здравствуйте. Вы тоже состоите в музыкальном клубе? Он не ответил. Мне показалось, что парень не дышал, поэтому я осторожно взяла книгу, лежавшую на его лице, и убрала её. Он, как по команде, открыл глаза и выпрямился. Я испуганно пискнула и выронила книгу из рук. Юноша снял наушники, вешая их на шею, и поднял книгу. Его взгляд медленно перешёл на меня, и я мгновенно покраснела. Он был очень красив, хотя его внешность не могла сравниться со стандартами красоты в Корее. Его светло-карие глаза так впивались в моë лицо, что, казалось, будто он хочет убить меня. Я удивленно попятилась назад и, оступившись, упала прямо на пятую точку. Парень мигом поднялся с диванчика и протянул мне руку. Я благодарно схватилась за неё, и по моему тело разлилось приятное тепло от ощущения моей руки в его. Я почувствовала, какие шершавые у него пальцы, и поняла, что он играет на гитаре. Я не могла спутать эти ощущения, так как хорошо знала их в детстве. — Спасибо большое, спасибо, — пробормотала я, низко кланяясь парню. Он удивленно замахал руками. — Ничего такого, просто помог, — его голос оказался глубоким, но нежным. — Лучше скажи, как ты здесь очутилась? — А? — я не сразу поняла смысл его вопроса. — Ну как, я вступила в этот клуб. Парень тут же округлил глаза, которые странно загорелись. Он помотал головой, а потом прикрыл рот ладонью и с недоверием посмотрел на меня. — Шутка, что ли? Не смешно уже, — грозно проговорил он. — Нет, я не шучу! Я записалась к вам. — Я протянула ему бумажку. — Вот, мой куратор выдал. Теперь я состою в музыкальном клубе! Шатен быстро просмотрел бумажку и снова округлил глаза. Я всё ещё не понимала его странной реакции и, смущаясь из-за этого, стала судорожно разглаживать прядку волос. — Вы убедились, что я не шучу?.. — тихо спросила я. Парень неуверенно кивнул и почесал затылок. — Почему. Почему ты вступила в этот клуб? — поднимая глаза спросил он. — Разумеется потому, что я люблю музыку. И… — на секунду я замялась, — и я хочу снова почувствовать её. Юношу устроил мой ответ и он, ухмыляясь, закивал. — Видно, с музыкой у тебя связано какое-то воспоминание. Я прав? — Да. И, если быть честной, то оно болезненное.— Я опустила взгляд, а парень понимающе хмыкнул и неожиданно положил свободную ладонь на моё плечо. Я опять устремила свой взор на него и увидела яркую улыбку в ответ. — Знаешь, я всё ещё не верю, что ты присоединилась ко мне. У меня совсем не было надежд после полученной запятнанной репутации. — В смысле? О чем вы?.. — я вопросительно посмотрела на него. Шатен удивился моему недоумению и смешался. Поразмыслив, парень убрал свою руку с моего плеча и глубоко вздохнул. — Я так понял, учителя на решились рассказать тебе о том, что произошло в музыкальном клубе буквально полгода назад. Я затаила дыхание, а юноша предложил присесть. Это оказалось отличным предложением, ведь, пока я слушала его речь, мой разум помутнел, а голова сильно закружилась. — Постарайся только бурно не реагировать, ладно? — прежде попросил меня он, и я кратко кивнула, после чего рассказ начался: — В общем, прошлой осенью, в конце сентября, один член клуба умер. Я ахнула, и парень поспешно закрыл мой рот рукой. Я удивлённо захлопала ресницами, а шатен нахмурился и, убедившись, что я не собираюсь кричать, убрал руку. Тогда я заметила его взгляд, полный боли и грусти, из-за чего в моём сердце неприятно кольнуло, словно кто-то ударил меня прямо в грудь. — Он покончил с собой, — непринуждённо сказал парень, но я слышала, как дрожал его голос. — Перед смертью он написал записку всем остальным участникам клуба с просьбой не винить себя в его смерти, что это лишь его личные проблемы и всё такое. К сожалению, потом между нами разжигались конфликты и ссоры, которые ранили каждого. В один день все приняли единогласное решение покинуть клуб и разойтись кто куда. С того момента наша группа распалась. Я переварила информацию, полученную от парня, и сдвинула брови. Он заметил мою задумчивость и отмахнулся. — Я объясню тебе, почему я остался. — Он протёр глаза, мокрые от подступающих слез, и серьёзно посмотрел на меня. — Сначала я планировал уйти вместе со всеми, так как всё напоминало о нём, но… В последний момент я передумал и отказался подписывать бумагу о своём уходе. Всё потому, что я слишком дорожил этим клубом, воспоминаниями, созданными в нём, и вообще музыкой. Я до сих пор дорожу. — Тот парень… Он был очень значим для вас, да? — осторожно спросила я, а юноша грустно усмехнулся. — Да. Он был моим самым лучшим другом, почти что родным братом. — Он шмыгнул носом. — Я долго переживал его потерю. — Оу… — выдавила я и поспешила закрыть рот рукой, чтобы не ляпнуть что-нибудь ненужное. — Не надо сочувствовать мне, рана потихоньку заживает. — Парень странно взглянул на меня. — Но мне так не хватает тех времён. Я понимала, о чем говорит юноша, потому что сама мечтала вернуться в определённый момент своей жизни. Прочувствовав его боль, я уверенно заговорила: — Эти участники ушли только из-за возникших конфликтов? — Нет, конечно нет. Им тоже было больно. Никто не мог видеть его белую гитару с наклейками покемонов на грифе, вспоминать его светлую улыбку, которая потом превратилась в безжизненную линию на лице. — Ясно. — Я протянула руку к нему, но быстро перехватила её. — Я понимаю, каково это — терять близкого человека… Шатен с интересом уставился на меня, а я, ощущая себя в неловком положении, поджала губы. — Я не хочу лезть в твою личную жизнь, но соболезную тебе. Наверняка тебе пришлось куда хуже, чем мне. — Нет, боль от потери всегда одинакова, и неважно, кто уходит, — твёрдо проговорила я. — Уверена, ваш друг был хорошим человеком, просто ему не хватило сил, чтобы продолжить жить. Думаю, он по-настоящему любил вас и не хотел видеть ваши страдания. — Ты права. — Он улыбнулся. — Тэян ненавидел видеть чьи-то слезы. Хотя сам плакал постоянно! Шатен звонко рассмеялся, и я сравнила его смех с чем-то лёгким и нежным. Внутри меня зародилось приятное ощущение после услышанного искреннего смеха, из-за чего я сама заулыбалась. — Не думал, что кто-то заставит меня с улыбкой вспомнить о Тэяне. — Парень с нежностью заглянул в мои глаза. — Спасибо, загадочная девушка. — Ой, забыла представиться! Я — Сон Мэй, ученица 1-А класса, — судорожно проговорила я, вызывая новую волну непринуждённого смеха парня. — Ты славная, — промолвил он, и я мигом зарделась. — Я ученик 2-А — Вернон Чхве. Я низко поклонилась ему в знак начала нашего знакомства и, когда выпрямилась, скромно улыбнулась. — Надеюсь, мы поладим! — с надеждой произнесла я. — Мы уже поладили, Сон Мэй. — Он нарочито протянул моё имя, и я встрепенулась. Оно ужасно красиво звучало из его уст, что смутило меня с головы до пят. — Что ж. Разве кроме вас нет вообще никого в клубе? — решив сменить тему, спросила я. — Нет. После инцидента с Тэяном и распадом старого состава никто не желал вступать в «проклятый» клуб. — с грустью приговорил Вернон. — Кроме тебя. — Значит, я первая?.. И вы всё это время были одни? — Да. — Заметив моё удивлённое лицо, он махнул рукой. — Ничего, я привык, одному даже иногда спокойнее. Хотя компания мне бы не помешала. Всё-таки музыкальный клуб подразумевает собой группу. — И что тогда? Разве мы вдвоём сможем создать группу? — с любопытством спросила я. — Конечно нет. Но кто захочет идти сюда? Это ты одна такая, так ещё до вступления ты не знала о трагедии. — Даже если бы знала, то всё равно вступила бы. Разве я могла бы оставить вас в этом вечно нагнетающем одиночестве? — уверенно сказала я, и глаза Чхве загорелись. Парень удивлённо посмотрел на меня, и его щеки чуть покраснели. От смущения он закрыл лицо рукой и отвернулся. — Это очень… трогательно, да. И давай на «ты»? А то словно у нас разница в возрасте десять лет. — Ладно, как вам… тебе удобно. Повисла неловкая пауза, но, благо, Вернон отошёл от смущения и заговорил: — Слушай, а на каком инструменте ты специализируешься? — Я? Если честно, я не очень хорошо играю на чем-либо. Так, немного умею. Мне больше по душе петь. — Отлично, значит, будешь петь, — широко улыбаясь, проговорил Чхве и взял в углу красивую блестящую бас-гитару. — Вау! Это твоя? — с восторгом спросила я. — Ага! Моя малышка, — гордо ответил Вернон и провёл медиатором по струнам. Гитара издала мелодичный звук, приятный на слух. Я в наслаждении прикрыла глаза и улыбнулась. Вернон хмыкнул и стал играть какую-то красивую мелодию, напевая слова себе под нос. Я восхищённо следила за отточенными движениями его пальцев и то и дело ахала. Когда же юноша закончил мастерскую игру, я признательно захлопала в ладоши. — Вернон, это потрясающе! Ты такой талантливый! — Что уж там, — скромно отмахивался Чхве. — Годы тренировок. И это ещё не всё, на что я способен. — Надеюсь, что увижу и услышу все твои способности. Сколько ты уже играешь? — С девяти лет. То есть уже как 8 лет. Я изумлëнно раскрыла рот, а Вернон ухмыльнулся и стал настраивать гитару. Еле как закрыв рот, я прокашлялась и, качнувшись взад-вперёд, заговорила: — Ты профессионал. Столько лет играешь, просто не верится! Тобой должны восхищаться многие! — Восхищались, — он тяжело вздохнул, не поднимая глаз. — Когда я играл с группой, мы были ужасно популярны! Как среди учеников нашей школы, так и в некоторых районах города. Но ничто не вечно, поэтому, когда все разошлись, деятельность прервалась, популярность испарилась. Вот и всё. — Это так ужасно. — Я надулась. — Твои ребята поступили по-детски! — Нет, их можно понять. — Он покачал головой. — Они не смогли бы пережить потерю товарища, находясь в месте, где всё напоминало о нём. — Но как тогда ты живёшь? Мой вопрос застал Вернона врасплох. Он на пару секунд замер, а потом, отрываясь от своей работы, медленно развернулся ко мне. — Я?.. Ну, я не мог расстаться с клубом, я же говорил. — Тут не в этом дело. Ты оказался сильнее, хотя это был именно твой близкий друг. Почему тогда потеря самого лучшего друга не сломала тебя? И при этом почему ты остался в клубе, в месте, где всё напоминает о нём? — уверенно произнесла я, после чего Вернон задумался. — Возможно, им так легче. — Хватит оправдывать их, Вернон-ним! — я вскипела и поднялась с дивана. — Они ушли, потому что слабые, потому что не хотели ворошить прошлое и бороться с ним, а просто решили закопать его поглубже. Ты же решил смотреть ему в глаза и смог принять утрату. Хоть твоя рана ещё заживает, ты выползаешь из тьмы, поглотившей тебя, а твои бывшие товарищи до сих пор вязнут в ней, не желая ничего делать с этим! Чхве с неким восхищением посмотрел на меня и немного прищурился. — Ты говоришь так, словно тебе не шестнадцать, а гораздо больше. — Мне шестнадцать, но я пережила достаточно, чтобы судить о людях и их поступках, — произнесла я. — Поэтому, прошу, не защищай своих товарищей. Они поступили не так, как могли бы, думая только о своих интересах, хотя считают наоборот. — О чем ты?.. — он с недоумением скрестил руки. — О том, что, если бы они думали о других, о будущем группы, о тебе, то не стали бросать всё и якобы «поправлять ситуацию». Они отреклись от возможности продолжать жить, несмотря на трудности. Это слабость и трусость. А ты, в отличие от них, доказал свою непреклонность воле судьбы. Вернон исступленно и долго смотрел на меня, пока не решился заговорить: — Ты говоришь такие мудрые вещи, Мэй. — Его лицо слегка покраснело, а руки затряслись. — Я никогда не думал о поступке ребят в таком свете, но ты, кажется, открыла мои слепленные глаза. Я сразу простил их, но теперь думаю, что это было неправильно. — Да, продолжай, — я подталкивала парня, видя, что ему нужно выговориться. — Мне тогда казалось, что их путь был правильным, а я наоборот ошибся, но после твоих слов, думаю, это они ошиблись. Они подставили группу, клуб и меня. Как жестоко с их стороны… — Теперь ты понимаешь, Вернон. Главное, что ты это понял. Рано или поздно — решать не нам. — Но… Что теперь делать? Вдвоём мы правда не сможем ничего добиться. Должна быть группа, но где её взять? — тихо спросил парень. — Решено: я помогу тебе! — я ударила кулаком в ладонь. — Я приведу тех ребят обратно в клуб, убеждая их, что они не должны отчаиваться и прятаться от прошлого. Чхве поднялся с дивана и, поравнявшись со мной, положил свои руки мне на плечи. — Мэй, даже не делай этого! — строго приказал мне он. — Слышишь? Не надо. Ты всё только испортишь! Они никогда не согласятся. — Не попробуешь — не узнаешь! — уверенно заявила я и, заметив, какое было расстояние между нами, которого почти и не было, резко смутилась. — Ну. я хотя бы попытаюсь… Вернон ослабил хватку и отошёл, потирая виски. Затем он побеждённо опустил руки и посмотрел на меня. — Ладно, если хочешь — пробуй. Но потом не говори, что я не предупреждал тебя! — Хорошо. Только ты должен мне помочь. — Что? Ну уж нет, — твёрдо отказался Вернон, а я принялась его уговаривать. — Нет, Мэй, я не хочу молить их о возвращении. У нас и так уже не те отношения. — Ну Вернон! — с мольбой растянула я. — Пожалуйста, помоги. От тебя требуется только сказать их имена, класс и какие-нибудь факты из жизни. Чхве устало выдохнул и сказал: — Хорошо, хорошо! Только больше я ничего делать не собираюсь. Я довольно кивнула и убедила его в том, что больше ничего и не попрошу. Парень рассказал мне обо всех прошлых участниках и немного об умершем Тэяне, что очень помогло мне в деле. Я внимательно запоминила всю информацию, записав кое-что себе в блокнотик, и, как только мы закончили, быстро встала с дивана и глянула на часы. Ужаснувшись показаниями стрелок, я впопыхах нашла свой портфель и объяснила парню, что мне пора. — Конечно, иди домой. Тебя наверняка ждут. — Спасибо! Тогда до завтра? — оживлённо спросила я. — Да. Я всегда здесь после уроков. Я помахала Чхве рукой и, мило улыбнувшись на прощание, побежала на выход из школы. Как я и думала, машины мамы уже не было. Выругавшись себе под нос, я пошла на ближайшую автобусную остановку. Как только я пришла туда, то взяла телефон и испугалась от количества пропущенных от мамы. Цыкнув, я стала нервно ожидать автобус, который словно специально приехал только через пятнадцать минут. Разумеется, когда я зашла домой, на пороге меня встретила грозная мама с телефоном в руках, на экране которого горел мой номер. Я виновато опустила взор, и мама цыкнула. — Не ожидала от тебя такого, Сон Мэй. Я вздрогнула. Мать никогда не называла меня полным именем, только тогда, когда случилось что-то странное или плохое. Оказалось, что тогда был как раз такой случай. Мама сильно обиделась на меня, и как бы я не пыталась оправдаться вступлением в клуб, она не желала слушать. Лишь одна фраза помогла привлечь её внимание. — Я вступила в музыкальный клуб, — шёпотом проговорила я, но мама смогла услышать мои слова, разворачиваясь ко мне. — Музыкальный? — сначала тихо переспросила она, а потом её голос сорвался на крик. — Я тебя спрашиваю… Музыкальный?! — Да, — испуганно ответила я, и мать разъярённо отбросила полотенце в сторону и испепелила меня грозным взглядом. Я машинально сжалась и зажмурилась, а мама, увидев это, поняла свою ошибку и глубоко вздохнула, ослабляя хватку. — Так, спрошу спокойно. Зачем, скажи на милость, ты выбрала именно музыкальный клуб? Ты мне не шути с таким, — уже тихо, но еле сдерживая свой гнев, спросила она. — Потому что я не могу без музыки. Я поняла это и больше не хочу забывать о ней, — выпрямляясь, осторожно объяснилась я. — Но, Мэй, разве ты не бросила всё это?! — Бросила. Но теперь хочу вернуться. Мама закрыла лицо ладонью и покачала головой. Я понимала, почему она разочарована, но не могла расстаться с новой мечтой и целью только ради неё. — Я понимаю, что музыка связывает тебя с ним, но не лучше ли забыть о ней? Она больше не ранит твоё сердце?.. — тихо, сдерживая слезы, спросила мама. — Ранит, но я хочу излечиться. А для этого я должна быть там, быть в музыкальном клубе. Я нужна ему, а музыка нужна мне, — спокойно пояснила я, а мама с каждым моим сказанным словом становилась всё чернее тучи. — Дочь, — серьёзно произнесла она, из-за чего я сильнее напрягла тело, — ты забыла, что случилось? — Нет, ни за что не забыла, — тихо, сдвигая брови, ответила я и прокрутила момент, про который говорила мать. Резкая боль от воспоминаний пронзила меня, и я поспешила разогнать мысли о нём. — Но со мной этого не случится. Всё будет по-другому. Мама на секунду задумалась, а потом обессиленно упала на стул. Я стала терпеливо ожидать её дальнейших слов. — Видимо, с твоим вступлением ничего нельзя сделать? — спустя время мать все-таки задала роковой вопрос. — Да. Мама, я твёрдо решила, что буду заниматься музыкой. — Я отвела взгляд. — Тем более я уже пообещала одному человеку, что помогу ему там. Мать в недоумении взглянула на меня. — И из-за обещания ты останешься там?! — Нет, конечно не только из-за него! Но и предавать этого человека я тоже не собираюсь, — решительно сказала я, и мать снова тяжело выдохнула. — Всё, иди в свою комнату, я больше не могу слушать про эту музыку! Я послушалась и вышла из кухни. Пока я поднималась по лестнице, то услышала следующие слова: — Мэй, и ты туда же… — с грустью прошептала мама и заплакала. Я поджала губы и скрылась в комнате, закрываясь на замок. Я сразу же плюхнулась на свою мягкую кровать и зарылась лицом в кучу игрушек и подушек. Многие мысли роились у меня а голове, но именно одна главенствовала среди них — о том самом воспоминании. Ещё раз прокрутив его перед глазами, я быстро замотала головой, чтобы убрать эти всплывшие образы и голоса. По моей щеке скатилась одинокая слеза, а внутренний голос подсказывал мне бросить эту глупую затею с музыкой. Но сердце не поддержало его. «Если не бороться с прошлым — не будет и светлого будущего» — сказало оно, и я чётко определила свои дальнейшие действия. — Я останусь в клубе.