The fallen angel

Ты моя и принадлежишь только мне. Ты принадлежала другому, но я забрал тебя из его рук. Не понимаю до сих пор, что ты в нем нашла. Мразь, которая не ценила тебя, притворялась, что любила. Я падший ангел, но а ты до сих пор являешься ангелом, чистым ангелом без добавления «падший». Ангел без эпиклеса превращается со временем в Серафима, но ещё не полностью. Влюбляешься в меня? В служащего Сатане? До этого не любя даже его. Он хотя бы более светлей, чем я. Ты хоть и влюбляешься, но всё равно боишься, что я предам тебя так же, как и он. Я боялся сделать из тебя такого же «падшего ангела», как и я, боялся, не сделал. Беру твою руку, сжимаю в своей очень крепко, будто боясь, что ты уйдёшь, сбежишь. Отрежу нам кисти рук, чтобы они находились в таком зажатом положение. Хочу, чтобы это мне напоминало о том, как хорошо мне было с тобой. Кусаешь губы до крови. Я из приоткрытых век смотрю на тебя. Ты невероятная. Ты мой ангел. Много же я сотворил с тобой грешных дел, когда отобрал тебя у него. Надеюсь грехи мои будут прощены, рано или поздно. Но всё же мои грехи не будут сравнимы с его одним и жирным грехом — изображать любовь к тебе. Я же люблю тебя искренне. Я не притворяюсь, как он. Я люблю тебя настолько искренне, что кажется будто бы я кажу фимиаму. Столько пролитых слез от тебя из-за меня я увидел. Мне жаль! Мой недостаток в том, что мне приносит это удовольствие, прости. Не думал, что буду перед тобой уязвимым. Но мой недостаток говорил обратное и рос. Тот недостаток рос с такой скоростью, что из падшего ангела я стал Сатаной. Теперь я не служу Сатане, я им и являюсь. Теперь мне должны служить, а я лишь должен находится на троне состоящий из грешных. Чувствую, как из головы прорастают рога. Никто их не увидит, но я их чувствую. Адские крылья раздирают кожу меж лопаток, прорываясь прям на сквозь. Никто. Никто не увидит. Ты проводишь со мной всё больше и больше времени, становясь настоящим Серафимом. Разожги и сохрани мою любовь к тебе. Я боюсь её потерять так же, как и тебя. Мы лежим с тобой на кровати, целуемся. Кажется, будто я передаю всё плохое тебе, через поцелуй. Хватаешь меня за запястье, смотришь в глаза, а я в твои. Глазки блестят в темном свете луны. Я приближаюсь к тебе и целую мягко в губы. Ты наслаждаешься этим процессом, как и я. — Прости меня за всё, Даша. Я тебя люблю. Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен.