Хуже явно уже не будет!

Уже неделю я нахожусь в этом месте, которое, судя по всему, стало моим домом навсегда. Впрочем, оно не такое ужасное, как показалось сразу. Толик ведёт себя совершенно не так, как вёл себя при жизни, что не могло не радовать. Не пьёт, не бьёт… А вот характер Брагина совсем не изменился, что тоже не плохо. Все так же шутит и поднимает мне настроение. Но, конечно, я безумно скучала по моей прежней жизни. А особенно по работе. Тут никто не знает такого слова, как: «Склиф». Я вынуждена сидеть дома и ухаживать за 5 детьми и недавно обретенным мужем. По коллегам я тоже скучала, хоть они и сейчас всегда были рядом со мной, только теперь в образах детей. Что ж… Символично. Они и при жизни мне были как дети. Глаз да глаз за ними… И по Гене я скучала, который успел приехать ко мне незадолго до аварии. Я пыталась спросить у Толи про него, но он говорит, что знать такого не знает. Очень жаль… Пусть хотя бы появится здесь в теле моего очередного ребенка — буду безумно рада. Приходится мириться с бытовой рутиной, в которую мне пришлось погрузиться с головой. Я с нетерпением жду выходные, чтобы отдохнуть от всего этого… *** Выходные. Как много родительского счастья в этом коротком, но таком емком слове! Нет нужды просыпаться еще до восхода под отвратительно пронзительный писк будильника, силой выдергивать из кроватей домочадцев и собирать кого на работу, кого на учебу. Не требуется насиловать непроснувшийся еще мозг сложным процессом подготовки каждому индивидуального ланча с собой, стараясь не перепутать, кто что не ест, иначе неминуемо жди беды. Кофе «как он любит» тоже варить не приходится, ибо благоверный и сам будет в состоянии приготовить его себе, когда проснется незадолго до полудня. Не нужно проверять, что и у кого из старших детей сегодня в расписании, и все ли необходимое для уроков они взяли. Незачем паковать большую часть мужчин семейства в отцовский автомобиль, а потом еще метров пятьдесят бежать за ним, размахивая забытыми рюкзаками и обедами. Вместо всех этих небольших утренних катастроф можно, наконец, отоспаться за всю неделю и просто нежиться в кроватке. Примерно так размышляла я в пятницу ночью, закончив мыть гору посуды, уложив в кровати всех пятерых наследников и направляясь, наконец, спать. Впрочем, со «спать» я явно погорячилась: довольный жизнью и ужином мой новоявленный супруг имел настроение весьма игривое, и предаваться объятиям Морфея в ближайшие часы совсем не собирался. О чем свидетельствовали множество зажженных ароматических свечей по периметру комнаты, невесть откуда взявшиеся и частично подвявшие лепестки роз на кровати и полу и заунывная псевдолирическая мелодия, доносящаяся из динамиков. Все в лучших традициях шаблонной мелодрамы из тех, что крутили по телевизору на каналах для домохозяек, которой мне невольно пришлось стать. «А убирать все это мне», — с тоской подумала я, оглядев устроенный дражайшим супругом раздрай. Толя же, словно не замечая моего мрачного настроения, пританцовывая, подошел ко мне с наполненными игристым вином бокалами и, буквально впихнув один из них в мою руку, приобнял меня за талию и закружил в подобии танца. Не имея ни сил, ни желания сопротивляться, я позволила ему делать все самому, машинально пригубив напиток и отрешенно наблюдая за всем словно со стороны. Объятия, поцелуи, падение на кровать, разлитое вино, скомканное одеяло, упавший и разбившийся бокал…  — Милый, я так устала… Ты не против, если я просто полежу? — пробормотала я, с трудом борясь со сном. Впрочем, ответа мужа я все равно не услышала, прикрыв глаза «на секундочку» и проиграв эту неравную битву. *** Выходные. Как много в этом слове! Для кого-то это спокойствие и отдых, для кого-то спорт и пикники, для кого-то драгоценное время для увлечений и хобби. А для одной безвременно почившей и оказавшейся в эпицентре бытового безумия женщины выходные стали новым этапом бесконечной каторги под кодовым названием «Многодетная мать». И эта женщина — я. — Артём, сегодня твоя очередь гулять с собаками! Мам, он опять отлынивает! Вопль среднего сына, раздавшийся, казалось, прямо над ухом, заставил меня подскочить в постели. Мальчик стоял посреди родительской спальни, не сильно волнуясь о том, что матушка тщетно пыталась выспаться. Ведь его проблема гораздо важнее какого-то там сна: старший брат в очередной раз свалил на него свои обязанности. С трудом оторвав голову от подушки, я села, кутаясь в одеяло, и, сонно щурясь, попыталась сфокусировать взгляд на лице одного из своих детенышей. Получалось паршиво, но все же узнавание постепенно пришло. — Серёжа, что случилось? — Артём не хочет выгуливать собак! — возмущенно вопил мальчик, в котором я пусть смутно, но все же узнавала своего коллегу из своей земной жизни, — А сегодня его очередь!  — Я с ними вчера гулял! — послышался откуда-то с первого этажа крик, — Пусть Олег с ними гуляет! — Выгул собак не входит в мои обязанности! — очередной вопль очередного потомка заставил меня болезненно поморщиться и помассировать костяшками пальцев виски, — Вы с Серёжей просили собак, вы с ними и гуляйте! — Слышал, мелкий? Иди гуляй! — победно подытожил один из старших. — Но сегодня твоя очередь! — обиженно прокричал Сергей, заставив мою многострадальную голову взорваться очередной вспышкой боли. — Серёж, зайчик мой, — чудом держа себя в руках и не срываясь на крик, я потянула сына за рукав, привлекая его внимание, — Вокруг дома огромная территория, огороженная забором. Просто выпусти собак, и они сами прекрасно погуляют! — А что, так можно было? — голубые глаза мальчишки вспыхнули, казалось, неподдельным восторгом и восхищением от идеи матери, — Мамочка, ты у меня такая классная! Чмокнув меня в щеку, сын пулей выскочил из моей спальни и, судя по звукам из коридора, буквально кубарем слетел по лестнице на первый этаж. Я же, растерянно коснувшись места мимолетного поцелуя, неожиданно для себя счастливо улыбнулась, и в очередной раз решила, что не все так ужасно в моей загробной жизни. *** Окончательно проснувшись, я огляделась, пытаясь понять, откуда взялось смутное ощущение, что что-то не так. Сознание услужливо напоминало о романтичном настрое моего неподражаемого супруга накануне вечером, но я не обнаружила ни следа былого разгрома: исчезли и лепестки, и осколки, и даже ни капельки воска нигде не было видно. «Неужели сам все убрал?» — мелькнула удивленно-восхищенная мысль, — «А где он, кстати?» Оглядевшись еще раз, но так и не обнаружив Толю в спальне, я на всякий случай проверила ванную, но и там моего благоверного не оказалось. «Обиделся?» Накинув халат поверх ночной сорочки, я, ощущая что-то смутно похожее на чувство вины, поспешно покинула спальню и спустилась на первый этаж. После недавно раздававшихся отовсюду мальчишеских воплей в доме было на удивление тихо. И чисто, что казалось и вовсе фантастикой для обиталища моей безумной, невесть какими силами дарованной, семейки. Пройдясь по этажу и не обнаружив никого из домашних, кроме нагло развалившигося на диване кота, я несколько усомнилась в здравии собственного рассудка. Не могли же все бесперебойные источники шума в одночасье испариться?  — Толик? Дети? — растерянно позвала я, вслушиваясь в пронзительную тишину дома. Но ответа не было. Отчаянным усилием воли заставив себя не заглядывать за каждый угол по пути, я направилась на кухню, здраво рассудив, что если ей ничего не приснилось, то на кухне должен быть форменный бардак, потому что мужчины моего семейства чисто патологически не способны убирать за собой свинарник после принятия корма — за последнюю неделю я неоднократно убеждалась, что иначе кормежку сильной половины домочадцев назвать нельзя. Но, вопреки ожиданиям, кухня оказалась вылизана до сияющего блеска, что даже в некоторой мере расстроило меня — я все же успела привыкнуть к ежедневному безумию в окружавших моих стенах. Я собралась было вернуться в спальню и все же выспать из этого дня все то, что не успела, как на глаза мне попался небольшой сервировочный столик, подозрительно прикрытый бумажной скатертью. С опаской приподняв свисавший почти до пола край, я обнаружила под ним вполне себе аппетитный завтрак, небольшую вазочку с синими ирисами и записку среди ароматных лепестков. «Что-то новое в этом безумном месте!» Двумя пальцами вытянув послание, я поспешно развернула его, вчитываясь в отпечатавшийся на бумаге текст. «Прости, я понял, я дурак! Выводок умыл, накормил, увез выгуливаться. Собаки с нами. Вернемся к обеду, ничего не готовь — мы купим чего-нибудь вкусного в твоем любимом ресторанчике. Отдыхай, мы тебя любим!» — Не все спокойно в Датском королевстве, — потрясенно пробормотала я, перечитав послание по меньшей мере трижды. В моих мыслях никак не укладывалось все происходящее, мало похожее на Ад, если привыкнуть, а временами и вовсе приятное, как вот это чудесное во всех отношениях утро. Ну, если не брать во внимание самое его начало, конечно. Хотя и там были свои трогательные мелочи…  — Дорогая, мы дома! Идиллия тишины и спокойствия враз была разрушена оглушительными воплями Нины и топотом десятка ног, промчавшихся куда-то на второй этаж. Судя по воплям старших мальчишек, единственная дочь семейства в очередной раз стащила смартфон одного из братьев и совершенно не желала возвращать его законному владельцу. Остальные же мальчишки, как водится, гнались за сестрой за компанию. Или из желания получить бонус от владельца гаджета за своевременное его возвращение в целости. Этот вариант был много вероятнее. — Нина, выплюнь это! — раздался вопль Артёма сверху, и я лишь усмехнулась, представив, в каком состоянии вернется дорогостоящая игрушка ее законному владельцу. Если еще будет, чему возвращаться, конечно. Отложив в сторону журнал и с трудом высвободившись из плена кошачьей тушки, я направилась на кухню. Оттуда явно слышался напевающий голос моего благоверного и ощущался аромат различных вкусностей. «Иду на запах еды!» — Как погуляли? — остановившись на пороге и прислонившись плечом к косяку, я едва ни с умиленной улыбкой наблюдала за суетой Толика на кухне. А также за тем, как невероятный порядок, царивший в помещении еще недавно, превращался в привычный и уже родной сердцу феерический кавардак.  — Минус две пары джинс, один ботинок, куртка, три варежки и два молочных зуба! — бодро отрапортовал он, с широченной улыбкой повернувшись к мгновенно изменившейся в лице супруге, — Шучу-шучу, только минус джинсы и ботинок — Костя умудрился влезть в какое-то болото, — он подошел ко мне и обнял меня за талию, — Отдохнула?  — Вполне, — я прильнула к мужу, уткнувшись носом ему в шею, — От тебя так вкусно пахнет… Вы были в лесу?  — В заповеднике недалеко отсюда. Видели волка, — Толя неспешно перебирал блондинистые пряди моих волос, пропуская их между пальцев. — И еще двух диких крольчат. С трудом уговорил детей, что мы не сможем забрать их домой. — Пап, ну можно мы их все-таки оставим?.. Буквально подскочив на месте, мы в едином порыве повернулись на голос, обнаружив у входа в кухню весь свой выводок и тех самых двоих крольчат на руках у Кости и Нины. Вероятно, старшие здраво рассудили, что перед взглядами малышни взрослые с большей вероятностью не устоят. Не лишено смысла. — Уговорил, значит? — я весело взглянула на супруга и звонко рассмеялась: все же не каждый день увидишь потрясенного до немоты чиновника, с крайне глупым выражением на лице рассматривающего своих наследников.  — Мамочка, пожалуйста, давай их оставим! — тоненьким голоском попросил Костя, профессионально уже «включив» щенячьи глазки. — Они не будут большими, честно! — подключился Тёма, — И едят явно не так много, как Ричард! Словно в подтверждение слов мальчишки, Ричард, огромный вислоухий шотландец, отъевшийся до рекордных одиннадцати килограмм, с довольным мявом вальяжно прошествовал в кухню, красноречиво намекая собравшимся, что неплохо бы и заморить червячка перед обедом. — Правильно, вот Ричард их и сожрет! — заявил отошедший, наконец, от нервного потрясения Толя, — В один присест, даже не пережевывая! — Ричард? Серьезно? — Олег посмотрел на отца с недоумением. — Этот котяра кроме телячьей вырезки и мраморной говядины вообще ничего не жрет, аристократ недоделанный, станет он тебе кроликов хотя бы нюхать!  — Значит остальные шестеро хищников их сожрут, или вот эти трое волкодавов! — не сдавался глава семьи, — Или несчастные создания сами от голода сдохнут при такой конкуренции голодных зубастых ртов!  — Папочка, ну пожа-а-алуйста! — раздавшийся тоненький голосок Нины вновь вынудил мужчину замолчать, — Они такие холошие, мы будем за ними ухаживать, плавда-плавда! Разноголосый нестройный хор голосов прочих наследников во всю вторил младшенькой. Дети наперебой обещали и заботиться о крольчатах, и ухаживать, и кормить зверят хоть по часам, хоть по таблице, и учиться лучше, и даже целый месяц делать всю-всю работу по дому, и спать ложиться не позднее половины десятого! Со смехом наблюдая за всей этой какофонией, я не сумела найти в себе силы, чтобы возразить, когда Толик, сдавшись, дал свое согласие. Вместо этого, едва дети с воплями радости и новыми питомцами испарились в направлении второго этажа, я лишь с хохотом сползла по косяку на пол и, взглянув на мужа снизу-вверх, выдала на выдохе: — Молись, чтобы они однополые были!