Спасти рядовую Штерн

Конец октября, два года назад. Шварцвальд. Германия. Конец октября выдался теплым. Непривычно теплым для этого осеннего месяца. Днем солнце прогревало воздух чуть ли не до добрых двадцати градусов, правда, к ночи сменяясь холодом. Дождей особо не было, а этим вечером еще и не ощущалось ни малейшего ветерка. Кассандра спускалась с холма в деревню, держа в одной руке корзинку с хлебом, а другой рукой освещая себе дорогу палочкой. «Вот же мама будет ругаться, что я так поздно», — пронеслось у нее в голове. Но тетя Герда совсем разболелась, с ней действительно надо было посидеть и помочь по хозяйству. И она не отпускала Кассандру, пока не допекся хлеб, своим ароматом теперь дразнящий из корзинки. Девушка шла по знакомой с детства тропинке. Сейчас будет крутой поворот направо, откуда открывается прекрасный вид на старый замок и их деревню, раскинувшуюся недалеко от его подножья. И оттуда до дома останется идти каких-то пятнадцать минут. А вот и поворот. И Штерн резко остановилась как вкопанная. В окнах замка везде горел свет. А деревня наоборот словно вымерла, света не было ни в одном окне. Это могло значить только одно: у Пожирателей новая сходка. Опять. И все жители попрятались по своим домам, надеясь, что их не тронут, и ночь закончится благополучно. Кассандра быстро загасила Люмос и нахмурилась. Домой резко стало идти небезопасно. Пожалуй, стоило вернуться к тете и переночевать у нее. Она сделала шаг назад и прислушалась. Ей показалось, что она что-то услышала где-то внизу замершей долины. Словно снизу из деревни через прохладный воздух доносятся легкие отголоски… чего? Она напряженно вглядывалась в дома, которые было еле видно вдалеке в быстро сгущающихся сумерках. Но внезапно все поменялось. Сразу несколько домов в разных частях деревни за секунды осветились заревом пожара, а в небо повалил черный дым. Кассандра ахнула и поставила корзинку на землю. Пожиратели напали на деревню. И в подтверждение этому, словно мало было домов, охваченных пламенем за считанные мгновения, в небо над деревней зеленым дымом взвился уродливый череп с выползающей из его рта змеей. Девушка бросилась вниз по тропинке, сжимая палочку в резко вспотевшей ладони. Чем ближе она была к деревне, тем отчетливее слышались крики. Два раза в небе рассыпались красные сигнальные искры. Кто-то отчаянно просил о помощи. Кассандра, задыхаясь, добежала до окраины деревни и, прижавшись к домам, заскользила по улице, стараясь прислушиваться к каждому шороху за грохотом бьющегося сердца, вырывающегося из грудной клетки. «Мерлин, пусть мама, папа и Николь будут в безопасности!» Крики раздавались отовсюду. Уже можно было разобрать слова исступленно выкрикиваемых заклинаний. Еще пара поворотов до ее улицы. Откуда-то из переулка вылетел красный луч Ступефая, с другой стороны слышались звуки разбивающихся окон и громкий хохот. Живот сводило от ужаса, и ноги становились ватными. Штерн тихо кралась вдоль стены одного из домов, как внезапно в нем раздался взрыв, и пламя вырвалось изо всех окон вместе с осколками стекла. Ее швырнуло на землю и оглушило, присыпав какими-то обломками камней и досок. Что-то острое резануло по плечу. Девушка ничего не слышала и трясла головой, пытаясь подняться. Поняла только, что она, слава Мерлину, жива и что сработал вложенный с детства инстинкт — она не разжала при падении правую руку и не потеряла палочку. Звуки возвращались, где-то прямо за углом дома шел бой, летели лучи заклинаний. Она все-таки смогла встать, посмотрела на левое плечо, на котором был очень глубокий порез, сочившийся кровью. Ничего страшного, жить можно. Кассандра, еще чуть пошатываясь, дошла до угла и выглянула. На расстоянии метров двадцати спиной к ней стоял Пожиратель смерти и в одиночку отбивался от доброго десятка мирных жителей. Девушку на несколько секунд сковал леденящий страх. Она никогда еще не видела их так близко в своих черных мантиях и масках и никогда не принимала участие в настоящем бою. Тот, совершенно не напрягаясь, успешно отбивался сразу ото всех, и то тут, то там раздавались крики поверженных им противников. Он один мог убить всех, кто пытался ему противостоять! Действовать нужно было быстро. Штерн выскочила из-за укрытия, чувствуя, как сердце заходится в лихорадочном ужасе, и бросилась к Пожирателю ближе. Промахнуться было нельзя. Увернулась от чьего-то летящего мимо него заклинания, направила палочку на черную фигуру и пронзительно крикнула: — Ступефай! Луч ударил Пожирателю точно в спину, он взмахнул руками, теряя палочку, и его тело с силой швырнуло вперед. Обороняющиеся радостно закричали и бросились к упавшему. А Кассандра метнулась дальше по улице. Еще поворот — и она дома. Но еще до перекрестка поняла, что на ее улице тоже идет ожесточенный бой. Осторожно выглянула из-за угла дома и почувствовала, как кровь отливает от сердца. С другого конца улицы наступали сразу три Пожирателя смерти. Жители прятались за углами домов, огрызаясь брошенными заклинаниями в ответ. И один из Пожирателей стоял посреди улицы и бился с открыто вышедшей навстречу ему женщиной. — Мама… — прошептала Кассандра, узнав со спины ту, с которой он сражался. Она — ожесточенно, он — вальяжно и лениво. Девушка заметалась. Она была не подготовлена для боя и не умела мыслить холодно и разумно. Он был слишком далеко для удара, она может попасть в маму. Улица была слишком открыта и хорошо освещалась светом горящего в конце улицы дома. Он ее сразу увидит. «Думай!» Рассудок отказывал, но Штерн понимала, что если она отвлечет на себя своим появлением внимание мамы от него, то это будет роковой ошибкой. Она была готова выйти, защищая себя Протего, и бить заклинаниями, пока он ее не убьет, найдя ее слабое место, но… Нет, стоять и ничего не делать тоже нельзя. Она ступила на улицу, поднимая палочку, но в этот момент… — Ступефай! — рявкнула черная фигура, а женщина не успела возвести щит. Дальше реальность пропала. Рассыпалась осколками, остановилась, сжалась, взорвалась, перестала существовать. — Мама!.. Легкое тело отшвырнуло в сторону, кидая головой прямо на бордюр. Женщина больше не двигалась, а палочка валялась в стороне. Кассандра остановилась, даже на расстоянии видя, как на асфальте расплывается огромная, казавшаяся черной в свете горящих домов, лужа под головой ее мамы с какой-то жутко неестественно вывернутой шеей. Штерн не слышала свой крик, но готова была поклясться, что сорвала при этом горло. Ее окружала вязкая реальность, плотная, тугая, как в кошмаре, когда ты стараешься бежать быстрее, но не можешь, воздух слишком густой, а тело слишком тяжелое. Разум отказал полностью. Она забыла о летящих по улице заклинаниях, о стоящем посреди улицы Пожирателе смерти, о палочке в своей руке, обо всем. Она просто, задыхаясь, летела к маме. И звуков не было, и реальности не было, только мама, которая лежала на асфальте, раскинув руки. И ничего не было важнее, кроме этого. Над ухом просвистела красная вспышка, такая же, которая убила маму, хоть ей и не должна была. И отрезвила. Мир опять наполнился звуками, и ноги перестали быть ватными. И Кассандре за долю секунды пришлось повзрослеть и принять решение. Мамы больше нет. Жив ли еще отец? Жива ли Николь? Николь. Кто защитит Николь, если ее саму сейчас тоже убьют? Девушка резко изменила траекторию, рванув к дому соседей. «Прости меня, мама...» Ей чудом повезло избежать еще двух каких-то заклинаний, и она скрылась за стеной дома. Нельзя бежать, нельзя уходить. Нужно найти Николь. За домом был амбар. Кассандра быстро скользнула внутрь, взломав замок, и забилась в самый дальний угол за какой-то стол. Здесь он ее не найдет. Не должен найти. Не будет искать. Кровь громко стучала в голове, не позволяя не то что здраво, а вообще хоть как-то мыслить. Каждый вдох давался с трудом, а глаза застилали льющиеся слезы. Тело непроизвольно сотрясалось от рыданий. Она пыталась восстановить дыхание и прийти хоть немного в себя. Сейчас нельзя. Нужно осмотреться и понять, что делать дальше. Внезапно дверь амбара тихо скрипнула. Штерн замерла, как загнанный в угол зверек, и сильнее сжала палочку, вглядываясь в темноту. «Он здесь!» Она слышала легкий скрип половиц под его ногами. Девушка тихо поднялась, выставляя вперед палочку, и предательская доска под ее ногой скрипнула. Кассандра замерла. Секунду, две ничего не происходило. Но затем комнату озарила вспышка света под потолком, и она увидела стоящую напротив черную фигуру, сердце зашлось в ужасе, а в следующее мгновение — красная вспышка Экспеллиармуса — палочка вылетела у нее из руки и с тихим стуком упала куда-то на пол. Вот и все. Ее сейчас убьют, и у нее нет ни малейшего шанса защититься. Фигура в маске молча двинулась к ней, подняв палочку. Штерн непроизвольно сделала шаг назад и вжалась в стену. Упрямо задрала дрожащий подбородок. — Гутен таг, фройляйн, — раздался насмешливый и глухой голос из-под маски. — Что это ты одна так поздно ходишь по улице? Разве не знаешь, что хорошеньким девочкам небезопасно гулять так поздно? А ты очень даже хорошенькая. Внутри Кассандры все заледенело, и она бросила быстрый взгляд на дверь, может, ей удастся… — Петрификус Тоталус! — рявкнул Пожиратель и снова ласково обратился к обездвиженной жертве: — Куда-то собралась? Мы же только начали разговор, фройляйн. Неторопливо подошел к ней и грубо взял пальцами за подбородок. Штерн не понимала, как она еще не умерла от ужаса и как ее сердце вообще оставалось в состоянии выдержать происходящее. — Хорошенькая… в маму вся… — хмыкнул Пожиратель. — Знаешь, что я тут подумал. Почему бы нам с тобой немножко не развлечься и не провести приятный вечер… Как ты на это смотришь? А? Он отступил на шаг назад, снял маску и положил ее на стол. Лохматые соломенные волосы, толстое круглое лицо, маленькие глаза, в которых уже разгоралась похоть, тонкие губы, кривящиеся в ухмылке. Приблизился обратно к Кассандре, окидывая взглядом ее фигуру. — Давай посмотрим, что ты можешь мне предложить. Опять схватил пальцами одной руки ее подбородок, а второй сжал грудь девушки, не выпуская палочку. Наклонился к ее лицу, обдав девушку сильным запахом алкоголя и пота, и провел мокрым языком по ее щеке. — Мм… какая сладкая девочка. Что, не хочешь меня? Вот теперь самое время умереть от ужаса, от этого животного страха. Но глупое сердце почему-то не разрывалось на части, а только продолжало лихорадочно биться. «Пожалуйста, разорвись! Остановись! Дай мне умереть! Позволь мне умереть! Сейчас же!» Пожиратель отстранился и задумчиво произнес: — Нет, знаешь, мне не нравится, что ты без движения. Я хочу, чтобы ты кричала и умоляла, чтобы я тебя пощадил. Да и трахать тебя будет поудобнее. Знаешь ли, меня очень возбуждает, когда меня просят о пощаде. Ты же будешь хорошей девочкой, будешь плакать и кричать? — Он навалился на нее всем своим весом, вжимая в стену, сильно сжал горло ладонью и… — Фините Инкантатем! Штерн почувствовала, что может двигаться, и резко рванулась вперед всем телом, хрипя от удушающей горло ладони. Вскинула руку и ударила мужчину кулаком в нос. Хватка на шее ослабла. Пнула его коленкой в промежность. Пожиратель от боли озлобленно заорал и попытался ее ударить в ответ. Кассандра с силой сдернула его пальцы со своей шеи, увернулась от нового захвата и бросилась к выходу. Она не знала, как ей вообще хватило сил отпихнуть от себя грузное тело, наверное, причиной тому был зашкаливающий адреналин, рвущий каждую артерию в клочья. Но далеко убежать не удалось, через каких-то несколько метров ей в спину ударило заклинание, освещая все красным светом и отшвыривая ее на груду ящиков в углу амбара. Из легких вышибло весь воздух, тело пронзила боль от падения. Но это все длилось долю секунды. Девушка сильно ударилась головой об угол ящика и потеряла сознание. *** Боль медленно возвращалась. Наполняла собой голову, затылок, текла по телу в руки и ноги, отдавала в ребра при каждом даже неглубоком вдохе. Кассандра попыталась открыть глаза, и голову чуть не разорвало на части от новой вспышки. Перед глазами все плыло и было мутным. Она застонала и попыталась опереться на руки. Новое движение вызвало острую боль в затылке. Почти ничего не видя, дрожащими пальцами она провела по затылку, почувствовала какую-то влагу и, пытаясь сфокусировать взгляд, посмотрела на ладонь. Зрение не восстанавливалось, но и так было видно, что ладонь стала красной от крови. Видимо, она так сильно ударилась головой, что получила сотрясение мозга. Попыталась со стоном сесть и осмотреться. Дышать было больно, ребра ужасно саднили. Голова закружилась, и она почувствовала подступающие спазмы тошноты. Все сильнее и сильнее. Она не поужинала у тети, рассчитывая это сделать дома с семьей, и поэтому просто сотряслась в спазмах, пытаясь вывернуть и откашлять пустой желудок. Дрожащей рукой вытерла слюну. — Какая смелая сильная фройляйн, ну надо же! И так быстро очнулась! — раздался сбоку уже знакомый голос, и послышались неторопливые хлопки в ладоши. Кассандра закричала и слепо метнулась ползком в сторону куда подальше от этого голоса. Врезалась в какие-то деревянные обломки, на ощупь схватила какую-то доску, вгоняя себе в ладони занозы, и повернулась. — Не приближайся ко мне, ублюдок! Я убью тебя! Пожиратель захохотал: — А ты та еще строптивая сучка, мне нравится! А ну, иди сюда, маленькая дрянь! Перед ней выросла размытая черная фигура, легко вырвала доску из ее дрожащих пальцев, сгребла за окровавленные волосы и потащила обратно вглубь амбара. Девушка зашипела от боли и, сдирая ногти, царапала руку, которая ее тащила. — Прекрати, сука! — рявкнул мужчина и пнул ее ногой под ребра. Штерн застонала и закашлялась от этой новой пронзительной боли. Почувствовала, как сильные руки швыряют ее на пол на спину, и сразу же сверху на нее наваливается тяжелое грузное тело, больно хватая за запястья. Она извернулась и вцепилась зубами в руку Пожирателя, словно дикий зверь. — Мразь! Я убью тебя! — зарычал он и ударил ее кулаком по лицу. Кассандра хрипло сплюнула кровь. То ли это была его кровь из прокушенной руки, то ли все-таки ее собственная — она не знала, потому что верхняя губа теперь нещадно пульсировала болью. — Я научу тебя послушанию! — И еще раз наотмашь ударил ладонью по щеке, вызывая очередную вспышку боли в голове. Сознание опять начало покидать девушку, руки и ноги налились свинцом, с краев глаз наступала чернота, и все вокруг теперь было не только размытым, но и еще бесцветным. Нельзя! Нельзя! Но она понимала, что отбивается все слабее, что этого недостаточно, что он слишком тяжелый и сильный. Одной рукой он уже держал оба ее запястья, а второй быстро расстегнул застежки на мантии и уже задирал юбку. Штерн исступленно хрипела. Грубая рука раздвинула ей ноги, больно сжимая и щипая кожу на бедрах, поднимаясь все выше. Где-то на задворках сознания она слышала, как ее насильник начал тяжело дышать. Сгреб в кулак ее трусы, резко рванул вниз и полностью стянул. Она слабо попыталась его лягнуть, но он больно придавил ее бедро коленом, ударил еще раз по лицу кулаком и зарычал: — Не дергайся, сука! Плюнул себе на ладонь и растер слюну между ног девушки. И зашептал, расстегивая ширинку на своих штанах: — Я хочу тебя, такая хорошая девочка… Очень хочу тебя… Сейчас ты сделаешь мне очень хорошо… Навалился на нее всем телом, разводя ей ноги и еще сильнее обдавая запахами пота и алкоголя. Кассандра почувствовала, как что-то твердое тыкается между ее ног, пытаясь попасть внутрь, и отчаянно застонала, понимая, что она проиграла. И что никто ей не поможет. — Да, да, стони, — прохрипел Пожиратель. — Сейчас… сейчас… да! Он резко дернулся вперед, и Штерн из последних сих закричала от резкой жгучей боли. Мужчина грязно выругался и вытащил член. — Черт, совсем сухая, сейчас мы еще тебя увлажним, — и, видимо, увидев кровь, хмыкнул: — Ну надо же, ты еще и девственница! Вот это подарочек ты мне преподнесла. Ну ничего, теперь ты с моей помощью стала совсем взрослой женщиной. Так что отблагодари меня за это и дай мне кончить. Кассандра наконец-то ощутила, что проваливается в благодатную тьму. К сожалению, видимо, ненадолго, потому что когда она открыла глаза, запах пота и алкоголя был совсем невыносимым, а Пожиратель все еще продолжал вбиваться между ее ног, и боль не уходила. — Блять, — ругался он. — Ну же! Чертов огневиски, не могу, блять, кончить. Давай, помоги мне! Плачь, сучка, проси, чтобы я не убил тебя, когда кончу. Давай! Меня это возбуждает! Ну! — и он опять ударил ее по лицу и больно сжал грудь. Штерн сжала челюсти, чтобы не издать больше ни звука, и закрыла глаза. Он продолжал пыхтеть и больно сжимать ее бедра, оставляя синяки на коже. — Будешь хвастаться потом, что тебя лишил девственности Пожиратель смерти. Тебе нравится, сука? Нравится? Отвечай мне! О, да! Я уже почти… да… да… еще немного… Да! Он начал быстро ерзать на ней, вбиваясь все глубже. Громко застонал, сделал последнее резкое движение и задергался в судорогах. Девушка еще сильнее сжала челюсти, стараясь ни о чем не думать и игнорировать то, как сильно все тело ломит от боли. Он полежал на ней, хрипло дыша алкоголем в ухо, и затем отстранился. Кассандра с отвращением почувствовала, как из нее вытекает что-то теплое и вязкое. Пожиратель встал, наконец-то отпуская ее. Наложил на себя очищающее и застегнул ширинку. — Хорошая фройляйн. Знаешь, что я тут подумал. Я не буду тебя убивать, хоть ты и вела себя строптиво. Жалко мне тебя, больно уж мордашка хорошенькая. И я бы даже хотел как-нибудь повторить этот вечер. Так что до встречи, девочка. А сейчас, извини, мне пора. Он подошел к столу, надел маску, переступил через лежащую на полу девушку и вышел из амбара. Кассандра застонала и попыталась подняться, опираясь на дрожащие руки, покрытые синяками на запястьях. Кое-как села, одернула юбку, с отвращением глядя на разводы крови и спермы на внутренней стороне бедер. Коснулась рукой кровавого месива на затылке. «Нужно встать и найти палочку. Это самое главное». Подняться удалось только с третьего раза, голова продолжала сильно кружиться, а зрение упорно не хотело возвращаться, все было размытым. «Это из-за сотрясения. Все пройдет», — успокаивала себя Штерн. Разум отчаянно защищался, отталкивая в разы более важные вещи, например, что ее мамы, любимой и единственной, больше нет, а она сама не знает, что с отцом и сестрой. Защитные механизмы милосердно не давали свихнуться, концентрируя внимание на текущих вещах. Просто двигаться. Просто найти палочку. Просто выжить. Каждый вдох отдавался болью в ребрах, куда ее пнул ногой Пожиратель. Возможно, пара из них была сломана. Неуверенно сделала несколько шагов, но голова закружилась, и девушка опять упала на пол. Слепо шаря перед собой руками, начала ползти, пытаясь найти на ощупь палочку. И, слава Мерлину, вскоре нашла. Поднялась, ухватившись руками за стоящий рядом стол, и, пошатываясь, направилась к выходу из амбара. На улице было тихо. Темное небо все еще освещало зарево горящих домов, но бой прекратился. Видимо, Пожиратели достаточно насытились кровью, страхом и убийствами, и отступили. На дрожащих ногах Кассандра медленно и упорно делала шаг за шагом, сжимая в грязной, испачканной черт знает чем ладони палочку. Чем? Потом? Кровью? Спермой? Отчаянием? Безнадежностью? Даже с размытым зрением было видно, что на улице неподвижно лежали тела людей. Много тел. Сердце сдавило от боли. Сознание предательски начало опять ускользать. Нет. Не сейчас. Сейчас уже нельзя. Ей нужно найти отца и Николь. И только потом, возможно, она позволит себе отключиться. «Мама». По сердцу остро резануло, и, шатаясь, девушка брела к середине улицы, уже обреченно зная, что она там увидит. Даже живя в волшебном мире, она сейчас понимала, что чудес не существует. И мама уже никогда не встретит ее дома, пусть даже ругая за опоздание. Она была слаба. Она оказалась неподготовлена к этой войне. Они все оказались неподготовлены. Она уже не смогла защитить ни маму, ни себя. Никого. Ни Нику, ни отца, ни друзей, с которыми она все еще не знала, что произошло. Уже только отчаянно надеясь, что они в порядке. Никого. Но она сделала вывод из этого урока. Надо стать сильнее. Штерн вспомнила Пожирателей в бою, как легко и непринужденно они отбивались от десятка человек. Этому точно можно научиться. Она станет такой же сильной и такой же жестокой. Нет. Сильнее, чем они. Еще более жестокой. Она научится этому. Она больше не допустит ошибки, за которую так дорого расплатилась, и защитит себя. И Николь, и отца, и свою деревню. Шаг. Еще шаг. Избитая и почти ослепшая Кассандра добрела до лежащего с краю улицы тела мамы и рухнула перед ним на колени. Ее сотрясали рыдания. А потом перед глазами потемнело, и она все-таки окончательно потеряла сознание, провалившись в милосердную темноту и упав на землю рядом.