Паутина

      Касис вжимает его в постель, удерживая под бёдрами, и Асиль хрипло не стонет, но скулит, полностью лишившись сил. Касис безжалостно кусает и откровенно пытается лишить его души, отчего у него даже слёз не осталось. Горячее дыхание обжигает кожу, и Асиль царапает сильные руки, крепко удерживающие его на месте, пока он проезжался спиной по мятым и влажным простыням.       Касис точно любил Роксану, думается Асилю в последний раз, пока он совсем не смог думать.       Сколько это уже продолжалось?.. Асиль смутно помнит, как Касис, словно под действием наркотика, запер его в собственной же комнате. Безумие, что вскружило голову до потери сознания, Асилю не понравилось. Он верил, что Касис любил Роксану, и Асиль глупо, даже для себя, переводит тему:       — Комната моей сестры этажом выше…       И Касис срывается. К сестре ли? Нет, он валит Асиля на кровать, больно стискивая в объятиях, и зацеловывает до покраснения кожи шею и ключицы. Асиль не стонет, он только шумно выдыхает, от неожиданности слишком неловко стараясь вырваться, но Касис сковывает его, словно надев на него оковы, и Асиль ничего не успевает сделать.       Касис горячо обжигает касаниями, и кожа невольно покрывается мурашками. Асиль жмурится, отталкивая, и это становится спусковым крючком: прикосновения перестают быть осторожными, становясь абсолютно вульгарными и пошлыми, а после Асиль до головокружения опустился в самую бездну золотого пламени.       Одежда, ставшая ненужной, нетерпеливые руки и поцелуи-укусы, от которых Асиль вскрикивал, лишали здравого смысла. Всё это дошло до того, что Асиль цеплялся за чужие руки, безжалостно их царапая в попытке болью вразумить точно свихнувшегося наследника Феделиана, но всё, что ему оставалось в итоге — сдерживать слёзы от безумного напора. Асиль никогда не отличался физической силой, он полагался на эмпатию, способность расположить к себе и хитрость, и сейчас он всеми силами старался выбраться. Касис жарко вылизывал его рот, блокируя его руки, и в исступлении трётся о бёдра. Асиль слабо стонет, точно лишившись возможности сбежать, когда руки оказываются связаны его рубашкой.       Пальцы Касиса тонкие и липкие от какой-то жидкости, скользят вниз под брюки, и Асиль крупно вздрагивает, когда тот кусает его грудь, проходясь языком по соскам, поддевая их зубами; и стонет, когда в чужих пальцах сжимается его… он краснеет до самых корней волос, нервно ёрзая по постели ногами, судорожно думая, как ему выбраться. Его перепутали с сестрой? Или Касис сошёл с ума? Асиль дрожит, и внизу живота тянет теплом, перерастающим в жар, что скручивается в спираль. Член в руке Феделиана наливается кровью, и брюки тоже оказываются на полу.       Касис ласкал его руками, и целовал каждый участок тела, отчего Асиль уже не мог смущаться. Было бессмысленно пытаться вразумить того, что даже слушать отказывался. Он судорожно выдыхает, когда делается первый толчок: он крепко сжимает ладони в кулаки, запрокидывая голову, и из горла вырывается стон. Его крепко держали на месте, и Асиль не чувствовал своей искусанной груди, а после ему казалось, что перед глазами расплывался ядовитые споры. Как бабочки, которые полюбились Роксане…       Он стонет, извиваясь под Касисом, и закусывает одеяло, до которого сумел дотянуться, смущённый издаваемыми им звуками. Золотое пламя чужих глаз, кажется, поглощало его полностью, и он зажмуривал глаза, чтобы не встречаться взглядами. Касис сошёл с ума.       Касис сжимал его руки и талию, вбиваясь в его тело так, что Асиль видел перед глазами звёзды. Ему было так плохо.       Ему было так хорошо.       Асиль не может даже шевельнуться сейчас, но Касис давит на него, вымотанного и не соображающего. Асиль напоминает тряпичную куклу, нежели живого человека.       Его тело покрыто засосами, синяками-вселенными, а губы были искусаны в кровь. Касис даже перерывы делал короткие, кажется, Асиль даже не успевал прийти в себя, как снова оказывался под ним, слабо дёргаясь от резких движений.       Асилю хочется плакать и сетовать, ведь Касис точно любил Роксану, но Касис втрахивает его в простыни и самозабвенно упивается сексом. Асиль хнычет уже гнусаво, слабо шевеля рукой, которую тут же берут в свою:       — Ты падёшь со мной, Асиль, — звучит хриплый голос в ушах, и он прикрывает глаза. Золотое пламя сжигает его тело и мысли.       — Ты ублюдок… — синий Феделиан выжигает его душу.       Касис не любил Роксану.