Второстепенное и не очень

1.

      — Что скажете?       Холодов поправил очки, сохраняя всё тоже задумчиво-озабоченное выражение круглого, румяного лица.       — Скажу, что Малине исчезновение бывшей любовницы очень на руку, чтобы он там нам не говорил… Все лгут, и он в том числе. Во-первых, решается проблема с опекой. Они последние два месяца судились из-за ребёнка. Судебные экспертизы говорят, что ребёнок его, но надо бы всё-таки перепроверить… А теперь, когда мать пропала, малыша просто отдадут ему. Даже если и найдётся живой… Вернее, когда найдётся живой… Поздно уже будет что-то делать.       — Не согласна, — Танечка Белая помахала папкой, туго набитой бумагами, — я уже говорила с судьёй. Решение вынесли бы в пользу Малиновского — у него, в отличие от Евы Климовой, есть и стабильный доход, и прописка местная… Подозреваю, взятка имела место быть, но все же… Бывший криминальный авторитет или безработная незамужняя женщина без своей жилплощади? У неё и шансов не было. Судя по медицинской карте, имела ещё и кучу проблем со здоровьем, денег на счетах нет почти, рок-группа ещё эта… Я думаю, ему незачем было от неё избавляться.       — Ещё как зачем! — возразил Холодов, — из этого как раз вытекает «во-вторых»! Если бы она решила придать огласке произошедшее через СМИ, то могла бы поменять мнение присяжных…       — Ага, на триста шестьдесят градусов, — съехидничала Таня, — Андрей, очнись! Решение уже вынесено, но не озвучено.       — А что если она организовала свое похищение сама, чтобы потом оклеветать бывшего любовника? Это бы точно приняли во внимание, — неожиданно сказала Валя, отложив зеркальце, и пожала плечами, когда на ней скрестились взгляд аж четырёх пар глаз, — что вы на меня так смотрите? Она мать. А матери на многое пойдут, если считают, что их ребёнку угрожает опасность.       — Это все догадки, — сердито вмешался Круглов, — и ни одной зацепки. Надо искать улики, реальные улики!

2.

      — Я все равно не понимаю, — беспрестанно жаловался Холодов, колобком катаясь за коллегой и невзначай мешая делать анализы, — кому надо её похищать, кроме Малиновского? Да никому! Ради выкупа? Бред. На органы? Зачем? У неё из чего-то, чем поживиться можно — так это ребёнок от криминального авторитета… Если бы его похитили, то я бы понял… Но её? И правда сама себя похитила что ли…       — Эй! — Таня сунула голову в лабораторию, — Малиновскому пришло сообщение от похитителей! Требуют выкуп.       Андрей выругался. Белая показала ему язык.

3.

      — Я быстро поняла, что шанса получить опеку нет и не будет, — медленно проговорила девушка. Взгляд у неё был замутнён обезболивающими препаратами, а разбитая голова туго забинтована. Языком ворочала еле-еле. Круглов осторожно взял её за руку, и она слабо сжала его ладонь белыми пальцами с обломанными ногтями с грязью под ними, — Роман Дмитриевич сначала уговаривал, потом угрожал… Потом в суд подал… Тогда ко мне и пришёл Мамонт этот… Не знаю, как зовут по-настоящему… Предложил сымитировать похищение Назара, а его виноватым выставить… Романа Дмитрича, в смысле… Я обещала подумать, — она осоловело моргнула, сощурилась, точно пыталась поймать взгляд Круглова своим, даже подалась вперёд, на что он отреагировал мгновенно — аккуратно уложил потерпевшую-подозреваемую обратно, продолжая держать за руку, — и даже согласиться хотела…       — Но передумали?       — Да, — она тяжело выдохнула и сжала пальцы крепче, — передумала… Роман Дмитрич ко мне приехал, документы показал… С подписью… Сказал, что на следующем заседании просто право опеки получит и всё… Я тогда подумала, что соглашусь… На похищение. А потом он сказал, что отзовёт прошение, если я замуж за него соглашусь выйти… Разговаривали долго обо всём, и я передумала… Это же правда, что у меня дохода нет, прописки в городе тоже… А он обещал квартиру на Сосновой на меня переписать… Я согласилась… — она крепко зажмурилась, видимо, чтобы не расплакаться, — разрешила ему Назара взять на выходные, он к маме своей с ним поехал… Сказала, что дела есть…       — Вы ждали похитителя?       — Да. Он пришёл, и я сказала, что отказываюсь… Он меня приложил чем-то, квартиру обыскал… Спрашивал, где ребёнок… Потом психанул, сказал, что если ребёнка нет, то и мамаша сойдёт. Потом сидела в подвале том… Голова болела… Потом здесь глаза открыла.

4.

      — И ты ей веришь?       Таня следила за допросом через стекло, оставаясь бесстрастной. По ту сторону Круглов, славящийся взрывным нравом, был непривычно мягок, тактичен и обходителен. Такие «всплески» спокойствия не всегда показывали, что подозреваемому он верит, но что сочувствует — определённо.       — Нет, — Таня несильно хлопнула Холодова по плечу, — вернее… Мне её жалко, конечно, тут сложно не пожалеть… Она милая девушка, попавшая в свою же ловушку. Но в случайности я не верю.       Холодов озадаченно нахмурился.       — Значит, считаешь, что она всё-таки соглашалась на похищение?       — Считаю, что она хотела за Малину замуж. Может, не таким способом, но что поделать. Кофе пить идёшь?

5.

      — Смотри-ка, мой милый, — Ева низко наклонилась над колыбелью и лёгонько потрясла каруселью с лошадками, — это тебе майор… — она повернула медноволосую голову в сторону Круглова, неловко держащего в руках чашку чая и вдруг обезоруживающе, очаровательно улыбнулась, так, что мгновенно стало понятно, чем именно Малина был ей покорён настолько сильно. Не ей даже, а этой непостижимой привлекательностью, не имеющей ничего общего с красотой внешней, чем-то большим, чем всё, — дядя Коля принёс. Нравится?