Этот дневник принадлежит Драко Малфою

1 июля Дорогой дневник! Сегодня случилось нечто непредвиденное. Мой отец как председатель Попечительского Совета Хогвартса получил сову от профессора МакГонагалл с подробными экзаменационными результатами всех студентов с первого по седьмой курс. Когда я, ни о чём не подозревая, в самом прекрасном расположении духа вышел к обеду, отец сидел за столом мрачнее ноябрьской тучи. — Как прикажешь понимать это, сын? Мне показалось, что мои ноги примёрзли к полу, таким ледяным был его голос. — Почему какая-то маглорождённая… — он заглянул в пергамент, лежащий перед ним на столе, и, скривившись, выплюнул: — Грейнджер сдала все экзамены лучше тебя, чистокровного наследника славного древнего рода Малфоев?! Смотри мне в глаза и отвечай, когда я тебя спрашиваю. — Но, папа, — попытался оправдаться я, — ведь я тоже получил «Превосходно» по всем предметам, просто… — Очевидно, старался ты недостаточно! — повысил голос отец. — Люциус… — вступилась мама. — Гербология — девяносто два балла из ста возможных, трансфигурация — девяносто три балла из ста, астрономия — девяносто пять… — продолжал перечислять отец, словно не замечая, что у меня на глазах уже выступили слёзы. — Но у других результаты гораздо хуже, — прошептал я. — Например, у Поттера и Уизли. — Меня не интересуют другие, — раздражённо отрезал отец. — Уизли — тупица и голодранец, как и его папаша, чудо, что в его аттестате нет ни одного «Тролля». Что касается Поттера… — Он просто невыносим, папа! Поттер думает, что ему всё позволено, все только и восхищаются им: «Ах, распрекрасный Поттер! Ах, какой шрам, какая метла…» — Довольно, Драко! Напоминаю тебе: не стоит ссориться с тем, на кого молится весь Волшебный Мир, — одёрнул меня отец. — Впрочем, Северус говорил мне, что мальчишка и впрямь невероятно самодоволен и заносчив. Однако независимо от того, что позволяет себе наша знаменитость, ты, Драко, обязан быть гордостью нашего рода и не должен допускать, чтобы какая-то Грейнджер… Я ещё не закончил, Нарцисса! — он предостерегающе поднял руку, а я бросил тоскливый взгляд на аппетитно пахнущие блюда: есть после купания в пруду хотелось невыносимо. Чёртова заучка! Чтоб её боггарт в шкаф затащил и не выпустил до конца учебного года! Я и сам не мог бы толком объяснить, дорогой дневник, что на меня нашло, когда я внезапно ляпнул: — Зато магловка Грейнджер совсем не умеет летать! Недотёпа Лонгботтом и то держится на метле лучше неё. А я летаю даже быстрее, чем Поттер, и меня взяли в слизеринскую сборную на позицию ловца! Выпалив всё это, словно под зельем «Болтушка для молчунов», я в ужасе захлопнул рот. Мерлин, что я такое вообще несу?! Если я приеду в школу без новых мётел для всех наших игроков — меня не только в команду, меня и в гостиную не пустят! Отец, однако, и не подумал подвергнуть мои слова сомнению. Его суровое лицо внезапно смягчилось, и я бы, наверное, облегчённо выдохнул, если бы ситуация не была настолько безнадёжной. Я чувствовал себя свалившимся в яму, полную дьявольских силков, побеги которых постепенно сжимали мою грудную клетку, перекрывая доступ кислорода. — Ах, Драко, я так горжусь тобой, мой мальчик! — просияла мама. — Вот видишь, Люциус, наш сын получил место в сборной Слизерина даже раньше, чем ты в своё время. И позволь уже ребёнку в конце концов сесть за стол. — Разумеется, — величественно качнул головой отец, разрешая мне присоединиться к ним с мамой за столом. Его лицо светилось от гордости за меня, а дьявольские силки тем временем неумолимо подбирались к моему беззащитному горлу. Запечённый картофель никак не желал протискиваться в пищевод, и я продолжал безуспешно гонять его во рту, борясь с подступающей тошнотой. — Однако, — вдруг нахмурился отец, — не пристало наследнику Малфоев играть в квиддич на подержанной метле. Что у вас там — «Чистомёты»? Я затаил дыхание с ртом, полным пережёванного в кашу картофеля. — Полагаю, раз ты теперь в сборной — совершенно необходимо обеспечить всю вашу команду мётлами самой новейшей модели. Я едва не завопил от радости, дорогой дневник! Теперь мне не придётся ломать голову над тем, как уговорить отца купить эти чёртовы мётлы! Правда, остаётся ещё одна проблема, гораздо более серьёзная: мне нужно будет во что бы то ни стало пройти отбор и стать ловцом слизеринской сборной, если я не хочу, чтобы меня выжгли с гобелена рода Малфоев за то, что я обманул собственного отца. 10 июля Дорогой дневник! Сегодня я чуть не умер от страха. Я искал папу, и у него в кабинете на столе увидел… дневник, точь-в-точь похожий на тебя! За какие-то доли секунды в моём воображении пронеслись ужасные картины того, как отец читает обо всех моих проступках: о том, как я без разрешения мадам Хуч поднялся в воздух на первом уроке полётов, о том, как по моей вине Слизерин потерял двадцать баллов, а главное — о том, что я вовсе не являюсь будущим ловцом моей факультетской сборной. Однако, хвала всем святым волшебникам, оказалось, что это просто очень похожий на тебя, дорогой дневник, совершенно пустой ежедневник 1943-го года, представляешь? Возможно, этот дневник принадлежал моему дедушке Абраксасу Малфою? Вот только почему он так ничего и не написал в нём? 12 июля Дорогой дневник! Каждый день после обеда я посвящаю упорным тренировкам. Ведь если я хочу пройти отбор и попасть в команду, мне придётся стать лучшим среди всех, кто решит в этом году пробоваться на позицию ловца. Права на ошибку у меня не будет. Поэтому я часами ношусь на метле туда-сюда, точно книззл, которому прищемили хвост, разыскивая снитч слезящимися от яркого солнца глазами и уворачиваясь от бешеного бладжера, который специально зачаровывает для меня наш домовой эльф Добби. Не счесть, сколько раз я шлёпался оземь, и только магия моей старой няньки-домовухи Кэнди спасала меня от неминуемого расшибания в лепёшку. Кэнди всегда сращивала мои сломанные кости, когда я в детстве падал с дерева или с той же метлы. Вот и сегодня она, что-то недовольно бормоча себе под нос, вправила мою вывернутую под неестественным углом ногу и залечила гигантский синяк, оставленный на моём бедре беспощадным бладжером Добби. — Добби — гадкий, очень гадкий эльф, — ворчала нянька, пока я, вцепившись пальцами в траву, всхлипывал от боли, — чуть не убить молодого хозяина Драко! — Оставь его, Кэнди, — простонал я. — Добби, не слушай эту старую ворчунью, делай то, что я тебе велел. В этом году я обязательно обыграю проклятого Поттера, и он сожрёт свой галстук от досады! — Непременно, хозяин Драко! — тут же закивала Кэнди. — В целом Хогвартсе нет никого ловчее и быстрее, чем наш молодой хозяин! Добби уставился на меня своими выпуклыми, как мячи, глазищами, и пробормотал что-то о «великом Гарри Поттере, друге и покровителе всех угнетённых эльфов». Кажется, бедняга слегка перегрелся на солнце. 31 июля Дорогой дневник! На сегодняшнюю тренировку Добби не явился. Кэнди возмущённо лопотала что-то о «мерзком предателе», но я так и не понял, что там натворил этот эльф. Впрочем, он всегда был немного со странностями. Кэнди попробовала зачаровать бладжер, но у неё абсолютно ничего не вышло. Почти догнав меня, мяч неизменно сворачивал в сторону. Подозреваю, что несносная нянька нарочно заколдовала его таким образом, чтобы он, не дай Мерлин, «не причинил вреда молодому хозяину». Ничего не поделаешь, придётся ждать, пока Добби соизволит вернуться к своим обязанностям. Интересно, куда же он всё-таки запропастился? 1 августа Дорогой дневник! Сегодня Добби явился на тренировку с перебинтованными руками и ушами, огромной шишкой на лбу и косыми глазами. В чём же он провинился, что посчитал нужным так зверски наказать себя? Свалившись в очередной раз в траву, я случайно услышал, как этот чокнутый тихонько бормочет: — Добби спас Гарри Поттера! Гарри Поттер теперь в полной безопасности! Совсем умом тронулся, бедолага! Надо будет сказать отцу, чтобы запретил домовикам биться головой о стену. 5 августа Дорогой дневник! Сегодня мы с отцом решили отправиться на Косую Аллею, чтобы купить всё к новому учебному году. Но сначала отцу нужно было заглянуть в «Боргин и Бэркс» — жутковатый магазинчик, расположенный в Лютном Переулке. Всё время, пока мы шли по Лютному, я старался держаться поближе к папе. Улочка была узкой, грязной и тёмной, совсем не похожей на пёструю праздничную Косую Аллею. В витринах маленьких лавочек, мимо которых мы проходили, я заметил высушенные человеческие головы (бр-р-р!) и большую клетку, кишащую гигантскими чёрными пауками (вот бы купить одного и подбросить Уизелу в сумку, ходят слухи, что рыжий придурок до усрачки боится этих тварей!). Одна старая, безобразная на вид ведьма стояла прямо посреди улицы с подносом и продавала человеческие ногти. Фу, гадость! Два колдуна весьма жалкого вида уставились на нас и принялись подозрительно о чём-то перешёптываться. Хорошо, что никто из этих ужасных оборванцев не посмел приблизиться к нам с отцом. Не хотел бы я оказаться здесь один, дорогой дневник! Наконец мы добрались до лавки «Боргин и Бэркс». Довольно большое, слабо освещённое помещение было буквально напичкано всякими интересными и жуткими штуками. В витрине под стеклом я заметил хрустальный глаз, который пристально воззрился на меня, заставив мурашки пробежать по моему загривку. Со стен таращились зловещие маски. А на прилавке были разложены настоящие человеческие кости! С потолка свисали ржавые цепи и различные инструменты для пыток, вероятно, те самые, о которых нам рассказывал Филч. В углу комнаты возвышался такой громадный чёрный шкаф, что мы легко поместились бы в нём с Панси, Блейзом и Тео. Винсент с Грегом, пожалуй, всё же не влезли бы. Держу пари, за лето эти двое стали ещё толще! — Руками ничего не трогай! — приказал отец, стоило мне потянуться к симпатичной шкатулке, на крышке которой был изображён спящий дракон. В подтверждение серьёзности своих слов, он стукнул меня по пальцам своей тростью со змеиной головой. Змеиные зубы впились мне в кожу, заставив всхлипнуть от боли. — Любая вещь в этой лавке может быть проклята! — объяснил отец. — Да, папа, — послушно сказал я, незаметно потирая пострадавшую руку. Я бы утопился в пруду, если бы Поттер увидел, как порою обращается со мной мой отец! За прилавком появился мистер Боргин — сутулый коротышка с сальными волосами, и отец завёл с ним скучный разговор о купле-продаже каких-то артефактов и новом законе в защиту маглов, который пытается протолкнуть папаша Уизли. Ну не иначе, как мечтает, что его тупоголовый сынок женится на умнице Грейнджер! Я принялся бродить по магазинчику, рассматривая все эти причудливые и опасные товары. Пару раз мне почудилось, что из гигантского чёрного шкафа донеслось чьё-то сопение, и я на всякий случай отошёл подальше. Поди знай, какие твари могут скрываться в этом шкафу! На одной из витрин я увидел опаловое ожерелье. «По преданию, это ожерелье отняло жизнь у девятнадцати маглов. Осторожно. Не трогать. Проклято», — гласила надпись рядом с украшением. Вот бы подарить такое ожерелье задаваке Грейнджер! Одной проблемой стало бы меньше. К тому же, если Поттер останется без постоянно помогающей ему с учёбой заучки, есть шанс, что он в конце концов обратится ко мне. Конечно, я вовсе не собираюсь помогать ему с уроками, дорогой дневник! Рядом с ожерельем на подушечке покоилась сушёная рука. Судя по сопроводительной надписи, если в эту руку вставить горящую свечу — никто, кроме тебя самого, не увидит огня. Вот бы мне такую, я мог бы незамеченным ходить по тёмным коридорам и следить за Поттером и его компанией, если они снова что-то задумают! — Пап, ты обещал купить мне сегодня подарок. Нельзя ли мне получить вот эту руку? — Рука Славы! — одобрил мой выбор мистер Боргин. — Лучший друг воров и разбойников! Сэр, у Вашего сына отличный вкус! — Надеюсь, мой сын тянет на большее, чем вор или разбойник, — процедил отец, и я понял, что этой замечательной руки мне не видать. Боргин принялся что-то суетливо лопотать в своё оправдание, а отец внезапно пустился в рассуждения о моих не столь блестящих, как у Грейнджер, успехах в учёбе. Может, мне всё же удастся уговорить его купить мне это замечательное прОклятое ожерелье! ***** После «Боргин и Бэркс» мы поспешили на Косую Аллею в книжный магазин «Флориш и Блоттс», чтобы закупить все полагающиеся для второго курса учебники, большинство из которых почему-то предназначалось для Защиты от Тёмных Искусств и было написано одним и тем же автором — Гильдероем Локхартом. У входа мы с изумлением увидели огромную толпу. На верхнем окне магазина разноцветными буквами сияла вывеска: «Гильдерой Локхарт подписывает автобиографию «Я — волшебник» сегодня с 12.30 до 16.30». Толпа состояла главным образом из девчонок и женщин, по всей видимости, поклонниц этого автора многочисленных учебников, судя по названиям, больше похожих на приключенческие книги. — Спокойнее, леди, спокойнее! Не толкайтесь! Пожалуйста, осторожнее! — то и дело повторял замученного вида волшебник у входа в магазин. Отец, недолго думая, незаметно применил «Конфундус», и мы беспрепятственно вошли внутрь, сквозь расступившуюся толпу волшебниц с остекленевшими глазами. Мы поднялись на второй этаж, не обращая внимания на царящую в книжном магазине суматоху и её причину — похожего на разряженного павлина, ослепительно улыбающегося мага, восседающего за столом в окружении собственных портретов и готовых упасть в обморок поклонниц. Быстренько найдя все нужные учебники, я принялся было листать заинтересовавшую меня книгу «Взгляд, несущий смерть», как вдруг снизу разнёсся визгливый вопль знаменитого писателя: — Не может быть! Неужели это сам Гарри Поттер? Ох, грёбаный Салазар! От досады я чуть не прищемил себе пальцы толстенным фолиантом. Вот только Поттера мне на каникулах и не хватало! Хотя, признаться, дорогой дневник, мне совсем чуть-чуть было любопытно, вырос ли он за каникулы и остался ли таким же тощим, как на первом курсе. Поэтому я не спеша спустился вниз, с отвращением глядя на то, как Локхарт вертит Поттера из стороны в сторону, от чего у шрамоголового уже съехали на нос его дурацкие очки. — Леди и джентльмены! Какие незабываемые минуты! Юный Гарри пришёл сегодня во «Флориш и Блоттс», чтобы купить мою книгу с автографом, но ему не придётся тратить деньги. Я дарю ему все мои книги! Зрители разразились овациями и бурными аплодисментами. Репортёры вовсю защёлкали камерами. Я закатил глаза. Поттеру, кажется, вовсе не пришлась по вкусу вся эта шумиха — вид у него был весьма несчастный. Рядом с нашим знаменитым очкариком крутилась какая-то рыжая, бедно одетая малявка, которой он с видимым облегчением сунул в котёл внушительную стопку подаренных Локхартом книг: — Это тебе, Джинни, а я себе сам куплю. Учись хорошо! Три секунды понадобилось мне, чтобы сложить два и два: рыжие волосы, подержанная мантия… Не иначе, как эта пигалица — младшая сестра Уизела. Поттер, видимо, чувствует себя рыцарем в сияющих доспехах, делая ей такой роскошный подарок. — Вижу, ты счастлив, — как можно сильнее растягивая гласные, сказал я, подойдя поближе. Поттер мгновенно ощетинился и уставился на меня через покосившиеся очки. — Знаменитый Гарри Поттер! Не успел войти в книжную лавку и тут же попал на первую страницу «Пророка»! Малявка удивлённо вытаращилась на меня и пропищала: — Не приставай к нему! Гарри вовсе не хотел этого! У меня внезапно скрутило живот. — Что, Поттер, завёл себе невесту? — издевательски выплюнул я. Почему-то этот факт неприятно поразил меня. Наверное, потому, что я терпеть не могу рыжих. Мелкая Уизли залилась краской, став ещё более уродливой. Заметив неладное, к нам тут же примчались её старший братец с заучкой Грейнджер. — Удивлён, что вижу тебя в этом магазине, Уизли, — пошёл в атаку я. — Ух ты, сколько покупок! Небось твои родители теперь месяц будут ходить голодные. Уизел покраснел ещё больше своей сестрицы и, побросав купленные книги в её котёл, собрался уже было кинуться на меня, но Грейнджер с Поттером ухватили его за полы мантии. — Рон, сейчас же перестань! — закричал спешащий к нам с другого конца магазина худощавый волшебник с клоками огненно-рыжих волос на лысеющей голове — отец семейства Уизли. Тем временем мой собственный отец спустился со второго этажа и стремительной походкой направился к месту разгорающейся ссоры. — Дети, марш на улицу, это не магазин, а сумасшедший дом какой-то! — велел своим отпрыскам уизлевский папаша. — Ба-а, кого я вижу! Артур Уизли! — у моего отца сделался вид, как у хищника, почуявшего добычу. — Слыхал, что у Министерства прибавилось работы. Все эти рейды, знаете ли… Хоть сверхурочные-то вам платят? Лицо мистера Уизли сравнялось цветом с пылающими лицами его детей. Отец сунул руку в котёл мелкой девчонки и, откопав среди новеньких, подаренных Поттером книг потрёпанный учебник по трансфигурации, притворно вздохнул: — По-видимому, нет. Стоит ли позорить имя волшебника, если за это даже не платят? Мистер Уизли бросился на моего отца, точно спятивший взрывопотам (о, выходит, у нашего Уизела это — наследственное!), схватил его за грудки и швырнул на книжную полку. Завязалась безобразная драка, народ в испуге повалил из магазина, сметая книги с полок. Я не знал, что и делать, ведь я и представить себе не мог, дорогой дневник, что мой чистокровный, сиятельный отец способен молотить кулаками, как самый заправский магл! — Джентльмены, пожалуйста, прекратите! — надрывался продавец. Уизлевская мамаша что-то визгливо вопила, очевидно, безуспешно пытаясь вразумить своего чокнутого муженька. Как вдруг, откуда ни возьмись, в магазине появился наш лесничий. С лёгкостью преодолев книжные завалы, он растащил в стороны наших с Уизелом отцов, но в последний момент уизлевский папаша успел ударить моего толстенной «Энциклопедией поганок», от чего у него под глазом мгновенно появился здоровенный фингал. Слегка отдышавшись, отец сунул в котёл малявки тот самый потрёпанный учебник по трансфигурации, который всё это время был у него в руках. Никто не заметил, хлопоча вокруг мистера Уизли, щеголяющего рассечённой губой, что мой отец сделал нечто в высшей степени странное. Вместе с этим учебником он незаметно положил в котёл девчонки тот самый дневник, что я видел у него в кабинете примерно три недели назад. — Вот твоя книжка, девочка. Получше твой отец не в состоянии тебе купить, — процедил он, и, высвободившись из рук великана, брезгливо отряхнул мантию и властно кивнул мне, приказывая немедленно следовать за ним. Ты конечно поинтересуешься, дорогой дневник, спросил ли я у отца, что означал этот его неожиданный тайный подарок девчонке Уизли. Разумеется, я спросил, да только отец велел мне держать язык за зубами и сделать вид, что всё увиденное в магазине мне почудилось из-за пережитого стресса.