Компас земной

Брут с трудом поднялся на локте и попытался осмотреться, но понял, что пыль, осевшая на лице, слепила ресницы и открывать глаза больно. Он лёг на спину и заплакал. Он не знал, что увидит, но по ужасающей тишине и мерзкому запаху гари догадывался. Сначала были взрывы, Брут не понял, что это, но предположил, что снова сумасшедшие Изгои, потом последовали паника, перебои с электричеством, не говоря уже об отключившихся браслетах. Он бросился на противоположный конец города, беспокоясь за новый проект, который они начинали ещё вместе с Икаром, пытаясь понять природу Купола. Ранее там был старый ангар или склад непонятного предназначения, поселенцы-основатели его построили, затем здание было заброшено на много десятилетий. Целью проекта было определить, какая энергия лежит в основе действия Купола и Ковчега. Про атомную энергию они слышали и знали о её как созидательной, так и разрушительной силе. Экспериментировать не решались. Изучали теоретически, рассчитывая разные модели. Но судя по тем данным, что им удалось найти, Ковчег работал на чём-то ином. Это была принципиально новая для того времени, когда было построено это убежище, технология. — Суть в том, что она бесконечна, вечный двигатель, — говорил Икар, — конечно же, в масштабах Вселенной — условно бесконечна. Но в масштабах человечества — вечность. Итак, что это может быть? Здесь они оба терялись. Икар, правда, высказал оригинальную мысль о том, что источник — тёмная материя и её энергия, но Брут отвергал это предположение. Во-первых, слишком невероятно, чтобы в условиях планеты появилась маленькая, компактная, ручная черная дыра. Откуда она взялась? Во-вторых, непонятно, как совладать с энтропией. — Но если бы это было так, представь, что наши предки научились «откусывать» кусочек этой энергии, а точнее, нашли место, где можно зацепить её, и с тех пор словно ниточку из бесконечного клубочка вытягивают и вытягивают. — Глупости, — возражал Брут, который был всегда сильнее в сухой теории, — я показывал тебе архивные расчёты. Ещё не обладая этим знанием, я делал свои, впоследствии они совпали. Математика говорит — глупости. — Ну да, — соглашался Икар. — А давай и мы. — Что? — Откусим. Так появился смелый план по перекачке энергии предназначенной для Купола и жизнеобеспечения Полиса, из Ковчега в их «банку». Чуть-чуть, ничтожно малое количество. Незаметно и без ущерба для Купола и города. Правда, они столкнулись с новой проблемой: как и чем «откусывать» неизвестное и как хранить? Первый вопрос решили, изучив и механически скопировав системы передачи и обеспечения от Ковчега к Полису. А вот в чём хранить для изучения — вопрос оставался открытым, и решали они его опытным путём, просто перебирая все способы и сплавы, из которых можно было сделать резервуар. — Нам не нужен банальный аккумулятор, нам нужно хранить в чём-то ином, нам нужна чистая энергия, та, что вырабатывается непонятно чем и преобразуется в понятное нам. Брут к тому времени зарылся в новые математические модели и соглашался со всем. А потом Икар увлёкся новой, более легко реализуемой и более практичной идеей — крыльями. Кризис в городе напомнил Бруту об их смелой, отчасти безрассудной затее, и ему удалось найти способ консервации энергии. А потом раздались взрывы в городе. Брут так и не понял, что произошло, возможно, случайная детонация, а может, какой-то изгой заложил взрывчатку именно здесь, но вырвавшаяся энергия была разрушительна. Последнее, что он помнил, — это как его сметает воздушная волна и куда-то бросает. Слёзы помогли, он смог наконец-то разлепить глаза. Тело болело, но руки и ноги вполне сгибались. Позвоночник точно не был перебит. Он осторожно вдохнул, проверяя, не сломаны ли рёбра. Оказалось, нет. Удивительно. Это был тот самый шанс на миллион — выжить почти в эпицентре взрыва, да ещё без особых повреждений. Брут посмотрел на свои руки, грязные, в разводах пыли и крови. Да, на них была кровь. Он провёл рукой по лицу, ощущая на нём корку из всё той же пыли, слёз и крови. Боли он не чувствовал, но откуда-то же шла кровь. «Давай посмотри. Оглянись», — сказал он себе. Взрыв был страшный: обрушившиеся стены домов, деревья вывернутые с корнем, глухая тишина. В одну сторону уходила широкая полоса оплавившегося камня, и эта сторона — Брут сглотнул — была в направлении города. «Похоже на атомный взрыв, — отстранённо размышлял он, — той же силы, но иного генеза. Мы так и не поняли, что это, но смогли немного накопить этой энергии. Мы собирались её изучить». Брут снова заплакал от боли, злости, чувства вины и от увиденного. Широкая смертоносная полоса, очевидно, поделила город на две части. Он сделал несколько шагов и узрел то, что заставило его содрогнуться. Трупов не было, зато был скелет, вплавленный в бетонную стену. Он сжал кулаки и против своей воли отступил, шагнул назад, в то безопасное место, что послужило ему укрытием и спасло. Первобытный страх перед увиденным толкал его в нору. Он поскользнулся, опустил глаза и в следующую секунду понял, откуда кровь, почему он весь в ней. Кровь была чужая, рядом с ним лежал кто-то, кому не повезло, кто-то, кого раздавило и размазало стеной и кирпичами, кто-то, кто уже не имел ни пола, ни возраста, ни лица, кто-то, кто стал кровавой кашей. Брута вырвало. Рвало его долго, желчью, до изнеможения. Он отполз в сторону, уткнулся головой в камень и закрыл глаза. Мир закончился, умер. Точка. «Мир, который ты знал, — отозвался в нём учёный и исследователь, — думай. Думай, что нужно делать. Думай и действуй. Ты — выжил. Закрепи успех». Брут открыл глаза, посмотрел в небо, на солнце, ласкающее лучами, и тут его словно подбросило. Икар! Лия! Он резко сел и огляделся. Вода, нужна была вода, во рту стоял мерзкий привкус, кожу стянуло, на голове, наверное, творилось невообразимое. Вода, основа жизни и комфорта. Брут побрёл к развалинам подстанции, источнику их бедствий. Там должна была быть система охлаждения, а следовательно — резервуар с водой. При взрыве она, скорее всего, вскипела, но в трубах системы водоснабжения, возможно, что-то ещё оставалось, какие-то капли. Всё оказалось лучше, чем он ожидал: из разбитых труб тёк целый ручеёк. Брут напился, умылся и намочил голову, пытаясь привести себя и мысли в порядок. Мозг начал работать, набирая обороты. Итак, вокруг не было ни души, выживших счастливчиков, кроме него, не наблюдалось. Или они были? Ему что-то послышалось, но он не был уверен, возможно, слуховая галлюцинация. Необходимо было запастись водой и найти еду, поискать других выживших, но в этом была проблема. Браслеты. Браслеты не работали. Это означало, что по развалинам бродили шокированные люди, лишившиеся контроля. Люди после катастрофы, без каких-либо сдерживающих факторов, особенно лишённые браслетов, крайне опасны. Избегать людей или искать людей? Брут провёл мокрой ладонью по шее. Хорошо. Он решил, что будет осторожен, будет передвигаться только по развалинам, не выходя на открытую местность. Икар. Икар тоже лишился браслета и его сдерживающей силы. Это — хорошо. Но куда он пойдёт, как его найти? Как обладатель меди, он жил где-то на востоке Полиса. «Хороший друг, — с мрачным удовлетворением подумал он, — хороший. Ты даже не знаешь его адреса. Ладно. Думай. Куда он пойдёт, обнаружив, что его воля и чувства больше не подавляются, а вокруг творится хаос?» Брут поднял голову. Всё верно, двигаться нужно было туда, к Башне Правителя, которую Брут сам и оснастил автономным источником питания, после кризиса с браслетами. Он уговорил Правителя, убедил его в том, что необходимо позаботиться о безопасности, и фактически запер его в Башне. Не физически, конечно же. Морально. Правитель стал сдавать, стал много рефлексировать, чего-то бояться. Брут усмехнулся, истерически хохотнул, но остановился. Мозг лучше всякого браслета отсёк ненужные эмоции. Лия. До Лии было ближе, главное, чтобы ее дом не оказался на пути этого энергетического выброса. Лия. Нужно было найти Лию и с ней отправиться к Башне Правителя. Мозг холодно и отстранённо генерировал планы, напоминая о необходимом: вода, еда, оружие, одежда. К ночи должно было похолодать. Купол больше не работал на комфортные плюс двадцать пять градусов. Ах, да, ночлег. До Башни и центра, отсюда с окраины было около тридцати километров, Полис разросся. Допустим, десять километров он прошел бы неспешным шагом за два часа. Но он не мог себе позволить обычный шаг, ведь пришлось бы быть очень осторожным, чтобы не встретиться с людьми, ну и конечно же — дорог не было, по крайней мере здесь. Пять километров за два часа. Плюс ночлег и отдых. Если бы он за день проходил по десять-пятнадцать километров, то у Башни оказался бы через двое суток. Нужно заложить ещё сутки на непредвиденные ситуации. Лия. Брут снова опустился на ближайшую гору обломков. Если он пойдёт за ней, думал он, то отклонится от маршрута и увеличит свой путь на сутки. А возможно, её уже не было в живых. Имело ли смысл идти и искать её? Брут вздохнул, встал, расправил плечи, огляделся: увы, не во что было набрать воды. Ладно. Он решил что-нибудь придумать по дороге. Нужно было идти за Лией. Первый час показался ему лёгкой прогулкой, хотя приходилось ступать осторожно, перебираться через завалы, постоянно оглядываться и прислушиваться. В начале второго он нашёл человека. Сначала Брут услышал его, пошёл на крики, потом увидел. — Эй! Эй, ты! Я тебя слышу, ты громко топаешь. Эй, помоги мне, видишь, прижало! Даже повернуться не могу. Ногу прижало. Лоб Брута покрылся холодным потом. Он читал старые медицинские исследования, которыми Ковчег снабдил их, но тогда не поверил в прочитанное и благополучно забыл, однако сейчас, видя эту картину, тут же вспомнил. Человек лежал на животе, и из-под плиты, упавшей на него, виднелись плечи и голова. Было ясно, что он не жилец, достаточно было взглянуть на его восковое бледное лицо, бледное от потери крови, но сам несчастный был уверен, что всё хорошо. Было очевидно, что он помешался от боли и жаркого солнца, мозг работал много лучше браслетов, он по-своему защищал свою физическую оболочку от страданий. Брут шёл к человеку, и его губы кривились в усмешке, но он старательно давил в себе истерику. Не время. — Ногу, говорю, прижало. Помоги. Брут склонился над несчастным, попытался заглянуть в глаза и отшатнулся. Зрачок был расширен и заливал почти всю радужку. Человек не просто не чувствовал боли, он находился в состоянии, близком к эйфории. — Давай, подвинь эту штуку, — сердито крикнул человек, это был мужчина лет пятидесяти с серебряным браслетом. Он пытался обернуться, но не мог. — Давно ты так? — ровно спросил Брут, взглядом ища камень. — Часов пять, наверное. Что случилось? — Не думаю, что пять, — мягко сказал Брут, — судя по моим часам — три часа. Три. Я помогу. Не оборачивайся. Сейчас. Камень опустился на затылок с такой силой, что Брут чуть не вывихнул кисть. Он выдохнул, отбросил камень и тупо посмотрел на осколки костей черепа и мозг. — Прости, — сказал он трупу, — прости, выхода не было. Ты бы не выжил, а ещё через несколько часов тебе бы стало больно, очень больно. Истерика снова обхватила его своими дрожащими мягкими лапами, но Брут в очередной раз напомнил себе и ей — не время. Следующий час заставил его накинуть ещё неполные сутки на план похода к Башне. Завалы, грязь, жара, вонь, а он — всего лишь изнеженный горожанин. Когда он уже совсем выбился из сил и хотел было устроить привал, то услышал голоса. Стараясь быть незаметным, Брут подкрался и увидел людей, десять или пятнадцать человек, они бесцельно бродили среди развалин, перебрасываясь незначительными фразами и предположениями что же произошло. Брут решил, что это сотрудники, коллеги какого-то предприятия, им удалось выжить, потому что в какой-то момент они находились где-то в одном месте. Шок от случившегося и шок от выключившихся браслетов сделал этих людей беззащитными и не опасными. Брут даже хотел выйти, но тут услышал чьи-то стоны из-под завалов, закусил губу и отступил. Никто не помогал пострадавшим, никто не пытался их спасти, никто не отзывался на мольбы о помощи. Он как можно тише и как можно дальше отполз в сторону и задумался, устроившись у обрушившегося здания. Сколько таких морально покалеченных людей ему ещё попадётся, как сильны эти травмы и чего ждать впереди? «Если бы не наш опыт, жертв было бы меньше или не было бы вообще». Лия. Нужно было найти Лию, возможно, она жива. Ах, да. Оружие. Брут огляделся, потёр лоб. Конечно же. Праща. Он расстегнул пряжку ремня, дорогого, красивого, дизайнерского. То, что было нужно, достаточно широкий. Чем дальше он удалялся от эпицентра взрыва, тем чаще он встречал людей, слышал больше стонов, но разрушений было меньше. Брут устал, он шёл, полз, перебирался сквозь завалы, петлял, избегая людей и конца-края не было его пути. Люди его пугали. Он уже натолкнулся на четыре драки, причём одна из них была массовой. Кто-то отходил от шока и начинал мародёрствовать. Брут снова ухмыльнулся против воли. Люди. Люди без сдерживающей силы — не могут сами себя контролировать. Как ни старался он петлять, но вдруг увидел, что навстречу, хромая, идёт какая-то девушка. Брут решил, будь что будет, вряд ли она опасна, и не стал сворачивать и прятаться. — Привет, — сказала Лия. В первую минуту Брут решил, что сошёл с ума. Лия стояла в разорванном платье, чумазая, с развевающимися волосами. Он подошёл ближе, протянул руку и стёр с её щеки мазок копоти. В голове теснились вопросы, много вопросов. — Что ты здесь делаешь? Как ты попала сюда? Лия беспомощно оглянулась. — Кажется, я подвернула ногу. Мне больно, и она распухает. — Ты можешь на неё встать? — Да. Просто идти больно. — Подвернула. Потянула мышцу. Сядь, я посмотрю. Всё ещё не получив ответа на предыдущие вопросы и боясь, что разум и с ним играет шутки, Брут опустился на колени и принялся ощупывать её ногу. Стройную, длинную, покрытую лёгким загаром и нежным пушком. Самые красивые ноги самой красивой девушки Полиса. — Когда начались взрывы, — неожиданно начала Лия, — я испугалась и села в такси, поехала к родителям. Я поняла, что Купол и браслеты — не работают. С родителями было всё в порядке. Я снова села в такси и поехала к Икару, но таксист испугался чего-то, стал кружить по городу. Я начала кричать, чтобы он остановился, а он кружил и кружил. Я… Не перелом? — Нет. Нет. Он сидел у её ног и просто слушал, радуясь звучанию её голоса. — Он так метался, кружил. Я испугалась ещё больше. Потом раздался ужасный, самый ужасный взрыв. Словно упало небо. — Словно упало небо, — эхом отозвался Брут. — Всё затряслось. Потом я ничего не помню. Потом таксист пришел в себя… ах, да. Мы потеряли сознание. Не знаю отчего, от испуга, наверное. Машина врезалась в дом. В общем, он сбежал, этот таксист. Я вышла и пошла. Поскользнулась. Подвернула ногу. А потом увидела тебя. Ты улыбаешься? Как ты можешь? Зачем ты улыбаешься?! Она вскочила и зарыдала. Пока она рыдала в его объятьях и колотила кулачками по его груди, Брут напряжённо размышлял. Лия теперь с ним, по удачному стечению обстоятельств, по тем же, благодаря которым он выжил, но теперь нужно было накинуть ещё несколько суток, а то и больше. С больной ногой она не может быстро идти. — Что же теперь будет? Лия подняла голову, и Брут осторожно поцеловал её в кончик красного и распухшего от рыданий носа. В лоб, щёку, висок, зарылся в её волосы. — Всё хорошо. Я с тобой, поэтому всё будет хорошо. Всё будет хорошо. — Брут. А что с людьми? — Что с людьми? Он отпустил её из объятий, снова усадил и склонился над ногой. Нужно перетянуть тугой повязкой. — Все сошли с ума. Как в прошлый раз, но всё ещё хуже. Брут склонился ещё ниже над распухшей лодыжкой. — В прошлый раз не было взрывов и жертв. В этот раз — всё по-другому. Лия, мы должны идти. Держись за меня. Мы должны дойти до Башни Правителя. Там безопасно. Она перестала плакать и почти совсем успокоилась. — Брут, это как-то связано с тем опытом, который вы хотели провести с Икаром? — Отчасти, — уклончиво ответил он. — Идём? — Но взрывы…. — Изгои. Я думаю, это они. В прошлый раз ничего не вышло, и они вернулись снова. — Чтоб они провалились, — зло сказала Лия и окончательно стала сама собой. — Идём. Шли они медленно, встречая всё больше и больше людей, кто-то окликал их, кто-то помогал другим и разбирал завалы, кто-то грабил магазины. — Первичный шок отпускает, люди приходят в себя — объяснял Брут Лие, рассказывая о том, что видел, когда очнулся, умолчав, впрочем, об убийстве несчастного. Какой толк, зачем ей это знать. — Я боюсь, что все, ради выживания, разделятся на группировки, и вот тогда опасность возрастёт стократно. — Лидеры, раздел территорий, война за зоны влияния. Брут улыбнулся. Они с Лией мыслили рационально, не поддаваясь панике и истерике, как достойная друг друга пара. Хотя собственное состояние его беспокоило. Он чувствовал, что удивительно, кристально спокоен, хладнокровен. Подобного состояния он не испытывал ни разу в жизни, но уже знал, что за это придётся поплатиться, позже. Это его шоковое состояние, и оно не проходило. — Смотри, вон магазин. Он почти не разграблен, и людей поблизости нет. Редкая удача. — Найди воду. — И прокладки? — Что-о-о? Ну, хорошо, не будем страдать ложной скромностью в конце-то света. Нет, не нужно. То есть, возьми. Их можно использовать при перевязке, если кто-то из нас будет ранен. Брут помрачнел, кивнул. — Я подам сигнал, если кого-то увижу. Я могу мяукать, годится? Он снова улыбнулся и кивнул. Когда Лия рядом, всё казалось таким лёгким и по плечу. В магазине в первую очередь он отправился в детский отдел, выбрал три самых больших рюкзака и только после этого пошёл на поиски еды и воды, попутно заглянув в косметический и канцелярские отделы. Ножницы, клей, баллончики с лаком для волос, фейерверки для детей, разная мелочёвка. Со стороны могло казаться, что Брут кидает в рюкзаки всё, что подворачивается под руку, однако выбор каждой вещи был обдуман. Еду он выбирал так же осмотрительно, долгохранящееся: порошкообразные супы, каши, сухое молоко, растворимый кофе. В отделе с алкоголем он задержался. Постоял, подумал, кивнул своим мыслям и взял две бутылки самого крепкого, что смог найти. Забив рюкзаки, Брут уже хотел идти к Лие, но что-то словно удержало его. «Я поищу другой выход», — сказал он себе, покусывая верхнюю губу и не понимая, почему медлит и зачем делает ненужный крюк, выходя через задние двери. Чувство тревоги не оставляло его, он осторожно выглянул из-за угла и тут же нырнул обратно. Конечно. Люди. Браслеты — медные. Пятеро. Один держал Лию, зажав ей рот, четверо стояли чуть в стороне и смотрели на магазин, похоже, ждали его. Брут тяжело вздохнул, покачал головой и, не торопясь, двинулся в обход, заходя со спины. Он так и знал, что самыми проблемными будут люди с низкими способностями к самоконтролю. — Думаешь, она нам сказала правду и там никого нет? — А чего она тут тогда сидит? Ждёт кого-то. Брут не торопился, от аккуратности и точности зависел успех предприятия. Методично развинтил колпачки детских ракет-фейерверков, затем примотал их скотчем, оставив длинную липкую ленту с запасом, чтобы дёрнуть и разом сорвать все четыре колпачка. Взял баллончик с лаком и зажигалку. — Меня ждёте? Да, возможно, это было очень по-позёрски, такой храбрый против пятерых, но Брута мало волновало, как это выглядело, главное — чтобы работало. Ответа он ждать не стал, пользуясь эффектом неожиданности, подошёл почти вплотную, сорвал одним движением колпачки с ракет, а потом дёрнул за шнур каждой, направляя на людей. Трое были сразу ослеплены и катались по земле от боли. Четвёртая ракета дала осечку, Брут сделал шаг назад, отшвырнул бесполезный фейерверк, выхватил из-за пояса тубу с лаком, нажал на кнопку и чиркнул зажигалкой. — Они ослепнут? — спросила Лия. — У них будут сильные ожоги? Её охранник сидел на земле, хватая ртом воздух. — Я так и знал, что ты бы сама справилась, — улыбнулся Брут. — С одним — да. Поэтому ждала тебя. — Ты тихо мяукала. — Да, прости. — Идём отсюда. Лия совсем выбилась из сил, а Брут всё никак не мог выбрать место для отдыха. — Я так больше не могу. Икар бы меня давно послушал. — Ага. Лия вздохнула. — Брут, конечно, здесь вокруг люди. Мы не сможем быть совсем невидимками. Давай найдём внушающую доверие группу людей, прибьёмся к ним, а потом и переночуем с ними. — Ни за что. Я никому не доверяю. — Ты — ненормальный, такой же, как и все. Брут сжал зубы и не стал ничего говорить. Так они шли ещё полчаса, Лия упрекала, а он терпел. Наконец ему в голову пришла идея. — Выжженный след. — Что? — След от того взрыва, самого большого — он идёт мимо центра, параллельно Башне. Так вот, насколько я могу судить, людей там, в этой колее от взрыва, нет. Туда и заходить боятся. Если мы будем двигаться по нему, мы будем в безопасности. Пойдём. Когда дойдём — сделаем привал. — Сейчас нет безопасности, — горько сказала Лия, — везде небезопасно. Значит, там же можно и заночевать? Уже скоро сумерки. Приткнувшись к оплавленной стене, они прижались друг к другу. Брут обнял Лию и зарылся носом в её волосы. Чудесная, самая лучшая. — Тебе не холодно? Возьми мой плед. Из магазина они ушли, нагруженными, словно тачки сталелитейного завода, поэтому Лия так быстро и устала. — Бедная моя девочка. — Ты меня хочешь? Брут растерялся, потом покраснел. — Нет. Нет. Чёрт. Нет. — Она смотрела на него с любопытством. — Нет же. Обычная реакция на стресс. Это… это нормально. Е… Если я возбуждён, это реакция на стресс. Она не стала его слушать и поцеловала. — Раз так, значит, у меня тоже стресс, я тоже тебя хочу. Брут отодвинулся, потом снова отодвинулся и путано принялся объяснять, что это естественно, люди запрограммированы на размножение, особенно в экстремальных жизненных ситуациях нужно оставить потомство. Он говорил и говорил, потом сдался. В душе он ужасался тому, что происходит, но что ещё делать, когда у тебя стоит, а рядом самая красивая и любимая девушка, которая хочет секса? Сначала Брут пытался сохранить хоть какое-то достоинство и быть нежным, но — экстремальные условия, адреналин, какие нежности, только похоть. — Какая же … — Страсть? — Лия тяжело дышала и пыталась ради минимального приличия опустить подол, но он задирался снова. — Антисанитария, — буркнул Брут. — Милый, в прошлый раз ты так не говорил. Он закусил губу. Их прошлый — и первый — раз был на полу в лаборатории, четыре месяца назад. Лия снова пришла жаловаться на судьбу невесты бывшего гения, а он стал её утешать, и они немного увлеклись. Немного сильно увлеклись. Сначала поцеловал — так оно всегда и бывает, когда жалеешь девушку друга — а потом залез к ней в трусики. Потом Лия одарила его нежным и долгим поцелуем, он уже был готов услышать: «Я тебя люблю», — или на худой конец — «Когда ещё раз встретимся?» — но она попрощалась и ушла. А потом оба делали вид, что ничего не было. — Встретишь Икара и всё ему расскажешь? Лия наконец справилась с подолом, снова прижалась к нему и промурлыкала: — А почему нет? Может, ты больший альфа-самец, чем он? В новом мире я должна выбрать достойного. Брут снова промолчал. Иногда Лия была слишком рациональна даже для него. Ночью он спал плохо, ему всё время мерещилось, что кто-то бродит рядом и Лию вот-вот похитят. Но нет, он был прав, предположив, что в этот ожог, полученный от выброса энергии, никто не сунется. Лия поойкала оттого, что с утра пришлось разминать ногу, Брут сменил ей повязку, затянув потуже. Они позавтракали питательными батончиками, причём Брут не мог не отметить, что пищевая ценность их сильно преувеличена, тщательно осмотрели и упаковали вещи. — Идём? Лия не ответила, она всматривалась во что-то за его спиной, а потом положила ему руку на плечо. — Смотри. Он обернулся и увидел, как по Ожогу идёт девушка. Она подошла ближе, и можно уже было рассмотреть, какая она красавица: длинные гладкие волосы, огромные глаза, ангельское личико. — Это она, — прошипела Лия. Брут перевёл дыхание, несомненно, это была она. — Привет, — сказала Муза, подойдя к ним. — А я так и думала, что если пойду здесь, то найду вас. Правда, я знала, я чувствовала.