it hurts to breathe (xСоседи)

      В два дня до праздника Джейс выслушал о себе уже всё что можно: и причитания, и ругань, и разочарование, и посыл к чёрту… А всё потому, что написал двум любимым женщинам о том, что в праздники он не объявится в поле видимости. Отказавшись от всех возможных компаний, Талис решил не ходить далеко. Всего лишь этажом выше. Но страх за то, что Виктор сможет заупрямиться, заставил не писать ему прямых заявлений. Но при этом выдвинуться на разведку.       Сегодня Рождество. Джейс тащил наверх огромную, метр на два, плоскую коробку, завёрнутую в тёмно-зелёную блестящую бумагу. Ещё одна, маленькая, в переливающейся золотистой обёртке, болталась в пакете на предплечье. И снова стук! Главное, не спугнуть Тейца своими вечно полными, в последние дни, руками.       В канун, Виктор, вопреки собственному настрою скрыться в лаборатории до утра, решительно громил собственную кухню. В холодильнике мариновалась индейка, на подоконнике стыла запеканка, в духовке зрели имбирные печенья, которые ещё предстояло покрыть глазурью. А Виктор, тем временем, готовил классический картофельный салат, который ещё в детстве всегда делала мама.       Стук в дверь застал его врасплох: перемазанного мукой по рукам, в старой футболке, которую не жалко испачкать. Мужчина, почему-то с ножом в руке, направился к двери. Вновь заскрежетали все замки, прежде чем проход был открыт.       — Джейс, ты?.. Какого черта ты здесь делаешь? — мужчина оторопело отошел на пару шагов назад, невербально пригласив молодой светоч науки войти.       — Заглянул перед праздником... Надо же занести… подарок, — Талис нагло врал в отношении планов на Рождество. Джейс кряхтел, занося презент в дверной проём. Не от веса, а от габаритов.       — Э-э-э, — Виктор проявил верх благосклонности, красноречия и восторга. Он часто моргал, попытавшись осознать, не привиделось ли. Потом опустил нож вдоль тела.       — Ого, как ты тепло меня встречаешь, — отметил кухонную утварь в руке Тейца Джейс, пробираясь по квартире. Подарки должны лежать под ёлочкой, если они не влезают в носки! В данном случае, стоять у стеночки, потому что под дерево такой широкий размах тоже не поместится.       — А, да, извини, не заметил, что взял его. Это..? — он кивнул вслед на габаритный упакованный подарок, недоуменно вскинув брови, — только не говори, что мне.       — Хорошо, не буду говорить. М-м, как пахнет! Откуда ты только умеешь так готовить? — искренне поразился учёный, вкушая разносящиеся по квартире запахи. С лица не сходила глупая улыбка. Закрыв дверь, Виктор, пожал плечами и вернулся на кухню. Джейс знал дорогу. Перекрикиваться через весь дом — тоже вариант.       — Все просто — у меня есть интернет и руки. Проходи, напою тебя кофе. Какие планы на вечер? — спросил мужчина, продолжая нарезать овощи для салата. На очереди у него ещё был гарнир в виде запеченного картофеля с овощами. Джейс присоединился к посиделкам на кухне, не слишком задержавшись на расстановке подарков.       — Ну это ведь не всё, что нужно для такого уровня, — молодой человек опустился на стул, ощущая себя как у мамы во время готовки. Ничего подворовывать нельзя, руки под нож совать нельзя. Сидеть смирно, лапки сложить на коленки.       — Кофе? Вот это да. Теперь я точно верю, что ты рад меня видеть. Тебе помочь, кстати?       — Обычный, любительский уровень. Простая домашняя еда, не понимаю, чему ты удивляешься. Хм... можешь почистить картофель, — он вытащил кружку, насыпал туда гранулы и залил кипятком. Кофе оказался перед Талисом вместе с ложечкой, ведь вдруг ему все-таки захочется сахара. Вместе с предложением почистить картошку рядом с кружкой оказалась овощечистка. Ученый допускал в своё рабочее пространство Джейса. Не смутился в первый раз, не задумается об этом сейчас, — я всегда рад тебя видеть.       Талис согласился с энтузиазмом и рвением. Сегодня, в этом доме, когда всё хорошо, ему приятно даже чистить картошку.       — Ой всё, ты не понимаешь! — отмахнулся от Виктора, хлебнув кофе и встав к раковине. Сахар Талис добавлять не стал.       — Кастрюльку примерно, картофель внизу под раковиной, — методично направил Тейц, пока сам перемешивал салат.       — Такая атмосфера классная, знаешь, — молодого учёного плющило ещё сильнее от обилия приятных вещей. Добрых фраз, хорошего расположения. Как бы не лопнуть от радости, — я действительно как дома. Это всё Рождество. Все любят, скажи?       — Да, может и все. Ты, кстати, так и не ответил на вопрос, — мужчина краем взгляда поймал Джейса в обзор, наблюдал, ощущая, как тепло разливается по грудине.       Звякнула духовка.       — О! — вооружившись варежками-прихватками, мужчина открыл дверцу, и в помещении ярко запахло пряниками. Противень оказался на столе, от печенек в форме елок, кубов и фигуры из трёх шариков Тейц методично, с шипением и наплевательским отношением к температурам, перекладывал пальцами в миску. Было горячо, так что делал он это медленно.       Высыпав картошку в раковину и поставив рядом кастрюльку, Талис принялся за очистку.       — О планах? Ну-у. Пока посижу тут, составлю тебе компанию. А потом как пойдёт, — с честностью лиса сказал Джейс, иногда срезая больше кожуры, чем надо. Но это не особо смущало того, кто не заботился о материальном.       — Нет, я имею ввиду не на сейчас, а именно... ну, на ночь. Ты же не до Рождества здесь сидеть собрался, — Виктор сел на стул и посмотрел на широкую спину. Сам даже не понимал, что любуется. Наверняка при движении могло быть видно перекаты мышц, но это зрелище было скрыто свитшотом. Что к лучшему. Тейц вздохнул, опуская взгляд ниже. Запнулся за осознание, что пялится, и отвернулся к окну.       — А что там? А! Печеньки!       — Ты рисовать умеешь? — поинтересовался Виктор, заталкивая противень на подоконник, чтобы остыл. Позже он снова ему понадобится, — закончишь, достанем глазурь из холодильника. Печенья нужно украсить.       — Ну не прям уж чтобы. Так, по мелочи. Я пока не знаю. Пойду ближе к вечеру. У меня несколько вариантов, — спустя ещё несколько картофелин, с бульками отпущенных в кастрюлю, Талис собрал очистки по раковине и помыл ее от грязи. Виктор качнул головой, горько улыбнувшись. Если Джейс не отвечает ничего конкретного — значит не его, Тейца, ума дело. Это справедливо, так что мужчина больше не вмешивался в личное.       — Кстати для того, чтобы украсить печенье не обязательно уметь рисовать, — Джейс усмехнулся, отряхивая руки, — хотя, надеюсь, моего навыка будет достаточно, если вы не хотите получить на них репродукцию Моны Лизы.       — Я просто хочу снеговика. Сядь, я дам тебе глазурь. Умеешь пользоваться кондитерским мешком? Мне еще нужно поставить индейку в духовку, — Виктор протянул одно из теплых печений к Джейсу, предложив тем самым утащить угощение до праздника. Печенье оказалось мягче привычных имбирных пряников, потому было что только-только приготовлено. Соотношение сладкого, специй и текстур было пускай и не идеальным, но хорошим. Таким, как обычно делают в больших семьях, чтобы понравилось всем. У Виктора не было большой семьи, зато он хорошо помнил, каким этот вкус должен быть.       Джейс обрадованно взял печенье и плюхнулся на стул. Только что ногами не болтал для полного ощущения себя десятилеткой.       — Да. Не прям как настоящий кондитер, но… Мама тоже пекла печеньки на каждое Рождество. Так что может быть я даже смогу сделать что-то красивое, — Талис рассмеялся. У него наступило время передышки. Время побыть ребёнком, без забот и проблем. Что вижу — то пою. Допустима была только малюсенькая ложь во благо, но в остальном в этот день нужно быть искренним.       На столе по мановению рук Виктора оказалось четыре пакета с глазурью: белый, красный, зелёный и синий. Насадок не было, зато оказались ножницы, которыми можно срезать уголок.       — У меня тоже, — ответил Виктор, столкнувшись с малолетним Джейсом взглядами.       «Ты такой невероятный».       «Ты мне нравишься».       «Останься?»       — Можешь начинать, я сейчас закончу и тоже присоединюсь, — подлезая в холодильник, сказал мужчина вместо того, что вертелось на языке. А дальше произошла небольшая кухонная магия: он заполнил рукав для запекания птицей и овощами, залил оставшийся маринад и поставил в духовку. Приготовил медово-горчичный соус для смазывания после запекания, чтобы последние двадцать минут перед подачей птица зарумянилась. И сел напротив Талиса, рассматривая, что же он уже успел сделать.       Джейс, хрумкая печеньем, начал старательно украшать отданные ему фигурки. Во-первых, самого красивого в мире снеговика, потому что Виктор просил снеговика. Талис углубился в детали и не пожалел глазури. Эта фигурка имела адресата, она красивая. Дальше дело пошло чуть быстрее, с меньшим расходом к глазури, но не с меньшими стараниями. Покрашенная статистика составляла три снеговика и две ёлки.       — Виктор, а откуда ты, кстати? Вероятно, будь ты местным, отмечал бы сейчас с родителями, — невзначай спросил молодой учёный.       — Чехия. Но мои родители мертвы, так вышло, — Виктор ответил совершенно буднично, потому что сложно переживать скорбь ярко, когда все случилось много лет тому назад.       Взявшись за один из свободных пакетов, Тейц распределил украшение на той части печений, которые выделил для себя. Проблема была только в том, что они и в половину не удавались такими красивыми, как у Талиса. Казалось, что этот юноша умел вообще все.       — Оу. Извини, — Джейс поджал губы, склонив голову к столу. Не отвлекаемся от дел.       — Ерунда, — взмах рукой, — у тебя здорово выходит. Есть что-то, что тебе не дается, Джейс?       — Так! — или отвлекаемся. Но только на весёлые вещи. — Нет, мне твои нравятся больше. Ты просто вниз головой смотришь! Если с моей стороны подойти, то они сразу кривые, — на эмоциях Талис обхватил запястье Виктора ладонью, словно прямо сейчас собрался вытащить смотреть на свои печенья с правильного ракурса. Впрочем, руку тут же отпустили вместе с вспыхнувшим и тут же прогоревшим, словно бенгальский огонь, запалом. Виктор вел глазурью линию и вдруг она уехала за пределы пряника прямо на стол. Ученый вздрогнул, подняв взгляд на Джейса. Сердце выбило несколько лишних ударов, перегоняя больше кислорода по телу, а адреналин потребовал выхлопа.       — Джейс.       Мужчина отодвинулся, потирая запястье, и смотрел на Талиса испепеляюще.       «Ты доиграешься».       «Только слепой не заметит!».       «Прекрати меня мучить».       — Соблюдай дистанцию, я же просил, — Виктор смягчился, попытался не давить, не закапывать настроение, и заставил себя улыбнуться, — ладно?       — Ой, прости-прости, забыл, — Джейс стукнул себя по лбу несколько раз косточкой запястья.       — Ничего, я понимаю, — нарочно выдавив на палец ещё немного сладкой субстанции, Виктор поднял руку ко рту и облизал с пальцев синюю глазурь. Сладкое ему нравилось, пускай и не так сильно, как детям.       — Сейчас принесу тряпку, — молодой человек поднялся, чтобы взять салфетку и отдать пострадавшему. В целом, это вся вина за тактильность, которую осознавал учёный. В остальном он даже не понимал, за что его можно обвинить.       — Тут осталось немного, сейчас уже закончим, — добавил профессор, — заберешь с собой немного? Я все-равно столько не съем, а тебе вроде нравится.       — Я помогу тебе в этом нелёгком деле уничтожения печенья, — Джейс положил руку на сердце. И невзначай уточнил: — а зачем ты так много делал, если не съешь? Пожав плечами, Тейц отложил от себя глазурь, закончив со своей частью печений. Он улыбнулся, повернув голову набок.       — Для тебя, если честно.       — Ух ты, — Джейс забегал глазами. Понимаете, когда тебя откровенно игнорируют, кажется очень странным то, что для тебя готовят половину званного ужина. Со своей частью печенья Талис тоже очень быстро закончил.       — Так, — попутно попивая кофе, молодой ученый осушил кружку с крайне высокой скоростью, — что у нас дальше по плану?       Будь Талис внимательнее, то сложить два и два в проведении Виктора не составило бы труда. Но ни один человек в здравом уме такой исход не смог бы и предположить. Так что не будем осуждать Джейса.       — Хм... Вообще, хотел закончить с готовкой и просто посидеть у себя. Может, кино посмотреть, я же тоже человек. А тебе уже, мне кажется, пора, — Виктор взглянул на часы, висящие на стене. Старые уродцы с пейзажем водопада на задней стенке — благость от хозяйки квартиры.       — М-м, кажется я ещё успеваю, — Джейс размышлял всерьёз, оглядываясь на уродливые часы, а затем даже сверяя время со своими Эппл-вотч на руке, — я могу составить тебе компанию?       Мужчина прищурился. Попытался найти подвох, который ощущался в воздухе наэлектризованными ионами.       — Ты уверен? — с очередным нажимом уточнил Виктор, — я не решил, что буду смотреть. Обычно... долго выбираю, со мной скучно.       — Вполне. Мне недалеко идти, — убеждал его Талис. Уверенность так и сквозила в каждом слове. Она скрасилась только смешками в конце предложения, — даже интересно узнать, что тебе нравится. Мне, например, какие-нибудь приключения. С боевичком. И, если честно, немного сопливые. Только никому не говори, пожалуйста, я стесняюсь.       В кухне зазвенел смех. Виктор прикрыл рот рукой, не сдержавшись, потому что Джейс был невероятно забавен.       — Ты и стесняться — это вещи, которые противоположны. Я люблю «Теорию Большого Взрыва», если честно. И, немного, «Друзей». А если из режиссёров, то Нолан, например, нравится. Вкусы у нас несколько, — он улыбнулся, посмотрев в сторону окна, — не совпадают.       — О, «Друзья» это да. И «Теория». Не думал, что тебе хватает времени на ситкомы, — сказал Джейс, поднявшись с места. Встал напротив Виктора, интонацией выражая готовность идти с ним на край света, — хочу, чтобы ты выбрал.       — Просто люблю иногда включить на фон, если делаю что-то методичное, — Виктор тоже встал, но обогнул Джейса, чтобы заглянуть в духовку, и оказался к Талису спиной, — я не знаю.       Из духовки тем временем пахло просто невероятно, готовое мясо всегда источало невероятный аромат. Виктор вынул противень и разрезал рукав по середине, чтобы убрать верхушку и смазать птицу соусом из меда и горчицы.       Запах добавлял кухне атмосферности. В запотевшем окне размыто отражалась гирлянда из коридора. Теплота и уют. В жизни Талиса такого не было уже очень давно, потому что он редко приезжал к маме на праздники. А Мэл… с ней они начали отношения не так давно, еще не приходилось справлять Рождество вместе. Забавно, что это, первое, он решил променять на друга.       — Давай тогда «Теорию». Со случайной серии, — предложил молодой человек, не обремененный тяжелыми мыслями, и хрустнул сведенными лопатками. Удовлетворенное «угу» стало Джейсу ответом. Виктор поставил птицу обратно в духовку и развернулся.       — Пойдем? — предложение, большей степенью являвшееся утверждением. Мужчина взялся за костыль, а потом глянул на футболку, — переоденусь только. Можешь включить сам, у меня не запаролен. Он сделал несколько шагов к Джейсу и тронул его за плечо, прежде чем пойти в коридор.       — Да, хорошо, — Джейс развернулся к выходу, а потом на секунду замер, пронзённый электрическим разрядом.       «Почему Виктор, который всякий раз кричал не трогать его, вот так запросто касается меня без всякой причины? Что это значит?».       Юноша прошел в комнату и открыл ноутбук. Сериал нашелся машинально, пока Талис всё ещё был занят непонятными мыслями. Это так непривычно, когда что-то вообще не поддаётся логике. Нужно потратить время на то, чтобы найти алгоритм и хотя бы понять, почему какое-то явление вообще случилось.       Джейс пододвинул столик у дивана удобнее, чтобы всем было видно и присел ждать компании. Сплошные теории заговора! Вообще, если человек не любил, чтобы его трогали, то это не означало, что самому ему будет неприятно прикоснуться. Тем более, когда партнеру симпатизируешь.       Виктор прошел к шкафу, открыл дверцу и, с поджатыми губами, посмотрел на свои немногочисленные футболки. Подумав, вынул одну из общей стопки, достал домашние бежевые шорты (те, которые ниже колена и с карманцами!), а потом, прислонив костыль к стене, стянул с себя грязные вещи. Джейсу открылся вид на узкую талию, как у девчонки, словно Виктор вообще не ел. Такие худые бока не должны быть у взрослого дядьки. Острые лопатки, ряд выступающих позвонков — все это убожество покрылось созвездием родинок. Виктор был угловатым, слегка поломанным или, по крайней мере, чрезмерно хрупким. Мужчина наклонился, стягивая штаны, надел шорты, после чего собирал грязное и обернулся.       Талис невольно засмотрелся на единственный движущийся объект в комнате. Мысли плыли по голове бегущей строкой. Учёный не находил партнёра несимпатичным. Просто такая красота, как у Виктора, была Джейсу необычна. Что-то аристократическое с налётом болезненности, как у викторианских барышень. Разумеется, все суждения были основаны только на мужском товарищеском нейтральном мнении.       — В стирку брошу, — прозвучало со стороны шкафа, предупреждая уход, — пару минут. Только у меня колонки нет, если тебе тихо с динамиков, то лучше сходи за своей. Виктор ушел, оставляя Джейса наедине с собой, с ноутбуком и с мыслями.       Пока молодой человек скучал, ожидая возвращения (как видно, рискнул смотреть без колонки), он изучал вкладки в браузере. И наткнулся на своё имя. Погодите, зачем Тейцу нужна его открытая страница на Фейсбуке? Ладно. Всему можно найти объяснение. Во-первых, Джейс писал партнёру, чем и засветил соцсети. Во-вторых, мало ли, Виктор не фанат чистить вкладки. В общем, ничего серьёзного, но наблюдение забавное.       — Соскучился? — дурашливо бросил Тейц, вернувшись в комнату. Он погасил свет, потому что фильмы, даже если они сериалы, нужно смотреть в темноте. Потом, шагнув на свет монитора, добрался до разложенного дивана и забрался на него с ногами. Больную практически вручную подтянул, в то время как здоровую согнул в колене.       — Ещё чуть-чуть и успел бы состариться, — отшутился Джейс, разумеется, не имея в виду ничего колкого.       — Ха-ха, — ерничал мужчина, укладывая между собой и Джейсом подушку. Пускай он лучше думает, что у Виктора нездоровое отношение к касаниям, нежели что-нибудь поймет.       — Ну, как тут... — Виктор осекся, заметив, что именно открыто на экране. Пауза затягивалась, сосед потянулся через руку Джейса и щёлкнул по крестику на вкладке, — включай.       Талис пододвинулся, не увеличивая расстояние, но дав ощущение воздуха между ними с Виктором. Для удобства и расслабления последнего. Он щёлкнул по пробелу, и сериал начался. Одна серия, вторая… Ситкомы смотрятся как семечки, совершенно не напрягая мозги и заставляя потерять счёт времени. Это и к лучшему.       Дзыньк.       Шелдон уже пять минут душнил за физические формулы с экрана, когда закончила работать духовка. По подсчётам профессора, до полуночи оставалось не больше часа, так что:             а) нужно было подготовить стол;             б) нужно было напомнить Талису, что пора идти.       Виктор нажал на паузу и разочарованно выдохнул.       — Тебе пора, — настойчиво сказал мужчина, стаскивая себя с дивана. На партнера он старался лишний раз не смотреть.       — Да? — Джейс вздёрнул бровями и посмотрел на часы, — ты прав. Действительно пора, — не слишком явно, но демонстрируя разочарование, учёный слез с дивана.       — Пока, Виктор. Счастливого Рождества, — Талис попрощался легко и просто.             Выпрямился, пошел через коридор и быстро покинул квартиру. Виктор оторопело ответил на прощание. Проводил Талиса до двери, в последний раз попросил забрать подарок, но просьба вновь оказалась проигнорирована. Мужчина запер дверь на все замки и ушел на кухню.       Вот и всё. Виктор остался один за час до Нового года. Ещё пять минут назад всё было хорошо, а теперь гостями на празднике будут только стены. Жаль человека, которому некого было позвать и некуда пойти в такую ночь. Подумав немного, вместо индейки из духовки, из холодильника он достал единственную бутылку шампанского, один бокал и тарелку, в которую налил немного воды. Оставшись в кухне, он даже не включил свет.       Зато открыл окно и закурил.

***

      До Нового года оставалось пятнадцать минут. Сущая ерунда, если задуматься. Все люди уже давно сидели за столами и праздновали. Либо веселились, пускаясь в пляс на вечеринках. Но никак не курили на кухне в тёмном одиночестве.       Тук-тук-тук. Кого там снова принесло?       Виктор погасил сигарету. Третью? Нет, все-таки вторую. Встал, растирая глаза на ходу. Было бы лучше, если бы получилось прослезиться, но нет же, глаза просто жгло и не более.       — Кто? — с толикой раздражения в голосе уточнил Виктор у двери, даже не удосужившись взглянуть в глазок. Ему, если честно, уже было все равно, кто из соседей решил накануне попросить соль, — уходите.       Он развернулся, не планируя открывать, и даже сделал шаг по направлению обратно к кухне.       — Хо-хо-хо, — раздалось за дверью. Это был хоть и изменённый, но очень знакомый голос.       — Неужели ты не узнал меня, Виктор? Это же Санта Клаус! — придурялся Джейс за дверью. А затем он понял, с какой интонацией Тейц гнал любого из потенциальных гостей, и начал барабанить в дверь, сняв маску дурашливости.       — Виктор, ты что...? — у молодого человека в руке были зажаты две бутылки шампанского, а брови вздёрнуты трагически подбитыми гусеницами. Можно ему откроют?       Мужчина остановился. Он ощутил стук по деревяшке так, словно чувствовал каждый удар на собственном позвоночнике.       — Джейс... — этот полушепот человека, которому наступили на горло, нельзя услышать по ту сторону. Виктор включил свет в коридоре, чтобы не выглядеть древним йети, посмотрел в зеркало, отмечая глубоко уничтоженный вид, и, чертыхнувшись, открыл все три замка по очереди.       — Джейс, какого дьявола ты здесь делаешь? Ты... а как же... — складывалось ощущение, что Виктор вот-вот захлебнётся воздухом, как рыба, выброшенная на сушу.       — Как же праздник? Я имею ввиду, черт, я имею ввиду твой праздник. Почему ты здесь?       — Потому что я пришёл на свой праздник… Сюда, — Джейс сделал шаг в квартиру и, не оборачиваясь, прикрыл за собой дверь.       — Что случилось, Виктор? Меня не было меньше часа, — приоткрытый рот и не думал закрыться, чтобы придать лицу твёрдой серьёзности. Учёный приподнял руки, а затем осознал.       Нельзя. Трогать. Виктора.       — Я могу? — негромко спросил Талис, приглашая в объятие. Джейс сейчас пытался сделать всё что угодно, чтобы не позволить Тейцу в таком настроении встречать Рождество.       — Что? Нет. Нет, не нужно. Проходи, — Виктор раздирал пальцы, спрятанные в карманы шорт. Правда, движение все-равно можно заметить, если обратить внимание. Сердце снова дало осечку, напоминая, что не стальное. Почти что удалось, но не срослось. Джейс опустил руки, звякнув бутылками.       — Извини, я думал... нет, в смысле, это просто меланхолия. Прости, у меня накурено, — он смущался своей новой привычки, хотел бы проветрить квартиру настолько, чтобы в комнате стоял морозный воздух.       — Виктор, я знал, что ты будешь гнать меня куда угодно. Но я очень сильно не хотел, чтобы ты проводил праздник в одиночестве. В смысле, совсем один. И я, видимо, был прав. Так что не надо расстраиваться, хорошо? — Талис улыбнулся, попытавшись говорить максимально мягче.       — Не знаю, что на меня нашло, — знает, Виктор прекрасно знает, что нашло и почему Джейс застал его именно в таком настроении. Хорошо, пожалуй, что все-таки не прослезился. Иначе можно было бы умирать под елкой.       — Поможешь вынести стол? Если поспешить, успею сервировать. Молодой человек прошёл на кухню и поместил шампанское в морозилку.       — Конечно помогу. Мы сейчас всё быстренько успеем до полуночи, — учёный начал действовать оперативнее. Сгрузил со стола все плохие пережитки старого года, и с лёгкостью потащил его в спальню.       — Не хотел, чтобы я... м. Ладно, — чувство, охватившее Виктора, было хуже ощущения брошенности (когда тебя никто не бросал). Это была жалость к калеке, к одинокому преподавателю, у которого даже не было друзей, с которыми можно провести праздник. Джейс был поразительно прямолинеен и бил тем самым ниже ребер. Виктор поджал губы, закусил нижнюю и пошел вслед за гостем.       — Знаешь, ты не несешь ответственность за чужой праздник. И совсем не обязан был жертвовать своим временем ради чужого, ничего не значащего человека, — сказал Тейц, завернув на кухню и бросив там в раковину свою импровизированную пепельницу.       — Я ничем не жертвовал. Потому что и правда хотел отметить у тебя. Ты мне не чужой. Как минимум, далеко не ничего не значащий, — продолжил гнуть свою позитивную волну Талис. Однако, всему был предел. Чёрное всегда сильнее белого, так что, если Виктор продолжит в том же духе, у Джейса появится слишком соблазнительная возможность поддаться и сойти с позиции.       Виктор вынул птицу из духовки спустя почти час с момента, как она приготовилась. Выложил на блюдо. Достал салат и немного закусок. Печенья решил отнести последними, первым делом взявшись за горячее.       — Мне нечем тебя развлечь, — добавил учёный, размещая еду теперь уже на столе в комнате.       — Меня не надо развлекать! Мы отмечаем Рождество, понятно? Как все, просто веселимся, приятно сидим и вкусно кушаем. Тебе не нравится? — учёный вновь сделал щенячье лицо, исследуя каждый сантиметр лица партнёра. Почему же с ним всегда так сложно..?       Виктор сдался. Под этим напором невозможно не сдать позиции, потому что Джейсу хотелось верить. Мужчина кивнул.       — Мне нравится, — прошептал Тейц, усаживаясь на край дивана. Стол был сервирован, до полуночи ещё оставалось немного времени, — ты, — он кашлянул, отводя взгляд, — действительно не хочешь забрать подарок, да?       — Ты ещё спрашиваешь! Конечно хочу. Больше всего хочу! Я просто не хотел заранее, — Джейс подскочил с дивана и пробежал в коридор. Принес предназначенный ему подарок под ёлочку, чтобы поставить рядом с подарками для Тейца, — а ты что думал? Чтобы я, и не забрал твой подарок?! Виктор...       — ...мне показалось, что тебе он не нужен, — признался мужчина, улыбнувшись. Наконец-то улыбнувшись искренне, потому что слова Талиса не могли не радовать.       — Осталось три минуты. Разливаю?       — Да! Эм, а нужно что-то? Ритуалы? — Виктор начал паниковать, прокручивая в пальцах ножку бокала. Он просто не знал, как именно привык праздновать Джейс. Сам ведь обычно выпивал бокал и уходил занимался делами. Или спать.       — М? Нет. У меня ничего такого нет, — Джейс разлил шампанское и уселся рядом с Виктором. Усмехнулся, взяв в руку бокал и уставившись в циферблат, — осталась минута. Можешь загадать желание.       — Желание? — Виктор задавил смешок, поймал его, словно солнечного зайчика в ладошку. Бокал бодрился пузырьками, притворяясь хранителем чего-то вкусного. Виктор помнил, что шампанское редко бывает действительно вкусным, тем более если его покупал ты сам. А потом взглянул не на циферблат, а на лицо партнера.       — Глупости, — посмеялся сам над собой, мотнув головой. Потянул бокал, чтобы «чокнуться», хотя куда быть ещё более чокнутым, чем сейчас. Джейс поднял глаза от часов и уловил малюсенькие изменения в мимике партнёра. Это значит, он загадывал. Учёный ответил на это улыбкой. Виктор мог загадать исцеление. Мог загадать больше времени. Мог даже не побояться и пожелать мир на всей планете, чтобы хорошо было не только ему, но и всем! Однако, из всех нереализуемых желаний он выбрал самое идиотское.       — Хей, с Рождеством!       Виктор пожелал Джейса.       «Так хочется, чтобы у этого человека всё было хорошо». Талис не формулировал желание. Просто возникла мысль, проплывающая по мозгу, и в нужное время оформилась в стандартное для желания склонение. Джейс решил не передумывать, а, наоборот, поддержать то, что казалось самым важным в эту минуту.       — С Рождеством! — донеслось ответное поздравление под тихий звон бокалов.       Где-то звонили большие часы, отбивая полночь. Где-то кричали и пели люди. Где-то ели, целовались, смеялись. А здесь просто тихо пригубливали игристое, ловя крупицы давно забытого новогоднего тепла. Виктор не умел пить. Это константа, факт. Виктора развозило после трех бокалов шампанского. Он был из тех людей, о которых говорят в народе, что только понюхал рюмку и окосел. А сейчас этот гениальный ум пил алкоголь, даже не задумавшись о последствиях.       — Я больше не могу терпеть. Хочу распаковать подарки! — сообщил Джейс, опустошив свой бокал.       — Да, давай. Только, знаешь, у меня не так много... средств. В общем, я не уверен, но, надеюсь, тебе пригодится, — неловко затянул Тейц, перемещаясь с дивана на пол ползком. Так не нужно было брать костыль. И так проще передвигаться с бокалом.       — Почему она такая огромная?.. — он посмотрел на исполинскую коробку, неуверенно потянувшись к ней. Примерился к весу, вдруг она тяжёлая.       — Я уверен, что мне понравится. Брось! — Джейс улыбался, подходя к ёлке и намекая на свои услуги помощи в распаковке. Главное, чтобы его подарки были раскрыты первыми! Этим взрослые и отличаются от детей, даже хорошо маскирующихся: дети хотят принимать, а взрослые — дарить.       — Открой и узнаешь. Только бы ты ничего такого не стал говорить насчёт этого… — Талис пристроился довольным наблюдателем.       Коробка оказалась не очень тяжёлой, но и не одним картоном. Так весят микроволновки, унитазы или тумбочки с ящиками.       Трепетное чувство, которое обычно возникало у детей на праздниках, впервые за много лет возникло у Виктора. Он аккуратно вытянул коробку и положил на пол, выискивая пальцами места склейки скотча и сгибов. Мужчина распаковывал обертку, а не рвал её, как делала ребятня. Ему хотелось, чтобы упаковка осталась целостной.       А внутри..?       А внутри, в мутной противоударной пленке, но уже узнаваемый — вайтборд. Белая доска для записей вместе с набором маркеров.       — Знаешь, я подумал, что мы много работаем у тебя и слишком нуждаемся в том, чтобы записывать наглядно. Так что… вот, — хорош ли тот подарок, который надо оправдывать и объяснять? Вообще-то, не очень.       — О... Оу, — Виктор погладил рукой пупырчатую защитную пленку, сдвинул её в сторону и коснулся холодной поверхности, — а я уже думал украсть доску из аудитории. Ученый засмеялся, подхватывая в пальцы черный маркер. Пара штрихов, несколько мгновений, и в углу доски появилось схематичное лицо человечка с собачьими ушками и хвостом. Отличительной чертой этого щенка становятся гусенички-брови, характерные для Джейса. Виктор улыбнулся своей шалости и оттащил подарок в сторону, потянувшись за коробкой поменьше.       — Эй, это что такое? — Джейс сверху вниз наблюдал за шалостью, но не зациклился на ней. Лишь риторически пожурил напарника.       — Спасибо. Попал в точку. Но этот я открою только после тебя, имей ввиду, — Виктор сел, подтянув к груди здоровую ногу, и обнял её, опершись грудью. На пальцах осталось несколько чёрных пятен краски.       — Ладно! — Талис плюхнулся на пол, разъезжаясь ногами по-турецки. Как ребёнок, он подтянул к себе коробку и разорвал бумагу. Возможно, в детстве он устраивал вокруг себя яркое конфетти из обрывков, которое потом приходилось собирать пылесосом. Теперь же учёный научился раскрывать обёртку малой кровью.       Виктор не сводил глаз. Смотрел в упор, от такого взгляда любому могло стать некомфортно. Но когда Джейс обрадовался, то напряжение схлынуло, и профессор взял оставленный рядом бокал, чтобы допить шампанское.       — Что это может быть? Такое не очень маленькое… довольно увесистое… Ух ты! — оголяя кофеварку из слоёв упаковки, учёный не затыкался.       — Какая-то другая, у меня не такая. Знаешь, если эта не будет плеваться в меня жмыхом, то я, наверное, от счастья просто помру, — молодой человек крутил и вертел свой новогодний презент, читал надписи на боках коробки. В общем исследовал во всех направлениях и, кажется, был рад.       — Спасибо! Это очень большой подарок, наверное, не стоило так на меня.       — Я рад. Там... Она подключается к умному дому, но в ней кое-что подшаманено. В общем, не буду раскрывать все карты, — Виктор улыбнулся, — я заметил, что ты в основном пьешь нефть, так что конкретно эта варит только нефть. Зато по голосовой команде. Ну, и кофе в комплекте, на первое время. Уверен, ты разберешься, — слов было сказано больше, чем за любой диалог. В словах слышно, насколько даритель переживал на самом деле, — стоило.       — Ва-ау. Ещё и кофе, — протянул Талис, наконец отлипнув от коробки и пошарив в бумаге. Выудив пакет с зерном, молодой человек был похож на победителя лотереи, — ты как будто всё обо мне знаешь!       Договорив, Виктор взялся посмотреть, что спряталось во второй коробке. Джейс наконец выпустил из рук свой презент и остался сидеть на полу, протягивая шампанское и наблюдая за главным подарком. В коробке оказался Блицкранк. Он, едва поднялась крышка, посмотрел на Виктора своими чуть светящимися глазами-видеокамерами в синей оболочке. Можно с точностью сказать: посмотрел, а не сымитировал. Потому что сразу же тем же голосом робот произнёс:       — «Здравствуй, Виктор».       — Привет, мой хороший, — мужчина изменился за мгновение. Поменялась его поза, выражение лица, общее настроение. Он вынул робота из коробки и погладил жёлтый корпус по едва заметному шву спайки. Говорил с ним вполголоса и нежно, как с ребенком, — привет.       Пока творением любовались, Джейс объяснял все функции, которые добавил в пылесос, а также то, как работали камеры и ручное управление.       — …Там ещё база валяется в коробке. В принципе, это всё. Только я не понял, зачем он тебе нужен. Разве что вместо веника.       — Спасибо, — это адресовалось уже Джейсу. Виктор улыбался, прижимая подарок к животу. Камеры робота двигались, он анализируя окружающую обстановку.       Джейс залился смехом, глядя на то, как Виктор общался с машиной. Что-то между ребёнком и щенком, но никак не роботом.       — Потерпи немного, мы с тобой ещё поговорим, — пообещал Тейц, вынимая также базу и сразу устанавливая её в розетку рядом с елью. Так Блицкранк официально поселился в новой квартире, — не волнуйся, я найду ему применение. Он... чудесный.       — Настолько понравился? Мне казалось, он выглядит довольно…специфически. Из-за расширенного корпуса, чтобы влезли камеры и тот заряд конфетти… — Талис оправдывался, словно эта покатая макушка и большие глазищи были не основным поводом, почему Виктор прилюбил пылесоса.       — Он выглядит замечательно, прекращай обижать Блицкранка, — строгость в голосе, колючий взгляд. Мужчина подключил робота в сеть и тот, прикрыв камеры-глаза, ушел в сон ради подзарядки. Виктор же, сложив оберточную бумагу, поместил её в коробку поменьше и встал, не найдя в себе сил убирать все по местам. Он подошел к дивану, удовлетворенно завалился и вернул внимание к бокалу.       — А вообще... может мне нравятся несуразные вещи? Что ты вообще обо мне знаешь? — усмехнулся Тейц, подкладывая под бок подушку, чтобы было удобнее повиснуть на подлокотнике. Острые коленки торчали, пальцы на ногах выглядели больше синими, чем живыми. Виктор сам — несуразная вещь.       — Ничего. Хм… Если ты расскажешь, что тебе нравится — я буду знать больше, — смешком отреагировал Джейс в ответ, составляя компанию в залезании на диван. Молодой человек в один глоток добил бокал и поставил его на стол. Он задавал вопросы невзначай, пока занимался накладыванием еды. Мистер повар на раздаче готов любезно отсыпать вам из любой тарелки, — что ты будешь? В сторону Джейса оказался направлен ещё один бокал, мол, поставьте. Виктор уже разрумянился и расслабился, ощутив давление в носу и легкую, приятную слабость.       — Салат, — попросил мужчина, кивнув на миску с картофельным салатом. Поставили, наложили. Оставьте официанту хороший отзыв.       — Что нравится... на самом деле ты уже все узнал, — «ты нравишься». Профессор глупо посмеялся, прикрыв рот кулаком.       — Молоко люблю с анисом. Или вообще со специями. Хм... ну, вот, фильмы тоже узнал. Люблю не надевать носки, я не знаю. Это сложный вопрос, между прочим, ты то можешь рассказать вот так с ходу, что тебе нравится? — он немного, что говорится, «бычил», тыкнув пальцем в сторону Джейса.       Виктора слушали, между прочим, впитывая и фиксируя информацию. На всякий случай, вдруг пригодится. Когда дело дошло до соседа, Талис с жаром подал голос.       — Могу. Ничего сложного тут нет. Я люблю снегопады, когда по колено за пять минут наваливает. Люблю потом греться в тепле. Про кофе ты знаешь, даже какой именно. Нефть, да — это забавно, как ты назвал, именно такой, — Джейс откинулся на спинку дивана и продолжил, — ещё мясо. Если бифштекс — то с кровью. Я вообще поесть люблю, ну это, тоже, наверное, у всех общее. О-о, знаешь, что больше всего люблю? Когда что-то идеально складывается, как пазлинки. Вообще без выступающих частей. Люблю, когда всё удобно, без дискомфорта, чтобы не думать о лишнем, а просто заниматься своими делами… Талиса занесло. Впрочем, пыл стих, и даже не тогда, когда собеседник успел заскучать.       — И далее по списку. Так что это не сложно, — финальной точкой оказалась голливудская улыбка.       — Такой ребенок... — посмеялся Тейц, подперев щеку кулаком.       Салат был вкусным. Да и все, что готовил Виктор, было вкусным. Очень по-домашнему. Домашняя еда всегда отличалась чем-то особенным, чего не купишь ни в магазине, ни в ресторане. Иногда схожим ощущением отдавали столовые, но чаще у них была другая атмосфера. Тейц, набивая щеки, внимательно слушал, не переставая улыбаться.       — Эй, почему это ребёнок? Сказал тот человек, который попросил в подарок игрушку, — возмутился Джейс, подливая шампанское в опустевшие бокалы. Учёный кивнул на Блицкранка, заряжающегося в углу, а затем приступил к наворачиванию новогодних угощений.       — Он не игрушка. И я не просил его в подарок, я просил его починить. Мне больше нравится осень, к слову. Ладно, давай попробуем, — Виктор сел так, чтобы наклониться вперед к Талису.       — Мне нравится, когда дети улыбаются, люблю, когда люди понимают друг друга с полуслова, потому что очень давно друг друга знают, мне приятно, когда льет дождь, потому что он здорово шумит по карнизам. Уже лучше? — волосы упали на глаза, Виктор сдул их, но это, разумеется, ничуть не помогло. Пришлось мириться.       — Намного лучше, — согласился Талис, набивая щёки прежде, чем успевал проглотить, — про Блица: это что-то меняет, что не просил?       — Отчасти. Как минимум то, что я не просил его в подарок. Я вообще не просил подарок! — Виктор эмоционально вскинул рукой, едва не пролив на себя напиток, — тебе хоть вкусно?       — Очень вкусно! Ты не представляешь. Ладно, нет, представляешь. Но я не представлял. Нет, ты однозначно наврал, что дело только в интернете и руках. Там ещё как минимум есть чувство вкуса. И руки — золотые, — с перерывами на покушать, нахваливал Джейс.       — Льстишь. Не перебарщивай с похвалой, а то заимею привычку готовить тебе почаще, чтобы меня почаще хвалили, — усмехнулся уже слегка поддатый Тейц, раскачивая здоровой ногой, закинутой на больную. Если присмотреться, то выше, под линией шорт можно было заметить несколько серо-розовых полосок — зажившие швы, — я не знаю, что делать после ужина. Есть варианты?       — Но мне и правда очень вкусно! А хвалить я готов и по другим поводам, — Джейсу было тепло и весело. Слишком хорошо, чтобы думать о том, что говоришь и делаешь. Новогоднее перемирие, пауза во всех отношениях, без обязательств. Учёный приподнял бокал, глядя Тейцу в глаза, — сначала доужинаем. Я предлагаю тост. За успех. В этом году мы многого добьёмся, Виктор, я уверен. Пусть наши проекты принесут пользу!       Виктор улыбнулся, повторяя вполголоса «за успех!», и охотно выпил бьющие по носу пузырьки.       — Спасибо тебе, — в голосе, да и на лице, улыбка. Профессор чувствовал, что взгляд слегка плыл, терялся фокус, и внимание сползало, как старая змеиная кожа. Виктору хотелось просто смотреть на Джейса и продолжать улыбаться, не отпуская ощущений.       — Ты сделал для меня лучший праздник. Нет, правда, лучший. Наверное, это скучно, в том смысле, что тебе, но... мне нравится. Даже почти не чувствую себя эгоистом. Даже если это жалость, то пускай... — он не следил за языком, как, впрочем, не следил за всем, что сейчас было вокруг. Если бы учёному пришлось вставать, его бы наверняка занесло.       — Тише! Я знаю, что ты не просил. Это только моя инициатива, — выпив, Талис уперся локтем в спинку дивана и лениво наблюдал за собеседником. Скорее, ловил точку, чем разглядывал. Ни к чему изучать того, с кем находишься в дружеской обстановке.       — Ты отменил для меня планы на Рождество.       — Да хватит уже про жалость. Я не для этого здесь, а потому что мне захотелось. Мне много кого жалко, но я же для этого не отменяю все планы! — если честно, Виктор делал всё, чтобы его не жалели за существование. И вместе с этим делал всё с точностью до наоборот. Джейс запутался в собственной мотивации, но решил говорить то, что понравится Тейцу. Это тоже была отчасти правда.       Сердце ухнуло в пятки.       Вообще все планы? Виктор сделал несколько больших глотков шампанского, поставил бокал на пол и встал, слегка пошатываясь. Талиса такое количество алкоголя не взяло, ему оно было, словно крышку лизнуть. Зато Виктора развезло.       — Скоро приду.       Талис махнул рукой, дескать, иди. Пусть Джейс и осуждал курение, запретить травиться никотином Тейцу не мог. Кто он ему, в конце концов, такой.       Мужчина поковылял, не взяв костыль, в коридор. Потом проковылял обратно уже с пальто и в тапочках.       — Пять минут, — объявил Виктор и вышел на балкон. Через мгновение все ночное небо озарило вспышками салютов.       Бам, бам, бам! Ба-бам!       Молодой человек подскочил с дивана, как заведённый. Это же салют, как тут не встать? Джейс вышел на балкон босиком и без куртки. Виктор здесь тянул табачный дым в легкие, ощущая, как сознание немного прояснялось. Магическое действие никотина на людей с алкогольным опьянением, всегда работало безотказно.       — Ты..? — выдохнув в сторону открытого балконного окошка, Тейц нахмурился, — почему ты босой?! Джейс! Возмущению не было предела. Возмущение вылилось в толчок локтем, в гневный взгляд и сжатые кулаки.       — Потому что мне не холодно, Виктор! — немного передразнивал и вместе с тем отстаивал свои права Джейс.       — Заболеешь и я убью тебя, — пообещал Виктор, переводя взгляд на окно. Салют был красивым. В этом городе, да и во всей Америке в целом умели праздновать на широкую ногу.       — Не заболею… Как близко запускают, — Талис профессионально перевел тему на кое-что более значимое. Молодой человек оперся рукой на балконную ограду и полной грудью набрал свежий морозный воздух (тот, который без никотина). Получать с локтя юноша не хотел, так что со спины поймал плечи Тейца, зафиксировал на месте, и отпустил в покое.       — Да ты..! — ничего не нашлось сказать. Виктор поплыл, подавшись назад на атлетическую грудь. И разочарованно выдохнул, когда Джейс отстранился. Сигарета почти дотлела, учёный бросил окурок в банку из-под какого-то печенья, и повторил за Джейсом — облокотился на карниз.       — Воу. Красиво. Нужно было, наверное, тоже парочку закупить. Не подумал даже, — с легкой досадой хмыкнул Тейц.       — Посмотрим на чужое. Не думаю, что кто-то против. Так что, — Джейс стоял близко, он источал тепло, прогревая морозную улицу вокруг себя. Печки на холоде долго не работают, но на пять минут перекура хватило. Молодой человек обернулся на напарника, когда залпы иссякли, — какие планы на ночь? Рождество только началось. Устремив взгляд в ночное небо, где за домами все еще полыхали разноцветные блики, Виктор улыбнулся.       — Не знаю. А что обычно делают? — он сморгнул с ресниц редкие снежинки. Пальцы мерзли, мерз нос, щеки и уши. Зима никого не щадила. Но слева у локтя было тепло, доходил жар от чужого генератора. Складывалось ощущение, что в Джейсе огромная угольная топка, которая горит не для него самого, а для окружающих.       — Разное. Вообще, можно пойти гулять. Или продолжать сидеть за столом и разговаривать о всяком… И вообще, ты так спрашиваешь, словно впервые отмечаешь Рождество, — горячая печка выпускала пар с каждым словом. Печка не могла не топить и, кажется, ей всё равно кто будет подходить греться у её тепла.       — Можем пойти погулять. Ну, на самом деле, это правда было давно. И меня отправляли спать после часу ночи, а я вместо этого до утра что-нибудь мастерил в своей комнате, — согласился мужчина, наконец-то закрыв окно. На балкон перестал задувать ветер и стало теплей. Он делится наживным, пока они оба возвращались в комнату. Верхнюю одежду Виктор решил оставить на тумбочке, чтобы в следующий раз далеко не ходить, — хотя, разговаривать мне тоже нравится. Думаю, это дело в тебе.       — Если ты не против, то, наверное, это всё что нам остаётся. Оу, — Талис не нашелся, что ответить. Информация из детства, которой поделился с ним Виктор была очень личной и трепетной. Такое нельзя опошлять комментариями.       — Почему ты так решил? Ты очень интересный собеседник, Виктор. Не думаю, что я первый, кто с тобой разговаривает по всяким внерабочим делам.       Виктор растер ладони и проковылял к столу, чтобы положить себе немного птицы и овощей. Сел, сгружая еду на колени.       — Ты не первый, кто может со мной разговаривать, — согласился учёный, прихватывая на вилку мясо, — но первый, с кем интересно разговаривать мне. Не сочти за излишнюю разборчивость, просто обычно мне... не интересно. Так куда пойдем?       — Я тебя понимаю, — сказал Джейс, наклоняя бутылку игристого всё ближе к своему бокалу, — мне тоже не очень интересно с кем попало. Наверное, не так сильно, как тебе, но… Мне лестно, что ты такого мнения обо мне.       — Разве? У меня сложилось впечатление, что ты крайне общительный, — усмехнулся мужчина, протягивая бокал к Талису для того, чтобы его тоже наполнили. Джейс в этот момент с аппетитом откусывал снеговику голову.       — Хочу пойти куда глаза глядят. Сейчас везде не протолкнуться от народу. Так что просто будем действовать по наитию, — предложил юноша.       — Из меня так себе ходок, если что. Но мы можем попытаться, — Виктор хлопнул себя по колену и сам же поморщился от этой глупости. Нога предпочла размеренно и гадко гудеть, напоминая, что мышцы не работают так, как должно.       — Оу. Может быть тогда не стоит… — Джейс впервые за наступивший год задумался о том, что надо иногда понимать, что несёшь. Докрученный шампанским мозг считал, что чуть ли не насмеялся над партнёром своим смелым предложением.       — Стоит. Я хочу погулять.       Шампанское кололось на языке, и никотин, уже разбежавшийся по клеточкам организма, больше не мог сдерживать опьянение. Виктор рассматривал пузырьки, ощущая ту самую легкость, когда тебе хорошо, но с телом становилось гораздо труднее совладать.       — Но, все-таки, ты не похож на человека, обделенного вниманием и хорошими собеседниками, Джейс. Взять хотя бы, — взгляд от бокала скользнул вверх, зацепился за Талиса, словно клещи, — мисс Медарду.       — Мэл, она… — Талис мечтательно усмехнулся. Но отнюдь не влюблённо, а также, как все парни, обсуждающие своих девушек в мужской компании. Коллеги по цеху не требовали слепого подтверждения романтических чувств в каждой фразе, как это нужно обществу прекрасного пола, так что можно было говорить о пассии немного более трезво и отстранённо, — … она тоже не простой человек. Иногда её сложно понять, что она имеет в виду. Когда мы работаем в Совете, то я и вовсе в половину не такой умный как она. А в остальном она любит говорить загадками. Тем более, она девушка. Это вообще отдельно можно обсуждать. Ну, ты понимаешь       — О, любопытно, кто-то умнее тебя, — едко заметил учёный, поднявшись и надев пальто прямо в комнате. Потом, опираясь на трость, пошел вдоль коридора до стула, на котором обычно обувался. Во рту было кисло, но дело тут просто во вкусе шампанского. Виктор натянул ботинки и продолжил сидеть, ощущая, что стоять будет сложнее обычного. Зря он, все-таки, пил.       — Эй, я не самый умный человек в мире. И даже не второй. Есть же ты, — улыбнувшись, ответил Джейс. Он смотрел на вешалку, затем перевел взгляд на обувницу, и осознал, что пришёл, собственно, без всего. Ладно, значит нужно будет забежать к себе за уличным.       — Ты её любишь, Джейс? Езжай завтра, нет, сейчас... хочешь, я вызову тебе такси? Мне уже достаточно праздника.       — Так, знаешь, что, я уже сказал, что хочу провести Рождество здесь, Виктор. И по сто раз повторять не намерен. Если тебе достаточно праздника, то мне ещё нет. Так что терпи, — улыбка сползла с лица, а Джейс положил пальцы на дверную ручку. Талис метал слова, словно стрелы. Что-то обязательно должно было прилететь точно в цель и пригвоздить бедного Тейца на месте. Пригвоздило. Почти распяло, хотя Виктор был совсем не святым для подобных мер.       — Значит, сейчас я зайду к себе и возьму куртку. А ты пока спускайся. Я догоню, — не дождавшись одобрения плана, учёный вышел из квартиры. Не хватало ещё выслушивать в изобилии аскетические замашки того, кто вообще-то не хотел жалости к своей персоне. Это злило мозг, раскочегаренный пузырьками игристого.

***

      Виктор надломил брови и уронил голову на руки, когда Джейс вышел из коридора.       — Что я делаю? — разговоры с самим собой, потому что пьян, и больше потому, что нужно куда-то высказываться.       Лестницы — это аппарат дьявола. Могли ведь изначально придумать ленту эскалатора и не мучить старушек с пакетами, беременных женщин и больных людей. Виктору приходилось опираться на перила сильнее обычного, костыль норовил соскользнуть по ступенькам вниз. Так что Джейсу снова потребовалось ждать нерасторопного соседа, у которого ко всему прочему ещё и заплетались ноги. На что он только надеялся и рассчитывал?       — Ты уверен, что стоит..? — робко уточнил Джейс. Каждого в этом тандеме приходилось затыкать. По разным поводам, но всё же, учёные никак не могли закрыть рот в своих избранных темах, триггерящих собеседника.       — Нет, что ты, прямо сейчас передумал, погоди, я помидмусь назад. Скопойной ночи, Джейс, — раздраженно ответили с лестницы. Виктора выводил из себя сам факт собственной немощности, но он всегда старался держать спину ровнее, и идти медленно не потому, что тяжело, а ради любования окружающими видами, — это хочешь услышать? Сказал же: давай порпобуем. Дай мне митунку, будь так дбр, — заплетались не только ноги.       Со скоростью улитки, но и с тем же стремлением, учёный спустился на лестничную клетку и уверенно двинулся к следующим ступенькам. Всего два пролёта до выхода.       — Я молчу, — убеждал Талис, выставив перед собой открытые в обезоруженном жесте руки. Молодой человек расстегнулся. Неосознанно, но подлив масло в огонь картины томительного ожидания немощного калеки. Браво, Джейс. На самом деле это всё шампанское, извините.       Колючий взгляд со ступеней. Виктор вскинул голову, вцепился в перила так, словно они — последняя поддержка в жизни, и зашагал вниз. Нога окончательно сдала позиции почти на последнем рубеже, и мужчина вынужденно остановился, вцепившись пальцами в бедро.       — Ты собираешься идти или нет? — выкрик вверх, туда, где застрял Джейс.       — Да, я уже иду, — благо, Джейс не видел причины, вызвавшей остановку напарника на лестнице. Так что, в среднем темпе перебирая ступеньки, учёный быстро настиг партнёра и прошел пару шагов дальше.       На улицу они вышли все-таки вдвоем. Виктор, несмотря на своё возмущение по отношению к прикосновениям, несмотря на ворчание, брюзжание и повышенную раздражительность, зацепился рукой за локоть Джейса просто намертво. Так с одной стороны был костыль, с другой партнер, который должен был не позволить упасть на снегу.       — Извини. Так будет быстрее, — оправдался Тейц, отведя взгляд куда угодно, лишь бы не на Талиса.       — Нет-нет, всё нормально, — Джейс склонил голову вбок, взглянув на Виктора, однако быстро вернул взгляд прямо перед собой. Его рука ощущалась крепкой поддержкой, нерушимой при любых гололёдах и сугробах.       — Какая хорошая ночь, скажи? — молодой человек сменил тему. Не потому, что хотел отвлечься, а потому что преисполнился зимним воздухом, особенным в Рождественскую ночь, как ни крути.       Они брели вдоль дороги, по тротуару. Вокруг мелькали украшенные огнями дома, светящиеся снеговики и Санты. Все дышало праздником. Один Виктор дышал морозным воздухом и собственным смущением.       — Да.       Идти по снегу, который ещё не успели убрать дворники, было тяжело. Профессор ощущал себя обузой, тащился, и облизывал губы, которые к утру будут похожи на пожеванную губку.       — Знаешь, — начал Виктор, мир у которого в буквальном смысле вертелся. Он говорил совсем тихо, потому что надеялся, что слышно не будет, — с тобой хорошо.       — М? — Джейс сначала переспросил, а потом уже дослушал, — я рад, Виктор.       Молодой учёный и правда был рад, что смог подарить партнёру радость в этот праздник. Если быть честным, Талису и самому понравилось. Это было настолько естественным, что почти не удивляло. Как будто весь мир встал на паузу. С непрочитанными диалогами в телефоне, с не случившимися звонками под полночь, со всеми делами, в которых образовался пробел длиною в ночь между старым и новым годами. С Виктором было спокойно.       Всё хорошее кончается. Плохое тоже. Заметив, что Виктор устал (по многим факторам), Джейс на исходе ночи потратил баснословные деньги, чтобы вызвать такси и доехать до дома. В этот момент в голове укладывались кирпичики, помогающие лучше понять человека, ставшего ближе, чем сосед сверху.       С наступлением утра праздник прошел. Жизнь закрутилась дальше, заставив учёных временно разойтись каждого в своём пути.