соседи

      Слушая тихое сопение рядом и чувствуя тяжесть теплой руки на своем животе, Джейсон думал, что совершенно упустил момент, когда все успело так закрутиться…

***

      Колчек с недовольным пыхтением отбросил вилку, звякнувшую по тарелке. Как бы он ни пытался убедить себя в съедобности пресной яичницы — она вставала поперек горла. Сам, конечно, виноват, что поленился сходить вчера за продуктами. Но Джейсона по вечерам хватало только доплестись от метро до дома и, механически совершив необходимые приготовления, завалиться спать.       Джейсон переехал чуть больше недели назад. И он до сих пор не знал, что чувствовал по этому поводу. Ему было непривычно не делить с кем-то маленькую комнатушку, больше смахивающую на кладовку, где, по-честному, сложно было жить одному человеку, а тем более двум, иногда даже трем. И эта офисная работа… Колчек пытался обидно не шутить над самим собой, застегивая по утрам рубашку перед зеркалом. Клерк Джейсон — явление невиданное и уморительное, по его собственному мнению. Но эта работа даровала необходимую стабильность, которой, кажется, до этого никогда не было.       Стабильность появилась, а уверенность в ней запаздывала. Джейсон думал, что если он доверится моменту и не будет продумывать несколько альтернативных планов на непредвиденные случаи, то все обязательно пойдет по одному месту. Колчек не пропадет, это точно. Но он просто не верит, что способен где-то задержаться надолго, особенно там, где ему хорошо. Поэтому из коробок были извлечены лишь самые необходимые вещи, а все остальное так и осталось ждать своего часа в недрах картона. Честно говоря, вещей у Джейсона было не то чтобы много. И это тоже следствие жизни в стиле «перекати-поле».       Начинать свой выходной с похода в магазин все еще было лениво. Колчек снова пожалеет об этом, но чуть позже. Сейчас же ему хотелось только позавтракать и проваляться полдня в кровати. Поэтому было принято не очень приятное, но самое доступное решение — пойти на вынужденное сближение с соседями. Тем более, как недавно сказал Ник, пора начинать новую жизнь, в которой Джейсон откроет для себя прелести вежливой коммуникации и обращения за помощью, даже если это такой мелкий бытовой вопрос, как одолжить соль.       Джейсон еще ни с кем не знакомился из соседей и толком не видел жильцов своего нового дома. Только один раз ему встретилась женщина, живущая этажом ниже. У нее есть собака, две кошки и слишком много беспорядочной энергии. Колчек узнал это из короткой беседы в лифте. Точнее, это больше смахивало на монолог.       Джейсон уже успел немного растерять запал, с которым он отправился атаковать дверь напротив, когда не смог расслышать звонок. Не понимая, достаточно ли он надавил на кнопку или, может, звонок просто не работает, он растерялся, думая, стоит ли повторить свои действия. Но его сомнения быстро развеялись, когда дверь открылась.       Джейсон расскажет вечером Нику, когда они встретятся в баре, об улыбчивом мужчине, который, услышав просьбу Колчека, отчего-то запнувшегося на трех словах, предложил ему войти и сам скрылся на кухне. Джейсон не решился пройти дальше, неловко топчась у двери. Мужчина не заставил себя долго ждать.       Темно-карие блестящие глаза, которые прошлись по Джейсону, будто определили, что за соседней дверью его сиротливо ждет остывающая безвкусная яичница. Несмотря на все отнекивания, Колчек вернулся к ней не только с солью, но и другими разными специями вдобавок. Ушел он также и со знакомством с Салимом Османом — мужчиной с доброй улыбкой и крепким рукопожатием. И отчего-то Джейсон еще долго ощущал чужое тепло в своей ладони, пока задумчиво водил вилкой по тарелке.       Лучи солнца, бьющие по глазам, и жуткая головная боль стали началом второго выходного дня. Да, они с Ником явно перебрали этой ночью. План пропустить по бутылочке пива с треском провалился, уступив место спущенным деньгам и ненавистному похмелью.       Трель хоть и негромкого дверного звонка стала личной пыткой для Джейсона. Хорошо, что он уже успел встать и немного пофункционировать, проложив себе маршрут от ванной до кухни. Он уже не выглядел так, будто вылез из канавы, но все равно умывание и полтора выпитых стакана воды чуда не сотворили.       Колчек натянул шорты и, взъерошив волосы рукой (будто они до этого были приглаженными), направился к двери. От поисков футболки он обреченно отмахнулся: очень не хотелось вызывать второго нажатия на звонок.       Привычки смотреть в глазок не было, но зато была другая: приоткрыть дверь так, чтобы в случае чего можно было быстро ее захлопнуть, и заведенная за спину рука, готовая в любой момент скользнуть за битой, место которой в коридоре — так, на всякий случай. Это не паранойя, просто жизнь преподносила свои уроки весьма жестоко и сразу на подкорку.       Джейсон удивился, увидев на пороге Салима, и немного смутился, когда темные глаза пробежались по нему, всклокоченному и полуголому. Но этот посетитель заставил расслабиться и шире открыть дверь. Они, конечно, знакомы всего день, но мужчина чувства опасности не вызывал. Бдительность всегда на страже, но опять же, не до паранойи.       — Я разбудил? — Салим виновато улыбнулся.       — Нет-нет, — Джейсону неловко было признаваться, что он разлепил веки лишь в два часа дня. — Просто ночь выдалась… — он не нашел подходящего слова и снова взлохматил свои волосы.       — Понимаю, — Осман снова улыбнулся, уже шире. В уголках глаз соткались паутинки морщинок. — Я тут просто зашел отдать. В честь знакомства и соседства.       Джейсон только сейчас обратил внимание на то, что Салим держал в руках тарелку, на которой красовался небольшой пирог. Колчек так растерялся, что выдал что-то между «не нужно было» и «это вы… то есть ты сам приготовил?». Мужчина довольно сверкнул глазами, по-прежнему улыбаясь, утвердительно кивнул, уточнил, любит ли Джейсон яблоки, дал пару советов, как вкуснее будет съесть, и упорхнул, сославшись на дела. Джейсон, оставленный с выпечкой наедине, еще долго сверлил ее взглядом.       Колчек не привык к подобному гостеприимству. Он думал, что такие соседские ритуалы, как испечь что-то, — это городские легенды. Румяный хрустящий пирог с «сеткой» из теста наверху, где были видны вкрапления каких-то ягод, изумительно пах ванилью. Джейсону не хотелось рушить красоту и варварски отрезать кусок, но желание попробовать было сильнее.       Салим готовил с фантазией. Не сказать чтобы мужчина был гениальным шеф-поваром, но он не боялся экспериментировать и не чурался добавлять себе в арсенал блюда из разных кухонь мира. Джейсон бы даже сказал, что Салим готовил с любовью. Это чувствовалась. Он мог с уверенностью определить, какая стряпня приготовлена с любовью, а какая — лишь бы набить брюхо и заткнуть урчащий желудок. Это разделение Джейсон знал не понаслышке, сам принимая участие во втором типе. Осман же выискивал новые интересные рецепты, часто подсматривая что-то из кулинарных телешоу, идущих на фоне и перемешивающихся со шкворчанием из сковородки, шумом воды и стуком ножа. Это все Колчек узнал чуть позже из разговоров и собственных молчаливых и подмечающих каждую деталь наблюдений.       Ник всегда поражал Джейсона своей непоследовательностью. Сначала они с его подачи обходят три местных бара за ночь, а следующим вечером он как ни в чем не бывало зовет на пробежку. И выглядит он будто и не пил вовсе. Колчек этим похвастаться не мог и от пробежки решил воздержаться, но все равно согласился на встречу, потому что было чем поделиться.       Ник слушал и не перебивал, только иногда ухмылялся.       — Прямо завидую. Не успел переехать, а уже мужика себе отхватил. Он хоть симпатичный?        — Сходи-ка ты нахуй, — Джейсон поморщился. — Я ему серьезно, а он мне шутки свои тупые.       — А кто сказал, что я шучу? — Ник вскинул брови в наигранном удивлении.       Колчек отмахнулся от него и, развернувшись, пошел прочь.       — К нашей следующей встрече собери материал поострее!       Джейсон, не оборачиваясь, показал ему средний палец и услышал в ответ громкий смех.       — Пока, Джей.       Колчек поматерил еще немного друга в голове. Вечно он так — Джейсон хочет что-то рассказать, но все это оборачивается шуткой. Конечно, может, такие проявления для кого-то обыденность, но не для него. Джейсон катастрофически мало знал о нормальных взаимоотношениях людей. Он всю жизнь держал настороженность ножом в кармане. И мало кто не отвечал тем же. Ему и с Ником поначалу было тяжело сблизиться. Довериться получилось только после того, как им пришлось пройти некоторое дерьмо вместе. Тяжело не удивляться проявлению малейшего небезразличия, когда ты рос совсем иначе. И принимать маломальскую заботу Джейсону пришлось учиться шаг за шагом уже во взрослом состоянии, и это до сих пор было слишком сложно.       Колчек опомнился, когда сломал карандаш, который уже полчаса крутил в руке, пялясь в стену. Неровно обломанный стержень впился в кожу ладони. Начатый отчет простаивал, пока Джейсон был погружен в собственные мысли. И добрую часть этих мыслей занимал вопрос Ника — «он хоть симпатичный?» — и темно-карие глаза, взгляд которых словно ввинчивался под кожу. Джейсону еще не доводилось встречать такого цепкого, одним мигом выхватывающего все детали и одновременно будто бы даже безразличного взгляда. Карие глаза быстро скользили по тебе, оценивая, но было совершенно непонятно, какая это оценка. Они будто просто кормили легкое любопытство и не более.       Помытая несколько раз, чуть ли не протертая до дырки тарелка и рука, тянущаяся к звонку. Джейсон кое-как собрал себя в кучу сегодня и доделал рабочие задачи. Он с самого утра какой-то рассеянный, в голове бедлам. И, придя домой, он решил не тянуть и сразу вернуть посуду, поблагодарив за пирог, который оказался очень вкусным. Колчек даже растянул со вчера кусочек на сегодняшний обед.       Джейсону было немного неловко просто возвращать чистую тарелку. Он понимал, что нужно как-то отблагодарить и просто «спасибо» в этой ситуации смехотворно, но, перебрав в голове десятки вариантов, он так ничего и не придумал. И, даже ожидая у двери, он продолжал обдумывать, что еще можно сделать.       Дверь открылась, и дружелюбная улыбка скривилась на мгновение от неожиданности, тут же вернувшись в прежнее состояние. В проеме стоял мальчик лет двенадцати, буквально маленькая копия Салима. Та же улыбка и те же проницательно-безразличные глаза.       Приветливый мальчик сразу назвал Джейсона по имени и представился сам. Зейн, сын Салима. Сказал, что отца нет, но он обязательно передаст слова благодарности от Колчека, который, конечно, ушел, улыбаясь, но следующим вечером Нику пришлось слушать долгую речь, в которой так и сквозило сожаление, от совсем-незаинтересованного-Джейсона о том, что Салим оказался семьянином. Конечно, Колчек, как полный болван, позволил себе допустить мысль, зерном зароненную в голову другом: «Может, ты ему приглянулся. Часто ли люди так распинаются для незнакомцев?» Теперь очевидно, что если не часто, то все равно бывает. У Салима достаточно взрослый сын и, соответственно, наверняка имеется и жена. И наверняка такая же классная. Может, муж, конечно. Кто знает. Когда Джейсон увидит партнера Салима — лишь вопрос времени. Но что точно было им определено — строить ожидания и фантазировать он больше не будет.       Правда, недолго пришлось расстраиваться. Очередной звонок в дверь разъяснил некоторые вещи.       — Привет. Честно говоря, не знаю, с чего начать… — сказал Зейн.       — Что-то случилось? — Джейсон минуту назад валялся на диване растекшейся жижей, но сейчас, встревожившись, он почувствовал, что усталость после рабочего дня как рукой сняло.       — Нет. Просто тут такое дело… мне помощь нужна. Отца дома нет — так бы я его попросил, конечно. А у меня конференция на следующей неделе.       — Так… — Джейсон честно пытался вникнуть в ситуацию, но пока не выходило.       — В общем, — Зейн понял, что нужно действовать иначе, — если я не отвлекаю тебя, то не мог бы ты помочь мне сделать одну штуку? Я все покажу.       У Колчека дел не было, кроме залипания в телевизор, так что он кивнул и последовал за приободрившимся мальчиком.       Джейсону доверили держать секундомер, запускать, когда Зейн скомандует, и вносить показания в таблицу. Мальчик же копошился вокруг кучи железяк (по крайней мере, так было на вид), громоздившейся на столе, и дергал за какие-то рычажки. Он довольно угукал, когда в разных концах загорались цветные лампочки.       — Хорошая работа, партнер, — пробежавшись взглядом по листу бумаги, весело сказал Зейн. Колчек улыбнулся.       Ник, выспрашивающий подробности, еще много узнает об этом интересном и разговорчивом мальчишке и, соответственно, о предметах его разговора. Зейн, довольный итогом эксперимента и последними замерами, предложил Джейсону выпить чай. Он бы расценил это даже как «настоял».       Колчек мало что понял, когда Зейн посвятил его в суть изобретения, но осознал другое. Зейн Осман — умный мальчик, тянущийся к науке. Иногда он, конечно, вел себя как сорванец в силу своего возраста и темперамента, но он будто старался обуздать свою бешеную энергию участием в разных конкурсах. Благо голова светлая. Мальчик планировал поступать в Лондон. Причем Джейсон понял, что это именно «планировал», а не «мечтал». Мечты в этих глазах плавали совершенно другие, сравнимые с далекими звездами.       Джейсон смотрел на Зейна и невольно вспоминал самого себя в его возрасте. И даже немного завидовал. В его собственных глазах никогда не плыли Плеяды. Его перспективой было сторчаться, сбежав из дома от деспотичного отца, который только и знал, что пить и воспитывать бесчеловечными методами. И маленький Колчек не пытался изменить угол обзора. Он всегда понимал, что его не ждало блестящее будущее. Его ждала трущобная плачевность.       Но все вышло не совсем так. Сейчас для него приоткрылась дверь другого мира, который ему никогда раньше не доводилось видеть и уж тем более ступать по нему. Джейсон словно был малышом, который глядел на прекрасные дорогие игрушки в витрине. Глотать жгучие слюни становилось только больнее со временем и пришлось опустить голову, чтобы не видеть витрину. Но малыш вырос. Теперь он мог зайти в магазин и купить то, что ему так хотелось. Правда нужно ли это теперь?       Зейн, казалось, мог говорить обо всем на свете. И Джейсона даже удивляло, что эта болтовня его нисколько не утруждает. Да и когда мальчик вскользь коснулся вопроса развода родителей, то Колчек, к своему стыду, стал весь внимание. Мутная история, как потом выразится Ник, о которой ни Зейн, ни Салим особо не распространялись. Но у каждого пробегала еле заметная тень печали по лицу. Просто развод и все, без подробностей. Может, когда-то Джейсон и узнает больше.       Осунувшийся мальчик быстро приободрился, сменив тему. Итак, к моменту возвращения домой Османа-старшего, Колчек был уже приглашен на конференцию. Даже если не на эту, то на какую-нибудь следующую. И, забегая вперед, Джейсон появится не на одном выступлении Зейна, который будет улыбаться и махать им с Салимом со сцены.       Джейсон едва не задержал дыхание, глядя на то, как Салим потрепал сына по волосам, на что тот фыркнул: «Пап, не компрометируй меня перед другом». Салим тихо рассмеялся и чмокнул его в макушку. Теплое чувство разливалось внутри, пока Джейсон прятал свою улыбку в чашке чая, слушая, как общается отец с сыном. Салим поинтересовался, как прошел день мальчика, и даже у Джейсона спросил, как дела. И это почему-то показалось таким… Ник тоже спрашивает, как дела. Но Салим делает это как-то иначе, по-семейному, что ли. И Джейсону от этого собственного сравнения захотелось завыть. Он будет полночи ворочаться и думать об этом. Он не понимал, почему его это особенно задевает. Джейсон даже пошутит Нику, что, может, он просто разглядел отцовскую фигуру? Может, конечно, дело и в этом, но еще мысли занимал вид сброшенного на спинку стула пиджака, Салима в очках, сползших на нос, и белой рубашки с закатанными рукавами. Мужчине так шел костюм… Вот этого Джейсон уже не расскажет.       С каких пор Джейсон Колчек стал ждать чьего-то звонка в обед, отказывался от похода в бар, предпочитая проводить вечер за настольными играми? Ник каждый раз отпускал ставший традиционным набор шуток про Джейсона, который постиг дзен или же стал занудой. А Джейсон впервые открыл для себя чтение с приятной стороны. И руку к этому приложил Салим, конечно. Он советовал какие-то книги, и Колчек охотно брал их. Ему хотелось быстрее прочитать, чтобы обсудить это с Салимом, пока они бродят по вечернему парку.       Приглашения на званые семейные ужины, совместные походы за покупками, где Джейсона как мальчишку просили набирать нормальный человеческий набор, а не какую-то пустую дрянь… У Колчека кольнуло в сердце от печенья на Рождество, когда он точно знал, что Османы его не отмечают. Это правда все было слишком. Джейсон думал, что стал очень чувствительным, не понимая, что был таким всегда, просто только сейчас толстая скорлупа пошла трещинами.       Джейсон не расскажет Нику и о том, что влюбился. Так быстро и так крепко, словно темные глаза вцепились прямо в его сердце. И это, если честно, пугало. Конечно, Колчек за свою жизнь испытывал к кому-то симпатию и влюблялся, но сейчас настолько другой случай… Чувства будто были выкручены на максимум.       Не обмолвится ни единым словом он и том, как однажды, когда Зейн ушел на ночевку к другу, Салим предложил устроить свою, так сказать. Точнее, сначала это был один из многочисленных вечеров, когда этот мужской дуэт мог выпить, неважно, чая или чего-то крепче, просто болтая и проводя время вместе, а потом Джейсон, счастливый, ушел бы к себе, и спал бы он крепко. Но в этот раз Салим предложил остаться, сославшись на то, что они могут посмотреть фильм.       У Колчека жар в лице вызывала тактильность Салима. Когда он расслаблялся, увлеченный разговором, то часто касался то плеча, то колена, любил класть свою теплую ладонь на лопатки, поглаживая. И Джейсон, поджав губы и почти не слушая, пытался договориться с самим собой и колотящимся сердцем. Но не вышло. Поэтому, когда Салим повернулся с обеспокоенным выражением лица, потому что Джейсон отчего-то не отзывался, он увидел лишь сверлящие его карие глаза, зрачки которых обезумели, заполнив радужку. И через мгновение почувствовал теплые сухие губы на своих. Он сначала замер от неожиданности и даже не успел прикрыть глаза и ответить на поцелуй, когда Колчек в ужасе отстранился, вскочил, пробормотав что-то неразборчивое, и пулей вылетел за дверь.       Джейсон хотел отбить себе голову, когда захлопнул уже свою дверь. Он даже не понял, почему так сильно испугался. Но то, что он вот так сорвался, явно ничего хорошего не предвещало. Салим — понимающий человек, но вряд ли этот жест он оценит и простит. Колчеку очень хотелось верить, что он и правда считывает ответные чувства Османа, но считывал ли он их верно — большой вопрос. Симпатия как к человеку, к другу или как у Джейсона, у которого разум застилало желание поцеловать?       Колчек ничего с собой и со своим стыдом поделать не смог и решил позорно избегать встреч хотя бы пару дней, пока Салим наконец не выловил его, заставив поговорить. И Джейсон, немного поколебавшись, вывалил мужчине все, что думал и чувствовал, решив будь что будет. Замять инцидент уже не получится, и лучше сейчас расставить все точки над «i».       Осман внимательно слушал, и по лицу его было непонятно, как он относится к откровенному признанию. Джейсон говорил, быстро выпаливая слова и не поднимая глаз. Когда он умолк и все-таки решился посмотреть на Салима, тот преспокойно произнес:       — Джейсон, я чувствую к тебе то же самое, — снова эта сводящая с ума мягкая улыбка и блеск темных глаз.       Колчек не верил в услышанное ровно до того момента, пока Салим сам не поцеловал его.       — Извини, я забыл уточнить, можно ли? — Осман отстранился и нежно провел пальцами по щеке Джейсона, который лишь ошалевше улыбнулся, выдохнув в губы тихое «можно».

***

      Колчек всматривался в лицо мирно спящего Салима, перебирая его волосы. Воспоминания вызвали у него сладкую улыбку. Джейсон совершенно упустил момент, когда все так закрутилось, но он этому бесконечно рад.