Паутина

      Асиль лукавит, прячет за маской невинности самое настоящее чудовище, и отец им горд. Говорит, что его подход уникален, что он сам — жемчужина Агриче, что своим перламутровым цветом привлекает жертв. Деон стискивает зубы, ожидая, когда отец снова отправит его на миссию, подальше от смазливого личика младшего брата.       Они терпеть друг друга не могут. Деон не выносит интереса и насмешки в глубине небесного, голубого глаза, такого непривычного и странного. Деон не выносит нежного голода в ласковом голосе, что заливает уши отравленным мёдом, что убьёт любого, стоит лишь поверить словам Асиля. Деон не выносит само существование Асиля Агриче, что с самого начала показался ему мягкотелым и добросердечным мальчонкой, жизнь которого он мог с лёгкостью отнять одним движением руки. Кто же знал, что Асиль в шаге от смерти сойдёт с ума, вцепившись в него всеми конечностями, не жалея глаза, и остервенело будет бороться с ним, чтобы в конце концов отец снизошёл с трибуны и остановил экзамен. Кто же знал, что Асиль станет ярчайшей звездой Агриче, которому дали второй шанс на обучение. Кто же знал, что Асиль, лишившийся глаза, лишится и частицы рассудка.       Деон знал. Он видел, как в целом глазу, что был залит слезами, горел огонёк безумной жажды.       С годами Асиль становился всё более искусным во лжи, легко пользуясь своей внешностью. Его обаяние и обворожительность, несмотря на повязку на глазу, делали его желанным другими людьми. Деон не знал, куда подевалась вся его искренность. Асиль был простым и довольно открытым ребёнком, но по мере того, как время шло, его поведение и манеры стали более хитроумными и утонченными. Словно после экзамена Асиль переломался в нечто уродливое и пугающее, подстать Агриче. Кровь гуще воды, — он понимает это с удивительной лёгкостью, принимая, как факт.       Асиль научился управлять людьми словами и жестами, и ему совсем скоро легко удавалось обманывать и вводить в заблуждение. Возможно, поэтому Роксана выросла такой цепкой к словам и поступкам, а отец всё чаще хвалил его за ум и сообразительность. Деон не думал, что так быстро окажется на втором плане.       Асиль, пользуясь своим лицом и обаянием, стал искусным в использовании чувств других для достижения своих целей, создавая иллюзию хорошего человека, когда как на самом деле следовал своим скрытым мотивам. Деон ощущал, что Асиль всё больше уходил в тень, пряча свои истинные намерения под маской приторного дружелюбия.       Это настолько несуразно, что Деон чувствовал удушье.       Отец был доволен. Он в целом находился последние годы в приподнятом настроении, и даже подарил Роксане новых ядовитых бабочек, которых она так любила разводить. Деон правда хотел бы понять, что творится в голове у отца. Неужели он решил в коем-то веке побаловать своих детей? Звучало абсурдно. Деон откашливается, находя взглядом Асиля, что сиял ярчайшим светом, мило заверяя отца в ещё более лучшем результате на экзамене. Деон предпочитает не иметь с ним дела, уходя на длительные миссии.       Но всё равно, мысли изредка посещал тонкий юноша, который так часто менял маски, что уже и не различишь, где игра, а где искренность. Деон предпочитал не думать, что от искренности у всего дома Агриче только угрозы о смерти. Асиль, правда, плевать на это хотел.       Деон тоже.       Некогда слабый и беспомощный ребёнок превращается в самого настоящего монстра из семьи Агриче, и в горле от подобных метаморфоз неприятно щекочет. Вскоре он понимает, что успел заразиться какой-то дрянью во время последней вылазки. Это удивило его, ведь образ жизни каждого Агриче так смертоносен, что болезни просто не имели шанса прижиться, вытравливаясь из отравленной крови. Но Деон имеет проблемы с дыханием, иногда просыпаясь с приступом удушья. Кашель, навязчивый и сухой, чешет горло до тошноты, и о его состоянии прознали до нелепого просто: Асиль позвал Деона на редкий семейный ужин.       Во время семейного ужина, когда атмосфера обычно наполнена холодным молчанием и тишиной, Деон вдруг почувствовал странное покалывание в груди. Ему стало трудно дышать. Сначала это было всего лишь незначительным першением в горле, но затем он прерывисто закашлялся, ощущая, как по языку растекается металлический вкус. Отец смотрит с холодом, пока Деона почти рвёт: по горлу, он чувствует, ползёт нечто склизкое, трепещущее, живое. Он задыхается, пока не выплёвывает нечто на руку.       Крупная бабочка, раскрывая голубые крылья от кровавой слизи, встрепенулась и взлетела над обеденным столом. Деон равнодушно смотрит на неё, переводя алый взгляд на Роксану. Та качает головой: голубых бабочек она не держала. Отец разрешает покинуть ужин, и Деон, не глядя ни на кого из семьи, уходит.       В груди неспокойно — помимо сбившегося с ровного пульса сердца, у него в лёгких поселилось острое чувство трепета хрупких крыльев. Таких хрупких, что они разрывают его плоть на части, вырываясь на свободу с кровавым кашлем, который с каждым разом душил всё сильнее. Деон рассуждал об этом с апатией.       Отец больше не позволял ему уходить на миссии, не желая, чтобы Деон был замечен кем-нибудь из другой семьи, что ясно бы показало слабости чёрного Агриче. Деон не скрывает смешка: никогда он не думал, что станет посмешищем, а после и пустым местом для того, чью жизнь он хотел однажды отнять собственными руками. Его место занял кто-то другой. Этот другой заставляет бабочек внутри с особой силой рваться наружу. Деон хотел бы списать всё на то, что Асиль увлёкся разведением бабочек с лёгкой руки сестры, но.       Асиль их ненавидел. Он жестоко давил в руках творения Роксаны, и та лишь с пониманием держала их от него подальше.       Деон кашляет снова, выплёвывая сгустки крови и поломанные крылья.       Невыносимо. Это всё было так похоже на жестокую шутку судьбы, что он даже смеётся над собой. Ещё паршивее, когда Асиль внимательно наблюдает за ним, а в единственном глазу – острый лёд.       Деон вздыхает.       Он знает, что вскоре голубые бабочки станут его погибелью. Он чувствует это с каждым трепетом крыльев в груди, с каждым неровным биением сердца, с каждой случайной встречей с Асилем.       Он не признаёт этого вслух. Он ни за что не скажет об этом и себе.       Асиль Агриче стал его проклятьем. Деон смеётся.