Столовая Леди

Соревнования

      Безобразие предыдущих дней — слякоть да грязь — было скрыто новым слоем выпавшего снега. Всё казалось таким нетронутым, спокойным. Часто так бывает и в жизни. Когда человек совершил что-то плохое, он пытается замести следы. Но замести их все вряд ли удастся. Когда снег растает, мы легко отыщем тот сюрприз, который оставила зима.       Ближе к вечеру мне необходимо было встретиться с Дашей, чтобы сходить в поликлинику за справкой. Дело в том, что с этого года для участия в соревнованиях и посещения спортивных кружков требовалось разрешение со стороны врачей: «занятия по волейболу не противопоказаны».       Встретившись около «Восьмёрочки», мы направились в поликлинику, ничего не обсуждая по пути. Мои воспоминания хоть и хранили сказанные слова Даши, до сих пор расстраивающие меня, но мои принципы не позволяли мне прекратить с ней общение, которого, по сути, и не было.       Взять справки не составляло особого труда, а вот добраться до педиатра и медсестры, выписывающих их, стало ого-го какой невыполнимой задачей. Сплошные очереди, которых избежать где-либо было невозможно, разбавлялись грудничками, по правилам проходившими вне их. Нам «повезло» встретить две очереди: грудных деток и обычных, что означало нескорое возвращение домой.       За время ожидания я пару раз вспомнил правила Светланы Владимировны, которыми она сегодня поделилась. Они как бы были простыми и известными каждому, но «из-за волнения и стресса мало ли что может стукнуть в голову». «В полвторого уже быть возле входа в первую гимназию… Нервничаешь — заменят, успокоишься — играешь… Я вас прошу, никогда не спешите подавать… Все пасы не в шестую зону… Не пошла подача с прыжка, больше не рискуй… Обязательно слушать свисток… Летит подача — значит выстраиваемся в линию… Чтобы принять её, сгибаем колени и просто выставляем руки, не дёргаем ими…» — крутил я в мыслях советы, анализируя каждый из них, пока не пришло моё время заходить.       В первый день соревнований я шёл в гимназию с каким-то волнением, отчего даже разговаривал с самим собой: «Ну что, Никита из будущего, надеюсь, всё прошло хорошо». Небо тогда заполонили облака, но луч солнца всё-таки сумел пробиться сквозь них, радуя мой дёргавшийся глаз. Неожиданно слетелись и заголосили вороны, наверно, о чём-то предупреждая. Впереди, держась друг за друга, шли девочки, которые слишком громко озвучивали мысли вслух:       — Чего ты прицепилась?!       — Ну если падать, то падать вместе, — захохотали обе.       Сильный мороз быстро сковал ещё недавно образовавшиеся лужи и растаявший снег. После окончания занятий на льду тусовались младшеклассники, которые не просто катались, а, как дикари, с криками пытались проломить его. Спасибо карме, которая успешно выполняла свою работу…       Сегодня наша игра была с десятой школой, которая, по слухам, была одной из слабых. В действительности эти слухи оказались правдой. Светлана Владимировна не так нервничала, как в последующие дни, но всё равно умудрилась потрепать себе нервы, одновременно поддерживая нас любимой кричалкой: «О-о-о! N-ая, вперёд!» В конце концов я смог стать тем Никитой из будущего, к которому сам обращался пару часов назад.       Второй день соревнований мне вовсе не понравился. Начать стоило с того, что всезнающие судьи за несколько минут до игры предупредили тренеров команд, что играть с очками нельзя. Такой запрет слегка расстроил меня, так как без очков я был всё равно что слепой.       — Никита, ты не сможешь без них? — умоляюще смотрев на меня, надеялась Светлана Владимировна.       — Не смогу. Вы же знаете, волейбол — быстрая игра, а я подачу мяча могу и не разглядеть. Это как смотреть видео в самом плохом качестве.       — А Лоло? — разочарованно спросила тренер у Никиты Лойолы.       — Да я и так смогу, — уверенно отвечал Никита, ни разу не обернувшись в мою сторону.       Единственным, что спасло нашу команду от поражения, была сверка правил Белорусской Федерации Волейбола, в которых не было обнаружено замечаний и противоречий с ношением очков игроками команд. Найдена была лишь оговорка «на свой риск» или «на своё усмотрение», что и разрешило спор с судьями. «Тут не просто ругаться, тут в гробу несколько раз можно перевернуться, особенно с такими судьями», — повторяла Светлана Владимировна, довольная прежним составом команды.       Игра обещала быть одновременно потрясающей и жёсткой. Противником была вторая гимназия, которая щёлкала всех на своём пути. Напряжение не давало отдыхать хотя бы морально. Хорошую обстановку портили небольшие споры между игроками, которые могли отражаться на игре.       Когда счёт начинал скакать туда-сюда, а Никита, игравший в удовольствие, был, так сказать, виновником этих колебаний, я без негатива, как его лучший друг на этом поле, и в шутку, и не в шутку попросил:       — Никаких глупостей.       — Никаких глупостей? — резко и не так, как я ожидал, отреагировал Никита. — От кого я это слышу! От мистера рискованного?       Моё настроение было подпорчено, однако оно не помешало одержать победу над соперником. Тренер гимназистов был молодым, надменным и самодовольным человеком, который со своей командой вступил в спор: если они проигрывают нам, то стригутся налысо, избавляясь от своих шевелюр; если они выигрывают нас, то лысым ходить придётся ему. Таким образом, благодаря нашим стараниям и усилиям тренер второй гимназии не остался без волос.       Начиная с третьего дня соревнований солнышко всё больше светило на небе, разгоняя мерзкие тучи. Из летающих пухляшей в тот же миг могло сыпануть снегом, градом или ливнем. Мелкие птички радовались этому и заливались на всю улицу: вероятно, чувствовали чей-то приход.       Вообще природа как будто специально пыталась помешать волейболистам играть. Соревнования проходили не в нашей школе, а в другой части города, и добираться до туда было тяжеловато. За ночь дороги и тропинки превратились в каток, словно мы очутились вовсе не на улице, а на площадке Ледового дворца. Вдобавок к этому, мощный ветер постоянно сдувал всё и всех жестокими порывами, что усиливало вероятность падения и скольжения. Главным оставалось то, чтобы никто ничего не сломал и не вывернул, ведь соревнования скоро пройдут, а вот о травме, к сожалению, такого нельзя было сказать.       Очередная победа поднимала дух нашей команды. Одиннадцатую школу другой исход и не ожидал. Простых скидок им было достаточно, вследствие чего сегодня наблюдалось мало нападающих ударов. «Ох, Никита из будущего, надеюсь, вторая гимназия, которую мы победили, одолеет третью школу. Если так произойдёт, мы, даже не выигрывая её, точно попадём в стык за первое-второе место…» — мечтал я в раздевалке после игры.       Следующий матч, после нас, был между второй гимназией и третьей школой, которая ещё ни разу не проиграла. Я, как и Никита Лойола с Антоном Шамановым, остался, чтобы посмотреть на их игру, так как стоило знать своего врага и его слабые места. Как бы грустно ни звучало, но моя недавняя мечта не осуществилась: третья школа удержала череду побед и открыто сказала о стремлении сохранить её завтра.       Покинув первую гимназию, оставшаяся часть команды направилась на остановку, медленно переступая и двигая ногами. Если внимательно понаблюдать, то можно было бы заметить, что многие люди специально ускорялись на пешеходном переходе, чтобы не задерживать машины. Я также относился к ним. Следуя за Никитой, я дошёл до бордюра противоположной стороны. Перешагивая его, я поскользнулся на тонком слое льда и грохнулся на правую сторону, запачкав руку в грязи и порезавшись замёрзшим снегом. Пару секунд я находился в ступоре. Хоть понимал, что упал, но ничего сделать не мог. Поднялся я сам, вытерев руку антибактериальными салфетками. Рука щипала, и на ней остались небольшие порезы. Колено, протёртое в результате сегодняшней игры, ещё больше расчесалось, тоже щипало. Но была вещь, которая настораживала меня больше всего: косточка ноги, что переходила в стопу, чуть-чуть повредилась и сразу это не ощущалось. После прихода домой я почувствовал, что выгибать стопу, бегать и прыгать было капец как больно. И всё это случилось, как назло, перед последней игрой.       Четвёртый день соревнований наступил, а с ним пришла встреча с третьей школой, в которой мне не повезло поучаствовать из-за вчерашнего происшествия. Светлана Владимировна была на нервах, наша команда настолько разволновалась, что отдала первый раунд противнику. Но во втором раунде удалось сравняться, чтобы выйти на третий, решающий и самый короткий. С разницей в восемь очков третья школа победила нас и вышла на стык за первое-второе место с шестнадцатой школой — спортивной чемпионкой города. Первое поражение не сломило командный дух, хотя шумихи навело достаточно. Моё чувство вины зашкаливало: «Я просто сидел и наблюдал…»       На завершающий этап соревнований — стыки — в качестве поддержки приехала Нестерова Ангелина. Пока она по пути с нами, в автобусе, рисовала на окне солнышки и улыбалась изо всех сил, как ребёнок, я смотрел на неё и удивлялся всей искренности, чистоте и простоте этого человека, который не волновался ни по какому-либо поводу.       Если говорить о предчувствиях борьбы за третье-четвёртое место, то по погоде сегодня ничего нельзя было сказать: затянувшееся небо и поднявшийся густой туман намеренно скрывали от меня будущее. «Ох, Никита из будущего, надеюсь, мы завоевали третье место…»       Честью быть нашим соперником была удостоена восемнадцатая школа, с которой мы делили спортивные площадки. «Не люблю играть с соседями, просто ненавижу», — сказала Светлана Владимировна, вся измотанная и выгоревшая. Чтобы не быть такими, она советовала нам на ночь выпивать по одной таблетке валерьянки, чтобы игра проходила спокойно и без волнений. Наверно, стоило бы и ей хотя бы раз принять какое-нибудь успокоительное.       — Лоло, иди сюда, — подозвала тренер, пялясь в расстановку. — Кто тебе хорошо набрасывает?       — Все, — сказал Никита, уставший от одного и того же вопроса, — главное, чтобы бил.       Как оказалось, восемнадцатая школа не была сильнее десятой. Светлана Владимировна не понимала, каким образом она добралась до стыка с нами. По итогам соревнований наша школа заняла третье место, которое на награждении команды на линейке один из сотрудников школы назвал «хоть какое-то».

      15 февраля — 20 февраля 2021 года