Парадокс второго шанса

      Опустив руку с палочкой, Гарри забросил попытки относительно безболезненного и даже ненавязчивого взлома ментальной защиты Шувеля и сдвинулся назад, продолжая внимательно смотреть на пленника. Он продержался долго… удивительно долго, учитывая все то, что ему пришлось испытать. Не говоря уже о том, сколько всего еще предстоит…       — И как, много узнал? — сплюнув на пол сгусток крови, Гаспар закашлялся, но тут же сорвался на стон, когда сигнал о боли в сломанных костях добрался до мозга. — Тебе легче сразу убить меня, мудак, я позаботился о том, чтобы мою черепушку невозможно было вскрыть.       — Оно того стоит? — Гарри сделал пару шагов в сторону, рассматривая пленника, жизнь которого сейчас зависела от зелий, равно как и сознание. Ментальная защита, тем временем, все еще сохраняла прежнюю неприступность. — Я ведь все равно сломаю тебя, просто… Не слишком дальновидно с моей стороны было бы убивать тебя, не зная наверняка, насколько ты ценен. И если ты считаешь, что я не решусь на кровную магию, чтобы превратить твой разум в картофельное пюре, то ты заблуждаешься.       — А ты всерьез думаешь, я заинтересован в том, чтобы сохранить жизнь? — ухмыльнулся Гаспар. — Быть разменной монетой — это не для меня. Гонишься за ценными кадрами? Одного из них ты, кажется, уже убил, — Гаспар кивнул в сторону лежащего на полу трупа, — так что можешь больше не стесняться.       — Разменной монетой? — переспросил Гарри. — Думаешь, я обращусь к Геллану, чтобы выменять на что-то твою жалкую душонку? — он присел на корточки перед пленником. — Поверь, если ты не станешь сотрудничать, тебя ждет ужасная смерть. По-настоящему ужасная, это я могу гарантировать.       Гаспар поморщился, закатывая глаза:       — Либо ты убьешь меня, либо Арон убьет меня как предателя. Поверь, я предпочту умереть от твоих рук, если уж мы докатились до таких сравнений.       — Или ты мог бы рассказать мне то, что физически можешь, а я убью этого Арона и отпущу тебя, — Поттер пожал плечами, стараясь не задумываться о том, как странно все же звучит его механический голос, искаженный с помощью рун на маске.       Гаспар тихо рассмеялся, но тут же застонал, когда сломанные кости отреагировали на смех острой болью. Выдохнув, он подождал несколько секунд, чтобы боль утихла, после чего произнес, стараясь выговорить каждое слово так отчетливо, словно находился на судебном процессе:       — Если бы я поверил твоей лжи о том, что ты сохранишь мне жизнь, даже это было бы не так смешно, как вера в то, что ты справишься с ним. Он нашинкует тебя быстрее, чем ты сумеешь сориентироваться в ситуации, любитель нападать со спины.       — Мне иногда кажется, что у вас, ребята, слишком много непонятных комплексов, — со смешком отозвался Гарри. — И, что интереснее всего, двуличие вполне позволяет тебе упоминать нападение со спины в качестве упрека и одновременно с этим заниматься отловом вейл для сексуального рабства, а также разведением оборотней, которых потом потрошат живьем…       — Ой, да брось, — скривился Гаспар. — Даже не верится, что ты пытаешься прямо сейчас изобразить передо мной защитника прав животных. Самому-то не противно?       — Животных? — склонив голову, переспросил Поттер. — А я думал, ниже падать некуда.       — Снизу всегда постучат люди вроде тебя, — кривая ухмылка перекосила лицо Шувеля. — Те, кто с радостью отдаст волшебный мир магглам или еще кому похуже, лишь бы никого не обидеть. Подобные тебе со счастливой и умиротворенной улыбкой прислуживали бы гоблинам, если бы те начали очередную войну. Или ты думаешь, вейлы чем-то от них отличаются? Льва не волнует мнение овец. Все они — лишь редуцированное, отмирающее нечто…       — Не останется оборотней, — Гарри присел на корточки перед мужчиной, — не останется вейл, гоблинов и вампиров, умрет последний кентавр. И что дальше? На кого будет объявлена охота, когда останутся только волшебники?       — Рынок всегда найдет новую лазейку, — Гаспар дернул плечом, уже не обращая внимания на боль. — В первую очередь, это все-таки бизнес, а желающие заработать найдутся в любых условиях, даже если на планете останутся одни лишь маги.       — Не могу сказать, что не согласен с твоей оценкой, — Поттер вздохнул, — но этот подход можно описать как «после нас хоть потоп», тебе не кажется?       — Я уверен, что правнуки разберутся с потопом, — Гаспар закатил глаза. — В конце концов, и давай оба признаем это: наши предки тоже оставили нам в наследство целую кучу дерьма: тот самый ворох нерешенных проблем, с которыми мы сейчас и разбираемся, пусть и разными методами.       — Так разве смысл не в том, чтобы быть лучше них? Жить с учетом их ошибок, понимать, чего не стоит делать…       — И кто будет решать, в чем состояли эти ошибки и какие у них были причины? Ты? Нет, — Шувель покачал головой, — я понятия не имею, как тебя зовут, но ты наверняка вырос, наблюдая за тем, как этот гниющий мир постепенно пожирает сам себя. Хорошо, ты решил действовать, но почему именно так? Тебя не смущают все остальные проблемы, ты решил зацепиться за то, что группа людей зарабатывает в сфере услуг. Не кажется ли тебе, что это немного… странно?       — Я зацепился за то, на что могу повлиять. Кстати, отдам должное, сфера услуг — это какое-то даже слишком изящное описание того, чем вы занимаетесь.       — Ого, повлиять, — хмыкнул Гаспар, — огромный механизм, который работает уже несколько десятилетий, обязательно сломается после того, как ты создашь несколько локальных трудностей, которые будут оперативно исправлены. Наивность — твое второе имя, да?       — Надо же с чего-то начинать, верно? Рим тоже построили не за один день.       — А ты считаешь, что разрушая, создаешь что-то новое? Ты всего лишь освобождаешь пространство, которое займет кто-то другой, — возразил Шувель, вновь сплевывая собравшуюся во рту кровь.       — И этот «другой» будет знать, на что он идет, когда попытается сунуться. Если у него хватит глупости попытаться, то с ним наверняка кто-то разберется.       — Кто-то… — Гаспар вновь тихо рассмеялся. — Кажется, тебя не так уж и волнует то, какое влияние окажут твои действия на эту сферу в долгосрочной перспективе, верно?       — Я не собираюсь трястись из-за того, что после моей смерти кто-то займет место Верхета, — Поттер пожал плечами, — я просто сделаю то, что сделаю.       — Ого, после твоей смерти. Даже если мы представим, что тебе все удалось и ты намереваешься умереть в преклонном возрасте, то… неужели всю жизнь будешь этим заниматься?       — А что насчет тебя? — задал встречный вопрос Поттер. — Гаспар Альберт Шувель, тебе всего тридцать семь лет, ни жены, ни детей, ни официальной работы. Ты закончил Шармбатон, но не оказался на улице, а был подобран заботливым покровителем…       — Кажется, тебе продали какую-то чушь, — фыркнул пленник.       — Ага, покровителя не было? — Гарри пожал плечами. — Получается, ты вскарабкался наверх по карьерной лестнице, но достиг всего лишь… этого. Какой-то жалкий результат для двух десятилетий упорного труда, Гаспар. С твоими отметками ты мог бы добиться большего, мог бы даже остаться человеком. Наверное, потому что в последнем я уже не так уверен.       — Пожалуй, я и впрямь мог бы стараться получше, — рассмеялся Шувель. — Мистер Верхет слишком многое позволял мне, пока я выполнял все, что от меня требовалось, вот я и расслабился. Может быть, слишком часто захаживал к птичкам, — пожал плечами он, — кто-то ведь должен был проверить и распаковать свежих девочек из новой партии, сломать их, удостовериться, что они будут покорными и исполнительными… Забавно, даже не зная тебя по-настоящему, я вижу, как тебя тревожит это обсуждение. По-настоящему тревожит. Может быть, тебе стоит наведаться туда и выпустить пар? Поверь, эти ошейники просто что-то с чем-то, полный контроль…       Гаспар с радостью продолжил бы, но внезапно его рот закрылся, а зубы клацнули так, что неприятный звук разнесся по всему помещению. Поморщившись, он ощутил, как по подбородку стекает струйка крови от прокушенного языка, пока Безликий стоял прямо перед ним. Палочки в его руках не было.       — Что такое, дорогуша? — Поттер склонил голову набок. — Язык прикусил? Смотри-ка, сама судьба снизошла до нас, чтобы укоротить твой язык, а то слишком уж он у тебя длинный. Почему ты так смотришь на меня, Гаспар, ты чем-то недоволен?       Шувель с радостью бы высказал Безликому все, что в этот момент накопилось у него внутри, но едва ли он мог даже повернуть голову: какой-то странный, магический паралич держал его под контролем. Судя по всему, это был какой-то артефакт, который…       — Если ты думаешь, что во всем виноват артефакт или зелье, то спешу тебя обрадовать, — Гарри взмахнул рукой, — это всего лишь я.       Как только Гаспар почувствовал, что к нему вернулся контроль над собственным телом, он тут же закашлялся, замечая, как на каменный пол падает маленький кусочек окровавленной плоти. Проведя кончиком языка по зубам, он поморщился, вновь сплевывая кровь. Подняв голову, он полным ненависти взглядом посмотрел на Поттера.       — Я всего лишь трахаю их, — мрачно усмехнулся Шувель, — ничего необычного, ты зря так завелся.       — Игнорировать уроки судьбы вредно для здоровья, Гаспар, — покачал головой Гарри, подходя к одному из столов, чтобы найти нужный документ.       Шувель поморщился было от боли, но внезапно осознал, что стратегия, несмотря ни на что, явно оправдывает себя.       — Поверь, Безликий, — издевательски протянул он, — я, наверное, самый нежный клиент, который только переступает порог заведения. Арон, например, в постели не способен ни на что, у него что-то там не работает, — Гаспар слегка наклонил голову, указывая взглядом вниз, — но он крайне изобретателен, когда дело доходит до пыток. Скажем так, даже мне становилось не по себе, когда я заглядывал в спальню после него.       — Вот как? — не оборачиваясь, спросил Поттер, продолжая искать необходимый лист.       — О, да-а-а, — улыбка-оскал «украсила» лицо Шувеля, которое и так выглядело не слишком-то приятно с учетом всей крови, — обычно ему отдают тех девочек, которых уже можно списывать в расход. Сам понимаешь, с отработанным ресурсом, чтобы потом заменить их на новеньких. Ох, как же он с ними забавляется… Мы, конечно, просим его сохранять хотя бы часть органов в приемлемом состоянии, но как повезет, сам понимаешь.       — Понимаю, — кивнул Гарри, — все так боятся этого Арона… Вот только, кажется, ты единственный, кто вообще знаком с ним. Я потратил столько времени, пропуская их память через сито, что легкое чувство разочарования кралось за мной по пятам. Спасибо, что исправил это досадное недоразумение.       — Что?       — О, нашел! — Гарри наконец выцепил интересующий его лист пергамента. — Видишь ли, Гаспар, дорогой мой друг, когда я победил вас всех на вашей сходке, то решил прихватить с собой еще и те бумаги, что ты имел при себе. В конце концов, я знал, что ты там самая важная шишка. И не смотри на меня так, я допросил и убил уважаемого мсье Куртиса, обеспечив себя кое-какой информацией насчет того, кто именно будет на встрече.       — Так вот почему он… — начал было шептать Шувель, но Поттер перебил его.       — Ага, можно сказать, он отправил вместо себя замену, — Гарри пожал плечами, стараясь забить куда-нибудь поглубже истории, рассказанные Гаспаром, чтобы не сорваться. — В общем и целом, бумаги поразительно бестолковые, хотя он предупреждал меня, но вот это вот… — Поттер помахал листом перед пленником, — очень интересная штука. Что это за аббревиатуры? Я так понимаю, первый столбик — это первые буквы… городов, да? Или стран? Просто отсутствие цифр в некоторых строчках слегка сбивает с толку.       Гаспар промолчал, продолжая пристально смотреть на лист.       — Возможно, тебе в какой-то момент показалось, что наша с тобой относительно уютная болтовня как-то изменила курс всего происходящего, — Поттер пожал плечами, убирая пергамент в сторону, — но нет, Гаспар, ты ошибся. Признаю, с тобой хотя бы есть о чем побеседовать, в отличие от остальных. Вдобавок, в отличие от тебя, ментальная защита у любого из них была больше похожа на песчаный домик. Приходилось даже сдерживать себя, но один раз я умудрился переборщить.       — Да заткнись ты уже, — процедил сквозь зубы Шувель и тут же вскрикнул, когда кандалы внезапно сдавили сломанные запястья.       — Когда я сказал тебе, что ты умрешь ужасной смертью, я не лукавил, — Гарри запер эмоции под замок, чувствуя, что чердак начал протекать из-за обилия жестокости, случившейся в рамках одной ночи. — Знаешь, мне казалось, что ты сможешь найти способ… самоустраниться, избежав этой участи. Не назвал бы это приемлемым исходом, но я бы не слишком сильно сердился на тебя.       — Что?       — Ну, ты мог откусить собственный язык и попытаться проглотить его, чтобы задохнуться, например, — продолжал Поттер.       Несмотря на то, что пытки продолжались уже по меньшей мере полтора часа, Гаспар впервые почувствовал, как ледяные пальцы Смерти коснулись его шеи. На лбу выступил холодный пот, а сердце начало биться быстрее. Храбрясь, он внушал себе, что встретит свою кончину с достоинством, но только сейчас он понял, что… не хочет умирать. Гаспар вдруг осознал, что готов на все, лишь бы встретить хотя бы еще один рассвет.       — Я не… — он проглотил скопившуюся во рту кровь вместо того, чтобы выплюнуть ее. — Ты, кажется, не понимаешь…       — Нет, Гаспар, — механический голос прозвучал так резко, что отразился от каменных стен, — это ты не понимаешь. Я даю тебе последний шанс. Начнем с Арона, раз уж он тебе так нравится. Расскажи все, что можешь рассказать. И если ты сейчас задумался о том, что мог бы попытаться спровоцировать клятву, то не переживай, я успею тебя откачать и мы будем повторять этот разговор до тех пор, пока ты не сломаешься. Все необходимые зелья у меня есть, можешь не волноваться об этом.       В комнате воцарилось молчание. Гаспар тяжело дышал — боль от сломанных костей, кажется, до этого момента явно была ослаблена или даже заблокирована с помощью магии или зелья, но сейчас он не мог думать ни о чем, кроме того, что его руки раздроблены вплоть до локтевого сустава.       — Что такое? — со смешком спросил Гарри. — Ты успел позабыть о боли, пока хвастался своими подвигами? Какая жалость. Я могу помочь тебе, всего лишь попроси.       Гаспар закрыл глаза, пытаясь с помощью окклюменции оградить себя от боли, но внезапно почувствовал, как кандалы сжались еще сильнее, и по подвалу пронесся жалобный крик, больше похожий на плач.       — Ты можешь удерживать ментальную защиту, да, — объяснил Поттер, — но если попытаешься оградить себя от раздражителей, то кандалы Арьера обязательно напомнят тебе о том, что лучше этого не делать.       — Тварь… — прошептал Гаспар. — Ты просто тварь, слышишь?       — Не отрицаю, — Гарри продолжал стоять на месте, держа в руке свернутый лист пергамента, — но слышать это от тебя… Знаешь, даже тянет на комплимент.       — Чертов псих, — Шувель оскалился, — он найдет тебя, слышишь? Рано или поздно, но он найдет и покромсает тебя, а потом… А-А-А!       Не сумев сдержать крик, спровоцированный кандалами, пленник завалился было набок, но в последний момент ощутил, как его что-то удерживает от падения на каменный пол. Магия подтолкнула его, заставляя тело принять прежнее положение — прижатое спиной к стене. Храбрость куда-то исчезла, сменившись отчаянием. Гаспар не мог даже сжать челюсти, не чувствуя, как стучат от страха и нервного перенапряжения зубы.       — Из раза в раз я наблюдаю одно и то же, из раза в раз… — устало вздохнув, произнес Гарри. — Поначалу все думают, что они выдержат любые пытки. Заметь, я ничего с тобой не делал. Сломанные кости? Это же детский лепет по сравнению с той болью, что приносит банальнейший Круциатус, но вместо этого я терплю и жду, когда ты наконец прозреешь. Видишь ли, — Поттер присел на корточки перед лежащим на полу Шувелем, чья спина была прижата к стене, — у меня отпуск. Мне некуда торопиться, меня никто и нигде не ждет. Я с радостью проведу в твоей прекрасной и уютной компании любое количество времени. Если тебе потребуется три дня и еще пара десятков сломанных костей, чтобы начать наконец говорить, то меня это полностью устраивает. Если же ты окажешься крепким орешком и будешь сопротивляться до последнего, то я проедусь по твоему разуму асфальтоукладчиком. Знаешь, что это такое?       Гаспар промолчал.       — Твоя кровь, — Гарри поднял руку, демонстрируя зажатую в ладони пробирку с темно-красной жидкостью, — у меня уже есть. Руны я тоже подготовил. Немного кровной магии, капелька боевой легилименции, и я просто вытрясу из тебя всю твою никчемную жизнь, а потом…       — Погоди, — простонал Шувель, — хватит, я понял.       — Ого, он разговаривает, — усмехнулся Поттер. — Действительно что-то щелкнуло или опять ложная тревога? Потому что если второе, то у меня для тебя новость — ты тот еще гребаный мазохист.       — Арон Сомерс, — прошептал Гаспар, — он работает на Геллана.       — Вы все работаете на Геллана, разве нет? — Гарри с облегчением убрал из голоса придурковатую насмешку, чувствуя себя так, словно искупался в грязи.       — Да, но он… — пленник покачал головой. — Арон… Он выше, понимаешь? Выше всех нас.       — Правая рука?       — Геллан все решает сам, Арон отвечает за… силовую сторону.       — Знаешь, я успел догадаться, — фыркнул Поттер. — Кажется, твоя клятва и впрямь немного отличается от тех, что принесли остальные.       — Дело не только в этом, — от усталости и боли хотелось плакать, но Гаспар продолжал говорить в надежде на несбыточное чудо, на спасение, — они просто слишком мало знают, чтобы рассказать о чем-то. Обычные пешки, которые легко заменить, несмотря на их известные фамилии.       — И этот Арон… — вернул обсуждение в прежнее русло Гарри.       — Он убивает предателей, контролирует силовые группы, отвечает за личную безопасность Геллана в те моменты, когда ему требуется куда-то отправиться. С недавних пор он еще и… — Гаспар поморщился, чувствуя, как сердце кольнуло, напоминая о границах клятвы. — Нет-нет-нет…       — Что с недавних пор? — Гарри наклонил голову.       — Британский Темный Лорд, — на выдохе произнес Шувель, — Арон что-то там делал. Мы специально… отбирали лучших девочек, чтобы послать их в Британию.       — Девочек? — переспросил Гарри. — Погоди, что?       — Для какого-то ритуала, я не знаю! — с легкой истерикой в голосе выкрикнул мужчина. — Там требовались семь маленьких девочек, вот мы и…       Гарри сделал пару шагов назад. Паззл начинал складываться в относительно понятную картину, от которой кровь стыла в жилах. Не имея крестража в голове, Гарри лишен был возможности проникать в разум Реддла, а поэтому не знал, насколько сильно его жизнь до июньского ритуала отличалась от той, что была в родном мире Поттера. Что ж, выходило так, что отличалась, и весьма сильно. Судя по всему, Реддл успел провести еще как минимум один ритуал. Семь девочек…       — Они все были рождены в одном месяце, да? — спросил он упавшим голосом.       Гаспар смог лишь кивнуть, стараясь даже не поднимать взгляд.       — А сколько пафоса было в твоих высокомерных рассуждениях, — скривившись, произнес Гарри, рассматривая сжавшегося на полу Шувеля, по окровавленному лицу которого катились слезы. — Как ты вообще спал по ночам?       — Заткнись, — прошептал Гаспар.       — Дальше.       — Я уже рассказал про вейл, — поморщился Шувель, — он редко появляется на публике, а еще у него лицо… изуродовано. Не знаю, какое-то проклятие или ожог от зелья, не могу сказать точно. Он очень сильный, очень быстрый… Не знаю, я не знаю, что еще сказать!       — Знаешь, — Гарри снова показал пленнику лист пергамента, — что это за аббревиатуры?       — Адреса-а-а, — протянул Гаспар, завершив слово болезненным стоном. — Клятва, — шепотом добавил он.       — Где Верхет вообще живет? У него есть семья?       — Я не знаю, — продолжил шептать пленник, — ни первого, ни второго.       — Кому ты отчитывался? Какие еще точки посещал?       — Клятва, — снова сдавленно повторил Шувель.       Разочарование. И гнев. Вот, что испытывал Поттер прямо сейчас. Лишь поразительное фальшивое самообладание, обеспеченное окклюменцией, держало его в рамках человеческого поведения. Спрятав лист пергамента обратно в татуировку, он посмотрел на всхлипывающего Гаспара и понял, что время пришло. Вне зависимости от того, что мог бы сказать этот… человек, залезть в его голову и убедиться во всем самостоятельно казалось намного более предпочтительным вариантом. Особенно сейчас, когда его ментальная защита серьезно ослабла.       Открыв пробирку с кровью, Гарри подошел к каменному постаменту, на котором лежал уже подготовленный развернутый свиток, покрытый многочисленными рунными кругами.       — Ветрадо Амирет, — прошептал Поттер, медленно выливая кровь прямо на пергамент. — Кринед Томино. Томино Амирет. Амирет Амирет.       Стоило ему закончить, как свиток вспыхнул, заставив юношу отпрянуть назад. Гаспар же закричал так, словно ему вворачивали сверло прямо в череп. Что ж, это красочное сравнение было очень близко к истине.       Вытащив палочку, Гарри направил ее прямо на пленника:       — Легилименс! — отчетливо произнес он, вкладывая в одно слово всю свою злобу и силу. Ментальная защита, которую Гаспар Шувель выстраивал больше двадцати лет, всего за мгновение превратилась в ничто, но кровная магия удерживала его на этом свете, позволяя Поттеру расслабиться и наконец погрузиться в память того, чьи знания можно было назвать небесполезными.       

***

Спустя два с половиной часа

      Понимая, что он никогда не забудет то, что увидел в воспоминаниях этого гребаного психопата, Гарри взмахом руки перенес пребывающего в беспамятстве Гаспара на койку, после чего снял кандалы Арьера. Поморщившись, он осмотрел раздробленные и уже успевшие посинеть руки пленника, после чего выудил из небольшого подсумка сразу несколько пузырьков и медленно влил их содержимое в рот Гаспара. Его разум был полностью разрушен, раздроблен. Наверное, он был в этот момент даже более безнадежным пациентом, чем чета Лонгботтомов.       Поттер старался действовать аккуратно, но необходимость обходить тысячи невидимых стен, чтобы не переступить пределы кровной клятвы буквально вынудили его иногда проламывать себе путь сквозь эмоциональное восприятие, страхи и прочие штуки, которых мсье Шувель теперь был лишен. Гарри сделал то, что и обещал — проехался по разуму этого маньяка асфальтоукладчиком. С другой стороны, если называть Гаспара маньяком, то какой эпитет подойдет Арону? Вдоволь насмотревшись красочных эпизодов в памяти Шувеля, Гарри лишь осознал, что оказался еще на шаг ближе к тому, чтобы самостоятельно эскалировать ситуацию до предела, не заботясь о сопутствующих потерях.       То, что они творили, зная о своей безнаказанности… Такое нельзя было делать. Нельзя, просто нельзя. И даже вспоминать об этом Гарри не хотел: ни сейчас, ни когда-либо в принципе.       — Ладно, похер, — процедил он сквозь зубы, после чего вытащил небольшой ножик, и, прищурившись, начал вырезать на теле Гаспара руны. Напиток живой смерти обеспечил отсутствие какой-либо реакции на боль, поэтому Поттеру оставалось лишь следовать заготовленной схеме. Да, он не мог сказать наверняка, что это точно сработает, но… Фламель подкинул ему неплохую идею, и теперь Гарри пытался ее реализовать.       Несколько человек, связанных рунами и кровной магией, могли бы стать неплохим отвлекающим маневром. Сильные эманации кровной магии привлекут дементоров, а последующий удар вышибет стражей Азкабана из реальности где-то на несколько минут. Останется только разобраться с охранниками и уничтожить всех пожирателей смерти, сидящих в тюрьме. Всех, кроме, пожалуй, двоих наиболее ценных.       Постаравшись отодвинуться подальше от манускрипта из человеческой кожи, на котором кровью мула были нацарапаны какие-то невнятные инструкции на латыни, Гарри позаботился о том, чтобы защита разума была на максимуме, после чего капнул на этот свиток каплю крови одного из пленников.       Та сразу же впиталась, дополняя и изменяя изначальные инструкции. Ментальное давление усилилось — Гарри вынужден был дважды одергивать себя, чтобы случайно не начать читать получившиеся строки. За первой каплей последовала вторая, третья… Наконец, седьмой оказалась капля крови Уолдена Макнейра — пожирателя ждала ужасная смерть, как и всех остальных пленников, но ценой их жизней могла быть взломана самая серьезная линия обороны Азкабана.       Как только седьмая капля крови коснулась высохшей человеческой кожи, морок наконец-то полностью спал. Магический фон, который приманивал страждущих, уговаривая их посмотреть на письмена, наконец-то был стабилизирован, связан с жизнями семерых человек. Семь обреченных, что станут приманкой и детонатором одновременно. Макнейр прожил столько лет в долг, избежав Азкабана в начале восьмидесятых, только чтобы закончить свою жизнь так: связанным кровью с проклятым свитком, созданным для некромантических ритуалов.       Арон Сомерс. Сомерс. Гарри ни разу не слышал о такой фамилии. Фальшивая? Был ли он магглорожденным?       Закрыв глаза, он вновь вспомнил внешний вид того самого «телохранителя Геллана Верхета», о котором его предупреждал еще Филипп Шейтер, и слегка дернул плечом. Да уж, выглядел он и впрямь… так себе. Поттер почему-то вспомнил день, когда убрал из дома на Гриммо самое последнее зеркало, лишь бы только не натыкаться больше на свое отражение. Да уж, Арон недалеко от него ушел, лицо у него и впрямь было весьма… запоминающееся.       Рухнув в кресло, Гарри снял наконец маску и посмотрел на свернутый свиток, который сжимал в левой руке. Сработает ли? В его мире Волдеморт целых полгода готовился к атаке на Азкабан, освободив своих сторонников прямо под Рождество. Сколько времени ему потребуется здесь? Учитывая как минимум два ритуала, финансовую и силовую поддержку Геллана Верхета, информационную кампанию против Дамблдора…       Реддл незаметно догнал и перегнал Поттера, который слишком полагался на свои воспоминания. Что ж, раз все получилось так, то и с Азкабаном не стоило затягивать. Спрятав свиток в татуировку и поморщившись, когда рука на мгновение завибрировала от боли, Гарри вытащил свой блокнот и вернулся к расчетам. Нумерология не была самым любимым его занятием, но сейчас ему требовалось что угодно, что могло бы помочь успокоить нервы, а расчеты для грядущего штурма самой опасной тюрьмы в мире казались неплохим выбором.