По разные стороны

      Свет слепит сквозь закрытые веки. Всё тело ломит, но даже сквозь это Итэр замечает как его трясут за плечо. Из тревожной дрёмы выныривать нехочется, кажется, в реальности его ждёт что-то неприятное, что-то отчего хочется сбежать как можно дальше. — Итэр, ой, Сора! — Обеспокоенный голос заставляет с тяжёлым вздохом открыть глаза. Паймон не задаёт вопросов и не возмущается, лишь высматривает что-то на его лице, а после прижимается обнимая за шею крепко-крепко. — Паймон волновалась, — почти шепчет она.       Новая волна слёз скатывается по щекам, когда Итэр обнимает феечку в ответ. Безмолвная сцена тянется, Паймон будто забирает часть ноши себе, немного, но облегчая камень на душе ведьмака. — Я провалился, Паймон. — начинает он тихо. — Мне не хватит силы, чтобы обрести силу. Абсурд, — звучит изломленный полувсхлип-полусмех. — Может Паймон — начинает неуверенно феечка, а после усиленно мотает головой. — Нет-нет-нет! — Что? — Поднимает голову Итэр. — Нет-нет. Паймон сказала глупость! — Тараторит Паймон, но взгляд Итэра заставляет замереть. — Пожауйста, скажи, — сокровенным шёпотом просит ведьмак, хватаясь за соломинку надежды. — Есть одна книга в доме. Паймон спрятала её давно-давно. — Начинает неуверенно феечка. Она вспоминает или не хочет говорить? — Её оставила некая ведьма Р. Там много говорится о энергиях и силах. — Р? — Знакомо звучит. Чей же это псевдоним? В королевской библиотеки, кажется, есть нечто похожее. Книги некой Н, и упоминания А…       Неужели это тоже часть легендарного шабаша ведьм? Они всегда шифруются, но, вроде бы, ни одной из них нет в живых. Убиты ещё в прежнюю эпоху, но может просто ушли в подполье? Ведьмы такого уровня ведь живут в разы дольше обычных людей, хотя с их эпохи уже прошло несколько столетий. — Рейндоттир... — Шепчет Итэр, наконец вспоминая имя. Оно вселяет надежду, и даже уверенность. Труды шабаша глубочайший источник знаний. Жаль, что большая часть уничтожена из-за закона о магии. — Н-но, Итэр, она очень-очень опасная! — трясёт головой фея. — Паймон не помнит подробностей, но помнит, ощущения. Даже сама книга ужасает! — Я готов, если это мне поможет. — Твёрдо говорит Итэр. Путь назад отрезан ещё пятнадцать лет назад. — А если это тебя убьёт? — Отчаянно спрашивает Паймон, чуть ли не всхлипывая. — Не убьёт, — Итэр мягко улыбается, насколько может изломанное тело, чтобы успокоить феечку. Правда лишь в том, что даже так ведьмак готов хоть тысячу рискнуть.       Вернуться домой оказывается не так легко. Всё тело болит, на что уж слишком много причин. Паймон заставляет Итэра лечь хотя бы ещё на пару часов, не то чтобы ведьмак против. Ему правда необходимо время прийти в себя. К тому же книгу Паймон отдаст только после того, как он отдохнёт. И вот здравствуй, прекрасное небытие.       Вопреки усталости, заснуть удаётся с трудом — сказывается нервное напряжение от всего и возбуждение, от предстоящего знакомства с трудом Рейндоттир. — Паймон, мы договорились. — Твёрдо говорит Итэр, складывая на груди руки. — Но…но — последний раз вздыхает феечка и отдаёт фолиант.       От увесистой книги, неприметной на первый взгляд — чёрный кожаный переплёт и золотистая подпись Р. на обложке — веет силой. До удушения обволакивающее ощущение, оно пахнет полынью и карамелью и на вкус словно еловые иголки.        Итэр понимает, что может иметь ввиду Паймон, говоря об ужасающем ощущении, но это лишь разжигает интерес. Стоит открыть фолиант, как давление силы увеличивается — приходится применить не малую долю концентрации, чтобы сдержать этот поток в нынешней степени истощения. — Есть! — улыбается ведьмак, опускаясь в кресло с раскрытой книгой.       Каждую страницу Итэр переворачивает с замиранием сердца — вдруг здесь не будет ничего подходящего? Учитывая, что до обрушения врат, скорее всего, остаётся не более месяца-двух, времени на естественное увеличение сил за счёт тренировок, как делалось до сих пор, нет. — Что это значит?       Глава за главой о временах задолго до Архонтов. Невероятное время совсем другого уровня сил и энергий, о котором почти нигде нет информации. Слишком много веков назад это было, мир теперь совершенно другой. Но не могли же артерии земли измениться? И Ирминсуль не мог превратиться во что-то отличающееся от древа знаний. Так как так получается, что знания о их сути оказываются столь оскудневшими? — Запретное знание принесло лишь упадок. А до этого и сами Архонты своим появлением лишь помогли старым легендам быть забытыми — Повторяет строчку Итэр с горькой усмешкой. — Новое время, новые порядки.       Заканчивает чтение Итэр поздним вечером, когда находит, как Рейндотир наделяла своих созданий силой. Это глава оказывается самой сумбурной и тяжёлой для понимания, из-за обилия сложных формул и алхимических терминов. Давно, в прошлой жизни, Итэр обязательно пошёл бы с этим к Альбедо или к Сахарозе, которые всё понятно разъяснят, но придётся справляться своими силами.       Голова пухнет, а в глазах будто горы песка. Итэр бьётся головой о стол, уже не в силах воспринимать информацию. Как такая могущественная ведьма и учёная может писать так не последовательно и не понятно? Даже этапы проведения ритуала перепутаны в случайном порядке! Неужели это в пьяном бреду написано? Хотя это объясняет её «случайные» творения, как гончие разрыва. — В бездну — Шепчет Итэр и захлопывает книгу с тяжёлым выдохом. Он почти уверен, что всё правильно понимает. И почти уверен, что шанс на выживание выше пятидесяти процентов.       Ведьмак отправляется спать и к удивлению видит, что Паймон ещё не спит. — Я уйду рано утром, не волнуйся и не ищи. Постараюсь вернуться к вечеру — С самой уверенной, расслабленной и не вымученной улыбкой, на которую способен.       Паймон смешно поднимает брови в полуумоляющем-полугрустном выражении. Ей точно не нравится задумка Итэра, но спорить бессмысленно, ведьмак может по пальцам пересчитать, когда ей удавалось его переубедить. — Тогда расскажешь Паймон сказку?       Феечка в очередной раз просит рассказать сказку о близнецах. — Может другую? — Сжав челюсть, сглатывает Итэр. Хотя, возможно, сейчас самое время напомнить себе, как он встал на этот путь. Всё равно, сказки из прошлой жизни давно забыты, остаётся лишь смешивать правду с вымыслом в пропорции семьдесят на тридцать.       Ведьмак начинает рассказ. — В дальнем краю, объятом благодатным солнцем и благословленном мудрой луной, величаво раскинулось королевство, — начинает Итэр тихо. — В его сердце — древнем, как само царство, замке — жили двое детей, что однажды взойдут на трон. Похожие, как две капли воды, но и различные, словно ветер и скалы, расцветали они с каждым годом, готовясь править мудро, по заветам почивших родителей.        Повествование неспешно течёт. Итэр подбирает слова, пожалуй, даже больше чем обычно. Старается не добавить новых персонажей, ведь, как назло, в голову навязчивой мыслью лезет Кэйа. Как он улыбался, когда совершал очередную шалость, как бесконечно поддерживал разговор, как…как много искренности было в той, прошлой жизни. — Сгущается зло туманом, строит оно свои козни. Желают темные силы сохранить гнилые истины старого мира, и ради этой цели готовы на любые жертвы. — У Паймон горят глаза, будто она слышит эту историю впервые. Она съёживается на постели, сжимая одеяло. — Оплетает королевство елейная паутина, и как же увидеть среди иллюзии гниль? Как найти верный выход? — В этот раз сказка получается сумбурнее и мрачнее обычного. Однако Паймон не останавливает, а значит можно продолжать так. — А тепло и свет любимых всё угасает незаметно, подменяясь лишь отсветом.       И вот, вопреки стараниям, Кэйа вклинивается в рассказ. Итэр описывает его как опору, как того, кто позволяет сохранить здравый рассудок, того, кто придаёт решимости. Это вызывает горькую улыбку. Вот зачем, Архонты раздери, он появился в этом городе? Больше пяти лет удавалось о нём почти не вспоминать! — Лишь одному суждено остаться в живых. Лживые слова в обёртке истины — Пусть все считают, что он мёртв, Итэр не жалеет о том. Почти. Нет, нельзя жалеть. — Тёмные силы хотят подчинить себе королевство, и тогда старший близнец решает поднять меч для неравной битвы. — Даже если придётся утопить королевство в слёзах — добавляет одними губами, лишь бы Паймон не заметила. — А почему рыцарь не пришёл принцу на помощь? — спрашивает невинно феечка, нахмурив брови. — Потому что ему не дали шанса узнать — хочется ответить, но это же повлечёт лишь больше вопросов. — Потому что принц оставил для него самое тяжёлое и важное задание — открыть глаза принцессе и уберечь её от морока тёмных сил. — ни ложь, ни правда, а где-то по середине. Кэйа быстрее Люмин заметит заговор, стоит его лишь подтолкнуть. И на этом его обязательства всё. Он больше не принадлежит королевству.       Итэр смачно зевает и укладывается спать. У него есть несколько часов чтобы выспаться, а где-то перед рассветом ведьмак отправится вершить ритуал. Ведьмак знает подходящее место. Зря он давно там не был — спокойное, умиротвворяющее и наполняющее силой место. Пожалуй, если бы не труд Рейндотир Итэр и не вспомнил бы о нём за всей суетой. Однако оно особенное и, возможно, о нём же упоминает в одной из глав ведьма.       Больше на мышечной памяти, чем действительно помня дорогу, Итэр идёт к озерцу. Водная гладь, как всегда выглядит замершей, как и растительность вокруг. Вдохнув поглубже, и чувствуя, как тяжёлый груз кожаной зимней мантией спадает с плеч, снимает одежду и медленно заходит в воду, закрывая глаза. Подводные потоки ласково проносят ведьмака к нужной расщелине, ему даже не приходится прикладывать никаких усилий. Это даже вызывает маленькую улыбку, будто природа сама на его стороне.       Перед тем как выйти из воды, Итэр ещё несколько минут лежит на поверхности. Всё же совершать ритуал страшно. Шансы выжить сорок к шестидесяти, и это только если не совершить ошибок. Внутри всё сжимается, умирать не хочется, но это единственный выход. Времени нет. Сглотнув острый ком в горле, Итэр выходит из воды и сушится тёплым ветром — ходить мокрым крайне неприятно и, к тому же, холодно, особенно с длинными волосами, с которых капает вода на спину, проходясь будто льдинкой в мороз, причём независимо от того заколоты или просто распущены.       Ведьмак проходит вдоль стены грота, едва касаясь пальцами, пока не находит узкий проход — это одна из редкий природных иллюзий, хотя может она принадлежит Рейндотир или кому-то до неё? В любом случае она существует точно не одно столетие и это уникальное событие, ведь её точно не обновляют.       Итэр проходит во вторую залу, слегка улыбаясь — всё также прекрасна: мягкий мох, лежащий ковром, лианы, оплётшие стены, тут и там выглядывающие цветы на коротких стебельках, светящиеся неярким жёлтым и фиолетовым. Пора.       Итэр подготавливает курильницу и минералы, которые будут проводниками. Поджигает травы, расставляет камни в форме, которая при соединении энергией образует весы. Кажется они олицетворяют, что на одной чаше душа и воля просящего на другой дарованная сила. Они должны оставаться равными, но это зависит ещё и от концентрации. Нельзя расслабляться ни на мгновение. И ведь нельзя использовать зелье под эту цель, ведь нельзя допустить непредсказуемых реакций от смешения магии.       Итэр садится в центр круга образованного потоками энергии и закрывает глаза. Он складывает руки соединяя пальцы так, чтобы между ладонями будто находится мячик и направляет циркулировать силу сквозь всё тело, словно разгоняя её. — Открой мне путь, мудрость великих драконов, — начинает ведьмак тихо, — Пусть течёт твоя истина во мне и нитями её я смог управлять. — Голос крепнет, а руки начинает немного потряхивать. Энергия разгоняется по телу и её уже сложно удерживать. — Открой глаза мне тайна сошедших. В руках твоих знания, что видят суть. — речь меняет интонации на не человеческие. Назад пути уже нет, вместе с Итэром говорит реальность и что-то за её гранью. — Даруй мне силу, первозданное море.       Энергия циркулирует так быстро, что больше невозможно рассоединить цепь, и её становится больше, постепенно поглощается всё окружающее пространство. Итэр незаметно для себя задыхается, давление изнутри и снаружи приходят в диссонанс — либо его разорвёт, либо сколапсирует в ничто. Однако даже доля страха не успевает пронестись в голове — все силы уходят на концетрацию. — Пронзает меня силой творящей саму реальность, дарующей жизнь и её забирающей. Раздвинуты рамки, разрушены стены и больше пространство меня не удержит. Драконов великих я силу приму, возвав из забвения, пробудив её песню.       Энергия наполняет всё больше и лишь разгоняется. Удерживать её уже невыносимо больно, по щекам Итэра скатываются невесомые слезинки, сразу испаряясь. Даже иллюзия контроля пропадает. Взрыв. Это конец.       Пахнет теплом, старыми тайнами и лилиями калла. Ведьмак улыбается, нежась в тёплой постели. Пора вставать? Кажется у него дела, но так не хочется торопиться. Итэр не понимает почему сердце больно щемит от столь привычных вещей, но это тянущее ощущение очень сильное. — Как же вы зачастили ко мне, милашка. — Лукаво улыбается библиотекарша с пурпурной розой в волосах, отодвигая рукой в тёмной кружевной перчатке чашку чая. — Опять будете перерывать исторические фолианты? — Прошлое путь к настоящему и будущему, — С лёгким смешком отвечает Итэр. — Как же нам повезло с таки правителем! Не думаю, что кто-то из ваших предшественников относился так ответственно. — Подтрунивает она или говорит искренне? Архонты разберёт эту кокетку. — Я принц, Лиза, не король. — Осаждает Итэр, сама мысль о том, чтобы стать королём ощущается удавкой. Это не его место, и почему так хотят на трон усадить именно его? Всё просто, Люмин справится лучше, и, что Итэр теперь знает, это выгодно далеко не всем. — Ну да, ну да, чтобы получить официальный титул вам с госпожой Люмин ещё нужно достигнуть совершеннолетия. И никто не знает кто будет коронован, но все понимают, править вы будете вместе. Вы так дружны. — Итэр ломано улыбается. Так было но… И как никто — почти никто — не замечает изменений? Отдаление, холодность, сдержанный тон, и, конечно, споры на грани с ссорой. И ведь ведьмак поддерживает этот мерзкий разлад. Так проще будет прощаться, ведь это, кажется, неизбежно. — Я добьюсь того, чтобы никто не остался на моей стороне... — Отчаянно шепчет под нос Итэр, укрывшись меж стеллажей. — И каждый будет на своём месте.       Ведьмак смотрит на полки, изученные уже, кажется, досконально, но именно сегодня не покидает ощущение, что что-то не так. Смутное предчувствие, но Итэр не первый месяц может доверять только ему. — В чём же дело? — Взгляд бегает от книги к книге, выискивая лишнее, то чего здесь не должно быть. Однако все корешки мелькают знакомыми названиями, а острую иглу предчувствия старательно заглушает разум. Вскоре Итэр сдаётся, возвращаясь к своей цели. Ему необходима книга о малоизвестных архонтах, там должно быть что-то, что позволит отнять силы у Люмин. — У меня дежавю? — Нахмурившись шепчет Итэр, рука замирает над книгой. Он невесомо проводит кончиками пальцев по корешку, не осознавая того. — Что?

Иллюзия

      Вот, что написано поперёк обложки красным. — Птичка? — Голос звучит почти обеспокоено. Итэр смотрит на его обладателя затуманенным взором. Слишком близко. — Просто задумался — улыбается ведьмак. Да уж, сны во время бодрстования это редкость — вот до чего работа на износ доводит. — И о чём же? — Ещё шаг на встречу между ними меньше метра. Итэр сглатывает, а после принимает правила игры. — Разве это важно? — издаёт лёгкий смешок ведьмак, изворачиваясь и увеличивая расстояние. Что же сделает на это Кэйа? — Так о чём ты хотел спросить?       Альберих стоит за спиной Итэра почти вплотную, от его дыхания над самой макушкой проходит по всему телу сладостная дрожь. — И как долго ты будешь от меня убегать? — хрипло произносит Кэйа, обжигая, и пропускает прядь чёлки у виска между пальцами. — Разве ты против? — Самым невинным голосом из возможных говорит Итэр.       Слишком много бессмысленных вопросов на минуту разговора. Кажется, они и до выпадания ведьмака из реальности не говорили ни о чём важном. — Твоя правда. — Бездна, от этого чистого смешка хочется выпить Кэйю до дна. наполнить себя этим моментом на всю жизнь, пусть Итэр и понимает, что ему будет мало. Всегда мало. И всё же, сегодня их игра отличается от обычной. Она будто раскалена и её текстура словно патока, а на вкус она, как карамель. Итэр не замечает, как облизывает губы. Плевать на всё — сегодня он позволит себе делать всё, что захочется. Это будет прощальным подарком самому себе. — Я волновался за тебя, — почти шепчет Итэр, будучи зажатым между деревом и Кэйей, поглаживая мускулистую грудь. — Хватит.       Мгновение замирает. Итэр всем естеством слышит, будто слетает какой-то неведомый предохранитель.       Кэйа вцепляется в плечи мёртвой хваткой. Губы обжигают его резкие движения. Итэр хватает предплечья в ответ в ту же секунду, будто пытается освободиться, но лишь притягивает ближе, жадно глотая мгновения. Это неправильно. Они не имеют права.       Кэйа прикусывает и зализывает — очевидно играется, только вот держится словно за спасительный плот. Они лгут. Снова лгут, но образы трещат по швам, под накалом эмоций. Остаются лишь крупицы честности и сокровенные прикосновения. Туманные, но отпечатывающиеся на подкорке слишком ярко для реальности.       А потом наваждение будто спадает, но Кэйа всё также держит его. Мгновение застывает. Они смотрят друг на друга испуганными глазами и не смеют ни вдохнуть, ни шевельнуться. Удар сердца один, второй, третий, в бешеном темпе и это единственное напоминание, что время не останавливается.       Но вселенная схлопывается и Кэйа тихо смеётся, чуть склонив голову к плечу Итэра. — Зачаровываешь меня, птичка? — Хитро и мягко улыбается, смотря прищуренным взглядом, Кэйа. — Иди ты! — В ответ смущённый Итэр легко толкает в плечо. — Как будто мне это нужно. — На пару секунд он приближается к лицу Альбериха, оставляя между ними пару сантиметров, и невинно улыбается, в противоречие интонации голоса, а после высвобождается из хватки капитана. — Как интересно… — доносится в спину.       Пожалуй пора идти, пока он ещё может остановиться, иначе прощание станет невозможным.       В следующий раз Итэр открывает глаза в пустоте. Он не знает, как оказывается здесь, ведь ещё секунду назад был в объятиях Кэйи в тёплом лесу.       Сначала ведьмак даже не понимает кто он, а после реальность соизволяет обрушиться на него. Он провёл ритуал, и должен валяться в подземном гроте, а не в библиотеке или в объятиях Кэйи. Это всё ложь. Иллюзия, и от этого почти больно. Нет? Кажется, на самом деле Итэр не чувствует по этому поводу ничего — необычное ощущение.        Ведьмак нащупывает почву и невесомо ступает вперёд — раз он нигде, то, должно быть, не важно какое направление он выберет, он всё равно придёт в нужное место.

Поглоти, познай, пойми.

Из света солнца блеск луны.

      Дорога начинает пульсировать под ногами, и шаг выстраивается под него. Любопытно. В голове только одна мысль — найди — но нет никаких объяснений, даже самых смутных, но это не сбавляет уверенность, а значит, так правильно. Шаг за шагом пульсирует теперь и пространство вокруг, а вдалеке виднеется свечение. Оно меняется, становясь то белым, то синим и сиреневым, то чёрным, пусть это и звучит странно.       В эпицентре пульсирует нечто сгустившееся в нестабильный шар — в непредсказуемый момент времени в нём происходят всплески. Красиво. Завораживающе. Итэр протягивает к нему руку и тут же одёргивает, обжигаясь. Пальцы вновь пронзают тысячи иголок с зазубренами, и всё же, ведьмак тянется опять, он уверен, что это именно то, что ему нужно. Он чует в этом шаре силу, словно собака зайца на охоте. Впрочем чувствует себя также.

Пробили мира ткань лучи

Осколки в руки собери.

Поглоти, познай, пойми.

Из света солнца блеск луны.

      Второй раз прикасаться легче. Итэр берёт шар двумя руками и ощущает как сила из него начинает циркулировать по телу. Она смешивается с его собственной, заполняя донельзя. И тут становится страшно.

В падении звёзд слова узри

И ложью тщетной окрапи

В земных глубинах тень войны

И их прочувствуй, проживи.

      Мощная и властная сила растворяет Итэра, сражаясь внутри в неравной борьбе с его естеством. Ведьмак захлёбывается, но пытается держаться, пытается сохранить хоть частичку себя.

Поглоти, познай, умри

Из света солнца блеск луны

— Люмин… — Шепчет себе под нос Итэр — Кэйа… — на глазах выступают маленькие слезинки, а голос звучит отчаянно.       Он обязан справиться, но хватит ли сил?

Поглоти, познай, умри

Из света солнца блеск луны

Поглотит, прими, умри

Поглотит, прими, умри

Поглоти