Неудачное утро

— Бак? Ты в порядке? Барнс вздрагивает. Он ещё не до конца проснулся и точно не ожидал услышать голос друга из темноты своей квартиры. Баки поднимается с наваленных на пол одеял (спать на кровати слишком хорошо для него) и вглядывается в угол, откуда доносится знакомый голос. Стив тенью отделяется от стены, и Баки может убедиться, что это действительно он. — В полном. Стиви, что ты тут делаешь? — Ты звал меня, и я пришел, — улыбается Стив. — Не обнимешь лучшего друга? Я ждал более тёплого приёма. — Серьёзно? Ты оставил меня! — Баки заводится с пол оборота: слишком долго он держал обиду в себе. — А теперь просто так заявляешься, как будто бы ничего не было. Что тебе нужно? Стив пожимает плечами, словно на самом деле не знает, для чего он здесь. — Вместе до конца, — Баки хрипит как от боли; его пальцы подрагивают, к лицу приливает кровь, а бионика натужно гудит от едва сдерживаемого желания вцепиться Роджерсу в шею, сбить эту довольную улыбку и душить, пока он не начнёт задыхаться, как задыхается сейчас сам Барнс. — Это твои слова, ты обещал. — Не я виноват, что ты поверил в это дерьмо, Ба-ки, — произносит Стив, перекатываясь с пятки на носок, и его слова словно хруст ломающейся ветки, не дававшей упасть в пропасть, словно выстрел в упор, но не в голову, это слишком гуманно, а дробью в живот, чтобы внутренности в кашу и грязная кровавая пена изо рта. — Ты, лживый ублюдок, я верил тебе! Баки кидается на Стива, но тот легко уворачивается раз за разом, громко смеётся на отчаянные попытки достать его. Смех отскакивает от голых стен, врывается Барнсу в голову, заполняет её целиком, выталкивая злость и заменяя её страхом, тут же вцепляющимся в мозг ядовитыми паучьими лапками. — Малыш Баки не хочет оставаться один, — Стив с преувеличенно печальной гримасой появляется у Баки перед лицом, чтобы уже в следующее мгновение оказаться у него за спиной. — Но ты не волнуйся, я-то никогда не оставлю тебя. Шепот Стива опаляет короткие волоски на затылке Баки, спускается холодным потом по позвоночнику, липнет к телу вместе с мокрой футболкой. К горлу подступает ком, корень языка немеет, а рот наполняется сладковатой слюной. Баки подташнивает, но он держится — закрывает глаза и дышит часто. — Вместе до конца, но на этот раз уж наверняка. — Что ты? Где Стив? — Баки резко оборачивается, но позади только стена, комок одеял на полу и вновь этот смех, доносящийся, кажется, из ниоткуда и со всех сторон одновременно. — Тот Стив, что не смог или не захотел удержать тебя? Не стал искать, бросил умирать в том ущелье? А ты ведь так в него верил. «Он найдет меня, нужно только еще подождать, потерпеть еще чуть-чуть», — передразнивает его этот Роджерс. — Гидре ты оказался нужнее, чем своему лучшему другу. — Где Стив?! — рвёт глотку Барнс. Чуть шатаясь, он крутится на месте, задирает голову вверх, ища источник звука, но не находит его, вжимается спиной в стену и пялится в темноту. Темнота смотрит в ответ, шевелится своими чернильными щупальцами и с каждой секундой всё чётче обретает черты Стива. Тот качает головой, подходит ближе и насмешливо выдыхает Баки в лицо: — Ушел в прошлое к красотке Картер. Ты разве не в курсе? Совсем не следишь за новостями. Но я не уйду, не бойся. Я не он. Баки оседает вниз, обхватывает себя руками, стараясь не дать себе провалиться. Его бьёт крупная дрожь, он воет на одной ноте как раненое животное, сам пугается этих звуков, захлёбывается слюной, слезами и не может остановиться. — Ну что ты, всё хорошо, — Роджерс приседает на корточки рядом и касается мокрой щеки неожиданно тёплыми пальцами. — Тебе нечего бояться. Я с тобой.