Второстепенное и не очень

      — Иди ко мне. Посидим.       Речь, конечно, шла вовсе не о «посидим» — Малина знатно перебрал и теперь ему хотелось завершить вечер в приятной женской компании. Новоиспечённая жена для этого подходила преотлично; она от исполнения супружеского долга не отлынивала.       Киса послушно села рядом, и Малина привычно её приобнял. Это было удивительно сладко — трогать её. Киса была в длинном зелёном платье, и он, опьянённый коньяком и чужой юностью, окончательно уверился, что всё-таки она волшебно хороша — и цвет идёт, и прическа красивая, и накрашена очень натурально… Не зря на салон регулярно отстёгивал, там своё дело знали.       Из любой серой мышки могли сделать конфетку, а от конфетки до красавицы пара шагов.       — Чё кислая такая? Чёт случилось? Или хочешь чего?       Малина подумал, что хорошо бы было разнообразить их интимную жизнь. Не то что бы его что-то не устраивало, но он привык к женщинам куда более раскрепощённым, а с Кисой всё ограничивалось спальней, покладистостью и парой поз. Но и спешить не стоило, хотел молодую-зелёную и почище — вот, пожалуйста, получите-распишитесь, теперь отучай стесняться…       Хотя оно, конечно, было что-то в этой застенчивости, было…       — Что я делаю не так? Что мне надо сделать, чтобы вы меня любили?       Непристойный налёт с мыслей снесло разом. Малина аж крякнул от удивления и ослабил объятие.       Жёнушка его ещё ни разу не разочаровала и вообще вела себя показательно-образцово, как и договаривались на берегу. На других мужиков не смотрела, не хамила, денег и то стеснялась просить, хотя он ожидал проявления этой провинциальной жадности, присущей каждой более-менее симпатичной девице, вытянувшей счастливый билет в жизни в виде богатого мужика. Но нет — Киса каждый раз мучительно краснела, волновалась, да и просила на сущие мелочи, мол, можно ли мне платье купить или мороженое в кафешке… Малине так доводить её не нравилось, и проблему он решил быстро — поставил в гостиной на полке шкатулку и просто оставлял там небольшие суммы пару раз в неделю. Иногда напоминал, мол, возьми, в салон сходи.       Киса была существом тихим, домашним и ласковым.       Опять же — спать к нему приходила на ночь всегда, целовалась неумело, но с большим энтузиазмом, да и остальное… Малина не чувствовал себя клиентом, которого обслуживает проститутка — наверное, оттого, что была в ней эта искренность какая-то… Погулять она у него отпрашивалась, как у папаши, всегда говорила, куда идёт — пару раз и в клуб отпускал с подружками, пускай погуляет… Любила качаться на качелях — Малина повесил хорошие во дворе. И по мелочи… Нравилось ему за ней ухаживать, было в этом что-то правильное, хорошее.       Ну тратился он на эти салоны, тряпки… Подумаешь! Приносил ей чего подороже, когда особенно радовала. Интересовался успехами в университете, рыбу эту сраную покупал, которая ей нравится, форель или как её там…       — Я щас не понял, — медленно проговорил Малина, хмурясь, — я тебя обидел чем? Кис, ты чё, с дуба рухнула?       Она опять заволновалась, завозилась. Он быстро научился понимать, когда ей неловко или страшно. Старался не злиться — вчера ещё за школьной партой сидела, не знает, как себя ставить надо. Оно льстило, конечно, то, как Киса старалась не вызывать его неудовольствия, но с другой стороны — Малина вроде не куклу покупал, чтобы ей играть, как вздумается.       — Я просто…       — Да не трясись ты так, — он неожиданно рассердился и тут же устыдился, когда увидел, как она совсем спала с лица и дёрнулась от него в сторону, — Кис, да ты чё, ё-моё?! Чё ты трясёшься-то так, чё я, сожру тебя, что ли… Прекращай давай. Хоть раз тебя тронул?       — Нет.       — Вот именно, что нет! Ну-ка, — Малина приобнял сильнее, шумно поцеловал в висок, щекоча щетиной, потом в щёку, в подбородок, за мгновенно заалевшим ушком, — иди сюда… Что ж ты боишься-то так… Ладно. Чё ты говорила там?       Бледные щеки зарумянились.       — Спать вам со мной нравится, кажется… Подарки покупать. Водить меня куда, показывать всем… Но вы же меня совсем не любите, не рассказываете ничего… Я как будто декоративная собачка. Не убираюсь, не готовлю, не работаю, даже разговаривать не надо. Главное, чтобы на ночь приходила. Вот и спрашиваю — что мне надо сделать, чтобы вы меня любили?       Вечер переставал быть томным.