Together to the grave.

Белый шёлк плавно стекал по твоим ногам, восхищая и завораживая одновременно. Тебе безумно шёл белый цвет в любых оттенках. Он идеально сочетался с лазурными глазами. На нашу свадьбу ты выбрала именно это платье, с золотистым поясом, открытой спиной. По тонким плечам плыли светлые кудри. Поверь, ты выглядела великолепно. Я же самой себе не изменяла; была в чёрном, с красными самоцветами, словно не свадьба, а похороны кого-то чересчур знаменитого и чересчур богатого. Ты ни разу меня в этом не упрекнула. Ты не поверишь, но я совсем не помню, как прошёл этот день. В память врезался твой вид, цветы, жемчуг на твоём запястье, который порвался тем же вечером и…все. Я не помню церемонии, не помню наших слов, поцелуев и всего прочего. Странно, должно быть. Наверное, я должна была запомнить все, вплоть до того, как лежали твои волосы. Фике, я даже места свадьбы не помню. Зато очень хорошо помню нашу ночь. Нет, не секс, хотя ты оставила на спине мне пару царапин, а я – несколько хороших красных пятен на твоей шее. Но при все всем этом, даже цвета белья не вспомнить. Помню, как мы стояли на большом таком балконе. Отчетливо, даже сквозь года, вижу твой шелковый бордовый халат. О да, он был просто великолепен. Я стояла позади, совсем близко. Настолько, что могла разглядеть каждую твою прядку. Четко помню запах. Твоя шея была насквозь пропитана ароматом сигарет. Это были такие хорошие дорогие сигареты, с приятной отдушкой ментола. Ко всему этому приплетались нотки виски, который ты всегда-всегда пила холодным, со льдом. Ещё было что-то сладкое, вроде бы, твои духи. Ты была моим весенним цветочком. Мы могли простоять так всю ночь, выкуривая пачки сигарет и рассуждая о жизни, планах на день, рассказывая, как прошёл день и что у кого нового. Я находила в этом что-то романтичное, интимное. Ведь, согласись, не с каждым можно так открыто разговаривать. Тебе я доверяла все, даже своё прошлое. Летом мы сидели в беседке. Это было прекрасное место, тихое, у воды, с цветами. Внутри была скамья, пущенная по кругу, а в центре стол. Достаточно большой, позволял накрыть на себе неплохой ужин на две персоны. Там мы любили выпивать. Обычно ты пила виски, но порой подворовывала у меня вино. Тянула руку, выхватывала из моих ладоней бокал и показательно выпивала все за раз, даже если вина там было чуть ли не до краев. Я же смотрела на все это, по началу, ошалев от такой наглости, а после с легкой ухмылкой. Иногда, продолжала говорить, будто содеянное тобой – являлось обычным делом. Так это и было. Ты часто так «издевалась» надо мной. Однажды я решила проучить тебя. Взяла бутылку, не наливала в бокал. Твои глаза округлились. В моих заплясали искры, бросающие вызов. Уголки губ приподнялись в ухмылке, которая, будто кричала : «Ты не выпьешь столько, дорогая, даже не пытайся.» Тишина затягивалась, и я произносила, с некой издевкой : – Что-то не так, Ваше Величество? Ты приходила в себя, привычно тянула руку, хватая бутылку. Подносила горлышко к губам и, закинув голову, глотала красное полусухое. Ухмылка с моих губ медленно сползала. Я смотрела, как заворожённая, думая, не подавишься ли. Это было настоящим зрелищем. Выпила ты все, ни разу не прервавшись. В какой-то степени я даже гордилась тобой. После этого я никогда не пыталась как-то проучить тебя или, не дай бог, поспорить. Через полгода ты полюбила мои колени. Зажимала меня между бёдер, глядя в глаза. Твои холодные от природы руки тянулись к моим щекам, притягивали ближе, зазывая в поцелуй. Я пускала свои пальцы в твои белые локоны, порой сжимая, желая быть ближе. Ты целовала долго, позволяя себе наглость – доминировать в поцелуе. Возвышалась надо мной, вдавливая в спинку кресла. Я позволяла тебе все, по отношению к себе; позволяла оказаться сверху. Пусть, ненадолго, но позволяла ведь. Всю жизнь ты была ниже меня. Но в твоих 157 сантиметрах было столько счастья, любви и заботы, что я порой удивлялась. На фоне меня ты смотрелась…нелепо. Потому надевала каблук. Высокий такой, я даже не верила, что ты способна устоять. Ты любила бильярд. Очень любила его. А больше этого ты любила обыгрывать меня в нем. Я редко оставалась в выигрыше. В таких случаях ты всегда требовала отыграться, но я отказывалась. Знала, что если начнёшь отыгрываться – деньги я себе не верну. Деньги? Да, ты играла со мной на деньги. Била ты метко не только по шарам, но и по картам. За всю совместную жизнь с тобой я сыграла лишь три раза. Проиграла я тебе кольцо. Серебряное, гладкое. Ты же носила его после этого не снимая. Всегда на безымянном пальце правой руки. А вот знать любила сыграть с тобой партейку. Иногда ты все же проигрывала. Я стояла за твоей спиной, с сигаретой меж пальцев левой руки, а правой – гладила тебя по плечу. Вижу твои карты, мысленно кричу, чтобы ты скидывала козыри и выбывала. Но ты продолжала скидывать мелочь. По итогу проиграла ты около двух тысяч рублей. По выходным, традиционно, ты вытаскивала меня на улицу, вечером. Перед заходом солнца седлали лошадей. На день рождения ты подарила мне вороную кобылу с белой проточиной и носочками на задних ногах. Верхом в дамском седле ты смотрелась бесподобно. Всегда ездила в шляпках, в однотонных вещах. Летом надевала ты зелёное, розовое, осенью – красный, желтый, зимой же голубой и белый, а весной любила надевать оранжевый. Часто мы выходили к берегу озёр; там ты поднималась в галоп, всплескивая воду. Иногда ходили в леса. Причём, если выходили в лес – ты надевала мундир. Почему? Потому что чувствовала прилив энергии и бессмертия и прыгала через лежащие на дороге брёвна. Ненавидела, когда ты болела. Ты ведь и без того упрямая, как черт знает кто, а когда температура поднималась – особенно. С больным горлом ты распивала виски, ходила по балкону босой. Иногда тебя накрывали озноб и слабость. Лежала ты такая несчастная и беспомощная, кутаясь в одеяло. Я сидела рядом, перечитывая вслух французский роман. Сколько счастья было в нашей жизни, дорогая. Сколько любви… Мы так часто ссорились, но так красиво мирились. В браке мы были…долго. Очень долго, правда. Золотая свадьба, Фике. Наша золотая свадьба. И столик на одного, с тем самым вином и твоим обручальным кольцом. Красная роза в вазочке и твой могильный камень. Прошло семь лет, а я продолжаю ходить сюда с одной розой. Продолжаю любить тебя. Мы так и остались навсегда.