Клетка из роз

Ещё никогда Феликс так не желал оказаться дома. Ещё никогда прежде он не спешил к женщине. Должно быть, глупо, но ему казалось, что сами крылья любви несут его к ней. Всё мысли спутались. Он так много хотел сказать ей. Так много красивых слов крутились у него в голове. Но с каждым шагом ближе к дому его уверенность таяла. Он ощутил себя школьником, а не вампиром, прожившим больше века. Если бы его сердце ещё жило, оно бы сейчас билось без единой остановки. Почему-то пришло осознание того, что, возможно, его чувства отвергнут. Су Юн всегда была добра к нему и наверняка не причинит его сердцу боль, но вот отказать она вполне могла. Феликс быстро отбросил эти мысли и продолжил свой путь. Через минуту он уже стоял у двери в дом. Оставался последний шаг к заветной цели, но также была огромная пропасть между ними. Он попытался немного успокоить себя и после сделал первый шаг. Дальше его видение расплылось. Всё казалось сном. Мир будто обрёл другие краски. Феликс не до конца понимал, что всё это реальность. Вот он открывает дверь, теперь лестница перед ним. А после он поднимается наверх в поисках Су Юн. Брат ее и другие вампиры уже уехали, и дом вновь стал пустым. Ночь приняла их в свои объятия. Сама Луна освещала дорогу влюблённому. Сердце стало его спутником. Феликс в спешке постучался и после разрешения вошёл. Су Юн в своей спальне, раскладывала постиранное белье по полкам. — Проводил Ирис? Всё хорошо? — мельком глянув на него, Су Юн продолжила складывать постиранное белье в шкаф. Феликс по привычке поднес два пальца к шее, но не ощутил пульса. Стоило бы уже избавиться от этой привычки за пару лет, но он никак не мог. В моменты сильного волнения рука сама по себе поднималась к артерии и нащупывала ее. — Да, я посадил ее в такси и только потом ушел, — пытаясь унять небольшую дрожь в руках, Феликс взял постельное белье и подал Су Юн, чтобы той не приходилось бегать с одного конца комнаты в другой. — Спасибо, — Су Юн подарила ему лёгкую улыбку, но от этого у него в душе взорвались фейерверки. Когда Су Юн принимала из его рук белье, их пальцы на секунду соприкоснулись — вулканы пробудились в нем. Одного взгляда Су Юн хватало, чтобы Феликса бросило в дрожь. Так вот как ощущается любовь? Су Юн была так близка к нему. Вампиру хотелось обнять ее, пройтись пальцами по ее шелковистым волосам, заглянуть в эти прекрасные глаза и произнести слова любви. Очень хотелось уберечь ее от внешнего мира в своих объятиях. Она так часто плачет, что Феликсу хочется стать ее защитой и опорой. Да он горы ради нее свернёт! Вот только нужно ли ей это? — Су Юн, — начал издалека Феликс, когда Су Юн закрыла шкаф и повернулась к нему. Девушка уставилась на него с вопросительным взглядом, — у тебя есть минутка пройти со мной на крышу? — На крышу? — Су Юн слегка удивилась его предложению. Ее взгляд быстро метнулся к окну, оценив погоду за окном, она вновь вернула взгляд на мужчину и согласно кивнула. — Да, конечно. Ее маленькая ладошка удобно уместилась в его ладони. Феликс повел их на крышу. Су Юн молча шла за ним, позволила ему вести ее. Из окна на третьем этаже, расположенной в коридоре, можно было выйти наружу, а после осторожно перебраться на крышу дома. Су Юн чуть не подскользнулась, когда забиралась по склону. Ее рука сильнее сжала ладонь Феликса и она инстинктивно схватилась за него второй рукой. — Постой, давай я помогу, — Феликс увидел небольшой страх в глазах девушки. Всё же она не каждый день лезет на крышу дома, а он уже привык, да и рефлексы у вампиров работают лучше. Не дожидаясь одобрения Су Юн, он поднял ее на руки и спокойно продолжил путь на самый верх. — А зачем нам подниматься так высоко? — по взгляду Су Юн можно было понять, что она в смятении, но не выразила сопротивления. — Хочу показать тебе кое-что, — Феликс подарил ей загадочную улыбку и продолжил путь. Пару ловких прыжков, и они оказались на ровной, но самой высокой части крыши. Вид оттуда открывался чудесный. Слева расстилался просторный лес, окутанный загадочной дымкой, справа сад, заросший деревьями и цветами. Где-то там, вдалеке виднеется дорога, на которой мелькают редкие фары от машин. А над ними, словно купол — большое красивое небо. Синее небо, усыпанное звёздами. Маленькая Луна упрямо светит сквозь перисто-слоистые облака. Увидев это великолепие, Су Юн невольно ахнула. Ее и без этого прекрасные глаза зажглись ещё больше. Каждая звезда на небе отражалась в ее зрачках. Она была такой красивой в этот момент, что Феликс не мог оторвать взгляда от нее. Она была такой прекрасной, что ему так и хотелось признаться ей. — Нравится? — спросил он, присаживаясь на крышу. — Очень! — восторженно ответила Су Юн и пристроилась рядом с ним. — Ещё никогда не удавалось видеть так много звёзд. — Мы находимся далеко от города. Все эти лампы и светильники заглушают эту красоту и не дают нам насладиться ею, но здесь, — он вновь повернулся к ней. Она любовалась звёздами, а он любовался ею, — здесь всё иначе. — Ты прав, здесь так красиво. Су Юн продолжала рассматривать каждую звёздочку на небе. Редкие облака проплывали и закрывали обзор, Су Юн мило хмурилась на это и двигала головой так, будто это могло бы прогнать облака. Все эти мелочи заставили его влюбиться. Все эти мелочи стали причиной его бессонных ночей. Каждую ночь он представляет ее счастливой, любимой и принадлежащей ему. Но это лишь мечты. Или нет? — С тех пор, как я стал вампиром, я ни разу не влюблялся, — тихим голосом начал Феликс. — Любовь казалась мне страшной, бесчувственной и безжалостной. Я часто видел, как любовь разрушает людей. Люди любят, горят, как эти звёзды. Ярко-ярко светят в небе, а после исчезают, потому что любили сильнее. В отношениях проигрывает тот, кто любит больше. Я всегда этого боялся. Карие глаза Феликса устремлены на небо. Он не может посмотреть на нее. Если сделает это, то её красота вновь сразит его, и он потеряет дар речи, растеряет все свои способности говорить. А Су Юн наоборот с интересом поглощает его слова. — Любовь это действительно так опасно, — согласилась с ним девушка. — Но без нее нет смысла, — опроверг он и свои, и ее слова. — С самого рождения нам что-то нравится. Первая наша привязанность это мама. С самых пелёнок мы уже любим. Нам всегда нравится одно и не нравится другое. Избегать отношений — это как избегать саму судьбу. Поэтому я сдался в этой борьбе. Я пытался бороться с этим чувством, но оно оказалось сильнее. Любовь забрала меня и поглотила. Настолько поглотила, что я просто не могу выбраться самостоятельно. — Ты влюбился? — Су Юн воодушевленно приблизилась к нему. Феликс молчал, ничего не ответил ей, а после лишь повернулся к ней. Пару секунд Су Юн не понимала и будто ждала его ответа. Но после до нее дошло, что речь шла про нее. Девушка сразу же изменилась в лице. Она не испугалась, не испытала отвращение, наоборот, на ее лице нарисовалась беспокойство. Но вот за кого? — Я влюблен в тебя, также как и Луна влюблена в своё Солнце… Феликс подумал, что время остановилось. Сова где-то вдалеке затихла, сверчки перестали шуметь, даже ветер затих. Казалось, сама природа затихла и ждала ее ответа. Глаза Су Юн расширились и уставились на него. Дыхание перехватило у девушки, и она перестала дышать, боялась лишний раз шевельнуться. — Я… Я даже не знаю, что сказать тебе… Прости… — Прошу, не извиняйся за это. Я не обязываю тебя ответить на мои чувства сейчас. Подумай перед тем, как дать ответ, — Феликс аккуратно накрыл ее руку своей. И нет, вовсе не как какой-то интимный знак, а скорее как знак поддержки. Он понимал, что ей трудно сейчас сказать что-то, ведь любое неправильное слово может ранить открытую нараспашку душу. После долгой минуты молчания, Су Юн всё же ответила ему тихим голосом. Девушка виновато опустила голову и прикусила губу. — Я так люблю тебя, но пока только как друга, — Су Юн полностью повернулась к нему и заглянула в его глаза. — Ты просто замечательный человек, я так рада, что ты есть у меня. Но я никогда не задумывалась о тебе в таком плане. Надеюсь, ты поймёшь, что я испытываю. Чтобы дать тебе ответ, мне нужно время. Я не могу так сразу отвергнуть или принять твои чувства. Прошу, прости, что заставила страдать, — Феликс молча улыбнулся и кивнул. А Су Юн хотелось подбодрить его, хоть она и являлась причиной его боли. Девушка привстала на колени и, придвинувшись к нему, обняла его. Глаза вампира закрылись от внутренней боли. Душа его разрывалась на части, но ее присутствие, ее прикосновение облегчало эту боль. Он просто принял ее в свои объятия. Ветер вновь растрепал блондинистые волосы вампира, где-то вдалеке ухает сова, а озорной сверчок продолжил свое стрекотание. Мир снова ожил, но уже с другим чувством. Феликс понимал, что шансов у него мало. Но теперь, когда она знает о его чувствах, она будет смотреть на него иначе, и возможно у нее тоже зародятся чувства к нему. Он надеется на это. Его надежда всё ещё живёт и любит. Любит её.

***

Цирк закончился и актеры разъехались. Минхо посидел ещё немного и ушел вместе с остальными. Теперь Хенджину не нужно было притворяться, что он любит свою жену. Зрителей больше не осталось, и девушка тут же похолодела к нему. Это немного ранило Хенджина, но он, конечно же, не признал это. Су Юн пробегала с одной комнаты в другую, перетаскивая посуду и раскладывая вещи. Хенджин молча помогал ей. У него в душе внезапно появился порыв снова подойти к ней. Хотелось вновь услышать ее смех, коснуться ее. Но теперь, когда их спектакль завершился, он для нее никто. Отчаянной душе хотелось близости, но он просто не мог. Да, он ее муж, но это лишь пустой звук для них всех. Да, она принадлежит ему, но лишь на бумаге, душой и телом она всё ещё свободна, и это так ранит его. Разозлившись на самого себя, Хенджин решил, что ему нужно побыть наедине с самим собой. Самой отдаленной частью дома являлся чердак. Обычно все обитают на нижних этажах, в то время как Хенджин забирался повыше, ближе к звёздам и просто всматривался в даль, через небольшое окошко. Так и сейчас, бутылка виски в руках, волосы взъерошены, рубашка растегнута на пару пуговиц сверху, а на душе темно. Лунный свет плохо освещает лес напротив окна, но с вампирским зрением он видит даже мошку, летающую в глубине леса. Эта темная и скрытная картина природы побудила в нем вдохновение. Творчество было чем-то вроде источника для Хенджина. Но этот источник почернел вместе с его душой. Когда-то он так любил своё дело, что отдавал этому всё своё время. Но так было до того самого переломного момента. До того, как его кинули на улице, как щенка, до того, как его растоптали и уничтожили. Новый Хван Хенджин поклялся себе бросить все свои старые привычки. Но тяга к искусству не прекратилась, и время от времени он брался за кисть. Сегодня его инструментом стал старый карандаш, который он забыл на чердаке ещё в далёком 2002 году. Тогда он в последний раз сидел на чердаке и рисовал. Теперь судьба вновь привела его сюда. В его руках обычный карандаш и потёртый старый лист бумаги обрели особый смысл. Из простых старых материалов они превратились в произведение искусства. Черный грифель катался по шершавей поверхности, и воссоздалась картина леса в глазах художника. Руки Хенджина немного измазались в черный, но его это никак не смутило, и он продолжил рисовать, не обращая внимания на весь остальной мир. Из этого странного омута вдохновения его вывел стук. Звук был такой, будто что-то упало или ударилось на крыше. Рука его резко замерла, а голова вздернулась, и он прислушался к шуму. Навострив свой вампирский слух, он услышал голоса Су Юн и Феликса. Внезапная боль пронзила его сердце. Ему не понравилось, что эти двое снова вместе. Да и что они могли забыть на крыше? Вдохновение отступило на второй план, а интерес взял над ним верх. Но гордый Хенджин не хотел признавать свою заинтересованность, и поэтому продолжил рисовать. Но краем уха он всё же подслушивал их. С самого начала ему не понравился их диалог. Что это ещё за разговоры о любви? Феликс совсем головой ударился? Но после… Карандаш проткнул лист. Хенджин как раз прорисовывал последние штрихи на своем рисунке, когда услышал признание Феликса. Негодование, боль, неприязнь смешались вместе и образовали жгучую смесь гнева. Как Феликс посмел сделать такое, даже не сказав ему? Было ли Хенджину обидно? Конечно! Его жене только что признался в любви его же брат. Но тут Хенджин задумался по-настоящему. А почему его это беспокоит, если она для него никто? Нет. Эти мысли так долго преследовали его, он так старательно убегал от них, но теперь они настигли его. Голос где-то глубоко в его душе кричит, что это вовсе не безразличие, что это нечто большее. Но он не желает слушать этот противный голос. Хенджин жмурится и, нахмурившись, продолжает вести карандашом по дырявому листу. Голос вновь говорит, что бежать смысла нет. Нет, смысл есть, твердит он себе и лишь интенсивнее закрашивает белый участок листа. Ты влюблен! Хенджин остановился. Некогда белый лист с красивым рисунком загадочного леса стал полностью черным. Пытаясь заглушить собственные мысли, Хенджин закрасил лист. Подсознание вырвалось из-под контроля и прокричало те самые слова, которые он боялся признать. Он влюблен. Так и есть. Но он не желает этого. Он боится чувств и ответственности. Но почему же так тяжело противостоять этому. Прямо сейчас у него сильное желание подняться на крышу к ним и заявить, что Су Юн принадлежит ему. Феликс не смеет посягать на нее. Даже если он его брат. Но Хенджин не двинулся с места. Он лишь сломал несчастный карандаш. Так же сломалась и его душа. Он думал, что никогда больше не полюбит, что эта человеческая функция умерла вместе с самим человеком Хенджином. Но нет, у судьбы другие планы. Эта маленькая вредная девочка смогла возродить в нем то, что умерло так много лет назад. Она из пепла возродила новую душу, сама об этом не зная. В корках сознания засели моменты с ней. Ему очень нравится раздражать ее. Су Юн неумело, но пытается дать отпор ему. Хенджин готов днями напролет смотреть на ее надувшиеся щеки, когда у нее что-то не получается, и готов слушать ее звонкий смех. Хочет постоянно обнимать ее и носить на руках. Хочет сделать ее своей не только на бумаге, но и душевно. Душа его желает соединиться с ней, но возможно ли это? Может ли он дать любви второй шанс? Если даже Феликс, который не влюблялся с самого рождения, влюбился и открылся ей, то и Хенджин может наконец-то отпустить свое прошлое. Вампир скомкал несчастный лист и положил его в карман — чуть позже выбросит так же, как и выбросил свое прошлое. Прошлое тяжёлым бременем легло на него и давило все эти года, но теперь пора освободиться. И он освободился именно в тот момент, когда позволил себе вновь любить.