Компас земной

Муза беззаботно шагала впереди, изредка оглядываясь. — Я её боюсь, — буркнула Лия, хромая и держась за Брута. — Нормальная девчонка, — отмахнулся он, в душе признавая, что Муза сильно не от мира сего. — Я так и знала, что встречу вас. Идём? Лия беспомощно оглянулась на Брута и хотела было дать отповедь нахалке, но Брут, моментально сообразив, что отряд из трёх человек явно более боеспособен, чем из двух, быстро отозвался: — Привет. А почему ты одна? Где твои друзья — Изгои? Муза вплотную подошла к ним и улыбалась своей чистой и искренней улыбкой. — С тех пор, как город взорвался, они отправились сюда. Кто-то хочет помочь. Кто-то мечтает жить лучше, чем сейчас. — Какой изящный эвфемизм для мародёрства, — хмыкнул Брут и ощутил, что понимает Икара, потому что почувствовал, как попадает под удивительное обаяние Музы. Она была прекрасна. Спокойна, слегка мечтательна, но с рассудительными нотками в голосе. — А я пошла в Полис, чтобы найти братишку. Лия, которая до этого стояла, вцепившись в Брута, отпустила его и подалась вперёд. — Братишку? Братишку? Эту тварь, что взорвала полгорода? — Нет. Он взорвал семь башен. Жертв быть не должно было. Мне нужно найти братишку и Барда. Я пошла и знала, что встречу вас. Идёмте. Мы должны их найти. Эй, ты неправильно несёшь рюкзак спереди. Он нужен не только, чтобы дополнительные вещи нести, но и чтобы прикрывать живот в случае нападения. Ослабь ремни, ага, вот так. — А, собственно, теперь нас трое, — сообразил Брут и стащил второй рюкзак. — Держи. Ты явно налегке. Муза ласково улыбнулась, взяла рюкзак и зашагала вперёд. — Эй! Не так быстро! У меня нога болит! Брут, ты с ума сошёл? Она с нами? — Откуда она знала, что встретит нас? Брут, неужели она тебе не кажется жуткой? Нет, жуткой Бруту она не казалась, но что-то было в ней непонятное, загадочное. Непостижимое. — Вот и Икар слюни пускал по ней, — горько сказала Лия. Брут покраснел. — Нет, я просто считаю, что она очень необычная. Но самая красивая и умная девушка этого мира идёт рядом со мной, и очень похоже на то, что она ревнует. Лия ответила неразборчивым ворчанием. Они прошли около километра, и Лия взмолилась о перерыве. Муза, уверенно шагавшая впереди, оглянулась и, увидев, что они встали, вернулась. — Да, придётся разбивать лагерь. Она больше не может идти. Дай я посмотрю. Брут пожал плечами и в следующую минуту наблюдал, как Муза снимает повязку с ноги Лии и шепчет что-то успокаивающее. Лия сидела напряжённая и одаривала макушку Музы гневными взглядами. — Она не потянула связку. Она ее порвала. Смотри, видишь — синяк, а если нажать пальцами на него, чувствуешь, как там флуктуирует кровь. Она выходит под кожу при разрыве связок. Чудо, что ты вообще идёшь. Это больно, очень больно ходить с порванной связкой. — Я стараюсь терпеть, — просто ответила Лия. Муза снизу вверх посмотрела на Брута. — Мы не можем идти. Нам нужна хотя бы неделя, чтобы нога была в покое и хоть чуточку зажила. — У нас нет этой недели. Задерживаться опасно. Люди дичают. Когда они оказываются предоставленными сами себе, они становятся неуправляемыми. Сейчас только отдельные группки людей мародёрствуют, но скоро они начнут сбиваться в крупные банды. Муза раздумывала вслух. — Если ты ее понесёшь — это немногим поможет. Но придётся передвигаться так. Будем чередовать, сама похромаешь, потом он тебя понесёт. Но это всё равно плохо, не быстро. Ладно. Давайте перекусим и подумаем. Лия смотрела на Музу подозрительно, но уже не с такой неприязнью. Муза удивительно гармонично вошла в их компанию, её ничто не смущало, она была самой собой, делала то, что должна. — А ещё, мы не должны здесь ночевать. Брут удивился и хотел было насмешливо спросить, с чего вдруг такая неприязнь к Ожогу, который им пока только помогал, позволил спокойно переночевать и найти друг друга, но передумал. Как она их нашла? Нет, в мистику он не верил, как и в интуицию с точки зрения непознанного, но с точки зрения науки, рассматривая интуицию как накопленный опыт и подсознательно дающий о себе знать, — верил. Кроме того, ведь Муза — Изгой, она жила и выживала, может быть, у неё, как у древних людей, обострены некоторые чувства. Или же — тут Брут закусил губу — или же Изгои были подвержены радиационному или иному излучению, и оно могло вызвать определенные мутации, помогающие чувствовать и ориентироваться в пространстве лучше людей из Полиса. — Хорошо, давайте выйдем за пределы Ожога и разобьём лагерь там. Но это сильно небезопасно. Муза, словно в подтверждение его теории о неизвестном даре, уверенно сказала: — Я найду хорошее место. К тому же, нас трое. Один всегда может оставаться на часах и дать отдых двум другим. — Логично, — признал Брут. Лия наградила его тяжёлым взглядом, который он сначала не понял, пока Муза с лёгкой улыбкой не подошла к нему и не чмокнула в щёку. — Ты быстро принимаешь решения. Лия ревновала. Второй раз за день. Это было приятно. Делая вид, что ничего не произошло, он обратился к ней: — Давай я понесу тебя. — Дойду. — Не упрямься, милая. Тебе больно, и ты устала. Конечно, он донесёт тебя. Пока Брут перекладывал содержимое рюкзаков, он искоса поглядывал на девушек. Муза близко-близко подошла к Лие, взяла её за руку и что-то начала шептать, время от времени гладя её по голове и плечам. Это действительно было сродни магии, какого-то удивительного сорта от Музы. Лия заулыбалась и в ответ начала шептать ей что-то на ухо. «Я не понимаю женщин. Я не понимаю людей. Я знаю математические модели поведения и то, что люди предсказуемы в своей массе. Но не индивидуально», — подумал он и закинул рюкзак на плечи. Далеко отходить от Ожога они не стали, но прошли где-то ещё километр вдоль, идя к цели — Башне. Муза своим неведомым чутьём нашла место для остановки. Это был двухэтажный дом, у которого отсутствовала крыша, очевидно, снесённая взрывной волной. Здесь явно побывали мародёры и вандалы: столы, кресла, шкафы — всё было перевёрнуто, что-то залито краской и вином, но, кажется, ничего не было унесено. — Хотела бы я знать, кто здесь жил, — задумчиво сказала Лия, — и что с ними случилось. — Главный дендролог Полиса, золотой браслет, — безмятежно откликнулась Муза. — С семьёй. Отправились в центр города к родственникам. — Как ты… — ошеломлённо начал Брут, но увидел в руках Музы письмо и выдохнул. — Лежало на видном месте. Они написали это на всякий случай, для своих соседей. А вон на стене диплом. Хм-м. Интересно, а вот соседи, кажется, дома, смотрите, занавеску на окне только что задёрнули. Брут пожал плечами, его уже это не интересовало. Для него было главным: есть кров над головой на ночь, еды здесь нет, но есть с собой, есть вода, текущая тонкой струйкой, а также — есть бритвенный станок хозяина дома. Сегодняшние сутки они проведут в уюте. Тут Муза вклинилась в его стройные мысли: — Знаете, я пойду на разведку. Мне интересно, не проходили ли здесь наши ребята. Я точно знаю, что в этом направлении кто-то должен был пойти. — Нет, пожалуйста, — встрепенулась Лия, — не надо. Я боюсь. — Да что ты, со мной ничего не случится. Вы пока тут обживайтесь. Держите ногу в холодной воде. — Она пугает, да, — сказал Брут, глядя вслед Музе. — Да ладно, нормальная. К ней можно привыкнуть. Они сидели вместе на диване, прижимались друг к другу, оба о чём-то думали. Брут косился на Лию и пытался угадать, что заставило её замереть и смотреть перед собой в никуда. Сам он уже всю голову сломал, как им увеличить скорость передвижения, что делать с больной ногой и вообще, что им делать? До сегодняшнего утра у него был чёткий план, вчера было всё ясно и чётко. Сегодня — они не могут быстро идти, а он не может бросить Лию. Никаких средств передвижения в виде велосипедов или хотя бы садовых тачек по дороге им не попадалось. Но и людей они почти не видели, зато — тут он обвёл комнату взглядом — да, зато их следы повсюду. Прошли всего сутки с момента взрывов, люди успели пережить шок и стали учиться выживать. Кто-то сразу отправился в центр города, сообразив, что там здания уцелели, кто-то остался дома, не в силах понять, что произошло и что же нужно делать. А кто-то уже поддался своим тёмным началам, низменным инстинктам и начал утверждать свою власть. Если в ближайшее время Правитель ничего не предпримет, их ждут войны между группировками. Люди ведь имеют привычку сбиваться в стаи. Что-то похожее в истории Полиса уже было, что-то, после чего и появились эти Изгои. — Прохладно, — сказала вдруг Лия. — Почему так? Вчера мы были на улице и было теплее. Брут пожал плечами, встал и заткнул разбитое окно подушкой с диванчика. Два других были целыми. — Дождь, — сообразил он. — Ого. Я такого не видел ни разу. Купол закрывал ото всего, включая непогоду. Дождь шёл строго по расписанию, лёгкий, прибивал пыль и тут же заканчивался. Жители Полиса никогда не видели тяжёлых свинцовых туч, и порывы ветра никогда не били им в лицо. — Где же Муза, — тоскливо сказала Лия, кутаясь в принесённое одеяло. — Как быстро ты изменила мнение о ней. То готова была расцарапать её, а теперь вы лучшие подружки. Лия снова зябко повела плечами, Брут снова сел рядом с ней и обнял. — Я не знаю, на самом деле ли это какая-то изгойская магия, но она… Послушай, да ведь сейчас она и не соперница, хотя ты ей нравишься. — Это она тебе сказала? Брут хотел посмеяться, пошутить, но ответ стёр улыбку с его губ. — Да. Она сначала осталась с нами из-за тебя. А вот потом — из-за меня. Ну, из-за ноги, в смысле. Из-за меня и моей ноги. — Лия покраснела. — А вообще странно. Я даже не ревную. — Нет? Мне показалось? — Понимаешь, это так странно. Сначала — да. А потом возникло такое чувство, словно получаешь подтверждение, что у тебя — хороший вкус. Это приятно. Брут уязвлённо отодвинулся. Лия захихикала и потянулась к нему. В следующую минуту они уже целовались. Брут гладил её грудь, спину и почти потерял голову, как за спиной раздалось: — Да вы времени даром не теряете. Муза стояла на пороге комнаты мокрая, но довольная. — Я не нашла людей поблизости, только вон те соседи. Они заперлись в доме и никого не пускают. Это хорошо, опасности нет. Но дежурство ночью мы всё равно устроим. Ночь они провели всё в той же комнате, не стали разбредаться по всему дому. Первой вызвалась дежурить Муза. Она заботливо замотала Лию и Брута во все найденные одеяла, чмокнула удивлённого Брута в щёку и исчезла, сказав, что будет наблюдать со второго этажа. Брут хотел было окликнуть, что-то сказать, но теплое тело Лии под боком сделало его эгоистом. Он прижал её к себе и заснул удивительно крепким сном. Снов не было, он провалился в глубокую мягкую яму и проснулся — словно очнулся от глубокого обморока. Брут открыл глаза, машинально прижал к себе покрепче Лию, перевёл на нее взгляд и растерялся. В его объятьях сладко спала Муза. — Я была у этих загадочных соседей и просила у них машину, велосипед, хоть что-нибудь. Мне тоже не открыли. Лия стояла в дверях и, заметив растерянность Брута, заулыбалась. — Почему вы не разбудили меня? — спросил он неловко, хотя спросить хотел другое. — Мы решили, что ты и так устанешь, если будешь меня нести. Муза разбудила меня в три утра, мы с ней поменялись вахтой. Всё нормально. Он хотел было спросить, как так получилось, что Муза оказалась в его объятьях, но так и не смог. — Привет, — сказала Муза, щурясь, зевая и устраиваясь удобнее на его плече, — а давайте здесь останемся, а? — Мы уже говорили, что не можем себе этого позволить. Ты… ты не могла бы… Брут беспомощно посмотрел на Лию, которая насмешливо взирала на его мучения. — Да, верно, — вздохнула Муза и выбралась из вороха одеял. — Пойду умоюсь. Брут и Лия остались вдвоём. Он привычно покусал нижнюю губу и сказал: — Нет, правда, она пугает. Ты не представляешь, как это странно видеть тебя ревнующую, а уже через час вы воркуете. А теперь она на твоём месте. Это как? Лия пожала плечами. — Муза умеет разговаривать. — Уговаривать? — Нет. Она просто говорит, и ты понимаешь, что она говорит очень верные вещи. — Лия похромала к нему и села рядом. — Она говорит — и всё становится понятно, как надо. — Где же был её талант говорить, когда её судили? Почему не рассказала всё так, как нужно, как правильно? Лия провела пальцем над бровью, постучала им по кончику носа, покачала головой. — А ты не думал, что тогда она именно всё верно сказала, всё так, как ей надо? Она спасала своего этого «братишку». Брут пожал плечами, затрудняясь что-либо сказать, и тут вернулась Муза. — Я здесь посмотрела и нашла кучу вещей. Думаю, хозяевам они не пригодятся, а вот тебе лучше переодеться. У тебя платье почти всё разорвалось. Женская одежда, что я нашла, великовата, но сгодится. Лия покопалась в принесённых Музой вещах и сняла платье. Брут тут же потупился, а потом и вовсе отвернулся. Муза фыркнула. — Готово. Ну что, завтракаем — и снова в путь? — Я не буду, — отказалась Лия с гримаской, — что-то мне нехорошо. Брут нахмурился. Сначала нога, теперь отравление. Лия могла стать ещё большей обузой. За день они смогли пройти около четырёх километров, но к концу пути он чувствовал себя абсолютно выжатым. Пекло солнце, Лия на руках, рюкзак за спиной, к тому же постоянно приходилось быть в напряжении и вслушиваться, нет ли поблизости людей. Муза шагала рядом и весело щебетала о том, что они найдут братишку, братишка будет рад их видеть, а ещё где-то тут должен быть Бард, который просил её остаться в Пустошах, но она не выдержала и пошла их искать. Брут воспользовался моментом, чтобы расспросить об общем настрое Изгоев. Ему мерещились дикие орды, захватывающие Полис. — Персей и его Волки точно в городе, ну и потом кто-то потянулся за ними. Но мы, Изгои, живём своей жизнью, мы не вмешиваемся в вашу. Вы какие-то другие. Я даже представить не могу, как вы живёте в городе, здесь же тесно. — Персей? — Братишка. Но он хочет, чтобы его звали Бродягой. Я же говорила. К вечеру Муза снова нашла пустой дом, но в середине ночи им пришлось срочно оттуда уходить и прятаться: откуда-то появилась толпа людей с факелами, и кто они, откуда и зачем, троица не захотела выяснять. Они снялись с места и укрылись на соседней улице, в каком-то дворе, опасаясь в темноте заходить в необследованные дома.